Осень 1944 года отмечена появлением у нас новинки — металлической взлетно-посадочной полосы. Весила она, ни много ни мало, две тысячи тонн. Чтобы перевезти ее и уложить, потребовалось две недели. На эту полосу я посадил потом две истребительные части.
Но, конечно, одна металлическая полоса погоды не сделала Чтобы ускорить постройку грунтовых площадок, мы обратились за помощью к местному населению. Буквально на следующий день жители окрестных сел вышли на работу. Через двое суток полевой аэродром вступил в строй.
На построенных площадках мы разместили наши полки. Они участвовали во взятии Праги. Вспоминая те дни, маршал К. К. Рокоссовский писал: «В этих боях наша славная 16-я воздушная армия от начала до конца господствовала в воздухе. Лишь одиночные немецкие самолеты могли наносить удары, как говорят, из-за угла».
Радость победы в воздухе нередко омрачалась горечью потерь. Таковы суровые будни войны. Острой болью в сердцах воздушных бойцов отозвалась гибель любимца гвардейцев-летчиков командира полка А. Б. Панова. Он сразил в бою двух фашистов, доведя личный счет сбитых самолетов до четырнадцати. Но и его машина получила повреждение. При вынужденной посадке на неровную местность она врезалась в насыпь, и летчика сдавило в кабине. Врачи не смогли его спасти. А. Б. Панову было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.
Трагично закончился и боевой вылет в район Варшавы помощника командира 6-го истребительного корпуса известного в армии виртуоза воздушной стрельбы майора М. П. Лукина. Он атаковал фашистский разведчик Хе-111. Когда кончились боеприпасы, храбрец применил таранный удар и сумел выброситься с парашютом, но ранение в руки помешало ему раскрыть купол.
Наступила глубокая осень, а с ней пришли непрерывные дожди, грязь и распутица. Я попросил разрешения командующего фронтом вывести часть сил в тыл для отдыха и пополнения. 6-ю воздушную армию передали в резерв, а с нею 6-й смешанный, 9-й штурмовой, 13-й истребительный корпуса, 6-й истребительный, 3-й бомбардировочный и 6-й штурмовой корпуса отвели в район Бреста. Там летчики готовились к новой операции.
Варшавские, лодзинские и… другие
Подготовка к Висло-Одерской операции началась в ноябре.
К тому времени мы уже знали, что К. К. Рокоссовский переводится на 2-й Белорусский фронт, а к нам прибывает Г. К. Жуков. Он прилетел из Москвы, собрал Военный совет фронта и сообщил о новых назначениях.
Георгий Константинович официально предупредил нас, что предстоят очень крупные операции, в которых мы должны добить фашистского зверя в его берлоге.
Нам сообщили, что И. В. Сталин имел разговор с Рокоссовским и, в частности, сказал ему: «Вы не обижайтесь, что . мы решили вас перевести на Второй Белорусский фронт. Это сделано не потому, что вы не справитесь с Первым. Мы считаем, что в заключительных операциях три фронта стоят на главном направлении и что „коренным“ в этой тройке командующих должен быть заместитель Верховного Жуков, Мы понимаем, что вы с этим фронтом от Сталинграда идете. У вас хороший штаб, вы привыкли к своим помощникам, начальникам родов войск. Если вы желаете, мы вам разрешаем взять, кого найдете нужным, с собой на Второй Белорусский фронт».
Константин Константинович поблагодарил И. В. Сталина за доверие, подтвердил, что ему жалко расставаться с фронтом, с которым прошел от Сталинграда до Вислы. Но он готов отправиться на 2-й Белорусский. «Кого-либо брать с собой я не считаю возможным, — сказал в заключение Рокоссовский, — там действительно очень подготовленный и сплоченный коллектив, способный решать крупные задачи. Такой коллектив и должен быть на главном направлении. А я сработаюсь и с другим штабом». Сталин ответил ему: «Спасибо! Иного я от вас и не ожидал».
Мы провожали Константина Константиновича 19 ноября в праздничный День артиллерии. Вечером собрались командиры и политработники — несколько сот человек. Каждый чувствован себя, как в родной семье. Выступили Жуков и Рокоссовский, участники боев под Сталинградом, Курском, Бобруйском, Ковелем. Мы не заметили, как прошла ночь, и, когда открыли оконные шторы, на улице было уже светло. Константин Константинович тепло распрощался с нами и уехал.
Начались очень важные будни войны — подготовка операции. В течение многих дней в штабе фронта и у себя мы выполняли бесчисленное количество расчетов, составляли планы, оценивали обстановку.
Против нас действовал 6-й германский воздушный флот. В его состав входили шесть бомбардировочных эскадр, одна пикировщиков, штурмовая, три истребительные, да еще пять разведывательных групп. Фашистские самолеты располагались на аэродромах Модлин, Сохачев, Плоцк, Кутно, Лодзь, Томашув, Радом, Шрода, Познань и в глубоком тылу — в Бреслау. Они совершали полеты и в полосе нашего левого соседа — 2-й воздушной армии 1-го Украинского фронта. Мы считали, что гитлеровцы имеют здесь около 650 самолетов. Из них бомбардировщиков — 400 (двести находились в Бреслау), истребителей — 150, разведчиков — 100.
Густая сеть аэродромов на варшавско-берлинском направлении позволяла командованию 6-го воздушного флота маневрировать силами. Враг мог дополнительно посадить сюда 850 — 1000 самолетов. Но откуда их взять? Ведь ему приходилось обороняться на многих направлениях. Кроме нас готовились наступать 1-й Украинский, 2-й и 3-й Белорусские фронты. В Прибалтике наши войска также вели активные боевые действия. Сверх того гитлеровцы вынуждены были держать авиачасти в районе Берлина для защиты его с воздуха.
Недостаток истребителей (всего 150) немцы пытались компенсировать зенитной артиллерией. В боевых порядках их войск наши летчики обнаружили 104 батареи. Только в районе магнушевского плацдарма за Вислой, у города Варка, воздушные следопыты насчитали 40 батарей. Но, конечно же, зенитные средства не могли помочь гитлеровцам возвратить утраченное в боях превосходство в воздухе.
В ноябре 1944 года в состав нашей армии входило 6 авиационных корпусов, 14 отдельных дивизий и полков. На их вооружении находился 2421 самолет, в том числе дневных бомбардировщиков — 330, ночных — 174, штурмовиков — 710, истребителей — 1116 и разведчиков — 91. Кроме того, 1-ю армию Войска Польского поддерживала 4-я польская смешанная дивизия, имевшая 90 боевых машин. Никогда еще мы на своем фронте такими силами не располагали.
Военная игра, проведенная под руководством Г. К. Жукова, отчетливо показала масштабы предстоящей операции, определила ее замысел, роль общевойсковых соединений, танкистов и летчиков, способы взаимодействия. Выступивший первым Георгий Константинович со свойственными ему четкостью и категоричностью сформулировал свое решение: прорвать фронт одновременно на двух направлениях с магнушевского и пулавского плацдармов, разгромить варшавско-радомскую группировку противника, наступать в направлении на Познань и выйти на рубеж Бромберг, Познань. Дальнейшее продвижение планировать в ходе операции в соответствии с обстановкой. Его указания дали нам общую ориентировку и основу для планирования действий в воздухе. Мы провели свое учение в декабре. В нем участвовали командиры авиационных корпусов и дивизий, начальники штабов.
После всестороннего обсуждения определился и наш замысел. Прикрытие своих войск в исходном положении и переправ через Вислу на магнушевском плацдарме, где наносился главный удар, мы возложили на 3-й истребительный корпус генерала Е. Я. Савицкого. Пулавский плацдарм охраняла с воздуха 283 над полковника С. Н. Чирвы. Для авиационной подготовки на магнушевском плацдарме выделили 3 бак генерала А. 3. Каравацкого и 183 бад полковника М. А. Ситкина, 9 нбад полковника К. И. Рассказова, 6 шак генерала Б. К Токарева, 2 и 11 гвардейские шад полковников Г. О. Комарова и А. Г. Наконечникова, 6 иак генерала И. М. Дзусова, 1 гв. над полковника В. В. Сухорябова, 282 над полковника Ю. М. Беркаля и 286 над полковника И. И. Иванова. На пулавском плацдарме ту же задачу решали 9 шак генерала И. В. Крупского, 221 бад полковника С. Ф. Бузы-лева, 242 нбад полковника П. А Калинина и 13 иак генерала Б. А. Сиднева. В оперативной глубине танки прикрывает 3 иак, со 2 ТА будет действовать 6 шак, с 1 ТА — 2 и 11 гвардейские шад. Войска, наступавшие в направлении севернее Варшавы, должны поддерживать полк 2-й гвардейской шад и ВВС Войска Польского.
Такое распределение авиации получило одобрение командования фронтом. Все командиры уже знали, где будут действовать их части, и настойчиво готовили летчиков к боям. В этот период гитлеровцы большой активности в воздухе не проявляли. В ноябре было отмечено 183 само лето — пролета противника, в декабре — 441. Но наши истребители чувствовали себя довольно напряженно. Дело в том, что на плацдармах на левом берегу Вислы сосредоточивалось большое количество войск. И даже прорыв одного бомбардировщика мог обойтись нам очень дорого.
И тут в 3-м истребительном корпусе случилась беда: на самолетах Як-3 стала отставать обшивка Примерно то же самое было под Курском в 6-м истребительном корпусе на Як-7. Мы немедленно позвонили в Москву. Приехали представители с завода, решили переклеивать обшивку. Но стало уже холодно. К тому же предстояло отремонтировать несколько сот самолетов, а времени осталось в обрез. Главный инженер армии генерал Ребров, командование корпуса во главе с генералом Савицким прекрасно организовали работу. И все-таки потребовался целый месяц, чтобы устранить дефект на всех машинах. К середине декабря личный состав 3-го истребительного корпуса с помощью рабочих авиапромышленности ввел в строй все истребители и начал патрулирование в воздухе и дежурство на аэродромах.
Прочно удерживая господство в воздухе, мы вели постоянную и целеустремленную разведку. Ни в одной операции до этого она не была поставлена так, я бы сказал, фундаментально. Командующий фронтом Г. К. Жуков уделял ей исключительное внимание, он потребовал от нас вскрыть характер и систему обороны противника на всю тактическую глубину, а также выявить наличие, характер и степень подготовки промежуточных и тыловых оборонительных рубежей от Вислы до Познани. Нам поручалось еще дать ясную картину, показывающую расположение аэродромов, полевой и зенитной артиллерии, особенно в районах плацдармов, сосредоточение вражеских резервов в частности танков.
Кто же выполнял эти задачи? Летчики 16, 47 и 72-го разведывательных полков, а также истребители 286-й дивизии и 6-го корпуса. Ночью разведку вели По-2, а до меридиана Познани доходили Ил-4, имевшиеся в одной из наших частей.
Несмотря на плохие метеорологические условия (в ноябре было всего два погожих дня, в декабре — шесть, в первой половине января — один), летный состав 1759 раз вылетал на разведку — около двадцати пяти раз в день.
Методично, километр за километром, экипажи фотографировали территорию, на которой предстояло вести наступательные действия. Достаточно сказать, что на пленке была запечатлена площадь 109200 квадратных километров. Особенно трудно было снимать передний край. Летать приходилось на самых малых высотах, а гитлеровцы, как я уже говорил, располагали сильной зенитной артиллерией, встречали наши самолеты очень плотным огнем. Тем не менее нам удалось трижды сфотографировать вражеские позиции в плане на глубину 4 — 8 километров. Вокруг Магнушева и Пулавы траншеи и укрепления зафиксировали четыре раза, причем на этих, главных для нас, направлениях съемка велась на глубину 25 — 40 километров.
Все это позволило вскрыть ряд промежуточных оборонительных рубежей и шесть мощных противотанковых рвов протяженностью от 20 до 60 километроа Иногда возникали противоречия между данными воздушной л наземной разведки. Они помогали нам выявить истину.
Так, на снимках, доставленных летчиками 16-го разведывательного полка, было неожиданно обнаружено большое количество огневых позиций артиллерии севернее города Варка Немедленно сообщили об этом генералу В. И. Казакову. Василий Иванович, рассмотрев снимки, воскликнул:
— Не может быть, чтобы немцы смогли натащить сюда столько орудий! Это противоречит организации их артиллерии и средств усиления.
Мы приказали летчикам с самых малых высот рассмотреть, что это в действительности: орудия или что-то другое? Старший лейтенант Г. Е. Кульманов первым заметил, что некоторые «орудия» сделаны из бревен и замаскированы соломой. Вскоре все макеты были выявлены. Так разрешилось недоразумение между летчиками и артиллеристами.
С воздуха нам удалось выявить действующие аэродромы противника и определить, какие части там расположены. В интересах нашей авиации были сфотографированы все переправы через Вислу от Модлина до Влоцлавека, через реку Пилица от Варки до Томашува, железнодорожные узлы и города до меридиана Кутно.
Почему я подчеркнул «в интересах авиации»? Потому, что в плане операции на нас возлагалась задача разрушить переправы и железнодорожные узлы Снимки этих объектов дали возможность летному составу изучить подходы, выбрать наиболее эффективные способы их поражения и разрушения.
Штурмовики 6-го корпуса установили частичную перегруппировку артиллерии в районе Варки, где противник оттянул ее в глубину. Разведчики 2-й и 11-й гвардейских дивизий с бреющего полета обнаружили, что вражеские части покинули первую линию траншей в районах плацдармов. Этот любопытный факт привлек внимание командования фронтом, о чем я расскажу дальше.
А здесь мне хотелось бы отметить, что наиболее достоверные сведения давала нам аэрофотосъемка. Данные из других источников бывали субъективны, зависели от характера и подготовки человека, условий наблюдения. Снимки с воздуха были строго документальны.
Но мы пошли дальше. Понимая, как важно дать командованию живое представление о том, в какой обстановке предстоит организовывать наступление, я предложил Г. К. Жукову попробовать провести киносъемку с самолетов за линией фронта Маршал сразу ухватился за эту мысль: «Давайте попробуем». Пришлось преодолеть немало технических трудностей, чтобы вибрация самолета не ухудшала качество изображения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62