Бейзил сидел с надутым и скучающим видом. Миссис Ривз молча страдала, кляня самое себя, и время от времени тяжело вздыхала, раздумывая над превратностями светской жизни. Что же касается мистера Ривза, у которого не имелось особых причин для расстройства, то он был слегка подавлен качеством обеда. Рыба показалась ему явно не свежей; quenelles никогда не были излюбленным блюдом мистера Ривза, а цыплята уже здорово ему поднадоели.
Когда обед подходил к концу, миссис Ривз обратилась к супругу, проворковав с обычной своей сладкой улыбкой:
— Не думаешь ли ты, Джон, что раз уж мы здесь, было бы обидно не познакомиться вообще со всей Ривьерой? Разве не интересно побывать, например, в Монте-Карло?
Миссис Ривз чувствовала, что Канн ей опротивел; он был ареной слишком многих неудач и поражений: украденная сумочка, утраченные Кроудеры. К тому же ей очень хотелось хоть на время избавиться от Энси с его бесконечными напоминаниями о чеке, о чеке, о чеке! Но она понимала, что нет нужды обременять мистера Ривза всеми этими соображениями. Ее предложение удивило мистера Ривза — его простая душа то и дело испытывала удивление. Он только что заказал двойную порцию коньяка, чтобы немножко освежиться, и, вытирая пот со лба, ответил:
— Что такое? Путешествовать по Ривьере в эту тропическую жару? Ты, верно, рехнулась, мамочка! Даже когда сидишь, не двигаясь, и то можно расплавиться от жары.
— А мне бы очень хотелось проехаться, — сказала миссис Ривз с отлично разыгранным энтузиазмом. — И я уверена, что Бейзил тоже бы не отказался.
Тут она бросила многозначительный взгляд Бейзилу, как бы говоря: «Вот, смотри, как ловко устраиваю я все это для тебя!» Но путешествие вместе с мамашей совсем не входило в планы Бейзила.
— Я сам думал о том, чтобы поехать в Ниццу и в Монте-Карло на несколько дней, — сказал он, хмуро поглядев на мать. — Этот Канн — скучнейшее место. Но тебе-то, мама, зачем тащиться туда, да еще в такую жару. Я прекрасно съезжу один.
— Но почему бы нам не отправиться всем ? — жалобно спросила миссис Ривз. — Мы теперь не так часто бываем вместе . Мне уже хочется уехать из этого Канна.
Мистер Ривз решил, что он ослышался: не могла Джейн произнести того, что она произнесла.
— Тебе хочется уехать из Канна?! — воскликнул он, не веря своим ушам. — А я думал, ты жаждешь провести здесь все лето? По-моему, ты всего два-три дня назад говорила, что сезон в Канне только начинается? Я тебя решительно не понимаю, Джейн.
На тридцатом году супружества пора было бы освоиться с этим вполне очевидным фактом, но миссис Ривз не стала подчеркивать его неоспоримость.
— Вот именно, — сказала она с большой finesse . — Сейчас летний сезон уже в самом разгаре, и как раз поэтому мне хотелось бы побывать в Ницце и в Монте-Карло. Здесь нам уже больше нечего делать, и наконец мы можем вернуться обратно, если захотим.
— Раз уж ты готова покинуть Канн, — с затаенной надеждой произнес мистер Ривз, сознавая, однако, всю бесполезность этой попытки, — почему бы нам не вернуться домой? Дома куда прохладнее и…
— Я не хочу возвращаться домой, — решительно оборвала его миссис Ривз. — Я хочу поехать в Монте-Карло. И дети хотят тоже.
— Ну, а я не хочу, черт меня побери! — не выдержал мистер Ривз. — Официант! Принесите мне еще коньяку.
— И я тоже не хочу, — внезапно включилась в спор Марсель. — Во-первых, слишком жарко, а во-вторых, Канн — прелесть. Я останусь здесь с папочкой, а ты, мама, поезжай с Бейзилом.
— Нет, нет, — поспешно сказал Бейзил. — Вы все оставайтесь здесь, а я поеду немного проветриться один. Ведь ты, мама, хочешь ехать только ради меня.
— Ничего подобного, мне самой интересно там побывать, — настаивала миссис Ривз.
— Так ты предпочитаешь остаться со своим старым папочкой, вместо того чтобы прокатиться по Ривьере? — обратился мистер Ривз к Марсель, восхищенный таким проявлением дочерней привязанности. — Да, кисанька? Ну что ж, ну что ж, ну что ж!
— Да, папочка, — сказала Марсель, разглядывая узор на скатерти.
— Прекрасно, — обрадованно сказал мистер Ривз. — Двое хотят ехать, и двое хотят остаться. Ты, Джейн, отправляйся с Бейзилом в Монте-Карло, хотя какого черта вздумалось тебе таскаться по побережью, когда термометр показывает девяносто градусов в тени и можно спокойно и уютно сидеть никуда не двигаясь, этого я, хоть убей, не пойму. Ну а Марсель и ее старый папочка останутся тут. Верно, утеночек?
— Да, папочка, — не поднимая глаз, ответила Марсель.
Бейзил привел длиннейшую цепь доказательств, в конечном счете неопровержимо свидетельствовавших о том, что он должен ехать один.
— Конечно, дорогой, — нежно сказала миссис Ривз. — Но, поскольку я тоже хочу поехать туда, нет никакой причины, почему бы нам не поехать вместе. Я не стану посягать на твою свободу .
— Когда же вы хотите отправиться? — спросил мистер Ривз.
— Завтра утром, — сказала миссис Ривз. — Мы поедем туристским автобусом, Бейзил, чтобы получше все посмотреть. Билеты ты можешь взять у Кука. Нам понадобится немножко денег, Джон.
— Ну, хорошо, хорошо, — безропотно согласился мистер Ривз. — Только не просадите их все в рулетку. Советую вам вообще туда не заглядывать. Это жульническая игра, если хотите знать мое мнение…
На следующее утро мистер Ривз в самом благодушном настроении проводил путешествующую половину своего семейства до остановки автобуса. По дороге они зашли в контору Кука, где он запасся для них билетами, деньгами и адресом роскошного, но вполне респектабельного отеля в Монте-Карло. Он напутствовал их благоразумным советом не забывать, что они путешествуют по чужой стране, просил немедленно сообщить ему, если им вздумается перекочевать в другой отель, поцеловал миссис Ривз и пожелал им хорошо повеселиться.
Сам мистер Ривз провел невеселый день. Жара свирепствовала, как никогда, и он уже начал побаиваться солнечного удара. Поговорить было не с кем. Хотя Марсель и дала понять, что она намерена проводить время со своим дорогим папочкой, мистеру Ривзу не удалось ни разу повидать ее за целый день. Он в одиночестве съел второй завтрак, потом удалился к себе на время сиесты, после чего тихонечко побрел в кафе под платанами и написал длинное письмо Джо Саймонсу. В общем, это был унылый день — слишком тоскливый для человека, который наконец достиг того к чему всю жизнь стремился.
Возвратившись в отель в начале восьмого, мистер Ривз осведомился у портье о Марсель и узнал, что она взяла ключ и поднялась к себе в номер. Мистер Ривз кивнул, поблагодарил, тоже поднялся наверх по лестнице, умылся, переоделся и спустился в вестибюль, где вся семья обычно встречалась, чтобы вместе отправиться обедать. Но Марсели еще не было. Мистер Ривз, чтобы протянуть время, сидел, потягивая маленькими глоточками очень скверный херес, затем снова направился к портье. Может быть, мисс Ривз уже ушла? Нет. Так она все еще у себя? Да. Портье был совершенно уверен, что она взяла ключ, поднялась наверх и не покидала после этого отеля. В подтверждение своих слов он указал на пустой крюк для ключа.
«Странно! — подумал мистер Ривз. — Чего ради торчит она столько времени у себя в комнате, что ей там делать?» Медленно, чтобы не запариться окончательно, мистер Ривз поднялся по лестнице, прошел по коридору до номера Марсель и хотел отворить дверь этой девичьей кельи. Дверь была заперта. Мистер Ривз тихонечко постучал. Никакого ответа. Мистер Ривз постучал сильнее. Никакого ответа. Мистер Ривз властно стукнул кулаком в дверь. По-прежнему никто не отзывался.
— Пора обедать, утеночек! — прокричал мистер Ривз в замочную скважину. — Ты что, уснула?
Ответа не последовало. Мистер Ривз встревожился. Солнечный удар!
— Ты не заболела, мышонок? — очень обеспокоенный, закричал мистер Ривз. — Я знаю, что ты там, — мне сказал портье. Если тебе плохо и ты не можешь двинуться, я велю им выломать дверь.
За дверью внезапно послышалась какая-то возня, затем раздался голос Марсель:
— Я сейчас, папочка. Обожди минутку.
Мистер Ривз обождал. Обождал еще. Возня продолжалась. Что за черт… Мистер Ривз изо всей мочи стукнул кулаком в дверь.
— Да что ты там возишься столько времени? — раздраженно крикнул он в замочную скважину.
Пришлось подождать еще. Затем внезапно дверь распахнулась, и, к ужасу мистера Ривза, перед ним предстала Марсель в халате, накинутом на сорочку, а рядом с ней оказался какой-то незнакомый ему молодой человек.
— Марсель!
В этот миг раздались два удара в гонг — вторичный призыв к обеду. Но мистеру Ривзу было не до обеда. Он с укором и тоской смотрел на Марсель и с возмущением и ненавистью — на молодого человека.
— Какого… какого… какого дьявола все это значит? — запинаясь, прохрипел он наконец.
— Мы помолвлены, — вызывающе сказала Марсель.
— О, вы помолвлены, вот оно что! — в полном обалдении произнес мистер Ривз.
— Я зелаю зениться на миз Рив, — нахально улыбаясь, заявил молодой человек.
— Ах, вот как, вы зелаете, вот оно что, — сказал мистер Ривз.
Наступило молчание.
— Меня зовут Гомбо, и я зелаю зениться на миз Рив, повторил молодой человек, улыбаясь еще нахальнее. — И добавил: — Огюстен.
Мистер Ривз мгновенно почувствовал исключительную неприязнь к мосье Гомбо (Огюстену). По правде говоря, ему сразу захотелось двинуть мосье Гомбо (Огюстена) в скулу. Мосье Гомбо — субтильный, змеевидный молодой человек с гладко прилизанными темными волосами и глазами как у Рудольфо Валентино — был похож на материализовавшееся аргентинское танго. Короче говоря, он принадлежал к разряду именно тех мужчин, которые таким людям, как мистер Ривз, всегда казались самыми гадкими, презренными людишками на свете. Мистер Ривз молча и свирепо глядел на него во все глаза.
— Ну вот что, мистер Гомби, — сказал он наконец, и голос его задрожал от разнообразных эмоций, выразивших его враждебное отношение к личности мосье Гомбо и еще более враждебное — к предполагаемому браку. — Самое лучшее, что вы можете сделать, это убраться отсюда подобру-поздорову. Можете зайти ко мне завтра в десять часов утра, и я с вами поговорю по душам.
— Вы оскорбляете меня! — воскликнул мосье Гомбо, сжав кулаки, скрипнув зубами и вспомнив Аустерлиц.
— Не мелите вздора! — сказал мистер Ривз, вспомнив Ватерлоо. — Вон отсюда!
Мосье Гомбо (Огюстен) подпрыгнул и встал в боксерскую стойку.
Марсель положила руку ему на плечо и произнесла что-то на ломаном чрезвычайно скверном французском языке:
— Puisque c'est ta volonte, ma chere, je n'ai qu'a m'incliner , — галантно сказал мосье Гомбо. — Apres tout c'est ton pere!
— Ты не должен обижать Огюстена, папочка, — сказала Марсель. — Он женится на мне.
— Ах, он зенится, — с язвительной иронией передразнил жениха мистер Ривз.
Марсель, мешая французские слова с английскими, быстро зашептала что-то на ухо мосье Гомбо (Огюстену). Он слушал ее внимательно, время от времени кивая головой, затем улыбнулся уже совсем нагло.
— Parfait, cherie, parfait , — сказал он, когда Марсель умолкла.
— A tout a l'heure, monsieur mon beau-pere, a nous deux!
И с этими словами мосье Гомбо (Огюстен) выскользнул из комнаты, точь-в-точь как самая поганая гадюка — по мнению мистера Ривза, но по мнению самого мосье Гомбо — как настоящий современный д'Артаньян.
Несколько позднее, изливая свою душу, как всегда, исполненному сочувствия мистеру Саймонсу, мистер Ривз под большим секретом признался ему, что в эту минуту он был совершенно сбит с панталыку — другого слова он подыскать не мог, — именно сбит с панталыку. Он беспомощно смотрел на Марсель, не зная, что сказать, что предпринять.
Марсель же, наоборот, казалось, прекрасно понимала, что нужно делать. Она сменила халат на одно из самых нарядных своих платьев, причесалась, напудрилась и очень искусно накрасила губы, пока мистер Ривз с несчастным видом наблюдал за ней, пребывая в том жалком состоянии, которое он впоследствии и описал в письме к мистеру Саймонсу.
— Ну, пошли обедать, — спокойно и дружелюбно сказала Марсель. — Я проголодалась.
При этом предложении, которое в подобных обстоятельствах было воспринято мистером Ривзом как верх цинизма, хотя обычно не вызывало в нем ничего, кроме приятного отклика, возмущение его наконец прорвалось наружу.
— Бесстыдница! — воскликнул он. — Так просто вам это не сойдет с рук, мисс! Ступай ко мне в комнату сию же секунду!
— Ах, перестань ты сердиться, папочка, — беспечно ответила Марсель. — Это просто потому, что ты голоден. Тебе нужно пообедать, и ты сразу почувствуешь себя лучше.
— Не рассуждай! — сказал мистер Ривз сердито, но несколько нелогично, ибо он как раз собирался задать Марсель кое-какие вопросы и получить на них ответы. — Ступай ко мне в комнату!
Марсель повиновалась, слегка пожав при этом плечами, что у нее всегда получалось как-то оскорбительнее всяких слов. Мистер Ривз яростно захлопнул и запер на ключ дверь ее номера и зашагал следом за Марсель по коридору. У себя в спальне мистер Ривз также с треском захлопнул и запер на ключ дверь, что было уже несколько излишне, если, конечно, он не предполагал увидеть мосье Гомбо в обществе Атоса, Портоса и Арамиса, явившихся, чтобы силой похитить мадемуазель.
— Сядь! — приказал он.
Марсель села и хладнокровно закурила сигарету. Мистер Ривз подошел к столу и дрожащей рукой налил себе хорошую порцию виски с содовой. Отхлебнув половину, он едва не произнес по привычке: «А-а, вот теперь другое дело!» — но, по счастью, вовремя опомнился, осознав, что стоит перед лицом большой Семейной Трагедии. Он тяжело опустился в кресло напротив Марсель.
— Так вот почему ты не захотела поехать в Монте-Карло! — с горькой иронией произнес он. — Так вот почему тебе захотелось остаться со своим старым папочкой?
Марсель ничего не ответила, но с раздражающим равнодушием продолжала безмятежно курить, — она явно считала этот вопрос бессмысленным.
— Отвечай! — заорал мистер Ривз, стукнув кулаком по подлокотнику и забывая, что сам только что приказал дочери молчать. — Что вы можете сказать в свое оправдание, мисс?
— Ты ведь не мог рассчитывать, что я навсегда останусь ребенком, папочка, — очень нежно и рассудительно проговорила Марсель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39