https://wodolei.ru/catalog/smesiteli/s_gigienicheskoy_leikoy/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Можно сказать, что Рональд осуществляет круговорот в природе! — Билл захохотал.
Военный марш резко прервался. Стали раздаваться какие-то крики и свист, и вдруг объявили генерала Раки. Это было расширенное выступление генерала по тезисам, оглашенным в его же краткой речи по радио в Порт-Морсби. Гарри тогда имел возможность послушать.
Голос генерала по радио звучал торжественно и мощно. Создавалось такое впечатление, будто он хотел уверить слушателей в том, что смотрит не на студийный микрофон, а на просторы земли обетованной. «Правосудие… Справедливость… Свобода… Храбрые солдаты… Не могу игнорировать голос народа… Поэтому с готовностью иду на… ответственный шаг занятия поста президента… Временная жестокость до проведения демократических выборов… Социальные и экономические реформы…»
— Господи, обычная болтовня, — зевнул плантатор Билл. Он выключил приемник, и туман мечтаний, навеянный генералом, стал потихоньку развеиваться и выветриваться из душного помещения бара.
— Эй, ну ты хорош! Я же слушаю! — запротестовал журналист.
Размеренный, но взволнованный голос генерала Раки вновь наполнил комнату. Президент как раз стал говорить о том, что приближающееся воскресенье объявляется праздником. Сначала состоится религиозная церемония принесения небесам благодарения за избавление острова от дегенеративного марксиста президента Обе, затем будет обильный и бесплатный пир из свинины и пива. Сразу по вступлении в должность новый президент начнет навещать деревни на вертолете и разбрасывать деньги на праздник. Каждый шаман получит по великолепному красному телефонному аппарату из пластмассы, а каждый лулуаи — по часам с Микки Маусом.
— Умно, — произнес плантатор. — Никто из островитян даже не замечает палаты парламента. Народные избранники сидят по своим кабинетам с сережками в носах и ни черта лысого во всем этом не понимают. Все решения принимаются вождями, лулуаи. В том числе и решения, по которым положено бы голосовать. А на лулуаи здорово влияют шаманы. Это я вам говорю, это уж вы будьте спокойны.
— Ради Господа Бога, заткнитесь! — взревел журналист.
В ту самую минуту Раки стал повторять свое выступление на английском. К сведению заморских слушателей.
— Ну, конечно, — вновь заговорил плантатор. — Ладно, моя очередь платить. — И тут он в первый раз заплатил за очередные несколько банок пива. Затем проговорил задумчиво: — Раки так себя ведет, как будто он сам бог Килибоб. Смотрите. Сначала он объявляет о праздновании Дня Избавления, затем он поясняет, что собирается наведаться в каждую деревню, явившись с небес, со свиньями и Карго. Символом Карго обычно бывают часы. А шаману — телефон. Если у него даже не будет настоящего аппарата, он будет пользоваться воображаемым. Для чего? Поболтать лишний раз с богом Килибобом. Островитяне замечают, что белые обычно сначала посидят за этими штуками и только потом принимают решения.
Только заговорили о телефоне, как за спиной Гарри появился Фредди, который тронул его за локоть и сказал:
— К телефону, хозяин.
Это звонил из Питтсбурга Джерри Пирс. Если кратко сформулировать смысл его сообщения, то оно заключалось в категорическом требовании найти пропавших без вести людей из «Нэксуса» живыми или мертвыми. «Нэксус» не может себе позволить в одночасье лишиться всего руководства. Да и что Джерри будет говорить в семьях пропавших? После этой фразы Гарри наконец до конца осознал, какой силы на него осуществляется давление. Он до конца осознал, какую на него навесили проблему. Шутка ли, руководство компании практически на сто процентов?
Впрочем, он решил наконец, что пришло его время требовать и говорить повышенным тоном.
— Джерри, тебе, конечно, легко сейчас на чем-нибудь настаивать и трясти меня за грудки, — сказал Гарри. — Потому что ты видишь Куинстаун рядовой точкой на географической карте. Но не подумай часом, что это такой же обычный город, как любая западная столица. Куинстаун — это так же нормально, как охотник за человеческими головами на вечеринке с коктейлями. — Гарри представил Джерри сидящим в своем кабинете, уставленном компьютерами, с секретарями и секретаршами. Там все чисто, свежо, благоухает… Стираное белье и одежда… Какой пустяк, казалось бы.
— Джерри, ты представить себе не можешь, что это такое — находиться здесь! — воскликнул Гарри и стал обстоятельно рассказывать о здешней псевдокомпетентности, бюрократических препонах, коррупции, доходящей до открытого цинизма, отсутствии интереса властей к задуманному им поиску.
Но Джерри, казалось, ни черта не понимал.
— А что там у вас делает Керри? — спросил он. — Это ведь по его части.
Гарри объяснил, что Керри пашет в поте лица, делает все, что в его силах, для того чтобы расшевелить местное министерство внутренних дел и американское консульство в Морсби. Но все не так просто в мире, к которому имеет отношение новый президент Раки.
— Джерри, если бы на удаленном тропическом островке пропал президент «Дженерал Моторс» вместе с половиной своего совета директоров, в течение двадцати четырех часов этот жалкий остров был бы окружен эскадрой авианосцев США. Небо над островом почернело бы от армады геликоптеров последней модели, оснащенных новейшей аппаратурой обнаружения, включая и инфракрасные приборы, с помощью которых удалось бы разглядеть на земле абсолютно все, вплоть до последней букашки. И дюйм за дюймом эта тропическая земля была бы похоронена под бомбами флотской артиллерии.
— На что ты намекаешь, Гарри?
— Я намекаю на то, что найти их по силам тебе, Джерри. Я же просто свидетель на месте происшествия.
— В таком случае, — сказал Джерри, — тебе лучше вернуться поскорее в Сидней, пока из свидетеля не превратился в кого-нибудь более достойного сочувствия. Мы не хотим дальнейших проблем.
Поняв, что дальше следует говорить осторожнее, Гарри продолжил:
— Тут может выясниться кое-что интересное для меня. Надеюсь, ты уже получил мой телекс об особых финансовых приготовлениях в отношении местного начальства?
— Да. Какая-то дикая история со всем этим. Нонсенс! Нет никаких оснований для . задержки платежей. Это создает неприятный прецедент, и кроме того — неэтично. Гарри сказал:
— Мы сейчас говорим с тобой не об этике, Джерри. Здесь ничто просто та^к. не делается, все поставлено на крепкую денежную основу. Решающее предпочтение отдается наличности, об этом тоже не забывай. Жаль, что мы прекратили те платежи.
— Это же было решение совета директоров. Мы начали тогда работать с другой шарашкой, если ты помнишь. А тот человек в те дни не пользовался абсолютно никаким влиянием на острове.
— Зато теперь пользуется, Джерри. И, похоже, будет пользоваться еще долго.
— Знаешь, не очень-то хочется щеголять перед тобой чинами, Гарри, но не забывай, что обязанности президента пока что исполняет твой покорный слуга, — рявкнул Джерри. — Разумеется, с этой стороны я тоже подойду и сделаю все, что смогу. Ты только что сказал, что и Керри делает на Пауи все от него зависящее. Значит, все, что должно быть сделано — будет сделано. Но у нас еще есть, как-никак, компания, которой нужно управлять, и держатели акций, которым нужно будет все как-то объяснить. Вот ты, наверное, еще не знаешь, а наши акции упали на восемь с половиной пунктов после того, как газеты сообщили о том, что президент и половина совета директоров компании бесследно исчезли. На Уолл-стрит все настойчиво интересуются, кто же управляет нашей компанией. Поэтому возвращайся-ка ты в Сидней, там твое место, там ты нужен. Это приказ, и сразу добавлю, что он одобрен оставшейся частью совета.
Положив телефонную трубку, Джерри подхватил папочку, на которой было выведено: «ЧРЕЗВЫЧАЙНЫЕ ПЛАНЫ ПО ОСТРОВУ ПАУИ» и кинул ее в ящик своего письменного стола. На ящике было написано: «Для бумаг, ожидающих решения».
Вконец разочарованный Гарри возвратился в бар «Индепенденс». Он заказал еще пива и стал представлять себе бесконечную череду телексов, курсирующих между Питтсбургом и Пауи. Он понял, что, если не останется на острове и самолично не докопается до корней этой истории, ни одного следа от группы руководителей «Нэксуса» так и не будет найдено.
После четырех банок пива Гарри твердо решил, что, несмотря на все что сказал ему Джерри Пирс, он остается здесь и будет делать эту работу сам, пусть даже уже не на официальной основе. Он будет искать Анни и остальных.
И будет делать это так быстро, как только сможет. Он оставит за собой «Утку», ибо это был решительно низкопрофильный самолет. Он оставит за собой ценного Джоуну, так как он говорит на пиджин-инглиш и имеет опыт общения с местными жителями. К тому же он еще отличный санитар, моряк и пилот. И наконец отличается неувядаемым оптимизмом.
Оптимизм, оптимизм… Долго ли еще можно будет протянуть с ним?
Раки сдержал свое слово. Со скоростью, от которой Гарри стало как-то не по себе, правительство Пауи приказало своей армии немедленно начать поиски пропавших по суше и по воздуху. Они начались в субботу семнадцатого ноября, то есть спустя четыре дня после взрыва рыболовного катера.
Официальный список жертв был заметно подправлен. Теперь он включал еще и массовика-затейника, шкипера гостиничной яхты, двух гостей-англичан и двух японских туристов. Интересно, что до объявления об этом Раки английские и японские дипломатические представительства даже не подозревали о том, что пропал кто-то из их соотечественников. Что ж, Раки набрал несколько очков на своем сочувствии и готовности всячески помочь в поисках.
Что касается имени Бретта Адамса, то его из списка исключили. Значит, Гарри был прав, подозревая за собой слежку! Раки несомненно доложили о посещении Гарри больничного морга, и генерал чуток подкорректировал картинку морской катастрофы.
14

ВОСКРЕСЕНЬЕ, 18 НОЯБРЯ 1984 ГОДА
Тяжелая работа не давала женщинам времени остаться наедине со своими мыслями, но стоило им только вспомнить о том, что их мужья мертвы, как из глаз потоком лились слезы. Казалось, глаза управлялись в них независимо от прочих частей тела. Слезы текли и не сопровождались ни громким плачем, ни стенаниями. Слезы текли всегда, едва лишь женщины на какую-то минуту теряли состояние сосредоточенности на своей изнурительной работе.
Сильвана, которая никогда в жизни не желала другого мужчину, теперь видела в Артуре исключительно положительные черты и тосковала о невозможности простить ему то, что казалось теперь ничего не значащими грешками. Робкая Анни страстно желала успокоиться вечным сном на груди у Дюка, ощущать тепло его объятий. Невротическая Пэтти любила теперь вспоминать, каким понимающим был ее Чарли. Он ни разу ведь не упрекнул ее в том, что она взяла в дом Стефена. Он всегда служил ей защитой и опорой. Стоическая Кэри начисто позабыла все проявления несносной амбициозности Эда и те вечера, что она в одиночестве проводила в их доме, когда он уезжал. Теперь она хорошо помнила только его вечный энтузиазм и энергию, а те ужасные минуты, которые, как порой казалось, и составляют всю ее жизнь, уже просто-напросто не существовали в ее памяти. Сюзи про себя неумеренно каялась перед своим мужем. Она редко бывала ласковой с Бреттом и прекрасно знала это.
Теперь всем женщинам казалось, что у них была легкая, счастливая жизнь. А то, что они раньше так не думали… Плохое забылось полностью, а хорошее стало казаться прекрасным.
А что ныне? Пища поглощалась в молчании и печали, жизнь была не жизнью, а мучительным, изнуряющим, истощающим силы существованием в Долине Смертной Тьмы. Они не обращали внимания друг на друга, когда у них на глазах в очередной раз выступали слезы, так как утешения превратились бы в тотальный плач. Но по ночам каждая предавалась тяжким раздумьям и несколько минут, перед тем как заснуть, перебарывала свое тело, истосковавшееся по мужу. В теперешней их жизни, наполненной горем, лишениями и изнурительным трудом, эти короткие минуты интимной скорби казались роскошью.
Каждую ночь они видели во сне кошмары. Они кричали или всхлипывали с закрытыми глазами, но, когда просыпались, никому не рассказывали (и никого не расспрашивали) о зловещих грезах и бесформенных черных тенях ночи.
К тому времени, как всходило солнце, они всегда чувствовали себя полностью разбитыми. Анни, которая часто просыпалась среди ночи, полагала, что ночные страхи еще хуже, чем страхи дня. Несмотря на то что она горько оплакивала мужа, она ничего не могла с собой поделать, когда мысли направлялись к Гарри. Суеверие, которое порой охватывало сознание Анни, настойчиво подсказывало ей, что смерть Дюка — это наказание, посланное ей от
Бога за ее распутные мысли. Но по крайней мере, Гарри был жив. Она спасла ему жизнь, уговорив не появляться на Пауи.
Джонатан также скорбел, но иначе, чем женщины. Осознание того, что он разлучен с Луизой, было выше того, что он мог перенести, поэтому, чтобы не думать о больном, он все часы и минуты отдавал работе. Больше всего ему напоминали о его жене эти женщины, которые теперь были под его началом. В своем горе и нужде они были так хрупки и уязвимы, что он разработал для себя в качестве защиты известную жестокость. Но втайне он возмущался смиренной покорностью, с которой они воспринимали его распоряжения. Он смотрел на их тонкие руки и думал о том, что никогда уже не увидит крепких смуглых рук Луизы. Он боялся того, что скоро забудет, как она выглядела, как от нее пахло. Порой этот страх обращался жестокостью к этим женщинам. Потому что они жили.
Занялся рассвет. Золотистый луч пробежал по светло-лазоревому небу и морю. Постепенно золото кроваво-оранжевого восходящего солнца вытеснило из природы утреннюю синь тумана. За ночь выпало много росы, поэтому тяжелые капли на верхушках высоких деревьев засверкали светлячками при первых же солнечных лучах. Густая зелень леса местами вспыхивала розовым, светло-желтым и кремовым оттенками цветов. Над деревьями взвивались в небо песни райских птиц, а папоротники и кусты покачивали ветками на свежем ветерке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92


А-П

П-Я