– Не волнуйся! Никакой верховой езды, никаких резких движений. Похожу по дому, пригляжу за розами…
Черт дернул ее вспомнить об этом!
– Заодно можешь понаблюдать, как я буду косить лужайки.
Констанс застонала про себя: ее вовсе не радовала мысль о том, что придется весь день видеть его.
– Спасибо за заботу, Дориан, но тебе наверное нужно заняться своими делами, как и мне – своими.
– Какой изощренный намек! А ведь ты всего-навсего хотела сказать: видеть тебя не желаю в своем доме, катись куда подальше! Интересно, а как бы ты чувствовала себя, если бы на моем месте оказался твой любовник? Этот загадочный мужчина, которого никогда нет рядом. Не позвонить ли ему, Конни? Сказать, что ты по нему истосковалась?
– Не будь смешным, Дориан!
– Смешным? – разозлился он. – Так ли уж счастлив он будет, узнав, что я провел в твоем доме ночь? Или ты ему ничего не расскажешь, и это будет наш с тобой маленький секрет? Как много он знает о тебе, Конни? Все? Или ничего вообще?
Констанс молчала.
– Так ты ему ничего не рассказывала? Почему? Боишься, что он начнет ревновать? А может быть, думаешь…
– Заткнись! – взорвалась она. – Если хочешь знать, он работает сейчас за границей.
– И ты рассчитываешь, что я тебе поверю? – спросил Дориан с презрением. – То же самое ты говорила о муже. Знаешь, что я думаю, Конни? Этот ухажер существует лишь в твоем воспаленном воображении, и этой выдумкой, как щитом, ты прикрываешься от меня.
Она на мгновение закрыла глаза и упрямо покачала головой.
– Можешь думать все, что угодно, но Гарри действительно существует, поверь мне… А теперь, если не возражаешь, я хотела бы одеться.
– Гарри?
– Абсолютно верно.
– И как его фамилия?
– Это имеет значение?
– Я хочу знать!
Констанс пожала плечами.
– Гарри Далтон. Ну, доволен? Теперь он стал для тебя реальностью или еще нет? Что ты еще хочешь знать о нем? День, месяц и год рождения? Адрес? Номер страхового полиса?
– Ладно, – обреченно опустил голову Дориан. – Один ноль в твою пользу.
– Так ты мне поверил?
Он сумрачно кивнул, и, забрав поднос, вышел из спальни.
Констанс без сил рухнула на подушки. Теперь, когда она окончательно убедила Дориана, что шансов у него нет, ею овладела невыразимая тоска. Это было единственно возможное решение, и, тем не менее, мысль о том, что она никогда больше не увидит его, оказалась худшей из пыток, которые выпадали на ее долю. Этот человек снова стал частью ее существования, и после его ухода в душе Констанс неизбежно возникла бы ничем не заполненная пустота.
Она с трудом заставила себя выползти из кровати и спуститься по лестнице.
Дориан по-прежнему держался дружелюбно, чутко реагировал на каждое ее желание, но глаза его были совершенно пусты и мертвы. Он обращался с ней, как друг, а не как влюбленный. Он больше не флиртовал, не очаровывал ее многозначительными жестами или репликами и после ужина объявил, что намерен вернуться в гостиницу.
– Думаю, ты уже достаточно хорошо себя чувствуешь, чтобы тебя можно было оставить одну.
Констанс кивнула.
– Ты был очень любезен. – Это было вовсе не то, что она хотела сказать на самом деле.
– Всегда и всем готов прийти на помощь.
Всегда и всем? Готов любого встречного купать в ванной, раздевать, укладывать? Констанс была задета за живое. Впрочем, возможно, он просто пытался спрятать за этой фразой свою собственную боль и разочарование.
Равнодушно пожелав ей спокойной ночи и поцеловав в щечку на прощание, Дориан уехал, и в доме воцарилась мертвая тишина. Констанс все еще не могла свыкнуться с мыслью, что его больше нет рядом. Даже забравшись в постель, она по привычке прислушалась к звукам в соседней комнате.
Хорошо, что он не спал с ней, – тогда ей было бы еще тяжелее.
Дни тянулись один за другим, и Конртанс снова испытывала те же чувства, что и тогда, когда ушла от Дориана. Она понимала, что и тогда, и сейчас поступила правильно. У них не было будущего, и ей оставалось лишь снова загнать свою любовь к нему в самые дальние уголки сознания, наложить на свои чувства табу и попытаться жить дальше. А это было нелегко.
Когда раздавался звонок в дверь, сердце у нее так и прыгало от мысли, что это может быть он. Но всякий раз это оказывался кто-то другой.
Констанс старалась отвлечься работой и даже переговорила с Камиллой по поводу открытия еще одной торговой точки. Утром и вечером она ездила верхом до тех пор, пока чуть не падала от усталости, но душевная боль не отступала.
Когда спустя неделю вечером в очередной раз раздался звонок в дверь и Констанс, выглянув в окно, увидела силуэт высокого, широкоплечего мужчины, она с улыбкой бесконечного счастья на лице бросилась к дверям.
Улыбка мгновенно погасла, когда она поняла, что это не Дориан.
– Ты не рада меня видеть?
– Гарри? Извини, разумеется, рада. – Она снова улыбнулась и дружески протянула ему руку. – Заходи. Вот так сюрприз! Твои ученики в Малайзии оказались такими способными, что ты смог вернуться раньше времени?
Гарри поставил кейс прямо в дверном проеме и поинтересовался:
– Как насчет поцелуя? После этого я готов ответить на любые твои вопросы.
Он был выше и массивнее Дориана, и, тем не менее, казался очень мягким человеком. У него было круглое лицо и ласковые карие глаза. Когда он обнимал Констанс, она чувствовала себя в тепле, уюте и безопасности… Но, увы, он не мог подарить ей те ощущения, которые пробуждал Дориан. С ним она чувствовала себя не просто женщиной, а Женщиной с большой буквы. Она звенела от его прикосновений, как струна, и парила над землей, как вольный ветер.
Поцелуй Гарри, чуткий и дружеский, оставил ее спокойной, и Констанс вдруг поняла, что поступила мудро, не приняв его предложения. Что ж, если этот большой, сильный, чуткий человек пришел к ней за окончательным ответом, то его ждал жестокий удар.
– Чаю? – спросила она, мягко выскользнув из его объятий. – А может быть, пива?
Она не заметила, как по лицу Гарри проскользнула тень.
– Пива… И, если можно, я бы хотел попросить об одолжении. Мне нужно где-то переночевать. День был безумно длинный, перелет чертовски тяжелый, и я устал, как собака. Отели я терпеть не могу, а свой дом сдал на время командировки, поэтому…
– Никаких проблем! Разумеется ты можешь остаться.
Констанс всегда противилась его попыткам провести ночь в ее доме, но сегодня у нее не было причин отказать ему. Она провела Гарри в гостиную.
– Как тебе понравилось в Малайзии?
Блаженная улыбка, появившаяся на его лице, говорила сама за себя.
– Это чудесная страна, и люди такие приветливые, в особенности по отношению к англичанам. Я жил в двухэтажном доме на двоих с видом на море. Роскошь, и только!
– Ты думаешь задержаться там?
– Это зависит от тебя, Констанс.
Так вот почему он вернулся именно сейчас – за ответом! В его немногочисленных письмах – он не считал себя мастером эпистолярного жанра – не содержалось и намека на брак, и Констанс была искренне благодарна ему за это; но в конце каждого послания неизменно следовала приписка: «С любовью! Навеки твой Гарри».
– Но мы еще успеем об этом переговорить, – поспешил добавить он. – У меня куча времени.
Куча времени! Как это понимать?
– Как долго ты пробудешь в Англии? – чуть нахмурившись, спросила она.
– Неделю, – ответил он. – Меня вызвали по одному неотложному вопросу. Как только он разрешится, надо будет возвращаться обратно.
И он рассчитывал всю эту неделю провести у нее? Констанс не очень-то обрадовала такая перспектива.
Гарри съел сэндвич, выпил еще бокал пива и, украдкой зевнув, объявил, что не прочь лечь в постель. Констанс тоже устала, и они пошли на верх.
В свое время он помогал ей с перепланировкой дома и отлично знал, где какая комната расположена. Проходя мимо ее спальни, он чуть замедлил шаг и оглянулся. Констанс отрицательно качнула головой, бегло поцеловала его в щеку и сказала:
– Твоя спальня напротив. Спокойной ночи, Гарри! – И быстро проскользнула за дверь.
На этот раз, лежа в кровати, Констанс не прислушивалась к шуму в соседней спальне. Она ломала голову над тем, как сказать Гарри, что она не выйдет за него замуж, не обидев этого славного человека. И на сей раз дело было не только в том, что она не могла иметь детей. Дориан! Она так и не перестала его любить, и теперь уже точно знала, что никогда не разлюбит. С этим фактом приходилось смириться.
На следующее утро Гарри спустился к завтраку бледный, с синяками под глазами.
– Не знаю, когда вернусь, – сказал он, завязывая галстук и надевая пиджак, и тут же осторожно поинтересовался: – Ничего, что я остановился у тебя?
Констанс кивнула. Гарри уже вышел, как вдруг она спохватилась, что у него нет ключа, и бросилась вдогонку.
– Погоди, возьми это!
В следующее мгновение она оказалась в его сильных и ласковых объятиях.
– Мне так не хватало тебя, Констанс. Я…
Но тут во дворе кто-то громко хлопнул дверцей машины.
– Кто-то приехал, – сказал Гарри. – Мне лучше уйти. До встречи, милая!
Не веря своим глазам, она смотрела на Дориана, шагавшего к крыльцу. Мельком взглянув на Гарри, он решительно прошел в дом и, как только Констанс закрыла дверь, повернулся к ней, сверкая глазами.
– Ага, вернулся твой любовничек! Ну, и вид у вас, однако! В следующий раз рекомендую хоть немного спать.
Разъяренная тем, что он с порога набросился на нее с обвинениями, Констанс воскликнула:
– Кто дал тебе право?! – Если она и не выспалась, то виноват в этом был вовсе не Гарри. – Я надеялась, что больше никогда не увижу тебя, – вздохнула она. – Чего еще тебе надо, Дориан?
– Я и сам уже не понимаю. – Ноздри у него раздулись, глаза сузились, сверкая, как расплавленное серебро.
– Зачем ты приехал?
– После того, что я увидел, это не имеет никакого значения, – прорычал он.
– Тогда прощай, – холодно бросила она.
Господи, за что ей такие муки?.. Нервы у Констанс напряглись, кровь шумела в ушах. Одного вида Дориана достаточно было, чтобы пробудить в ней древнейший из инстинктов. Неужели я никогда не привыкну к мысли о том, что он не будет моим, с тоской подумала она.
Констанс на мгновение прикрыла глаза и тут же испуганно распахнула их, потому что руки Дориана легли ей на плечи.
– Как долго это продолжается? – в упор спросил он.
– Что именно?
– Ты не говорила, что спишь с ним, – прорычал он, приблизив лицо, так что она не могла отвести глаза в сторону.
– Сплю?
– А что, это не так?
Констанс отрицательно покачала головой.
– Я ничего не собираюсь отрицать или подтверждать, – высокомерно заявила она.
Его близость лишала сил. Констанс хотелось прижаться к нему всем телом, почувствовать на губах поцелуй, слышать, как бешено стучит его сердце. Ей хотелось стать с ним одним целым.
Но это было невозможно. Все равно, что сорвать запретное яблоко с древа познания в садах Эдема.
Пожалуйста, уйди! – мысленно взмолилась она. Оставь меня в покое. Ради Бога, не мучай меня!
Дориан, разумеется, ничего не слышал, а если бы и услышал, то не подчинился бы. Он обнял Констанс и, прежде чем она успела остановить его, прижался губами к ее рту.
Это было то, о чем она мечтала и чего боялась. Желание охватило ее, и Констанс поняла, что должна срочно что-то предпринять. Это какое-то безумие, этого не должно случиться. Подняв руки, она из последних сил оттолкнула Дориана.
Он даже не шелохнулся, зато она ощутила могучее биение его сердца. Она толкнула его еще сильнее, пытаясь справиться с физическим желанием, которое уже готово было возобладать над разумом.
Как же трудно противиться его губам, языку, объятиям…
– Скажи, – глухо пробормотал он, – что я вполне выдерживаю сравнение с этим твоим ухажером? Он возбуждает тебя так же сильно, как и я?
Сердце, как молот, стучало в ее груди, кровь шумела в ушах… «Отпусти меня! Отпусти меня!» – эти слова гремели у нее в мозгу, но язык отказывался их произнести. Все ее попытки высвободиться оказались тщетными. Объятия его стали еще крепче, рот все требовательнее домогался ее губ, и лишь изредка освобождал их, чтобы прорычать:
– Ты не ответила на мой вопрос, Констанс!
Констанс! Не Конни! Это обращение свидетельствовало о том, что он вне себя от гнева. Она призвала на помощь все свои силы, пытаясь вырваться. Но после короткой борьбы Дориан сам грубо оттолкнул ее, так что она потеряла равновесие и упала.
– Силенок не осталось после бурной ночи? – с горечью и презрением спросил он. – А теперь попробуй сказать, что я недостаточно хорош для тебя! Не думай, дражайшая моя экс-супруга, что тебе удалось обвести меня вокруг пальца. – Ты только что умирала от страсти. Какой же извращенной силой воли надо обладать, чтобы сдерживать себя в такой ситуации!.. – Губы его презрительно скривились. – Ни за что не поверю, что этот малый значит для тебя больше, чем я. Он не в твоем вкусе. Как, впрочем, и Крис.
Констанс вскинула голову и окатила его холодным презрительным взглядом.
– Ты что, считаешь меня своей собственностью? Взгляни правде в глаза, Дориан Клиффорд! Я выбросила тебя из сердца много лет назад!
Темные брови Дориана сдвинулись.
– И ты полагаешь, я тебе поверю после того, что видел только что?
– Физическое влечение не в счет, – покачала головой она. – Не буду отрицать, что ты – привлекательный мужчина. Но не в этом проблема… В последний раз заклинаю тебя: уходи! Не приближайся ко мне! Я этого не хочу! – Она говорила тихо и спокойно, изумляясь собственной выдержке, потому что в душе у нее неистовствовал десятибалльный океанский тайфун.
– Боюсь, что это невозможно.
Констанс с подозрением взглянула на него.
– «Си-Би-Эй» попала в серьезную переделку. Им придется держать ответ за все, что происходит с галереей.
– Но строители… Тэлботы!.. Разве не они?.. – пролепетала Констанс.
– Тэлботы скрылись, – жестко усмехнулся Дориан. – Чрезвычайное заседание совета директоров назначено на десять тридцать. Именно поэтому я здесь. Если ты готова, поедем.
– Но ты не член совета директоров, – запротестовала она.
– Бретт решил, что в данной ситуации мое присутствие не помешает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18