Все это случилось почти два года, назад. И с тех пор маленький частный детектив еженедельно приходил в кабинет барона с новостями о сыне и выходил с карманами, набитыми банкнотами. Три недели назад барону стало известно, что заболевшего Роберта отвезли в клинику для неимущих, но прежде, чем он успел что-либо предпринять, Роберт, по его собственному настоянию, из больницы был выпущен. Когда барон прочитал медицинское заключение, ему стало ясно, что сын медленно, но верно продолжает разрушать свой организм. Вот тогда-то барон решил начать действовать.
Дверь в спальню раскрылась. Барон почувствовал, как пустота разлилась по его желудку, но все же он заставил себя поднять голову. Его сын стоял в дверях и молчал.
Охватившее барона чувство жалости мешало дышать. Перед ним был Роберт и в то же время чужой человек. Эта изможденность, эти туго обтянутые кожей скулы, темные, глубоко запавшие глаза — неужели это его сын.
— Роберт!
Роберт не двинулся. Барон не узнал его голоса — странного, хриплого, незнакомого.
— Тебе, что, ничего не передавали? Я же сказал, что не хочу встречаться с тобой.
— Зато я захотел!
— Для чего? — с горечью спросил Роберт. — Чтобы я спас еще кого-нибудь из нацистов.
— Роберт, я хочу, чтобы ты вернулся домой. Роберт улыбнулся. То, что должно было считаться улыбкой, больше походило на чудовищную гримасу.
— Я дома.
— Я имею в виду... — барон вдруг почувствовал себя беспомощным. — Ты болен, Роберт, тебе нужен уход. Ты же погибнешь, если это будет продолжаться.
— Это моя жизнь, — ответил Роберт почти беспечно. — И потом, все чепуха, я должен был погибнуть еще на войне.
Барона охватила злость.
— Но ведь не погиб! А убивать себя, как это делаешь ты, просто глупо. Это детский каприз. Так ты надеешься наказать меня? Чтобы я безутешно плакал на твоей могиле?
Роберт собрался что-то сказать, но отец не дал.
— Я буду плакать, но не по тебе. А по своему сыну. По тому, кем бы он мог стать. В мире так много еще нужно сделать. В нем столько всего, во что ты еще веришь. Сколько добра можно при желании принести! А ты собственными ногами топчешь свою жизнь?! Нет, ты просто испорченный мальчишка, который объявил голодовку из-за того, что папочка отказался играть в его игры.
Взгляда отца и сына встретились.
— Ты можешь не соглашаться с тем, что я делаю, но я, по крайней мере, делаю то, во что верю. Я работаю. И не бегу прятаться в кусты, когда что-то складывается не так, как мне хотелось бы.
Барон подошел к двери и раскрыл ее.
— Я беспокоился о своем сыне, — холодно проговорил он, — но теперь он меня больше не тревожит: у меня нет сына. Мой сын не смог бы стать трусом.
Он сделал шаг за дверь.
— Папа!
Барон обернулся.
— Зайди, пожалуйста, — проговорил Роберт. — Ты прав. Есть нечто на земле, что я хочу сделать.
Барон прислонился к дверному косяку, почувствовав странную слабость в ногах. Он молча смотрел на сына.
— Я хотел бы уехать в Израиль, папа. Мне кажется, там я нашел бы свою цата, вновь почувствовал бы себя нужным людям.
Не сказав ни слова, барон кивнул.
— И еще одно, что нужно сделать в первую очередь. — Роберт повернулся к Дениз. — Ты выйдешь за меня замуж? Она смотрела ему в глаза.
— Нет, — раздался ее чистый и ровный голос. Барон не выдержал и улыбнулся: его сын все-таки вернулся домой.
— Чепуха, — сказал он, ощущая прилив сил. — Конечно, выйдет.
4
Волна прибоя поднесла Дакса к берегу, и он направился к кабинке, ступая по теплому песку под жаркими лучами флоридского солнца, которое вспыхивало искорками в капельках воды на его теле. Он окинул взглядом пляж, затем повернул голову в сторону бассейна, позади которого стояло большое белое здание — зимний дом семьи Хэдли.
В столь ранний час все вокруг еще спало. Дакс взглянул на часы, лежавшие на столике около кабинки: ровно девять. Он с удовольствием сделал глубокий вдох — еще пару часов можно будет провести в одиночестве. Редко когда кто-нибудь из дома Хэдли выходил за дверь до одиннадцати часов утра. Дакс зашел в кабинку за полотенцем.
Задержался на мгновение у порога, чтобы дать глазам привыкнуть к царящему внутри довольно просторного помещения сумраку, и только тогда заметил лежащую на диване фигуру. Только он рассмотрел копну светлых волос, как девушка села, и Дакс увидел, что одежды на ней нет.
— Я уже думала, что ты никогда не выйдешь из воды, Дакс.
Он сорвал с крючка полотенце и швырнул его девушке.
— Ты сошла с ума, Сью-Энн.
Девушка не сделала даже слабой попытки поймать полотенце, и оно упало на пол рядом с диванчиком.
— Они ведь все еще спят.
Взяв с вешалки другое, Дакс повернулся и вышел. Он расстелил полотенце на песке, растянулся на нем, затем перевернулся на живот, опустив голову на сложенные руки. Через минуту рядом с собой он почувствовал движение песка. Раскрыв глаза, он медленно повернул голову.
Теперь на ней был белый купальник, который не скрывал, а лишь подчеркивал все прелести ее роскошного тела.
— Что с тобой? — спросила она с ноткой раздражения. — Только не говори мне всякой чуши о Каролине. Весь Нью-Йорк судачит о тебе и Мэди Шнайдер.
Он ничего не сказал в ответ. Вытянув руку, схватил ее за лодыжку и одним движением свалил на песок.
— Это еще что за штучки! — со злостью бросила она, но тут же увидела его раздвинутые в улыбке губы. — Ох, Дакс!
Сохраняя на лице улыбку, он чуть повернулся на полотенце и проговорил:
— Взгляни как-нибудь невзначай на дом. Большие окна в углу на втором этаже.
Она перевернулась на живот и пролежала так с минуту, уткнувшись лицом в песок. Затем приподняла, потряхивая, голову. За окном во втором этаже что-то блеснуло. Она продолжала поднимать голову до тех пор, пока не встретилась взглядом с Даксом.
— Это комната Джеймса Хэдли. Он следит за нами. Дакс улыбнулся.
— Да, в бинокль.
Перевернувшись на спину, он уставился в небо.
— Так что, видишь, не мы одни проснулись.
— Старый козел, — хихикнула Сью-Энн, — так вот чем он себя ублажает.
— Нет, тут не только это. Ему просто хочется быть в курсе всего происходящего.
— Неудивительно, что все его парни сексуально озабочены. Отцовская кровь.
Дакс рассмеялся, поднимаясь на ноги.
— Жарко становится. Нужно пойти окунуться, остыть.
Уже выходя из воды, он заметил взгляд, брошенный на него Сью-Энн. Обрушившись со всего размаху, она повалила его на спину в волны прибоя и, пока Дакс барахтался, поплыла прочь, резкими взмахами рук увеличивая разделявшее их расстояние. Опомнившись, Дакс бросился вслед.
— Так ты хочешь жесткой игры! — прокричал он, хватая ее.
Не проронив ни слова, Сью-Энн сделала глубокий вдох и ушла под воду. Дакс почувствовал, что она ускользает от него, нырнул, но не успел: оказавшись сзади, она запустила одну руку ему в плавки, а другой начала стягивать их.
За глотком воздуха их головы вынырнули одновременно.
— Сдаешься? — спросила Сью-Энн, не ослабляя хватки.
В паху у Дакса горело. Он бросил взгляд через плечо — в окне по-прежнему поблескивало, Хэдли продолжал следить за ними в бинокль. Черт с ним, подумал Дакс, нет еще такой оптики, которая позволяла бы видеть, что происходит под водой. Он развернулся к Сью-Энн.
— Кортегуа никогда не сдается!
— Нет? — она еще сильнее сжала пальцы.
Он рассмеялся, напрягшись от боли, обхватил ее под водой, нащупал шов на трусиках, рванул и вонзил пальцы в теплую плоть.
Видя изумление на ее лице, он рассмеялся еще громче.
Она извернулась, пытаясь оттолкнуть его, однако он без всякого труда удержал ее возле себя. Он ощутил под ногами дно, и после этого Сью-Энн совершенно лишилась возможности двигаться.
— Максимум, на что ты можешь рассчитывать, это ничья.
— Согласна, — сказала она, отталкивая его. — Старик не спускает с нас глаз.
— Да ладно. Под водой он не видит ничего. Тело ее внезапно обмякло.
— Боже! О Боже! — Она неистово прижалась к нему. — Всади в меня! — диким голосом прокричала она. — Ну, давай же!
Он обхватил ее ногами, привлек к себе. Даже в воде он чувствовал жар ее тела.
— Выпрями руки вверх и постарайся держать ту часть тела, что над водой, подальше от меня, — хрипло сказал Дакс. — Тогда будет незаметно, что наши тела соприкасаются.
Выбросил руки за голову, она откинулась на спину, сжав его бедра ногами. Со стороны могло показаться, что она просто лежит на воде.
— Боже, — простонала она в пароксизме страсти, глаза ее остановились на лице Дакса. — Я не могу больше, Дакс, я не могу!
— Можешь, — ответил он с усмешкой, все глубже погружая пальцы в ложбинку между ее пышными ягодицами.
Она вскрикнула, и он тут же окунул ее голову под воду. Сью-Энн принялась отплевываться и кашлять, а затем расслабленно стихла в его руках.
Через минуту она со счастливой улыбкой смотрела на него.
— Как долго, — она ловила ртом воздух, — мне этого не хватало. А теперь отпусти меня, ведь он все еще смотрит.
Дакс покачал головой, рука его покоилась на прежнем месте.
Сью-Энн смотрела на него с восторгом.
— Ты полон сил! — в голосе ее звучало изумление. Она вновь откинула голову и едва сдержала рвущийся из горла крик, когда Дакс опять вошел в ее лоно.
— О Боже! Боже! О мой Бог!
Удовольствие от зрелища получал не только Хэдли. Каролина отвернулась от окна, увидев, как парочка выходит из воды на берег. Что-то такое между ними было, Каролина ясно чувствовала это, хотя и не могла рассмотреть деталей. Но она достаточно хорошо знала Сью-Энн, чтобы определить по ее походке.
Она отошла от окна в затененную шторами комнату, легла в постель. Несмотря на жару, ее бил озноб. Чтобы унять дрожь, ей пришлось натянуть на себя простыни. Что со мной происходит, подумала она, ведь я даже не испытываю ревности.
Из-за двери до нее донеслись звуки легких шагов, затем дверь распахнулась. Каролина закрыла глаза, сделав вид, что спит. Услышав, что Дакс подошел к постели, она разрешила себе проснуться.
Он стоял у кровати и смотрел на нее.
— Доброе утро.
— Который час? — с сонной улыбкой спросила она.
— Начало одиннадцатого. — Дакс с тревогой посмотрел на жену. — С тобой все в порядке?
— Да, я просто немного вялая. — Она села в постели. — Как там на улице?
— Погода отличная. Я искупался, вода чистая и теплая. Дакс подошел к шкафу, снял плавки.
— Да, — добавил он, как бы вспомнив. — Там на пляже была Сью-Энн.
Каролина смотрела на полоску белой кожи вокруг его бедер и ягодиц: до этого она как-то не замечала, каким темным он стал. Каролина не знала никого другого, кто был так же предрасположен к загару, как ее муж.
Дакс снял с запястья часы и вновь подошел к постели.
— Думаю, мы съездим в Голливуд. Шпайдель приглашает. Хочет, чтобы я сыграл в поло.
От его тела шел крепкий мужской запах. Каролина прикрыла глаза, чтобы не видеть его так близко. Теперь она была совершенно уверена, что между ним и Сью-Энн что-то произошло.
— Жизель тоже будет там? Он пожал плечами.
— Видимо, да. Она участвует в съемках.
Джо Шпайдель был директором одной из больших киностудий и к тому же еще продюсером. Сам себя он считал великим игроком в поло. Джо создал команду, что льстило его тщеславию, и теперь получал удовольствие, заманивая к себе хороших игроков. Дакса он расценивал как свою лучшую награду, даже более престижную, чел все фигурки Оскаров, выстроившиеся на каминной полке.
Раскрыв глаза, Каролина посмотрела на него. Лицо его было безмятежным. С легким раздражением ока сказала:
— Накинь на себя что-нибудь, ты же знаешь, что я не выношу, когда ты в таком виде стоишь надо мной.
— Я иду в душ. — Он направился к ванной комнате, на пороге обернулся. — Ну, что скажешь? — спросил он заботливо. — Поедем?
— Неужели это имеет какое-то значение? — сказала она и, не дождавшись ответа, закончила:
— Ну, хорошо. Отчего бы не съездить.
Дверь ванной закрылась, и через мгновение до нее донесся звук падающей воды. Она выскользнула из постели, подошла к шкафу, подобрала с пола плавки. Затем со злостью швырнула их назад.
Приблизившись к окну, Каролина чуть раздвинула шторы. Сью-Энн лежала на песке, как кошка, нежащаяся под солнцем. С отвращением отвернувшись, Каролина бросилась на кровать. Животное, подумала она, вот что он такое. Готов спариваться с кем угодно.
Грязное животное.
5
Но Каролина не всегда была такого мнения о Даксе. В самом начале она чувствовала себя в его присутствии полной покоя и признательности. Даже в Париже, когда в течение долгих недель они ждали от немцев подтверждения ее выездной визы, она, живя в консульстве, ощущала себя в совершенной безопасности. Наконец подтверждение пришло. Они ее отпускали, они были вынуждены это сделать, поскольку не смели рисковать своими отношениями с Кортегуа, рассчитывая на поставки кортегуанской говядины.
В ветхом и дребезжащем вагоне поезда Каролина вместе с Даксом отправилась в Лиссабон, где они собирались сесть на кортсгуанское судно, которое должно было переправить их через Атлантику. Чувство покоя не покидало ее и тогда. Ока даже немного набрала в весе, и ночные кошмары уже не так донимали ее. Все шло хорошо до тех пор, пока во время обеда в ресторане она не обратила внимание на какого-то мужчину.
Дакс замер, не донеся вилку до рта: лицо Каролины стало вдруг мертвенно бледным.
— В чем дело?
— Тот человек, — хриплым шепотом ответила она. — Он пришел, чтобы забрать меня назад!
— Чепуха, — резко ответил Дакс. — Никто не сможет тебя забрать.
— А он может, — настаивала она; от страха у нее начались спазмы в желудке. — Он приехал за мной. Он знает, что может заставить меня делать все, что хочет.
Дакс обернулся, чтобы посмотреть. Он увидел мужчину в обычном сером костюме, который сидел за столом, не обращая на них никакого внимания. Его коротко остриженная светловолосая голоса была склонена над тарелкой, рука ритмично — туда-сюда, туда-сюда — подносила к чувственным губам ложку с супом.
— Отведи меня наверх, — услышал он голос Каролины. — Прошу тебя, Дакс.
Он тут же встал, отдавая себе отчет в том, что она находится на грани истерики.
— Пойдем, — сказал он, беря ее под руку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102