Одеться он не потрудился, и его вид тут же возбудил ее.
– Ты так сладко спал, что я решила не будить тебя. – Она снова повернулась к зеркалу.
– Чем это ты занимаешься? – спросил он.
– Да вот, забыла снять макияж. – Слоун приложила к лицу салфетку.
– Дай-ка я посмотрю. – Джордан мягко забрал у Слоун салфетки, затем приподнял ее подбородок, повернул голову к свету и задумчиво присвистнул. – Да… раскраска слишком боевая. Ей-богу, перед нами не женщина, а произведение абстрактного искусства. – Он нежно стер с лица Слоун крем с остатками макияжа, затем бросил влажные салфетки в урну. Его глаза блестели от удовольствия.
– Ты смотришь на меня так, будто я одна из твоих пони, которую приготовили на продажу! – притворно возмутилась Слоун.
– Вот тут ты сильно ошибаешься – тебя я не продам ни за какие деньги! – Джордан запечатлел поцелуй у нее на лбу.
– Видимо, это следует воспринимать как комплимент?
– Пожалуй, это самый большой комплимент, какой я когда-либо делал женщине. – Джордан снова поцеловал Слоун и легонько шлепнул по заду. – Одевайся, через час мы должны быть в Довиле.
В воскресенье у Джордана игры не было, и они остались в Хонфлере. Утром спустились в деревню, раскинувшуюся здесь уже несколько столетий назад. Узкие дома с шиферными крышами жались друг к другу, за ними виднелись бухта с рыбацкими лодками, стоящими на рейде, и доки. Они осмотрели храм Святой Катерины – церковь моряков, построенную в XV веке из корабельного материала. Ее крыша напоминала чуть приподнятый кверху корпус судна. Поход, как водится, закончился на «Ферме Сен-Симона» – в ресторане в нормандском стиле, таком же старом, как и все в этом месте. Ресторан стоял на склоне горы, повернутом к проливу Ла-Манш.
– Скажи, пожалуйста, – спросил Джордан за обедом, – в твою личную жизнь посторонним по-прежнему вход воспрещен? Помнишь, когда я прежде пытался задавать тебе об этом вопросы, ты неизменно отвечала, что это не мое дело.
– Насчет того, что это не твое дело, неправда. Я так не говорила… – Слоун избегала смотреть ему в глаза.
– Значит, я ошибался.
Она отложила вилку.
– А что, у тебя есть вопросы?
– Расскажи лучше для начала что-нибудь сама.
– А собственно, и рассказывать-то нечего. – Слоун опустила глаза. – Я родилась и выросла в Чикаго. В средней американской семье. Понимаешь? Совершенно обычная, ничем не примечательная жизнь. Заурядные родители, такой же младший брат и такая же собака…
– …заурядный муженек, – продолжил он.
Слоун покачала головой:
– А вот заурядного муженька не было. По этой части вообще никого не было.
– А сын? Ты купила его в универмаге «Сирс»? – осведомился Джордан, чувствуя, как между ними нарастает напряжение, и пытаясь его разрядить.
Она подняла на него глаза и слабо улыбнулась:
– К сожалению, я не купила его. А жаль, лучше бы было так.
– И что же это означает? – настаивал Джордан.
– Это означает, что Тревис – единственное хорошее из того, что произошло со мной в Чикаго. Я никогда не считала его появление следствием какой-то ошибки. А вот в случае с его отцом…
Джордан, помолчав, спросил:
– Значит, история твоей жизни не вполне повторяет сказку о Золушке?
– Пожалуй, больше похоже на «Челюсти».
Он потянулся через стол и накрыл ее руку своей.
– Ты что, не веришь в счастливые концы?
– Почему же, верю, – грустно ответила Слоун. – Но только в кино и книгах.
– Волнуешься?
Они лежали в постели. Уже поднималось солнце, обозначая начало нового дня. Необычного дня. Сегодня игрался финальный матч «Золотого кубка».
«Возможно, это последний день, который я проведу с тобой, Джорди».
Он нежно прижал ее к себе и улыбнулся:
– Неужели с тобой можно не волноваться?
– Глупый! – Она шутливо ударила его по плечу. – Я имела в виду предстоящий матч!
– Знаю, что ты имела в виду. – Джордан слегка куснул ей мочку уха. – Но я о другом. – Его рука под одеялом блуждала по ее телу.
Слоун усмехнулась:
– А мне всегда казалось, что спортсмены перед ответственными матчами этим не занимаются. – Его губы скользнули вниз по ее шее, к ключице, и дальше вниз, к грудям. Их ноги переплелись под одеялом. – Я думала, что это снижает выносливость.
– Спасибо за заботу, но с выносливостью у меня пока все в порядке. – Джордан хрипло засмеялся, поднял руку к ее грудям и кончиком указательного пальца провел линию в глубокой ложбинке между ними. – С тех пор как мы приехали сюда, я играл почти каждый день. Разве ты заметила, что я был каким-то измотанным?
Слоун погрузила пальцы в его волосы.
– Не то чтобы заметила…
«Что я сделала не так? Ведь я думала только о том, чтобы провести лишь уик-энд, один прекрасный, чувственный уик-энд с мужчиной, который мне понравился с первого взгляда. Но то, что я чувствую к нему сейчас, куда больше, чем обычное сексуальное желание. Это что-то другое…»
Слоун тщетно пыталась разобраться в своих чувствах, но ничего не получалось, потому что прежде она такого никогда не испытывала.
«Неужели опять, как на лабораторных занятиях по химии в школе, я смешала не те реактивы и получилась гремучая смесь?»
* * *
В финале встречались команды США и Англии.
Джордан и Макс Киньон боролись за мяч, но его перехватил Ланс Уитни и послал к воротам. Слоун, сидя в ложе рядом с Габи, с замиранием сердца наблюдала за игрой в мощный бинокль и при каждом их столкновении невольно вскакивала на ноги.
– Это уже не очень похоже на спортивную игру, кажется, будто они хотят убить друг друга. – Она медленно опустила бинокль.
– Я же тебе говорила – когда Джорди и Макс на поле, идет самая настоящая война. – Габи глотнула белого вина. Белое платье без рукавов удачно контрастировало с ее смуглой кожей, к тому же еще и загорелой. – Я с тобой согласна – смотреть на это неприятно.
Слоун подняла глаза:
– И все это из-за Джилли?
Габи покачала головой:
– Полагаю, Джордан вообще здесь ни при чем. – Она поставила свой бокал на стол. – Это все Макс. Он вбил себе в голову, что Джилли хочет вернуть Джордана, и страшно ревнует. Но дело в том, что Джордан и не помышляет возвращаться к ней.
«Возможно, Макс не так уж и не прав», – подумала Слоун, вспомнив сцену, подсмотренную в конюшне.
– Макс просто рехнулся на своей жене. Он уверен, что каждый мужчина только и мечтает затащить Джилли к себе в постель. – Габи лукаво улыбнулась. – Проблема в том, что, видимо, в основном так оно и есть.
Слоун снова начала наблюдать за игрой. Темп заметно нарастал, и англичане как будто начали уступать. Два зафиксированных нарушения правил позволили американцам сделать два штрафных удара, один с линии сорока ярдов, другой – с шестидесяти. И все же к тому времени, когда удар гонга возвестил, что до конца третьего периода осталось тридцать секунд, английская команда вела с перевесом в два очка.
Слоун опустила бинокль, поднялась и оправила свое сапфирово-голубое льняное платье.
– Куда ты собралась? – спросила Габи.
– Подожду Джорди у линии заграждения. Его нужно приободрить.
Габи иронически улыбнулась:
– Подбадривай, но только словами. Иначе потом не избавишься от лошадиного запаха.
– Этот паразит жаждет крови, – прохрипел Джордан, спрыгнув на землю у линии заграждения. Передав поводья конюху, он упругой походкой опытного наездника направился к Слоун. Стащив по пути шлем, Джордан прошелся пятерней по влажным, слипшимся волосам. Его разгоряченное лицо было покрыто испариной. Слоун тщательно вытерла Джордана влажным холодным полотенцем, а затем протянула ему бокал с холодным чаем.
– Трудно пришлось?
– Чертовски! Мы чуть не сцепились по-настоящему. – Он допил чай и поставил бокал на крышку переносного холодильника. – Этого сукина сына следовало бы подвесить за задницу.
Слоун не ответила, потому что отгоняла назойливых слепней.
Джордан посмотрел на нее и засмеялся:
– Слепни замучили? Я тебя понимаю, в это время они здесь особенно злые.
– А тебя они совсем не беспокоят?
Джордан широко улыбнулся.
– На нас, дорогая, – он указал на игровое поле, – эти твари внимания не обращают. Наверное, мы кажемся им невкусными по сравнению с такими «деликатесами», как ты, например.
Слоун поморщилась и налила ему и себе по бокалу холодного чая.
– Мне бы следовало быть к этому готовым. – Джордан взял бокал.
– Не упрекай себя.
– Не могу.
Слоун поставила свой бокал, а затем быстро и ловко стащила с Джордана потную фуфайку и бросила на капот машины.
Он засмеялся:
– Ты что это делаешь? Кругом люди…
– Расслабься и ни о чем не думай, – сказала Слоун, обтирая влажным полотенцем его руки и грудь. – Ниже пояса я ничего снимать не собираюсь.
– А жаль. – Он поймал ее в капкан своих рук. – Это было бы очень интересно, если бы ниже пояса.
– Не то слово, интересно, – согласилась Слоун. – Но вот теперь мы действительно привлекаем всеобщее внимание.
– Если не нравится, пусть не смотрят. – Джордан поцеловал ее в лоб.
В ответ она нежно обняла его.
– Ты ведешь себя как несносный мальчишка.
– А я такой и есть.
– Но не здесь же!
Он не отпускал ее.
– Поехали со мной в Аргентину, Слоун. Нам так хорошо вместе. Неужели не можешь взять еще пару недель отпуска?
– Не могу. – Она нахмурилась.
– Не можешь или не хочешь?
– Не могу, – повторила Слоун. – Я же говорила тебе о рекламной поездке.
– А после поездки?
– После – не знаю.
– Я буду играть в Калифорнии, – сказал Джордан. – В Эльдорадо. Давай встретимся там.
– Попытаюсь.
Он усмехнулся:
– Звучит не слишком убедительно.
– Это все, что в данный момент я могу тебе обещать.
– Если не появишься, я буду тебя искать, – предупредил Джордан.
Она подняла голову и нежно поцеловала его в губы.
– Пойду за свежей фуфайкой.
Он задумчиво смотрел ей вслед. «Стоит ли требовать от Слоун больше того, что она может дать?»
Четвертый период начался при счете 6:4 в пользу англичан. Но буквально через несколько минут американская команда забила два гола, один за другим. Джордан плотно опекал Макса Киньона, не подпуская его к мячу. Борьба шла на опасном сближении, но без нарушения правил.
Габи наблюдала за игрой и ворчала, что Карло задержался на очередной деловой встрече, а потому пропустил весь финальный матч.
Слоун было трудно следить за игрой, поскольку совсем рядом, через два столика, сидела Джилли Киньон. Слоун призналась себе, правда, неохотно, что Джилли красива. Причем у нее был особый тип красоты, который заставляет мужчин сходить с ума и совершать невероятное.
«Джордана можно понять… и Макса тоже».
Наблюдая за Джилли, Слоун пропустила момент, когда американцы забили еще один гол, который принес им победу и «Золотой кубок». Ее размышления были прерваны ударами гонга, возвестившими об окончании игры. Игроки подъехали к трибунам и спешились. Тут же, без всяких затей, провели церемонию награждения. Кубок вручала мэр Довиля Анна д’Орнано. Игроков окружили друзья и поклонники. Слоун встала и направилась к ликующей толпе, чтобы поздравить Джордана. Он моментально ее увидел, подбежал и схватил за руку.
– Улыбайся, дорогая, нас снимают! – Вместе с Лансом Уитни он поднял кубок высоко над головой, а свободной рукой обнял Слоун за талию.
– Наверное, мы попадем на обложку «Пари-матч», – прошептала она.
Джордан широко улыбнулся:
– Совсем неплохо.
К нему повернулся Ланс:
– Джорди! Сегодня вечером мы собираемся отметить это событие «У Джимми» в Тровиле. Ты идешь?
Джордан взглянул на Слоун и покачал головой:
– Нет, дружище, у меня есть вещи гораздо важнее.
Спальня была погружена в темноту. Джордан крепко спал на боку. Слоун уже довольно долго стояла возле постели, полностью одетая, и смотрела на него. Ей очень хотелось коснуться Джордана в последний раз, но она знала, что рисковать нельзя – он может проснуться. И тогда… Нет, Джордан не поймет, почему она уходит вот так, и Слоун не смогла бы ему это объяснить, поскольку сомневалась, что понимает сама. Просто она знала, что не способна посмотреть в эти невероятные глаза и сказать «до свидания». Мысль о прощании на аэровокзале была для нее непереносима. Пусть лучше в его памяти останется только эта последняя ночь, их ночь, когда они занимались любовью еще более неистово и неудержимо, чем прежде. Джордан так мечтал об этом «Золотом кубке», ей было это известно, а когда наконец получил его, не поехал праздновать победу с командой, а предпочел провести эту ночь с ней здесь.
«Нам так хорошо вместе – поехали со мной в Аргентину.
Это его слова. Никаких пустых обещаний. Живи только настоящим моментом и не думай о завтрашнем дне – вот основа наших коротких отношений. Он никогда ничего не обещал, да и не нужны мне никакие его обещания. Джордан хочет, чтобы я была рядом с ним, но как долго? Предположим, я согласилась бы поехать – но сколько времени это все у нас продолжалось бы? На сколько бы его хватило? Впрочем, какое это имеет значение!
Я должна его оставить прежде, чем он оставит меня».
Преодолев желание поцеловать его на прощание, Слоун взяла вещи и решительно направилась к двери. На пороге она обернулась и посмотрела на Джордана в последний раз. Затем вышла, осторожно прикрыв за собой дверь.
Буэнос-Айрес, сентябрь, 1986
Игра в Палермо-парке проходила остро и довольно жестко. Слышались выкрики игроков, треск ломающихся клюшек и ржание лошадей.
– Уитни сегодня не в лучшей форме, зато Филлипс с каждой игрой становится все результативнее. Думаю, десятый рейтинг ему обеспечен уже в этом сезоне, – сказал Гейвин Хиллер, обращаясь к жене.
Он так же внимательно наблюдал за каждым игроком на поле, как ювелир рассматривает бриллианты. Пятидесятитрехлетний Гейвин был высоким полноватым человеком с орлиным профилем и редкими волосами цвета стали. В свое время он сам был игроком мирового класса, а сейчас содержал одну из лучших в мире команд – «Уайт Тимберс». Совсем недавно Гейвин прикупил для нее нескольких высококлассных игроков. Кроме того, на своей племенной ферме в Техасе он выращивал не только лучших пони для поло, но и скаковых лошадей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38