https://wodolei.ru/catalog/unitazy/
Итак, мистер Ривз направился к Флориану, где заказал себе кофе с коньяком, и со смешанным чувством удовлетворения и страха наблюдал, как его дамы поедают мороженое.
Чей-то манерный голос громко прозвучал в его ушах:
— Мой до-огой Ривз! Как вы поживаете? Какая приятная встреча!
Мистер Ривз вздрогнул, поднял голову и с удивлением, но без особого удовольствия увидел перед собой шарообразный живот и алкоголически-багровые мясистые щечки мистера Брюса Роберта; свиное рыльце его морщила лицемерная светская улыбочка. Рядом стояла его обожаемая супруга, более чем когда-либо напоминавшая что-то рыбное и что-то жареное. Мистер Ривз нехотя поднялся со стула и пожал простертые к нему руки. Затем представил Марсель. И уже готов был отделаться от этой парочки, снова опустившись на стул, как, к его возмущению и досаде, миссис Ривз сладко проворковала:
— Может быть, вы присядете за наш столик?
Теперь уже обыкновенная учтивость требовала, чтобы мистер Ривз подтвердил приглашение, однако он успел метнуть в Джейн один из своих самых свирепых взглядов.
Приглашение было тотчас принято, и мистер Ривз — извечный финансовый козел отпущения — заказал для всех мороженое и выпивку.
— Мы неутомимо разыскивали вас по всем каналам, campo и calle Венеции, — заявил мистер Роберт в своей обычной напыщенной манере.
— Мистер Хоукснитч написал нам, что вы здесь, но забыл сообщить, в каком отеле, — присовокупила миссис Роберт, озаряя лучезарной улыбкой мистера Ривза.
Мистер Ривз по меньшей мере в сотый раз мысленно проклял мистера Хоукснитча.
— Мы так рады видеть вас, — нежно прощебетала миссис Ривз. — И так мило с вашей стороны, что вы нас разыскивали.
— Вы уже чувствуете себя лучше? — покровительственно спросил мистер Роберт, окидывая взглядом мистера Ривза.
— Кто? Я? — с удивлением переспросил тот.
— Вы ведь были больны, — сказал мистер Роберт таким тоном, словно старался успокоить капризного больного, только что выведенного из коматозного состояния.
— Впервые об этом слышу, — раздраженно возразил мистер Ривз. — Я…
— Мой муж находился в чрезвычайно подавленном состоянии после стольких лет тяжелой работы, — перебила его миссис Ривз, — вот я и подумала, что надо ему переменить обстановку.
Мистер Ривз пристально поглядел на жену. Какого черта вздумалось Джейн выдавать его за больного? В следующий раз она еще, чего доброго, выдаст его за сумасшедшего!
— И вы, значит, отправились в Венецию, — умозаключил мистер Роберт. — Это воистину колыбель культуры, обитель интеллектуального отдохновения. Ах, Венеция, Венеция, бессме-э-тная невеста Адриатики, ее имя вписано в наших сердцах!
Мистер Ривз оторопело заморгал глазами.
— Мы обожаем Венецию, — поделилась с ними миссис Роберт таким торжественным тоном, словно это придавало Венеции последний, завершающий cachet . — Венеция — это нечто уникальное!
— А мне казалось, — не без злого умысла, пожалуй, заметил мистер Ривз, — что вы особенно обожаете какое-то там Боуди-Роуди или что-то в этом роде?
— Бо-диге-у? — снисходительно подсказал мистер Роберт. — Мне кажется, я могу без особого преувеличения сказать, что Бо-диге-а нас разоча-а-овала. Решительно разоча-а-овала.
— Она так нам нравилась, — пояснила миссис Роберт, — что мы даже собирались там поселиться, но теперь она наводнена людьми.
— И притом самыми ужасными заурядными обывателями, знаете ли, — надменно произнес мистер Роберт. — Ту-истами.
— А мы что же, разве не туристы? — заметил мистер Ривз.
— Сударь, — сказал мистер Роберт, — нас же нельзя ставить на одну доску с обыкновенными ту-истами, которые, урвав себе два-три дня, беспокойно мечутся туда-сюда и глазеют, ничего не видя, на шедевры многовекового искусства. Мы путешествуем культу-у-уно и умеем пользоваться досугом. Ведь это для нас — как сказал когда-то наш бедный до-о-гой Готье, так восхитительно выразивший свою мысль, — и существует зримый мир.
— Хм, — произнес мистер Ривз.
— Марсель в полном восторге от Венеции, — сказала миссис Ривз, слегка погрешив против истины. — Она ведь пишет маслом, вы знаете.
— В самом деле? — воскликнула миссис Роберт. — Как это восхитительно, что она в таком юном возрасте познает Венецию. Я всегда говорила, что Венеция — это рай для художников.
— Не правда ли, Ка-апа-ччо — это само вдохновение? — любезно осведомился мистер Роберт. — Я всегда говорил, что Ка-апа-ччо воплотил дух Венеции.
— О, меня интересует только современное искусство, — заносчиво ответила Марсель. — Эти старые мастера, конечно, ничего, но разве от них можно еще чему-нибудь научиться!
— Молодость, ха-ха-ха! — благосклонно рассмеялся мистер Роберт. — Всегда эта оча-а-овательная нете-епимость. Но, мой юный судия, позвольте мне ходатайствовать пе-ед вами за осужденного Ка-апа-ччо. — И мистер Роберт лукаво скосил на собеседницу свиные глазки, весьма довольный своим неподражаемо тонким юмором. — Прежде всего в Ка-апа-ччо вы обнаружите…
И мистер Роберт принялся весьма пространно развивать свои взгляды на творчество Карпаччо, а миссис. Роберт в восторженном трансе слушала излияния своего мужа. Мистер Ривз подавил зевок и украдкой поглядел на часы. Еще не было десяти. Как удрать отсюда? Мистер и миссис Роберт, по-видимому, были твердо намерены проявлять свою любезность до конца. Мистер Ривз наивно недоумевал, чем вызвана такая резкая перемена после высокомерной снисходительности, проявленной на коктейле всего несколько недель назад. В изумлении слушал он миссис Роберт, которая приглашала Джейн и Марсель в гости — поглядеть «самый восхитительный сад на Гвидечче, принадлежащий нашему старинному другу леди Мэннингтри». А через несколько минут он был поражен еще больше, услыхав, как миссис Роберт пообещала, что Ривзы получат приглашение в консульство «на прием, устраиваемый для наиболее видных английских туристов». Миссис Ривз проворковала, что она будет в восторге.
Тем временем мистер Роберт с неиссякаемым красноречием распространялся перед мистером Ривзом о сокровищах Венеции. Мистер Роберт никак не мог решить, кто более велик — Веронезе или Тициан, и не выше ли их Тинторетто… В своих лучших, вы понимаете, в своих лучших творениях — не выше ли он их обоих? А затем возникала еще проблема Джорджоне. Не поможет ли ему мистер Ривз решить эту деликатную эстетическую дилемму? Мистер Ривз помочь не мог.
— Само собой разумеется, — важно изрек мистер Роберт, — я исполнен глубочайшей симпатии к живописцам Моего периода, я имею в виду восемнадцатый век, как вы понимаете. Тьеполо, Каналетто, Гварди, Лонги… Какие мастера! Но, — добавил он, проявляя необычайную широту кругозора, — я признаю, что это крайне субъективное пристрастие. Cinquecento — вот эпоха! cinquecento…
Луч надежды, словно луч солнца в пасмурный день, внезапно озарил лицо мистера Ривза. Раз уж он считается больным, почему бы, черт побери, не воспользоваться этим?
— Я надеюсь, господа, вы не рассердитесь, если я вынужден буду вас покинуть, — прервал он мистера Роберта. — Но состояние моего здоровья требует, чтобы в десять часов я был в постели.
Теперь уже наступила очередь миссис Ривз пристально воззриться на мужа. Мистеру Ривзу было наплевать. Он чувствовал себя как школьник, ощутивший приближение конца урока. Миссис Ривз, наоборот, была крайне расстроена его двуличностью, если уж не сказать прямо — тупостью: так эгоистично оборвать первую приятную светскую беседу, которой ей довелось насладиться здесь, в Венеции…
— О, разумеется, разумеется, — поспешил заверить его мистер Роберт. — Я вполне понимаю. Вам нужен отдых. Полнейший отдых. Да, разумеется. Мистер Хоукснитч писал нам, что все друзья крайне обеспокоены состоянием вашего здоровья…
К удивлению мистера Ривза, мистер Роберт крайне решительным образом настоял на том, чтобы самому заплатить за угощение. Мистер Ривз даже рот раскрыл от изумления — это был единственный случай, когда кто-нибудь из светских львов, заарканенных Джейн, проявлял подобное намерение. Все поднялись из-за стола. Миссис Ривз — с явной неохотой.
— Миссис Ривз, — напыщенно произнес мистер Роберт, задерживая протянутую ему на прощание руку, — янамерен просить вас об одолжении. Мне бы очень хотелось… я был бы чрезвычайно польщен, если бы… ваш супруг согласился в следующую пятницу отобедать со мной в небольшой холостяцкой компании. Я хочу познакомить его с двумя замечательными людьми: с знаменитым писателем мистером Гарольдом Филбоем и с его итальянским другом синьором Эрасте Пайдерини, совершенно необыкновенным человеком. Позвольте мне похитить у вас вашего мужа на один вечер. Обещаю вам, что он не будет скучать, и самолично доставлю его обратно в отель в гондоле.
— А миссис Ривз и Марсель отобедают в этот вечер со мной в нашем palazzino , — присовокупила миссис Роберт, скривив свою рыбью физиономию в некоторое подобие улыбки.
— Боюсь, что я… — торопливо начал было мистер Ривз.
— Мне кажется, что это будет просто очаровательно , — перебила его миссис Ривз с наисладчайшей улыбкой на устах. — Мой муж слишком, слишком инертен, он всегда упускает все открывающиеся перед ним возможности. И теперь он уже настолько поправился, что ему ничуть не повредит, если он и засидится с вами до полуночи, раз уж вы позаботитесь о нем.
Мистер Ривз пробормотал вполголоса нечто весьма похожее на довольно крепкое ругательство.
— Спасибо, спасибо, моя до-о-огая. — Мистер Роберт был прямо-таки dix-huitieme . — Итак, я заеду за вашим мужем в пятницу в семь часов в гондоле…
— Зачем тебе понадобилось навязывать мне этот дурацкий обед? — сварливо спросил мистер Ривз, как только они вышли от Флориана.
— Ты получишь огромное удовольствие, душа моя, — нежно сказала миссис Ривз. — Мистер Филбой знаменитый писатель…
— Отродясь не слыхал про такого, — сердито пробормотал мистер Ривз.
— Тем более, значит, пора услышать, — ядовито возразила миссис Ривз. — Все слышали, кроме тебя. Ты же не можешь отказаться, после того как миссис Роберт была так любезна со мной и с Марсель.
Мистер Ривз что-то хмыкнул.
— А зачем, позвольте узнать, распустила ты слух, будто я болен?
— Пожалуйста, не в присутствии ребенка, — отпарировала миссис Ривз.
Так, продолжая пререкаться, они добрались до отеля.
В семь часов, минута в минуту, появилась гондола с мистером Робертом, и мистер Ривз, хотя и вопреки желанию, спустился вниз и неуверенно шагнул в длинную темную лодку. В обществе мистера Роберта он чувствовал себя не в своей тарелке и совершенно не знал, о чем с ним говорить. Впрочем, это не имело особого значения, так как мистер Роберт предпочитал говорить за двоих.
— Как упоительны эти венецианские закаты! — покровительственно заметил мистер Роберт таким тоном, словно, обладая на них исключительным правом собственности, великодушно разрешал полюбоваться ими разочек и мистеру Ривзу. — Вы помните, как оча-а-овательно описаны они у Филбоя в его «Сокровищах Венеции»? Лучше даже, чем у Джона Эддингтона, на мой взгляд.
— Весьма возможно, — равнодушно согласился мистер Ривз, — только мне не довелось читать этой книги.
— Вы не читали Филбоя? — В возгласе мистера Роберта прозвучала нотка подлинного ужаса. — Но, мой до-огой, Филбой это же неотъемлемая часть современной культу-у-ы. Нельзя безнаказанно пренебрегать такими явлениями, как Филбой. Вы должны немедленно прочесть «Сокровища Венеции». Я вам завидую — какое наслаждение предстоит вам испытать. Я положительно завидую вам. Какое счастье открыть для себя Филбоя! Разрешите мне послать вам его книгу.
— Да я могу достать и сам, — сказал мистер Ривз, — хотя, конечно, буду вам очень признателен.
— Пустяки, пустяки, — сказал мистер Роберт. — Я попрошу у Филбоя автограф для вас и пришлю книгу вам в отель.
Пока мистер Ривз продолжал вяло протестовать, гондола грациозно скользнула в rio , ведущий к «Заттере». Вода стояла невысоко, и всякий раз, как гондольер баламутил веслом грязь, столетиями оседавшую под арками мостов, в воздух поднималось омерзительное зловоние.
— Эти узкие ответвления венецианских каналов зача-а-овывают меня, — сказал мистер Роберт. — Они переносят нас в восемнадцатое столетие. Вот проплывает Гольдони в аккуратно завитом парике и па-а-човом жилете. Или Казанова в маске, благоухая духами, соблазняет красавицу в полумаске…
— Да, без духов ему бы тут худо пришлось, — заметил мистер Ривз, прижимая платок к носу.
На этот раз мистер Роберт слегка опешил и переменил тему разговора.
— Я везу вас в типичный маленький венецианский ресторанчик, — сказал он. — Это открытие Филбоя и Пайдерини. Вам там понравится. Он совершенно уникален.
Мистер Ривз невольно подумал о том, какое неисчислимое количество разнообразных вещей являются уникальными к глазах мистера Роберта и его супруги. Возможно (и по счастью), подумал он, все уникальное достается на их долю.
— Вы будете оча-а-ованы Филбоем и Пайдерини, — торжественно продолжал мистер Роберт. — Должен вам сказать, что завязать с ними знакомство почти невозможно. Но они — мои старинные друзья, старинные друзья… Филбой — знаменитость, но это не должно вас пугать. У него широкая натура, он очень общительный человек и к тому же необычайно привязан ко мне, необычайно…
Они причалили к fondamenta , прошли в какую-то дверь в высокой стене, и мистера Ривза ослепил яркий свет незатененных абажурами электрических ламп. Перед ними было нечто среднее между двором и садом. Утрамбованная площадка была посыпана щебнем, кое-где на равных промежутках друг от друга стояли аккуратно подстриженные липы, а между липами вились виноградные лозы. Под деревьями на столиках, покрытых белыми скатертями, были расставлены сложенные треугольником крахмальные салфетки. В глубине двора мистер Ривз различил основное помещение ресторана: просторную довольно пустую комнату, беленные известкой стены и небольшое количество посетителей… Двое мужчин, сидевших за одним из столиков снаружи, поманили к себе мистера Роберта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
Чей-то манерный голос громко прозвучал в его ушах:
— Мой до-огой Ривз! Как вы поживаете? Какая приятная встреча!
Мистер Ривз вздрогнул, поднял голову и с удивлением, но без особого удовольствия увидел перед собой шарообразный живот и алкоголически-багровые мясистые щечки мистера Брюса Роберта; свиное рыльце его морщила лицемерная светская улыбочка. Рядом стояла его обожаемая супруга, более чем когда-либо напоминавшая что-то рыбное и что-то жареное. Мистер Ривз нехотя поднялся со стула и пожал простертые к нему руки. Затем представил Марсель. И уже готов был отделаться от этой парочки, снова опустившись на стул, как, к его возмущению и досаде, миссис Ривз сладко проворковала:
— Может быть, вы присядете за наш столик?
Теперь уже обыкновенная учтивость требовала, чтобы мистер Ривз подтвердил приглашение, однако он успел метнуть в Джейн один из своих самых свирепых взглядов.
Приглашение было тотчас принято, и мистер Ривз — извечный финансовый козел отпущения — заказал для всех мороженое и выпивку.
— Мы неутомимо разыскивали вас по всем каналам, campo и calle Венеции, — заявил мистер Роберт в своей обычной напыщенной манере.
— Мистер Хоукснитч написал нам, что вы здесь, но забыл сообщить, в каком отеле, — присовокупила миссис Роберт, озаряя лучезарной улыбкой мистера Ривза.
Мистер Ривз по меньшей мере в сотый раз мысленно проклял мистера Хоукснитча.
— Мы так рады видеть вас, — нежно прощебетала миссис Ривз. — И так мило с вашей стороны, что вы нас разыскивали.
— Вы уже чувствуете себя лучше? — покровительственно спросил мистер Роберт, окидывая взглядом мистера Ривза.
— Кто? Я? — с удивлением переспросил тот.
— Вы ведь были больны, — сказал мистер Роберт таким тоном, словно старался успокоить капризного больного, только что выведенного из коматозного состояния.
— Впервые об этом слышу, — раздраженно возразил мистер Ривз. — Я…
— Мой муж находился в чрезвычайно подавленном состоянии после стольких лет тяжелой работы, — перебила его миссис Ривз, — вот я и подумала, что надо ему переменить обстановку.
Мистер Ривз пристально поглядел на жену. Какого черта вздумалось Джейн выдавать его за больного? В следующий раз она еще, чего доброго, выдаст его за сумасшедшего!
— И вы, значит, отправились в Венецию, — умозаключил мистер Роберт. — Это воистину колыбель культуры, обитель интеллектуального отдохновения. Ах, Венеция, Венеция, бессме-э-тная невеста Адриатики, ее имя вписано в наших сердцах!
Мистер Ривз оторопело заморгал глазами.
— Мы обожаем Венецию, — поделилась с ними миссис Роберт таким торжественным тоном, словно это придавало Венеции последний, завершающий cachet . — Венеция — это нечто уникальное!
— А мне казалось, — не без злого умысла, пожалуй, заметил мистер Ривз, — что вы особенно обожаете какое-то там Боуди-Роуди или что-то в этом роде?
— Бо-диге-у? — снисходительно подсказал мистер Роберт. — Мне кажется, я могу без особого преувеличения сказать, что Бо-диге-а нас разоча-а-овала. Решительно разоча-а-овала.
— Она так нам нравилась, — пояснила миссис Роберт, — что мы даже собирались там поселиться, но теперь она наводнена людьми.
— И притом самыми ужасными заурядными обывателями, знаете ли, — надменно произнес мистер Роберт. — Ту-истами.
— А мы что же, разве не туристы? — заметил мистер Ривз.
— Сударь, — сказал мистер Роберт, — нас же нельзя ставить на одну доску с обыкновенными ту-истами, которые, урвав себе два-три дня, беспокойно мечутся туда-сюда и глазеют, ничего не видя, на шедевры многовекового искусства. Мы путешествуем культу-у-уно и умеем пользоваться досугом. Ведь это для нас — как сказал когда-то наш бедный до-о-гой Готье, так восхитительно выразивший свою мысль, — и существует зримый мир.
— Хм, — произнес мистер Ривз.
— Марсель в полном восторге от Венеции, — сказала миссис Ривз, слегка погрешив против истины. — Она ведь пишет маслом, вы знаете.
— В самом деле? — воскликнула миссис Роберт. — Как это восхитительно, что она в таком юном возрасте познает Венецию. Я всегда говорила, что Венеция — это рай для художников.
— Не правда ли, Ка-апа-ччо — это само вдохновение? — любезно осведомился мистер Роберт. — Я всегда говорил, что Ка-апа-ччо воплотил дух Венеции.
— О, меня интересует только современное искусство, — заносчиво ответила Марсель. — Эти старые мастера, конечно, ничего, но разве от них можно еще чему-нибудь научиться!
— Молодость, ха-ха-ха! — благосклонно рассмеялся мистер Роберт. — Всегда эта оча-а-овательная нете-епимость. Но, мой юный судия, позвольте мне ходатайствовать пе-ед вами за осужденного Ка-апа-ччо. — И мистер Роберт лукаво скосил на собеседницу свиные глазки, весьма довольный своим неподражаемо тонким юмором. — Прежде всего в Ка-апа-ччо вы обнаружите…
И мистер Роберт принялся весьма пространно развивать свои взгляды на творчество Карпаччо, а миссис. Роберт в восторженном трансе слушала излияния своего мужа. Мистер Ривз подавил зевок и украдкой поглядел на часы. Еще не было десяти. Как удрать отсюда? Мистер и миссис Роберт, по-видимому, были твердо намерены проявлять свою любезность до конца. Мистер Ривз наивно недоумевал, чем вызвана такая резкая перемена после высокомерной снисходительности, проявленной на коктейле всего несколько недель назад. В изумлении слушал он миссис Роберт, которая приглашала Джейн и Марсель в гости — поглядеть «самый восхитительный сад на Гвидечче, принадлежащий нашему старинному другу леди Мэннингтри». А через несколько минут он был поражен еще больше, услыхав, как миссис Роберт пообещала, что Ривзы получат приглашение в консульство «на прием, устраиваемый для наиболее видных английских туристов». Миссис Ривз проворковала, что она будет в восторге.
Тем временем мистер Роберт с неиссякаемым красноречием распространялся перед мистером Ривзом о сокровищах Венеции. Мистер Роберт никак не мог решить, кто более велик — Веронезе или Тициан, и не выше ли их Тинторетто… В своих лучших, вы понимаете, в своих лучших творениях — не выше ли он их обоих? А затем возникала еще проблема Джорджоне. Не поможет ли ему мистер Ривз решить эту деликатную эстетическую дилемму? Мистер Ривз помочь не мог.
— Само собой разумеется, — важно изрек мистер Роберт, — я исполнен глубочайшей симпатии к живописцам Моего периода, я имею в виду восемнадцатый век, как вы понимаете. Тьеполо, Каналетто, Гварди, Лонги… Какие мастера! Но, — добавил он, проявляя необычайную широту кругозора, — я признаю, что это крайне субъективное пристрастие. Cinquecento — вот эпоха! cinquecento…
Луч надежды, словно луч солнца в пасмурный день, внезапно озарил лицо мистера Ривза. Раз уж он считается больным, почему бы, черт побери, не воспользоваться этим?
— Я надеюсь, господа, вы не рассердитесь, если я вынужден буду вас покинуть, — прервал он мистера Роберта. — Но состояние моего здоровья требует, чтобы в десять часов я был в постели.
Теперь уже наступила очередь миссис Ривз пристально воззриться на мужа. Мистеру Ривзу было наплевать. Он чувствовал себя как школьник, ощутивший приближение конца урока. Миссис Ривз, наоборот, была крайне расстроена его двуличностью, если уж не сказать прямо — тупостью: так эгоистично оборвать первую приятную светскую беседу, которой ей довелось насладиться здесь, в Венеции…
— О, разумеется, разумеется, — поспешил заверить его мистер Роберт. — Я вполне понимаю. Вам нужен отдых. Полнейший отдых. Да, разумеется. Мистер Хоукснитч писал нам, что все друзья крайне обеспокоены состоянием вашего здоровья…
К удивлению мистера Ривза, мистер Роберт крайне решительным образом настоял на том, чтобы самому заплатить за угощение. Мистер Ривз даже рот раскрыл от изумления — это был единственный случай, когда кто-нибудь из светских львов, заарканенных Джейн, проявлял подобное намерение. Все поднялись из-за стола. Миссис Ривз — с явной неохотой.
— Миссис Ривз, — напыщенно произнес мистер Роберт, задерживая протянутую ему на прощание руку, — янамерен просить вас об одолжении. Мне бы очень хотелось… я был бы чрезвычайно польщен, если бы… ваш супруг согласился в следующую пятницу отобедать со мной в небольшой холостяцкой компании. Я хочу познакомить его с двумя замечательными людьми: с знаменитым писателем мистером Гарольдом Филбоем и с его итальянским другом синьором Эрасте Пайдерини, совершенно необыкновенным человеком. Позвольте мне похитить у вас вашего мужа на один вечер. Обещаю вам, что он не будет скучать, и самолично доставлю его обратно в отель в гондоле.
— А миссис Ривз и Марсель отобедают в этот вечер со мной в нашем palazzino , — присовокупила миссис Роберт, скривив свою рыбью физиономию в некоторое подобие улыбки.
— Боюсь, что я… — торопливо начал было мистер Ривз.
— Мне кажется, что это будет просто очаровательно , — перебила его миссис Ривз с наисладчайшей улыбкой на устах. — Мой муж слишком, слишком инертен, он всегда упускает все открывающиеся перед ним возможности. И теперь он уже настолько поправился, что ему ничуть не повредит, если он и засидится с вами до полуночи, раз уж вы позаботитесь о нем.
Мистер Ривз пробормотал вполголоса нечто весьма похожее на довольно крепкое ругательство.
— Спасибо, спасибо, моя до-о-огая. — Мистер Роберт был прямо-таки dix-huitieme . — Итак, я заеду за вашим мужем в пятницу в семь часов в гондоле…
— Зачем тебе понадобилось навязывать мне этот дурацкий обед? — сварливо спросил мистер Ривз, как только они вышли от Флориана.
— Ты получишь огромное удовольствие, душа моя, — нежно сказала миссис Ривз. — Мистер Филбой знаменитый писатель…
— Отродясь не слыхал про такого, — сердито пробормотал мистер Ривз.
— Тем более, значит, пора услышать, — ядовито возразила миссис Ривз. — Все слышали, кроме тебя. Ты же не можешь отказаться, после того как миссис Роберт была так любезна со мной и с Марсель.
Мистер Ривз что-то хмыкнул.
— А зачем, позвольте узнать, распустила ты слух, будто я болен?
— Пожалуйста, не в присутствии ребенка, — отпарировала миссис Ривз.
Так, продолжая пререкаться, они добрались до отеля.
В семь часов, минута в минуту, появилась гондола с мистером Робертом, и мистер Ривз, хотя и вопреки желанию, спустился вниз и неуверенно шагнул в длинную темную лодку. В обществе мистера Роберта он чувствовал себя не в своей тарелке и совершенно не знал, о чем с ним говорить. Впрочем, это не имело особого значения, так как мистер Роберт предпочитал говорить за двоих.
— Как упоительны эти венецианские закаты! — покровительственно заметил мистер Роберт таким тоном, словно, обладая на них исключительным правом собственности, великодушно разрешал полюбоваться ими разочек и мистеру Ривзу. — Вы помните, как оча-а-овательно описаны они у Филбоя в его «Сокровищах Венеции»? Лучше даже, чем у Джона Эддингтона, на мой взгляд.
— Весьма возможно, — равнодушно согласился мистер Ривз, — только мне не довелось читать этой книги.
— Вы не читали Филбоя? — В возгласе мистера Роберта прозвучала нотка подлинного ужаса. — Но, мой до-огой, Филбой это же неотъемлемая часть современной культу-у-ы. Нельзя безнаказанно пренебрегать такими явлениями, как Филбой. Вы должны немедленно прочесть «Сокровища Венеции». Я вам завидую — какое наслаждение предстоит вам испытать. Я положительно завидую вам. Какое счастье открыть для себя Филбоя! Разрешите мне послать вам его книгу.
— Да я могу достать и сам, — сказал мистер Ривз, — хотя, конечно, буду вам очень признателен.
— Пустяки, пустяки, — сказал мистер Роберт. — Я попрошу у Филбоя автограф для вас и пришлю книгу вам в отель.
Пока мистер Ривз продолжал вяло протестовать, гондола грациозно скользнула в rio , ведущий к «Заттере». Вода стояла невысоко, и всякий раз, как гондольер баламутил веслом грязь, столетиями оседавшую под арками мостов, в воздух поднималось омерзительное зловоние.
— Эти узкие ответвления венецианских каналов зача-а-овывают меня, — сказал мистер Роберт. — Они переносят нас в восемнадцатое столетие. Вот проплывает Гольдони в аккуратно завитом парике и па-а-човом жилете. Или Казанова в маске, благоухая духами, соблазняет красавицу в полумаске…
— Да, без духов ему бы тут худо пришлось, — заметил мистер Ривз, прижимая платок к носу.
На этот раз мистер Роберт слегка опешил и переменил тему разговора.
— Я везу вас в типичный маленький венецианский ресторанчик, — сказал он. — Это открытие Филбоя и Пайдерини. Вам там понравится. Он совершенно уникален.
Мистер Ривз невольно подумал о том, какое неисчислимое количество разнообразных вещей являются уникальными к глазах мистера Роберта и его супруги. Возможно (и по счастью), подумал он, все уникальное достается на их долю.
— Вы будете оча-а-ованы Филбоем и Пайдерини, — торжественно продолжал мистер Роберт. — Должен вам сказать, что завязать с ними знакомство почти невозможно. Но они — мои старинные друзья, старинные друзья… Филбой — знаменитость, но это не должно вас пугать. У него широкая натура, он очень общительный человек и к тому же необычайно привязан ко мне, необычайно…
Они причалили к fondamenta , прошли в какую-то дверь в высокой стене, и мистера Ривза ослепил яркий свет незатененных абажурами электрических ламп. Перед ними было нечто среднее между двором и садом. Утрамбованная площадка была посыпана щебнем, кое-где на равных промежутках друг от друга стояли аккуратно подстриженные липы, а между липами вились виноградные лозы. Под деревьями на столиках, покрытых белыми скатертями, были расставлены сложенные треугольником крахмальные салфетки. В глубине двора мистер Ривз различил основное помещение ресторана: просторную довольно пустую комнату, беленные известкой стены и небольшое количество посетителей… Двое мужчин, сидевших за одним из столиков снаружи, поманили к себе мистера Роберта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39