— Мы посетили старый городок, оставшийся совсем таким, как сотню лет назад. Знаешь, жизнь на реке должна походить на жизнь в только что образовавшемся государстве.
Она ощутила обнаженную руку Гарри возле своей, и снова подвинулась к краю; такими темпами она вскоре может оказаться за бортом.
Анни увидела, что Дюк смотрит на них из-за штурвала. Это было так несправедливо, что она должна чувствовать себя виноватой, хотя ничего не сделала.
— Перестань прижиматься ко мне, Гарри, веди себя прилично, — прошептала она. Неужели он не видит, что она раздражена и нервничает из-за возможных неприятностей? Шепот Анни был почти беззвучным, но решительным.
— Если ты не отсядешь от меня, Гарри, я спрыгну за борт, а ты будешь объясняться с Дюком. Гарри улыбнулся:
— В гавани полно акул.
Он не мог понять, почему его так возбуждала эта маленькая игра, — видеть, как Анни реагирует на его малейшие движения. Чтобы еще раз убедиться в этом, он протянул свою мускулистую загорелую руку и положил ее на поручни у нее за спиной.
Анни вскочила.
Гарри улыбнулся.
— О чем вы там шепчетесь? — окликнул их Дюк. Он улыбался с видом бывалого морского волка.
— Анни рассказала мне о своих планах на неделю, — отозвался Гарри.
Он был так близко, что она могла ощутить запах его тела.
Потом Анни внимательно посмотрела на него. Что-то с ней произошло. Яхта, гавань, небо — все стало частью новой, ужасающей реальности — ужасающей, потому что Анна не хотела этого и не могла справиться с этим. Это новое чувство казалось глупым, невозможным, но таким реальным, и оно переполняло ее. Внутри ее тела произошел какой-то взрыв. Она вся горела и дрожала. Удивленная и потрясенная, Анни поняла, что этим новым чувством была страсть.
Больше всего на свете Анни хотелось прикоснуться к этим тонким золотистым волоскам на загорелой руке Гарри.
Это было ужасно! Мысли в голове Анни кружились, она пыталась выпутаться из этой пугающей ее новой ситуации.
Она прошептала:
— Гарри, этому надо положить конец! С носа яхты Кэри повернулась к Анни.
— Анни, тебе понравились Голубые горы? Это была моя любимейшая поездка за неделю.
В пятницу вертолет «Нэксуса» доставил жен руководящих сотрудников компании в огромный национальный парк западнее Сиднея; удивительные подернутые дымкой цепи Голубых гор, покрытые влажными лесами, внушали Кэри благоговение, которое она испытывала, только спускаясь по Большому каньону. Это было какое-то приглушенное, торжественное чувство, словно находишься в огромном возвышающемся кафедральном соборе, в присутствии самого Бога.
Гарри снова придвинулся к Анни. На этот раз она не отпрянула, ощутив теплую твердость бедра Гарри. Ей безумно хотелось оказаться в его объятиях, испытывая странное, теплое чувство, не знакомое ей годами. Словно она вспомнила что-то чудесное, что случилось очень давно, все равно как почувствовать запах давно забытых духов.
К своему ужасу, она вдруг обнаружила, что воображает во всех подробностях, каково очутиться в одной постели с Гарри. Она резко обернулась посмотреть на Дюка и так же быстро отвела взгляд, словно он мог прочитать ее мысли. Она подумала: «Слава Богу, что хоть в голове можно хранить секреты».
— Но мне совершенно не понравились пещеры Дженован, — продолжала Кэри, — они прямо какие-то жуткие.
Черные, с перекликающимся эхом пещеры были освещены иллюминацией; но они были такие огромные, что невозможно было различить черные стены и потолок, с которого свешивались, словно паутина, известняковые образования. В свое время в этих пещерах скрывались бандиты; Кэри не понимала, как можно долго находиться здесь, она тут же ощутила клаустрофобию. По ее телу струился пот, и она вся затряслась при мысли о давящем на них весе в тысячу тонн земли и песка. Кэри никогда не любила пещеры.
Анни не обратила на ее слова внимания. Она ощущала настойчивость прижимающегося к ней мускулистого тела Гарри.
С радостью, удивлением и ужасом Анни вдруг поняла, что она любит Гарри.
Нет! Это была не любовь, а похоть. И не надо приукрашивать факты. Это было охватившее ее низменное желание — неспособность справиться с собой, пренебрежение логикой и чувством безопасности.
В ее голове промелькнули сцены: вот она соблазнена Гарри; вот признается в своей измене Дюку, разрушая тем самым его мужскую гордость и уверенность в ней. Теперь их отношения не могут оставаться прежними. Она разрушила свою счастливую семью, свой брак и была уже на грани самоубийства — что было еще одним смертельным грехом.
— Хочешь выпить? — спросил ее Гарри.
— Нет!
Гарри удивился горячности Анни.
Она не могла себе позволить так рисковать и провести с ним еще неделю. Дюк обязательно заметит. Она не понимала, почему после всех этих моментов с Гарри она чувствовала, что ее тянет к нему, что она наслаждается своей властью над ним.
Анни повернулась и посмотрела в серые глаза Гарри.
— Гарри, ты можешь сделать для меня кое-что?
— Конечно, все, что угодно.
— Ты обязательно должен ехать на Пауи?
— Да.
Все прошедшие шесть месяцев он с нетерпением ожидал, когда сможет пробыть в обществе Анни целых шесть дней.
— Ответственность за поездку на Пауи лежит на мне: это моя территория. Пожалуйста, не проси меня отказаться от нее.
— Гарри, если ты действительно чувствуешь ко мне… то, о чем говоришь… пожалуйста, не приезжай! Ты сможешь найти уважительную причину для отказа. Пожалуйста!
Гарри, умеющий торговаться, как профессионал быстро подсчитал, сколько часов он сможет пробыть с Анни на следующей неделе. Он вспомнил то отчаяние от невозможности увидеться с ней наедине, невозможности прикоснуться к ней, не загоняя ее в угол, как он сделал сегодня.
— Если я не приеду на Пауи, — сказал он наконец, — поедешь ли ты со мной покататься на лыжах на целый день, когда я в следующий раз приеду в Питтсбург?
Если она согласится, это будет лучшая возможность, чтобы он попытался убедить ее. Этот вскормленный на кукурузе боров, ее муж, не умеет стоять на лыжах.
Анни поколебалась, потом сказала:
— О'кей, договорились. Все, что угодно. Кэри снова повернулась к ним.
— Очень жарко. Есть что-нибудь попить, Гарри?
— «Фостерс» или коку?
Все выбрали безалкогольные напитки, и Гарри отправился вниз, чтобы принести их из каюты.
Все еще пребывая в хемингуэевском бесшабашном настроении, Дюк направил яхту к Южной Голове, когда заметил «Леди Джейн», знаменитый нудистский пляж.
Дюк — «бывалый матрос» — изменил курс и стал двигаться перпендикулярно волнам, чтобы получше разглядеть девочек. Группа из блестящих золотистых тел играла в волейбол, словно сойдя с картинки «Плейбоя».
Неожиданно раздался рвущийся, скрежещущий звук, словно днище лодки оторвалось, и все покатились по палубе. Гарри уронил приготовленные напитки и ударился о выступающий конец «стрелы». Поднявшись на ноги, он закричал:
— Дюк, ослабь парус! Все остальные передвиньтесь сюда, сядьте на борт и давите своим телом.
Сам Гарри повернул «стрелу» по направлению рифа. Дополнительный вес всей группы помог снять киль с рифа.
Яхта задрожала.
Медленно, очень медленно течение снесло их с рифа.
— Возможно, мне лучше встать к рулю, — сказал Гарри.
Артур, в банном халате, все еще распаренный после сауны, повернул ключ в двери своего «люкса». Неделя была успешной, и он с нетерпением ожидал… Он внезапно замер на месте.
Человечек, достаточно маленький, черный и очень худой, устроился с комфортом на одном из бежевых кожаных диванов, а его ноги покоились на мраморном столике в центре. Его ботинки были из светлой страусиной кожи, а вместо шнурков в них были продернуты золотые нити, украшенные через каждый дюйм двухкаратными бело-голубыми бриллиантами.
Артур взорвался.
— Какого черта вы здесь делаете? Кто позволил вам войти?
Он схватился за телефон, чтобы позвонить гостиничной службе безопасности, но человечек на диване оставался невозмутимым. Он неторопливо поднялся на ноги и протянул тоненькую черную ручку.
— Я прилетел из Порт-Морсби только для того, чтобы повидаться с вами, мистер Грэхем. Я — генерал Раки из Национальной армии Пауи.
Он говорил по-английски скорее с американским выговором филиппинцев, чем с гортанным акцентом жителей Пауи.
— А… а… а…
Артур не обратил внимания на протянутую руку, но положил телефон на место.
— Здравствуйте, генерал. Вероятно, вы будете настолько любезны, чтобы позвонить в офис «Нэксуса» в понедельник утром. Кажется, вы имеете дело с Гарри Скоттом.
— Именно это я и хочу обсудить, мистер Грэхем. По договору с «Нэксус» мне должны были регулярно переводиться деньги, пока в работе шахты не будет перебоев.
— Простите, генерал, эти вопросы не в моей компетенции.
На шахте были перебои, но если Артур скажет об этом, то тем самым продолжит этот разговор.
— Я провожу вас до лифта, генерал.
— Но вы же в курсе, что деньги перестали поступать. Этот маленький ублюдок пытается намекнуть, что Гарри мог оставлять деньги Раки себе. С мрачным видом Артур открыл дверь в коридор.
— Я ожидал более дружеский прием, мистер Грэхем.
— Не могу представить, как вам удалось проникнуть сюда.
— Вам следовало бы знать, мистер Грэхем, что деньги открывают любые двери. Я пришел, потому что хотел выяснить, знаете ли вы лично, что перевод денег мне прекращен.
Артур быстро кивнул. Он хотел, чтобы генерал покинул его «люкс» как можно быстрее. Он не желал, чтобы эту встречу окрестили «секретной», осложняющей дела «Нэксу-са» с новым правительством Пауи.
Генерал поднялся и сжал пальцы в кулак.
— В таком случае, у меня нет для вас новостей. Я слышал, что на следующей неделе вы начинаете переговоры с президентом Пауи. Я уверен, что вам будет оказан великолепный прием. Не сомневаюсь, они снимут все ограничения, ну и праздничный фейерверк и все такое.
Его глаза — холодные и жестокие — расходились с дружелюбностью речи. Он вежливо поклонился. Когда он удалялся по коридору, его тело казалось лишенным костей. Артур захлопнул дверь.
4

ВОСКРЕСЕНЬЕ, 11 НОЯБРЯ 1984 ГОДА
Как хорошо было бы завтра утром, в понедельник, не ходить на работу, думала Кэри. Вчера, когда они приземлились в аэропорту Пауи, ее сразу охватила вялость, потянуло в сон, время стало безразлично ей. Она лежала в плетеном шезлонге и наслаждалась ранним утренним солнцем, благоуханием цветов, мягким плеском волн — только он и нарушил тишину.
Коттеджи в отеле «Пэрэдайз-Бэй» были покрыты тростниковыми крышами и напоминали хижину вождя какого-нибудь племени. Коттеджи стояли в глубине пляжа. Каждый был окружен живой изгородью из розовых олеандровых деревьев, у каждого коттеджа был свой внутренний дворик.
В каждом домике было две ванные комнаты, туалетная комната, гардеробная и кухня, ведущая в огромную гостиную. Однако цветовая гамма и внутреннее убранство каждого коттеджа были отличны друг от друга. Стены коттеджа, в который въехала Кэри, были кремового цвета, потолок был обшит темным брусом; темный кафельный пол был покрыт огромным бледно-голубым ковром, который соответствовал цвету покрывал на двух кроватях. Обстановка была сплошь из плетеной мебели, стены увешаны церемониальными одеждами, ткаными геометрическими черно-коричневыми абстрактными узорами.
На тумбочке у каждой кровати стоял большой стеклянный стакан и небольшая бутылочка бренди, на кухне — бар с полным набором разнообразных напитков, поднос с чайными принадлежностями, кофейный сервиз, ваза с фруктами и тарелка с печеньем. Дважды в день посуду мыли, а вазы наполняли новыми фруктами. В ванной комнате и на террасе стояли горшочки с орхидеями. Каждый вечер кровати разбирали, а подушки осыпали цветками красного жасмина. Горничные передвигались с достоинством и грациозностью, они шествовали словно королевы по своим владениям; их лица поражали тонкостью черт, хотя сами они были приземисты. У каждой женщины за ухом был цветок, но, возвращаясь вечером в деревню, они вынимали их, потому что только вождь племени имел право носить цветок в волосах.
Когда они только приземлились, Кэри, глядя на залив, окаймленный пальмами, воскликнула:
— Это настоящий рай!
Она вошла в ванную, выложенную голубым кафелем, и повернула кран с холодной водой. Кран упал ей в руку. Она ввинтила его на место и вновь повернула, но вода не шла. Она попробовала кран с горячей водой. Через несколько минут из крана полилась тонкая струйка холодной воды.
— Хорошо, теперь можно принять душ.
Кэри повернула рычажок, контролирующий температуру воды, поток кипятка обрушился на нее. Она вскрикнула и выскочила из душа.
В дверях показался Эд, он испуганно посмотрел на нее, потом успокоился, увидев, что ничего страшного не произошло.
— Твой душ тоже не работает? — усмехнулся он. — Не вздумай пользоваться биде.
Полезное французское изобретение, обогатившее человеческую цивилизацию, стояло вплотную к стене, так что воспользоваться им могла бы только одноногая женщина. Эд заметил:
— Ты же понимаешь — они не могут перепрыгнуть из каменного века к биде.
Сейчас Эд нежился во дворике на солнышке, а Кэри читала ему туристический буклет.
— «Остров Пауи расположен на севере Австралии, у берега Айрайен Джайа. Южная оконечность Пауи на семьдесят две мили удалена от Пулау Сударе. Площадь — четырнадцать тысяч квадратных миль. Остров имеет двести четырнадцать миль в длину и семьдесят четыре мили в ширину. Население насчитывает примерно пятьдесят одну тысячу двести человек».
— Точно, но не привлекательно, — пробормотал Эд.
— «Климат тропический, температура редко превышает восемьдесят пять градусов днем и семьдесят три ночью. Влажный сезон продолжается с начала декабря до начала марта». Мы его уже не захватим, — заметила Кэри и продолжила: — «Большая часть Пауи покрыта горами; значительную часть острова занимают сандаловые леса. Вулканические Центральные горы расположены на западном побережье, а высокогорье Виктория лежит в восточной части. Горная гряда Стэнли тянется вдоль южной оконечности Пауи и представляет собой цепь горных пиков и девственные леса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92