Она сердито уставилась на меня. — И чего ты ухмыляешься?
— У тебя размазалась губная помада, — сказал я, еще шире и понимающе улыбаясь.
Она подняла руку ко рту. — Ты не спал, чтобы шпионить за мной?
— Не-а, — покачал я головой. — Ты со своим дружком так шумела на крыше у меня над головой, что спать невозможно.
— У тебя лишь дурное на уме, — бросила она мне.
— Разве? — спросил я, все еще улыбаясь, и показал ей на платье. Она посмотрела вниз, и глаза у нее распахнулись от удивленья.
Весь перед ее платья был усыпан пятнами губной помады. Она посмотрела на меня, и у нее покраснело лицо.
— Послушай совета своего братишки, детка, — сказал я. — Когда пойдешь в следующий раз на свидание, сотри сначала помаду. Она не отстирывается, и при этом сэкономишь на платье.
Она сердито закусила губу. От ярости она не нашлась, что ответить.
Я снова усмехнулся и пошел назад к себе в комнату. — Спокойной ночи, Мими, — бросил я через плечо. — Не забывай, о чем я говорил.
Глава 5
Отец пришел к завтраку, когда мы уже начали есть. Я глянул на него снизу вверх. На лице у него были морщины, которые появились не только от усталости. Полосы боли и отчаяния, вызванные унижением, четко проступали на когда-то круглых щеках.
Меня охватила волна сочувствия к нему. Пронзительное чувство гордости, которое я испытывал всем своим существом, омрачалось медленным распадом его сущности. Я встал. — Садись сюда, папа, — быстро проговорил я, к окну. — Это было самое удобное место на кухне.
Он медленно опустился на стул и с благодарностью глянул на меня.
— Благодарю за то, что принес мне ужин, Дэнни, — устало сказал он. — Я был занят и не видал, как ты приходил.
Я кивнул. — Приказчик говорил мне, — сказал я, щадя его чувства. Было видно, что ему не хочется, чтобы я признался, что слышал, как Гоулд орал на него.
Мама подошла к столу и поставила тарелку каши перед ним. — Что ты не поспал подольше, Гарри? — озабоченно спросила она.
Он поднял на нее глаза. — Разве можно спать, когда наступает день? Я никак не могу привыкнуть к этому.
— Однако тебе нужно отдыхать, сказала мать. — Ты так много работаешь.
Он взял ложку и, не ответив, начал есть. Но аппетита у него не было, и вскоре он отодвинул тарелку от себя. — Дай мне просто кофе, Мэри, — устало произнес он.
Мать поставила перед ним чашку кофе. — Вчера было много работы?
— спросила она.
— Г-н Гоулд нагрузил меня, — ответил он, не поднимая головы. Затем он глянул на меня, осознав, что сказал. Было видно, что он задумался о том, что мне было известно.
Я же сделал беспристрастное лицо. Что касается его, то я ничего не знаю, ничего не видел, ничего не слышал. — А что из себя представляет этот Гоулд? спросил я, глядя себе в тарелку.
Почувствовал, что отец смотрит на меня. — А почему ты спрашиваешь?
Я так и не поднял головы. — Да так. Просто интересно, — ответил я. Не могу же я сказать ему настоящую причину.
Отец поразмыслил некоторое время. Потом заговорил, тщательно подбирая слова. Он удивил меня своими недомолвками. — Да он в порядке, только очень нервничает. У него очень много дел, ему многое нужно обдумать.
Я положил еще ложку каши себе в рот. — Тебе нравится работать у него, папа? — спросил я как будто совсем невзначай.
Наши взгляды встретились, и он опустил глаза на чашку с кофе. — Работа есть работа, — уклончиво ответил он.
— Как получилось, что он стал руководителем? — спросил я.
— Тот, что был до него, заболел, и ему пришлось уволиться. Гоулд работал на моем месте и был единственным дипломированным специалистом. Так что, естественно, получил повышение. Я заинтересованно посмотрел на него.
В этом что-то есть. — Если он уволится, ты получишь это место, пап?
Отец смущенно рассмеялся. — Не знаю, но, пожалуй, да. Я нравлюсь управляющему.
— А кто он такой?
— Это руководитель группы магазинов. Он работает в главной конторе.
— Он начальник и г-на Гоулда? — продолжил я. Отец кивнул. — Надо всеми. — Он посмотрел на меня с лукавой улыбкой. — Не слишком ли много вопросов, Дэнни? — поддразнил он. — Ты что, собираешься поработать в аптеке этим летом?
— Может быть, — уклончиво ответил я.
— Ты что, больше не хочешь работать у г-на Готткина за городом? — спросил он.
— Не знаю, — ответил я, пожав плечами. — Я даже не слыхал про него с тех пор.
Меня это тоже разочаровало. Я полагал, что он черкнет мне пару строк, но, видимо, тот случай с мисс Шиндлер допек его очень сильно, хоть он и не подал вида.
— А почему бы тебе не написать ему? предложила мать.
Я повернулся к ней. — Куда? Я даже не знаю, где он есть. Он все время в разъездах. Полагаю, он даже бросил это дело. — Не мог же я сказать им настоящую причину того, почему я не стану писать ему.
Как раз в это время вбежала Мими. — У меня только-только времени на кофе, мама, — сказала она. — А то опоздаю на работу.
Мать покачала головой. — Не знаю, что с тобой происходит, так поздно ложишься, что не можешь встать поутру.
— А я знаю, — сказал я, вспоминая прошлую ночь. — У Мими есть кавалер.
Отец заинтересованно посмотрел на нее. — Хороший он парень, Мириам?
— спросил он.
Пока она собиралась, ответил я. — Шантрапа, — быстро сказал я. — Прощелыга у нее на работе.
— Отнюдь! — сердито отпарировала она. — Он действительно очень хороший парень, папа. Учится на вечернем отделении.
— Ну да, — поддразнил я ее. — В Тарабарском университете.
Она в ярости повернулась ко мне. — Помолчи! — отрезала она. — По крайней мере у него хватает ума на то, чтобы не болтаться как ты день и ночь у кафетерия. Из него, по крайней мере что-нибудь получится, а не какой-либо уличный бродяга.
Мама примирительно протянула руку. — Не говори так своему брату. Это нехорошо.
Мими сердито повернулась к ней. Голос у нее дрожал от ярости. — А почему бы и нет? — поинтересовалась она, чуть не крича. — Кто он такой?
Бог, что ли? За кого он себя принимает, что все должны бояться говорить правду? С тех пор, как мы переехали сюда, только и слышно: «Дэнни — то, Дэнни — это». Когда ему пришлось сменить школу, это было ужасно, а как я перешла в другую школу в последнем классе, так никто и слова не сказал.
Пытается ли он подыскать где-нибудь место после школы, чтобы подработать?
Он знает, как нам нужны деньги, но палец о палец не ударит, чтобы помочь нам, и никто ему ничего не говорит. Все щадят его чувства. А он только болтается день и ночь у кафетерия со своей кодлой, а домой приходит только есть и спать, как король. Он балбес, просто-напросто обалдуй, и кому-то давным-давно пора ему было об этом сказать!
— Мими, замолчи! — Отец вскочил, лицо у него побледнело. Он виновато посмотрел на меня.
Она же смотрела на него, и в глазах у нее стояли слезы. Затем она повернулась ко мне. Я холодно уставился на нее. Мгновенье она поглядела на меня, затем повернулась и, плача, выбежала из кухни.
Отец тяжело сел и посмотрел на меня. Мать тоже глядела на меня. Они ждали, что я скажу, но мне сказать было нечего. Наконец отец принужденно заговорил. — Она не так уж и не права, Дэнни, — мягко сказал он.
Я не ответил. Губы у меня сурово сжались.
Эти ребята у кафетерия — нехорошие ребята, — продолжал он. Я отодвинул тарелку и встал. — Я не выбирал это место жительства. И я не виноват, что мы переехали сюда. Вы что, хотите, чтобы я стал отшельником только потому, что Мими не нравятся мои друзья?
Отец покачал головой. — Нет, но нельзя ли найти других друзей?
Я уставился на него. Бесполезно. Ему не понять. Да и нечего было говорить. Отчужденность, которую я почувствовал между нами в первый же день после переезда сюда, еще больше усилилась. И уже было поздно возвращаться. — Других друзей найти нельзя, — отрезал я.
— Но ведь все равно что-то можно сделать, — настаивал он. — Должно же быть что-то.
Я решительно качнул головой. — Дело не в том, отец, что я могу сделать, холодно сказал я. — Только ты можешь что-то сделать.
— И что же? — спросил он.
Мать шагнула в мою сторону. — Да, что же это? — повторила она.
— Вернуть назад мой дом, — медленно произнес я. — Ты потерял его. Ты и верни его назад. Тогда, может быть, начнем все сначала.
Я увидел, как растет боль у них в глазах, и больше вытерпеть этого не смог. Тогда я вышел из квартиры.
Она сразу же заметила меня, как только я вошел в дверь. Я прошагал вдоль прилавка к тому месту, где стояла она. Заметил, как она торопливо глянула в зеркало позади себя и поправила волосы. Я взобрался на стул, и она обернулась, улыбаясь.
— Привет, Дэнни, — застенчиво прошептала она. Я видел, как румянец поднимается у нее от шеи к лицу.
Я улыбнулся ей в ответ. Она была милая пацанка. — Салют, Нелли, — тихо прошептал я. — Отец серчал?
Она покачала головой. — Он поверил мне, — шепнула она. Вдруг она подняла голову. Я увидел в зеркале, что к нам идет управляющий. — Шоколадный коктейль, — быстро проговорила она деловым тоном. — Да, сэр.
Она повернулась и взяла с полки позади себя стакан. Я улыбнулся ей в зеркало. Управляющий прошел мимо нас даже не глянув. Она облегченно вздохнула и занялась приготовлением коктейля.
Она снова вернулась к прилавку и поставила коктейль передо мной. — У тебя такие светлые волосы, почти белые, — прошептала она. — Я тебя видела ночью во сне.
Я изучающе посмотрел на нее. Детка совсем втюрилась. И я почувствовал себя польщенным.
— Хороший сон? — спросил я, опуская соломинки в коктейль. Она кивнула, а в глазах у нее светилось волнение. — А ты думал обо мне?
— Немного, — признался я.
— Я хочу, чтобы ты думал обо мне, — быстро проговорила она. Я уставился на нее. Лицо у нее было раскрасневшимся и привлекательным.
Сегодня у нее было меньше макияжа чем вчера. Она выглядела моложе.
Она стала краснеть под моим взглядом.
— Ты встретишь меня сегодня вечером? — с надеждой спросила она.
Я кивнул. — В том же месте.
Тут я увидел, что управляющий снова идет к нам.
— С вас десять центов, — сказала она опять деловым тоном. Гривенник звякнул по прилавку, и она подобрала его. Она нажала клавиши на кассовом аппарате и, когда открылся ящик, звякнул звонок. Она бросила туда гривенник и закрыла его. Управляющий ушел. Она вернулась ко мне. — В девять часов, прошептала она.
Я снова кивнул, и она отошла обслуживать другого клиента. Я быстро допил коктейль и вышел из магазина.
Мы все трое шли по Дилэнси-стрит. Солли шаркал ногами, слушая наш разговор со Спитом.
Я остановился перед аптекой. — Вот это место, — сказал я.
Спит изумился. — Так ведь здесь работает твой старик, — сказал он.
Тут пришла моя очередь удивляться. Я и не думал, что он знает об этом. Но мне следовало подумать, так как тут секретов не было.
— Ну так что? — вызывающе спросил я.
— А что, если он пронюхает? — возбужденно спросил Спит.
— Что он может пронюхать? — возразил я. — Да они никогда и не подумают обо мне.
— Но ведь это фирма «Мак-Кой», — сказал Спит. — Это не грошовое дело.
Если попадешься полиции, то посадят в каталажку и забросят ключи.
— Тебе нравится работать в пятерке с гривенником на орехи? — саркастически спросил я, — или же тебе нужны настоящие деньги?
Наконец сказал свое слово Солли. — Дэнни прав. К чертям мелочевку.
Мне это дело подходит.
Я благодарно глянул на него. Мы дошли до угла и снова остановились. Я повернулся к Спиту липом. — Перестань юлить. Идешь с нами или нет? — прямо спросил я его.
Спит перевел взгляд на Солли. Мы спокойно выдержали этот взгляд. У него вспыхнуло лицо. — Хорошо, — быстро согласился он. — Я с вами.
Лицо у меня расслабилось, и я улыбнулся. Сердечно хлопнул Спита по плечу.
— Молодец, — тихо сказал я. — Я знал, что на тебя можно положиться.
Ну, теперь слушай, работать будем так...
Мы стояли на углу и обговаривали свое дело. Вокруг нас бурлил голодный Ист-Сайд. В нескольких футах от нас стоял полицейский, но не обращал на нас никакого внимания. Мы тоже. У него не было оснований беспокоить нас. Пацаны всегда торчали здесь на углу улиц и всегда будут.
Он не в состоянии гоняться за ними. Если бы он и попробовал заняться этим, у него не осталось бы времени ни на что другое.
Глава 6
Капал дождичек, и мы стояли обнявшись в подворотне через дорогу от дома Нелли. В некотором роде мы считали ее уже своей, и, если кто-либо приближался к ней, то мы относились к нему как к покушающемуся на наше добро. На губах у меня был сладкий привкус ее губ, теперь мы стояли спокойно, обнявшись, и смотрели на мокрые темные улицы. Ее голос как бы плыл в ночи. — На той неделе наступит июнь, Дэнни.
Я кивнул и посмотрел на нее сверху вниз. — Да, — ответил я.
Взгляд у нее был почти застенчивый, когда она посмотрела на меня снизу вверх.
— Мы знакомы почти три недели, но мне кажется, что я знала тебя всю жизнь.
Я улыбнулся. У меня было такое же чувство. Мне было хорошо, когда она была рядом. Это было так же приятно, как возвращение домой.
— Ты меня любишь, Нелли? — забросил я удочку.
Глаза у нее теперь сияли. — Люблю ли я? — тихо прошептала она. — Да я с ума схожу от любви. Я люблю тебя, Дэнни. Я так люблю тебя, что мне даже страшно.
Я прижал свои губы к ее. — Я тоже люблю тебя, — прошептал я в ответ Она тихо вскрикнула горлом, а руки ее притянули меня к себе. — О, Дэнни, — воскликнула она. — Как жаль, что мы слишком молоды и не можем пожениться!
Все это показалось мне сначала очень забавным. Губы у меня расползлись в улыбке. Она отвернулась. — Ты смеешься надо мной!
Я покачал головой, стараясь подавить улыбку. — Да нет, куколка ты моя. Правда. Я просто подумал, что сказал бы твой старикан, если бы узнал об этом.
Она снова притянула вниз мою голову. — Да кому какое дело, что он скажет после того, как мы поженимся, отчаянно прошептала она.
Я снова поцеловал ее и крепко обнял. Она задрожала у меня в руках.
— Держи меня, Дэнни, — беззвучно воскликнула она. — Держи меня. Мне так это нравится. Мне так нравятся твои руки, обнимающие меня. И плевать на то, что говорят, что это грех!
Я удивленно посмотрел на нее. — Грех? — спросил я. — Кто это сказал?
Она прижимала мои руки себе к груди, а своими большими черными глазами смотрела на меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54