Разумеется, нечего было и думать о том, чтобы расспрашивать Констанс, и Дориан решил предпринять собственное расследование.
Старый сад был полон извилистых тропинок и укромных уголков. В воздухе стоял густой аромат чайных роз, ноги утопали в мягкой траве.
Увидев Констанс, Дориан застыл как вкопанный.
Как она прекрасна! Нужно было быть величайшим глупцом на свете, чтобы отпустить ее. Мне недоставало чуткости и твердости, подумал Дориан. Впрочем, определенную роль сыграла и ее мать. Следовало более решительно противостоять Бернис, тогда они бы разобрались во всех своих проблемах и обязательно нашли бы выход. И сейчас у них было бы уже трое или даже четверо детей – он так мечтал об этом…
– Конни, – тихо окликнул он. – Вот где ты спряталась!
– Имею я право хоть минуту побыть одна? – вспылила Констанс.
Но Дориан не собирался сдаваться. Он сел на скамейку рядом с ней, и аромат ее духов смешался с запахом роз, опьяняя его.
– Почему ты преследуешь меня? – спросила она с укором. – Я же просила оставить меня в покое.
Сердце Дориана мучительно сжалось.
– Ты требуешь невозможного, Конни. – Он поймал ее руку и: прижал к сердцу. – Чувствуешь? Чувствуешь, как сильно оно бьется? Оно – всегда будет принадлежать только тебе!
Констанс вскочила на ноги и, сверкнув глазами, с ненавистью выкрикнула:
– Не подходи ко мне, Дориан Клиффорд! Слышишь? Не подходи! – И побежала к дому.
Что-то сверкнуло, раздался сухой треск, и на листья и траву упали первые капли дождя.
5
Констанс желала только одного: поскорее вернуться домой, чтобы оказаться как можно дальше от Дориана.
Сидя рядом с ним на скамье и чувствуя биение его сердца, она едва сдержалась, чтобы не прижаться к этому родному телу.
Она любила его больше всех на свете, но не могла, не смела, не имела права быть рядом с ним. Мысль о том, что по ее вине он останется без детей, лишала Констанс всякой надежды на близость.
Заломило виски, как в те уже далекие черные дни беспомощности и одиночества, когда она узнала, что стала бесплодной. Констанс решила выйти на свежий воздух. В конце концов, быстрей дойти до дому пешком, чем вызывать такси – подумаешь, какие-то несколько миль! Бернис и Бретт о чем-то напряженно беседовали, и Констанс тихонечко выскользнула из дома. Наверное, следовало попрощаться с хозяином, но сейчас каждая секунда была дорога. Поглощенная мыслями о человеке, от которого только что сбежала, она даже не заметила, что идет дождь.
Боже, сделай так, чтобы он оставил меня, молилась она.
И только когда в воздухе прокатился раскат грома, до Констанс дошло, что она промокла насквозь, а до дому еще не меньше двух миль. Она прибавила шагу, пытаясь спрятать голову, и почувствовала, как ее начинает бить озноб.
Платье прилипло к телу, ноги скользили по мокрому асфальту, и теперь она уже горько сожалела, что решилась на такой необдуманный шаг. Но пути назад не было.
Приду домой, приму горячую ванну, выпью горячего молока с медом и заберусь в постель, подбадривала себя Констанс. В конце концов, это просто теплый летний дождик.
Но на самом деле это был настоящий ливень. Раскаты грома звучали все ближе и оглушительнее, а молнии прочерчивали небо, будто намереваясь поразить бегущую путницу.
Констанс никогда не боялась грозы, но сейчас ей стало не по себе. Она испытывала непреодолимое желание спрятаться, но она помнила, что это опасно, ведь ее школьная подруга Элен погибла под деревом, в которое ударила молния.
Стремительно несущаяся машина окатила ее фонтаном грязной воды. Констанс сжала кулаки, с ненавистью глядя вслед автомобилю. На этой узкой проселочной дороге практически не было движения – и вот на тебе! Вскоре появилась вторая машина, и Констанс торопливо отступила к кустам живой изгороди.
Автомобиль притормозил, и Дориан буквально втащил девушку в салон.
Перепуганная и преисполненная благодарности одновременно, она рухнула на кожаное сиденье. Меньше всего ей хотелось пользоваться услугами Дориана, но идти еще целую милю под проливным дождем было выше ее сил.
Молния ударила в дерево в какой-нибудь сотне ярдов впереди них, расщепила его надвое и повалила, а спустя долю секунды раздался оглушительный грохот.
Констанс испустила пронзительный вопль. Если бы Дориан не остановился и не заставил ее сесть в машину, она сейчас как раз подошла бы к этому вязу и…
– Ты в своем уме? – спросил Дориан и сунул ей в руки чистый носовой платок. Он был вне себя. Его глаза сверкали, брови сошлись вместе, как две грозовые тучи, губы сердито сжались. – Как можно было идти домой пешком в такую погоду? – не унимался он.
– Откуда мне было знать, что начнется дождь? – огрызнулась она.
– Он пошел, когда мы были в саду. Неужели ты готова была рисковать жизнью, лишь бы избавиться от меня?
Констанс, закрыв глаза и обхватив себя руками, тряслась в ознобе.
– Выпей! – приказал Дориан, протягивая ей переплетенную кожей флягу. Констанс не переносила крепкие напитки, но сейчас послушно сделала маленький глоток. – Еще! – проскрежетал он. Она повиновалась. – И еще! – На этот раз она хлебнула изрядную порцию и сразу ощутила, как по телу растекается тепло. Завинтив крышку фляги, Дориан отрывисто скомандовал: – Сними с себя эту мокрую тряпку!
– Н-не п-поняла? – растерялась она.
– Снимай платье и надевай мой пиджак, пока не подхватила воспаление легких!
Конечно, он был прав, но как раздеться в его присутствии?..
– Мне сделать это самому?
Дрожащими пальцами Констанс стащила с плеч бретельки, извиваясь, вылезла из платья и бросила мокрый комок прямо себе под неги. Приняв из рук Дориана пиджак, она завернулась в него и сразу почувствовала себя немного лучше.
Машина стояла на месте, потому что упавшее дерево перегородило путь, но Дориан, включив обогрев салона, не глушил мотора. Стекла запотели, и Констанс почувствовала себя в полной безопасности – как всегда в присутствии этого мужчины.
– А теперь отвечай, – процедил он сквозь зубы. – Ты и в самом деле ненавидишь меня настолько, что готова идти всю ночь под проливным дождем, лишь бы скрыться от меня?
– Просто мне кажется, что для нас обоих будет лучше, если ты оставишь меня в покое.
– Я не ожидал встретить тебя сегодня, – возразил Дориан.
– Возможно, – сказала она, пожав плечами. – Но тебе не следовало гоняться за мной по всему саду.
– Да, но так хотелось!.. – Дориан сидел вполоборота к ней, и, казалось, готов был беседовать, пока не кончится гроза – хоть до самого утра. – Увидев тебя, я не поверил своим глазам, – продолжал он. – Казалось, небо услышало мои молитвы. Странно, что я не поцеловал тебя при всех!
– И правильно сделал, – фыркнула она, – потому что мне пришлось бы отвесить тебе пощечину, и ты оказался бы в весьма щекотливом положении.
– А если я поцелую тебя сейчас, ты тоже дашь мне пощечину? – спросил он, наклоняясь к ней.
Констанс вызывающе приподняла подбородок, ничем не выдав своего страха.
– А ты сомневаешься? Хотя… Но, я надеюсь, ты не воспользуешься ситуацией?
– Я никогда никого не хотел так, как тебя сейчас, Конни.
Так он желал чего-то большего, чем просто поцелуй? Констанс в ужасе закрыла глаза, и это оказалось роковой ошибкой – мгновением позже губы Дориана овладели ее ртом – нежно и выжидающе, готовые при одном намеке на сопротивление пойти на попятную. Но она и не сопротивлялась.
До сих пор она боролась со своей любовью к Дориану, думая, что сможет держать дистанцию. Но страсть вспыхнула так мгновенно, что теперь, если она не хотела выдать себя, надо было что-то спешно предпринять.
Но Констанс не могла заставить себя даже пошевелиться. Поцелуй становился все более жарким. Огонь желания охватил женщину, и слабый стон против воли слетел с ее губ. Дориан сжал ее в объятиях и скользнул руками под пиджак, касаясь нежной кожи. Губы его стали еще настойчивее, и Констанс со стремительностью, испугавшей ее самое, ответила на поцелуй.
Сбросив пиджак с ее плеч, Дориан стал целовать мягкое податливое тело. Констанс зарылась пальцами в его черную шевелюру, наслаждаясь родным запахом мужского тела.
– Конни, Конни! – бормотал он снова и снова.
Прежде чем она успела что-либо понять, он прильнул к ее груди.
Это была сладчайшая в мире пытка. Констанс откинулась на спинку сидения, закрыв глаза и отдаваясь изысканному наслаждению. И вдруг…
Ослепительная вспышка молнии и последовавший за этим оглушительный раскат грома привели ее в чувство. Оттолкнув Дориана, она выпрямилась, и глаза ее сверкнули, как две маленькие голубые молнии.
– Не надо было этого делать, Дориан Клиффорд! – воскликнула она, ни на минуту не задумавшись о том, что в происходящем в равной степени была доля и ее вины.
– Я так давно мечтал об этом, – глухо пробормотал он. – Ты такая сладкая, Конни! Я хочу тебя!
Констанс запахнула пиджак, пряча ноющие от желания груди от жадных глаз Дориана.
– Запомни, – свирепо бросила она, – ты дотронулся до меня в первый и последний раз!
– Ты намерена и дальше зябнуть в одиночестве? – спросил он раздраженно.
– Именно так! – торжественно кивнула Констанс.
– Тогда почему ты позволила поцеловать тебя?
Она неуверенно пожала плечами.
– Думаю, во мне проснулось любопытство.
– Любопытство? – взорвался Дориан. – В отношении чего, черт возьми?
– Мне стало интересно, что я почувствую.
– Ну, и что же? – В голосе его появились стальные нотки, глаза недобро блеснули.
– Я лишний раз убедилась, что чувства, которые я испытывала к тебе, давно умерли. – Как ни противно было Констанс лгать, ничего другого ей не оставалось.
Он с подозрением прищурился.
– И я должен тебе поверить?
– Это чистая правда.
К ее изумлению Дориан улыбнулся. Гнев его испарился так же внезапно, как и возник.
– Ты никогда не умела лгать, дорогая! – сказал он нежно. – Ты наслаждалась этим поцелуем не меньше меня, разве не так?
– Возможно, и было что-то, – торопливо сказала она. – Но я не сторонница случайных связей, а ничего большего у нас с тобой, увы, не получится. Так что не трать попусту время!
Дориан в упор посмотрел на нее, и Констанс стоило немалого труда выдержать его взгляд. Когда Дориан тяжело опустился в водительское кресло и, устремив глаза на дорогу, вцепился побелевшими пальцами в руль, она поняла, что одержала победу.
Долину по-прежнему озаряли сполохи молний, но эпицентр грозы переместился куда-то дальше, и дождь больше не барабанил по крыше автомобиля.
Еще пара минут, и можно ехать, подумала Констанс.
– Пожалуй, надо развернуться и отправиться обратно к Форбсу, – сообщил Дориан.
– Но я хочу домой! – нахмурилась Констанс.
– Бретт сказал, что ты куда-то вышла, но никому из них и в голову не пришло, что ты могла отправиться домой. Я рискнул предположить, что у тебя началась головная боль и ты решила немного освежиться. Когда же разверзлись хляби небесные, я отправился за тобой. Так что все ждут твоего возвращения.
– В таком виде? – мрачно скривилась Констанс.
– Ты выглядишь как всегда прекрасно.
– Ты просто сумасшедший! – Или слепой, подумала она.
– Я люблю тебя.
Констанс в отчаянии закрыла глаза и простонала:
– Я хочу домой… Смотри-ка, гроза, кажется, прошла. Я могу теперь добраться сама.
– А дерево?
– Переберусь как-нибудь.
– До твоего дома еще больше мили. Это просто смешно, Конни. – Он помолчал. – Ладно, так и быть, я отвезу тебя, а потом вернусь к Форбсу и успокою твою мать.
– И что же ты собираешься предпринять? Оттащить с дороги столетний вяз? – ехидно поинтересовалась она, но он лишь ухмыльнулся.
– Справа впереди есть поляна – через нее и проеду. Не беспокойся, милая, я доставлю тебя домой в целости и сохранности.
А потом сам себя пригласишь зайти, и нетрудно будет представить, что произойдет дальше! – мысленно закончила за него Констанс.
Дориан переключил скорость, медленно проехал через мокрые кусты и, в обход упавшего дерева – на поляну. Еще через пять минут машина остановилась у дома Констанс.
– А вас, милая леди, я прошу немедленно принять горячий душ! – сказал он, отбирая у нее ключи и самостоятельно отпирая дверь.
Она упрямо мотнула головой.
– Мне нужно посмотреть, как там лошади. – Но тут она вспомнила, что на ней надет только пиджак Дориана.
Констанс взбежала наверх по лестнице, натянула джинсы и свитер и спустилась вниз. В холле она обула сапоги, накинула на плечи плащ и побежала к загону, не заметив, что Дориан идет следом, шлепая по лужам в итальянских кожаных туфлях.
К счастью, гроза уже миновала, дождь перестал, и лошади успели немного прийти в себя. Констанс чувствовала, как от ее прикосновений и ласковых слов они успокаиваются, но потребовалось еще какое-то время, прежде чем она решилась оставить их.
Только тогда она заметила Дориана, он стоял у калитки, наблюдая за нею.
– И почему я не лошадь, – с мечтательной улыбкой сказал он.
Констанс ничего не ответила. Она уже давно открыла, что любить животных куда безопаснее, чем людей. Четвероногие создания не разбивают сердец.
В облаках появились просветы. Гроза в приводе закончилась, но продолжала бушевать в ее сердце.
Дориан снова напомнил, что ей нужно срочно принять душ, и на этот раз Констанс послушалась. Увидев себя в зеркале ванной комнаты, она ужаснулась. Мокрые пряди свисали ей на лицо, тушь растеклась грязными полосами, глаза покраснели и опухли.
Она и в самом деле выглядела ужасно, и все же, Дориан целовался с ней, говорил, как она прекрасна и как он любит ее. Из глаз Констанс хлынули слезы. Всхлипывая, она повернула кран душа и несколько минут стояла неподвижно под горячими струями, словно надеясь, что вместе с грязью они смоют и навалившиеся на нее проблемы.
Закрыв глаза, она не слышала, как открылась дверь ванной, и только ощутив прикосновение твердого мужского тела, распахнула глаза и отчаянно завизжала от страха.
Дориан понимал, что рискует, но ему показалось, что игра стоит свеч.
– Я подумал, что так можно будет сэкономить воду, – сказал он с неловкой ухмылкой.
– Лицемер несчастный!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18