И это называнлось посев…— Нет, посев, это когда сажали растения… из которых получались волокна, — вмешался кто-то. — Но разве не забавно?Роун таращился на выставку древних одежд. Кое-что потеряло форму, поблекло или побурело от времени, не спасла даже вакуумная защита выставочного стенда. Другие предметы были ему знакомы.— Видишь эти старые искусные вещи? Люди втыкали их друг в друга! — прокомментировал высокий, возбужденный голос. — А этот предмет со странными формами производил что-то вроде света и делал дырку в людях… наверное, вытенкало огромное количество крови…Роун остановился, глядя на ярко-голубой мунндир и узкие серебристо-серые брюки. На пряжке ремня вместо голубя красовался орел со словами: лЗемные Космические Силы».— Это похоже на форму Земного Имперского Флота, — отметил он, — но сделано до появления Империи…Дарел стоял рядом с Роуном, задумчиво морнща нос. Затем он вдруг бросил взгляд на рыженволосого землянина, и глаза его напряженно раснширились.— Ты! — со страхом и смущением выдавил он. — Я знаю, где видел твое лицо! Идемте все со мной, я покажу! — Он повернулся и куда-то понбежал.— Что это с ним? — проворчал Роун, но все-таки двинулся за Дарелом.В маленькой комнатке, далеко от главного занла, толпа собралась вокруг освещенного стенда. Когда Роун подошел, они молча расступились, пропуская его. Он остановился перед высокой стеклянной панелью, глядя на туманное изобранжение. Роун поморгал, стараясь сфокусировать зрение. Перед ним стояла затянутая в униформу фигура мужчины, опиравшегося на корпус изящнного, но примитивного космического корабля. Гонлубые, словно холодное пламя ,глаза, смотрели на Роуна из-под опущенных век. Темно-рыжие вонлосы были коротко пострижены, хотя над манкушкой торчал упрямый завиток. Глубокий гонлос, записанный на пленку, произнес из щели под витриной:— Вице-адмирал Стюард Мердок, запечатленнный в последние моменты перед стартом. Извенстен как герой в битве за Церис и осады Колистовских Редутов. Погиб в открытом космосе в 11402 году Атомной Эры.— Хозяин, — прошептал Состель благоговейно в наступившей тишине. — Это ты!Роун повернулся и посмотрел на Дарела.— Как это?.. — начал он.Он нервно ощупал себя, словно удостоверяясь в собственном существовании и наличии. Да, он здесь — Роун Корней, он жив и здоров… По вот остальные, как видно, в этом засомневались, понтому что в страхе отпрянули от него, будто он и впрямь был выходцем с того света… как древнняя фигура на стенде.Роун неожиданно дико расхохотался.— Я, конечно, хотел знать, кто же на самом деле мой отец, но никак не предполагал, что ему в то время уже было семнадцать тысяч лет.— Он… действительно…— Дарел нервно обнлизнул губы и повернулся к остальным. — Вы что, не понимаете? Он действительно вернулся из-за Предела, как я говорил! Он вернулся из мертвых!— Нет, — раздался громкий мужской голос. И среди толпы неожиданно появился Хаг, с ссадиннами и синяками на лице. — Он относится к низншим, и его надо сдать собакам.— Он вернулся из мертвых! — закричал Данрел. — Идемте! Это же легко доказать!— Генетический анализ! — поддержал кто-то. — В следующем зале…— Роун, ты им всем докажешь, — почти не дыша выпалил Дарел, заглядывая Роуну в лицо. В глазах Дарела зажегся странный, бешеный огонь. — А потом… ты расскажешь мне, как чувнствует себя человек, когда умирает… и снова вонскресает.— Ты ненормальный, Дарел, — оборвал его Ронун. — Вы все ненормальные! — повысил он гонлос. — А я больше всех, если торчу тут с вами и слушаю все это, — он осекся. — Все, достаточно. Завтра я уйду отсюда вместе с Аскором и Сидисом. — Они — ребята по мне, я их понимаю. И пусть они не знают хороших манер, но они ренальны, как нормальный мир…— А ты возьмешь меня с собой, хозяин? — прошептал Состель.— Конечно, собака — лучший друг человека, ведь так? — Роун покачнулся, едва не упав.Он с трудом соображал, что происходит вокнруг. Состель вел его, а Дарел рысью несся вперед, через высокую арку, под которой горело пламя на подносе. Они прошли в большую комнату, в которой шаги отдавали гулким эхом.— …классифицирует личности, желающие внести вклад в генетический банк, — тараторил Дарел. — Здесь, в зале Человека, содержатся все записи…— Моего генетического образца здесь быть не может, — перебил его Роун, на какую-то долю сенкунды слегка протрезвев.— Да он боится! — торжествующе выкрикнул Хаг. — Ведь теперь-то все увидят, что все это вренмя он только притворялся!Роун смотрел на поблескивающее оборудованние, высокие металлические панели с разноцветнными огоньками.— Положи свою руку сюда, Роун, — настаивал Дарел.И он указал на небольшое отверстие. Роун без колебания положил руку и ничего, кроме легкого укола, не почувствовал. А затем послышалось мягкое жужжание, и пластиковая карточка понказалась из генетического анализатора. Дарел схватил ее, жадно впившись взглядом в напинсанное, а затем повернул торжествующее лицо к остальным:— Это он! Это Стюард Мердок, вернувшийся из мертвых!Затем все снова потонуло в пустоте, пока они наконец не оказались в огромной комнате, где древние флаги свисали с почерневших от времени стропил.— …Церковный зал. Ему более тридцати тынсячи лет. Его создатели пытались донести до нас мысли о тяжелом труде, человеческих слезах и душевной боли, с которыми приходили сюда древние предки…— доносился восторженно-вознбужденный голос.— О чем это он? — поинтересовался Роун. — Что это за старое здание? Оно напоминает мне развалины Тамбула…— Это очень древнее здание, хозяин, — встанвил Состель.Где-то в полутьме вспыхнул яркий огонь.— …в течение многих веков они создавали все это — для нас! И теперь в одну ночь, в один час вся эта тридцатитысячная история Земли исчезннет навсегда! Мы ее разрушим!Роун наблюдал, как какой-то хрупкий мужнчина в развевающихся светлых одеждах выбежал вперед и поднес факел к основанию деревянной колонны. Пламя взмыло вверх. Через мгновение оно достигло поблекших вымпелов, и они исчезнли в дыму. Огонь побежал дальше по остроконнечному высокому потолку. Толпа заорала, пондавшись вперед. Неожиданно одна из женщин начала яростно биться в истерике, с диким вопнлем, с перекошенным ртом и безумными глазами она сорвала с себя одежду и швырнула ее в огонь. В тупом шоке Роун заметил, что на ее теле нет ни одного волоска.— Что-нибудь острое мне! — завизжала она и, схватив зазубренный кусок дымящегося дерева, дважды ударила им в свою грудь и живот. Хлыннула кровь. Женщина взвыла и потеряла сознанние. Подскочившая к ней собака унесла ее из зала.— Назад! — рявкнул кто-то.Потолок превратился в сплошное пламя, дым забивался внутрь, выедал глаза. Роун невольно стал пятиться, затем повернулся и побежал. За ого спиной со страшным грохотом рухнула крынта, волна обжигающего воздуха хлестнула по спине, фейерверком далеко разбрасывались искнры…Роун выскочил на верхнюю широкую лестничнную площадку, где группа мужчин пыхтела под тяжестью черной статуи атлета.— Посмотри на него, Роун! — окликнул Дарел. — Разве он не прекрасен? Труд, надежды, конторые воплощены в этом образе. А теперь…Статуя с гулким грохотом опрокинулась и понкатилась вниз, круша в пыль и мраморные стунпени. Голова отлетела, задев одного из поднинмавшихся вслед за Роуном мужчин. Тот с воплем рухнул, как подкошенный. Толпа с любопытстнвом тут же сгрудилась вокруг него.— Хозяин, тебе плохо? — напомнил о себе Состель. — Позволь мне доставить тебя домой.— Подожди. Я должен увидеть Дэзирен, — Ронун тряхнул головой, спускаясь по лестнице.Впереди него Дарел тащил огромную картину в тяжелой раме, затем он швырнул ее через пенрила, прямо на статую девушки с кувшином. От холста остались одни ошметки.— Мона Лиза, — пропел Дарел, довольный сонбой. — Единственная в мире! А я взял — и уничнтожил ее! — Он торжествующе повернулся к Роуну. — О, Роун, разве это не придает уверенности в собственных силах?! Наши древние предки сонбрали все это! Ну а мы вправе поступать с этим богатством так, как нам хочется! Они создали все это, а мы — уничтожим! Разве это не уравнивает нас с ними?Но Роун почти не слышал его, он смотрел на гигантскую, из белого мрамора, полнотелую женнщину в полуспущенной тунике. Ее уже успели покалечить, отбили ей руки.— Стыдно, — пробормотал Роун. — Зачем надо было все это разрушать?! — Перед его глазами снова все поплыло, он почувствовал, как весь мир переворачивается и падает.— Глупости, не я один, — бросил Дарел. — Она была раньше разбита, а я лишь завершу начантое! — Он подскочил к статуе и толкнул ее.Но статуя не двинулась. Дарел скорчил недовольную физиономию, схватил портрет одноухого мужчины и швырнул его вниз.— Жарко здесь, — пробормотал Роун, — очень жарко.Пол уходил из-под ног, стены вращались все быстрее и быстрее. Он оперся на перила, затем опустился на ступеньки. Люди носились, как грасилы во время линьки, все вокруг себя крунша и ломая. Кто-то даже костер запалил прянмо в комнате — ив огонь полетели картины. Рушились мраморные и бронзовые статуи, пол ходуном ходил от тяжелых ударов при их паденнии.— Вот это ночь! — восхищался Дарел. — Когнда-то давно люди создали Лувр, Великий Дворец Искусств и Императорский Сад… Мы сохраняли нее это до особого случая, и вот сегодня, в твоем присутствии…Роун вскочил, отгоняя черноту.— Все, я больше не могу ждать, — рявкнул он, перекрывая шум. — Где Дэзирен?— Роун! Да забудь ты о ней хотя бы сейчас! Скоро ее выступление. А до этого нам предстоит еще много замечательных забав…Появилась Фригет, поправляя на затылке прянди пшенично-золотистых волос, выпачканных сажей.— Мне скучно, — сказала она. — Дарел, давай пойдем на представление.— Но ведь еще много чего осталось, — кричал он, пританцовывая вокруг нее. — Книги, напринмер! Мы ведь их еще не трогали, и записи, станрые фильмы и… и…— Я ухожу, — Фригет надула губы. Роун смотрел, как огненные блики играют на ее лице. Она не выдержала его взгляда.— Не смотри на меня так, — воспротивилась она. — Ты так странно смотришь…Роун глубоко вздохнул, на него накатила нонвая волна дурноты. Он попытался улыбнуться.— Если бы у вас за плечами было семнадцать тысяч лет, вы бы тоже выглядели странновато.Роуну стало казаться, будто он видит все сквозь какую-то полупрозрачную ширму. Дарел выглядел крохотным и далеким, а пол почему-то накренился, и на нем было трудно удержаться. Дикий, резонирующий вой ударил его по ушам, лицо пылало.— Я хочу видеть Дэзирен, и немедленно, — жестко сказал он.— Замечательно. — И Дарел окатил Фригет холодным взглядом. — Зануда! Глава двадцать третья Они оказались в комнате, обитой затертым бархатом и обсыпанной шелушащейся позолотой. Крохотные огоньки — как звезды в открытом космосе — освещали помещение. Перед Роуном были ряды сидений, расположенные по наклоннной к сцене, над которой висели небольшие-балнкончики. И все это немалое пространство кишело возбужденной, многоголосой толпой мужчин и женщин, перепачканных сажей.— Сегодня, Роун, вы увидите нечто такое, — произнес Дарел низким, дрожащим от волнения голосом, — чего вам не доводилось видеть раньше. И это покажет Дэзирен.— А что она будет делать? Играть на каких-нибудь инструментах? Петь? — От одной мысли, что он снова увидит ее, пульс забился в висках.Роун невольно вспомнил Стеллери с ее эротинческими танцами. Наверняка Дэзирен не станет делать ничего подобного…— Хозяин, — жалобно проскулил Состель, — пожалуйста, позволь привести врача, чтобы он осмотрел тебя.— Ты уже дал мне какую-то дрянь, — огрызннулся Роун. — Не надо, со мной все в порядке.Голубой туман заклубился по сцене. Из него как бы выплыл небольшой серебристо-голубой пенсик, подвывавший так пронзительно, словно пел какую-то жалостную песенку. Синий свет исчез, его сменили пастельные тона — розовато-лилонвый, голубоватый, желтоватый и дождливо-сенрый. Песня голубой собаки завершилась визгом, и Состель, сидящий возле Роуна, невольно вздрогнул. Теперь Роун сумел различить и друнгую выплывшую из тумана фигуру. Женщина в прозрачном одеянии, окутывавшем ее с головы до ног, прошла вперед, наброшенный на ее лонконы воздушный шарф легкими волнами спадал с ее головы. Это была Дэзирен.Музыка звучала мягко, спокойно, почти убанюкивающе. И Дэзирен двигалась легко и грацинозно, как бы играя в тумане. Затем темп музыки и ее звуки заметно изменились, послышался нанстойчивый и повелительный бой барабанов. Роун прислушался к дыханию Дарела и почему-то вспомнил ужасный барабанный бой в цирке, в ту самую ночь, когда он, застыв от страха, стоял на натянутой проволоке где-то между землей и небом один на один со смертью.Что же это такое? Почему он испытывает сейнчас ощущение страшной опасности? Почему мунрашки побежали по коже, а тяжелый ледяной ком мешает дышать? Он повернулся к Дарелу, собираясь попросить остановить шоу, и не реншился. Однако по мере развивающегося дейстнвия на сцене липкий страх обволакивал его все больше и больше. Что-то во всем этом было не то. Не то…Дарел улыбался торжественно и гордо.— Между прочим, — сказал он, — я не говонрил, что она моя дочь?— Ваша дочь? — одними губами, задохнувншись, повторил Роун. — Вы же еще не старый, — заметил он.Удивление отразилось на лице Дарела.— Не старый…— что-то в его тоне было страннным и тревожным. — Ты имеешь в виду… ты…— он подавился. — Помнится, когда-то я учил, что раньше люди умирали, как собаки, прожив конроткую жизнь. Ты имеешь в виду, Роун, что ты… ты…— Неважно, — оборвал его Роун.Дэзирен приступила к стриптизу. Музыка станновилась все более и более вкрадчивой, интимнной, затем совсем замедлила свой темп. И вот когда, сделав пируэт, Дэзирен освободилась от всей одежды и розово-золотистым пятном стала высвечиваться на темном фоне тумана, маленьнкая серебристо-голубая собачка просеменила к ней на сцену, держа в лапах подушечку с канким-то блестящим предметом.Это был длинный, острый, с тонким лезвием нож. Танцуя, Дэзирен схватила его и, подняв вынсоко над головой, устремилась к боковой части сцены.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41