– взвизгнула она. – Если ты желаешь принять душ, вали в свою гостиницу! – И она, съежившись, прижалась к стене.
– Ты серьезно? – блаженно улыбаясь, спросил Дориан.
Она стояла перед ним нагая и беззащитная, и, вспомнив о ее страстном ответном поцелуе там, в машине, он решил идти до конца.
Интересно, подумал он, знает ли Констанс, как прекрасна она во гневе?
– О да, я более чем серьезна, – фыркнула она. – Немедленно выйди отсюда!
Но Дориан надеялся, что ему сейчас все сойдет с рук. Он хотел видеть ее всю, каждый дюйм этого бесконечно любимого, возбуждающе обнаженного тела и с трудом сдерживался, чтобы не опускать глаза ниже.
– Помню, как мы, бывало, вместе принимали ванну, – пробормотал он. – Это было чудесно! Но душ… – это совсем другое, не правда ли?
Принимать ванну вдвоем было частью их вечернего ритуала. Десять лет назад это казалось ему верхом эротизма, но сегодня он мог бы вспомнить десятки других способов возбудить у женщины желание.
– Мыться – это слишком интимное дело, – парировала Констанс, прикрывая грудь руками. – Я готова уступить тебе место.
Она попыталась двинуться, но преградил ей дорогу. Он не коснулся ее тела, но оказался достаточно близко, чтобы возбудить желание. Дориан почувствовал это и понял, что только страх выдать свои истинные чувства заставляет ее протестовать.
– Дориан, пусти!
Он улыбнулся и кончиками пальцев дотронулся до ее лица, очертив линию подбородка, потом пробежав по нежным векам и пухлым губам…
– Не могу, Конни, – хрипло прошептал он и почувствовал, как по телу ее пробежала дрожь.
Глядя Констанс в глаза, он мягко развел ее руки, прикрывавшие грудь, и потянулся за мылом.
Поняв, что сейчас произойдет, она закрыла глаза и сдалась.
Он не спеша намылил ее с головы до ног: сперва руки, потом грудь… Констанс ощутила блаженство, равного которому не могла припомнить… Спина, бедра, живот… О Господи, как он умудряется держать себя в руках, когда плоть его так яростно восстает от неутоленной страсти?..
Он закончил, немало удивленный собственной выдержкой, и тихо сказал:
– Теперь твоя очередь.
А поскольку Констанс по-прежнему стояла неподвижно, он поймал ее руки и, переведя дыхание, приказал:
– Теперь ты!
Ее прикосновение оказалось роковым. Он внушал себе, что должен действовать медленно, но втайне хотел снова и снова заниматься с нею любовью. Констанс и сама была на пределе, но решающая разница заключалась в том, что глаза его были открыты. Он с восторгом наблюдал борьбу чувств, отражавшуюся на ее лице. Коснувшись его члена, она на мгновение замерла и неуверенно взяла его в ладонь.
И это мягкое, ласкающее прикосновение робких пальцев было последней каплей, переполнившей чашу. С каким-то звериным рыком Дориан обхватил руками ее бедра и со всей силы двинул их на себя. Он хотел заниматься с нею любовью теперь и здесь, и он не мог больше ждать…
6
Констанс нашла Дориана на кухне. Он был в одних черных плавках. Рубашка, носки, брюки – все это крутилось сейчас в сушилке-центрифуге, грязные туфли ждали чистки за задней дверью. На столе стояли, дымясь, две чашки с горячим шоколадом.
– А я уже собирался звать тебя, – сказал он. – Что так долго?
Казалось, он не смущался своей наготы, да и ей вроде бы не следовало, и все же Констанс не могла оторвать от его тела глаз. Она помнила его худым, угловатым и белокожим, а сейчас перед ней стоял загорелый мускулистый красавец, само воплощение мужественности. От одного взгляда на него захватывало дух.
– Я не знала, что нужно было спешить, – хрипло ответила она.
– Я сделал тебе шоколад, – сказал он. – А как только высохнет одежда, я уеду.
Ни следа страсти, судорожно и мучительно прорвавшейся в нем наружу совсем недавно…
Констанс буквально окаменела, когда он неожиданно распахнул дверь душевой кабинки и выскочил, бормоча, что сошел с ума. Странно: вместо того чтобы благодарить небо за чудесное избавление, она почувствовала себя опустошенной и брошенной.
Переплетение их рук и тел, ощущение того, как возбуждается и твердеет его плоть, возбудили ее настолько, что заняться с ним любовью казалось ей абсолютно естественным. Она не хотела останавливать его, да и не смогла бы. Даже сейчас ее тело, все еще стремящееся к близости с ним, ныло от неутоленного желания.
Так почему же он в последний момент передумал?
Она задавала себе этот вопрос, пока вытиралась после душа, и продолжала спрашивать сейчас. Может быть, он просто хотел проверить ее? Если так, то, может быть, его неотступные преследования прекратятся теперь, когда он понял, как легко сломить ее сопротивление?
Впрочем, ей повезло. Теперь придется удвоить бдительность. И главное – убедить Дориана, что она, Констанс, не испытывает к нему никаких чувств, а все, что случилось сегодня, – не более чем физическое влечение. Она на мгновение закрыла глаза. Почему же ей так тяжело?
Взяв в руки чашку шоколада, она примостилась на табуретке у стойки. Дориан сел рядом, и запах его тела снова выбил Констанс из колеи. Ей страстно захотелось обнять его, поцеловать и…
– Как ты думаешь, почему мать не поставила Бретта в известность о твоем предыдущем замужестве?
Слава Богу, разговор перешел на безопасную тему. Констанс пожала плечами и, скривив губы, ответила:
– Она предпочитала вообще не вспоминать о нашем с тобой браке.
– Да, я никогда не принадлежал к ее любимчикам… И как давно у них с Бреттом роман?
– Понятия не имею. Для меня было полным сюрпризом увидеть их вместе. Скорее всего, они встретились на одной из официальных вечеринок – мать обожает их посещать. Не думаю, что они знакомы давно.
– Почему?
– Потому что у нее совсем недавно… как бы это сказать… крылья выросли, что ли? Я заметила это, но не считала возможным совать свой нос в ее дела. Думала, она затевает какую-то интрижку. Теперь ясно, что это любовь.
– И ты рада за нее?
– Еще бы! Теперь, погрузившись в собственные проблемы, она перестанет сватать меня.
Дориан резко опустил чашку на стойку, так что шоколад выплеснулся через край.
– Так она подыскивала тебе жениха?
– Да, и я подозревала, что и сегодняшняя вечеринка – очередная попытка познакомить меня с кем-то.
Констанс вспомнила, как Бернис кричала на нее, когда она отказала Гарри Далтону. Возможно, это действительно было ошибкой. Гарри готов был смириться с тем, что у них не будет детей. Но он сам был единственным ребенком, родители его давно умерли, и Констанс чувствовала, что этому славному человеку нужна большая семья, чтобы он там ни говорил. Со временем он сам понял бы это.
– Ты встречаешься с кем-нибудь? – с подозрением спросил ее Дориан.
– А тебя это беспокоит?
– Естественно, черт возьми!
– И совершенно напрасно, – жестко сказала Констанс. – Кстати, я вовсе не обязана отвечать на твои вопросы.
Она взяла в руки чашку и пригубила ароматный напиток, невольно вспомнив, что горячий шоколад перед сном тоже был одной из традиций их с Дорианом семейной жизни.
– У тебя есть… друг? – продолжал расспросы тот.
Губы Констанс расплылись в снисходительной улыбке.
– Никого, кто мог бы тебя заинтересовать.
– Но кто-то все же есть? – задыхаясь, настаивал Дориан. – Бьюсь об заклад, он тоже богат. Кто это? Почему ты ничего не рассказала мне о нем раньше?
– Не вижу смысла, – пожала она плечами.
– Не видишь смысла? – взревел Дориан. – Полагаю, что смысл есть, и очень даже глубокий. Что, по-твоему, я здесь делаю? Почему гоняюсь за тобой? Если у меня нет никакой надежды, скажи – и я уеду в Лондон!
– Я уже не раз говорила тебе об этом, – жестко сказала Констанс.
Дориан закрыл глаза, и на какое-то время в воздухе повисло тягостное молчание. Констанс физически ощущала его глубочайшее уныние. Но когда он снова поднял глаза, взгляд их был непроницаем.
– Скажи, а смерть Криса была для тебя жестоким ударом?
Констанс вздрогнула.
– Еще бы!
– В высшей степени трагическое происшествие, – согласился он.
У Констанс словно ком застрял в горле.
– Самое ужасное, что ничего этого не случилось бы, надень он каску. То есть, наверное, он все равно пострадал бы, но остался жив.
– И ты никого не винишь в его смерти?
Констанс недоуменно покачала головой.
– Нет.
– Планируешь снова выйти замуж?
– Нет.
– Почему?
– Потому что мне, похоже, не слишком-то везет в браке.
– Так у тебя ни с кем нет серьезных отношений?
Констанс кисло улыбнулась. Он бил в одну и ту же точку.
– Почему тебя это так беспокоит?
– Ты прекрасно знаешь, почему! – огрызнулся он.
– Понятно. Ты говорил, что по-прежнему любишь меня. Я в это не верю. Если бы твоя любовь была такой глубокой, ты никогда не отпустил бы меня и попытался сохранить наш брак.
– Да, я был идиотом! – Голос его зазвенел от гнева. – К тому же еще твоя мать!.. И потом, ты всегда говорила, что деньги – основная причина наших разногласий. Я закончил университет, получил высокооплачиваемую работу, приехал к тебе и… что же я узнаю? Моя Констанс уже успела выскочить замуж за какого-то богача.
Она скривила губы.
– А может, мы просто не подходили друг другу?
Дориан фыркнул, глаза его сверкнули.
– Ты и в самом деле так думаешь?
У Констанс по спине пробежал холодок, настолько неотразимо сексуален был он во гневе. По телу ее пробежала горячая волна, пульс участился, и ей нестерпимо захотелось очутиться в его объятиях. Но, тем не менее, она нашла в себе силы гордо заявить:
– Конечно!
– Как ты можешь быть абсолютно уверена в этом?
Он снова был тут, сзади, так что дыхание его опаляло ей затылок. Констанс, окаменев, взмолилась, чтобы он не прикоснулся к ней, иначе… Иначе все ее усилия пойдут прахом.
– Просто я хорошо знаю себя, – сказала она непреклонно. – Я бы никогда не вышла замуж вторично, если бы продолжала любить тебя. Крис стал для меня смыслом всей жизни.
– А теперь появился кто-то другой, и я снова оказался ни при чем. – Таким удрученным она его никогда еще не видела.
В наступившей тишине громовым раскатом зазвенел телефон. Это была Бернис. Она интересовалась, уехал ли Дориан.
– Нет, мама, он еще здесь, – устало ответила Констанс.
– Скажи, что я уезжаю, – коротко бросил он, надел рубашку и двинулся к выходу.
– Спасибо, что подбросил, – крикнула Констанс ему вслед.
– Не за что, – с горечью сказал он.
Констанс смотрела, как он сходит с крыльца и садится в машину, как она трогается с места… Слезы медленно поползли у нее по щекам. Она плакала, потому что любила его.
– Бретт, уверяю вас, щель в фундаменте становится все шире. – Дориан стремительно перевел взгляд на собеседника. – И если ничего не предпринять, у нас могут возникнуть серьезные проблемы. Где, черт возьми, эти Тэлботы? Вы сказали, что хотели вызвать их для серьезного разговора? Вы понимаете, что под угрозой моя репутация?
Тэлботы возглавляли фирму, которая получила от «Си-Би-Эй» подряд на строительство галереи. Дориан уже давно собирался лично встретиться с ними, но тщетно.
Форбс виновато опустил глаза.
– Они заявили, что разрывают с нами контракт.
Дориан вскочил на ноги и разразился бранью.
– Что за барахло вы подбираете себе в качестве партнеров, черт возьми?
Тот покачал головой.
– У них была отличная репутация, смею вас заверить. Они нас никогда еще не подводили. Видимо, все дело в том, что там сменилось руководство.
– Почему, черт возьми, вы мне раньше ничего не сказали? – разъяренно спросил Дориан.
– Я сам только что узнал об этом.
– Так что же теперь ждет галерею? Где мы найдем подрядчика?
– Я работаю над этой проблемой, – заверил его Бретт.
Дориан только фыркнул в ответ.
– И сколько времени вы будете этим заниматься? Пока здание не развалится? Черт побери, дружище, так не пойдет!
– А разве есть какой-то другой выход? – развел руками Форбс.
– Нет, – тяжело вздохнул тот. – Но от этого не легче! – Он снова сел в кресло. – Давайте-ка выпьем чашечку крепкого кофе – лучше всего с виски.
– Я прикажу принести, – кивнул Бретт и нажал на кнопку вызова секретаря.
Дориан немедленно воспользовался паузой.
– Вчера все было прекрасно, – сказал он небрежно. – Спасибо за приглашение.
– Рад, что вы пришли, – улыбнулся Форбс. – Я все еще никак не могу свыкнуться с мыслью, что вы когда-то были женаты на Констанс.
– Я тоже, – сухо сказал Дориан.
Вчера, когда Констанс намекнула, что у нее есть другой мужчина, все в нем словно оборвалось. Он не сомкнул глаз в эту ночь, ломая голову над тем, почему до сих пор не столкнулся с соперником нос к носу. Такое впечатление, вдруг мелькнуло у него в голове, что она сказала это только для того, чтобы от меня отделаться. – Но у него был еще один вопрос к Бретту.
– Что вы имели в виду вчера, когда говорили о несчастном случае с Крисом?
На лице Форбса появилось выражение панического страха.
– Ничего. Мне следует поменьше болтать. Забудьте о моих словах…
– Извините, Бретт, – сказал Дориан, – но поскольку это касается Констанс, я должен выяснить, в чем тут дело.
– Вот и поговорите с ней, – быстро ответил тот.
– Но ей ничего не известно о ваших подозрениях.
– Это одни догадки, у меня не было никаких улик…
– Меня не волнуют доказательства, Бретт. Я хочу знать, что заставило вас заподозрить, будто…
Форбс бросил взгляд на настенные часы и торопливо встал.
– Через пять минут мне уходить. Давайте поговорим в другой раз.
– Когда? Вечером за ужином? – Дориан чувствовал, что тот не хочет говорить на эту тему.
– К сожалению, это невозможно. Мы с Бернис собираемся в театр. Я позвоню вам, Дориан. А теперь прошу прощения, мне нужно кое-что обсудить с секретаршей. – И он поспешно вышел.
Что ж, раз Форбс молчит, придется нанять частного детектива. Конечно, это потребует его присутствия в Шеффилде, но ему и так придется задержаться здесь. Ведь трещина продолжала расти, и он был прямо заинтересован в том, чтобы выяснить причину этого.
А вдруг ему удастся еще раз увидеться с Констанс? Даже если у нее и есть ухажер, нельзя опускать руки…
На протяжении нескольких дней Констанс напряженно трудилась в магазине. Но хотя она и пыталась не вспоминать о Дориане, это оказалось невозможным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18