– Прошу вас, сядьте! – Он пододвинул ей стул. – Я не отниму у вас много времени.
Мистер Брекеридж становился все более услужливым по мере того, как в течение четверти часа рассказывал, что именно она унаследовала. Келси вступала во владение судовой компанией в Лондоне с филиалами во всех странах мира, поместьем в Йоркшире, замком на взгорьях Шотландии, домом в центре Лондона, плантацией в Бразилии и виллой на юге Франции.
– Ваш доход составит сто тысяч фунтов в год, мисс Уолларил. Как вы себя чувствуете, узнав о таком богатстве? – Мистер Брекеридж сделал маленький глоток чаю, посматривая на нее из-за чашки.
– Даже не знаю, что сказать, сэр.
– Да, но вы быстро к этому привыкнете. Ваша жизнь совершенно изменится. – Он обвел взглядом маленькую кухню, полагая, что любая жизнь будет лучше, чем нынешняя. – Вот для начала чек на десять тысяч фунтов. Если вам потребуется совет или я смогу быть вам чем-то полезен, я к вашим услугам, мадам. – Он вложил свою визитку вместе с чеком ей в руку, поднялся и поклонился так низко, что, казалось, еще немного и его тощее тело переломится пополам, как тростник.
Келси с благоговением посмотрела на банковский чек и сказала:
– У меня к вам просьба, мистер Брекеридж. Вас не затруднит нанять штат прислуги, достаточный для поддержания лондонского дома в порядке? Я собираюсь переехать туда завтра же.
– Разумеется, с удовольствием прослежу за этим. – Мистер Брекеридж поклонился, явно обрадованный данным ему поручением.
Она улыбнулась ему:
– Всего хорошего, мистер Брекеридж.
– Всего хорошего. – Он дотронулся до шляпы, высоко вскидывая колени, спустился по мощеным ступеням и пропал за калиткой. У ворот его ждал миниатюрный кабриолет. Отъезжая, мистер Брекеридж на прощание помахал ей рукой.
Глядя на чек, она не знала, прыгать ей от радости или улечься в постель. Она сунула чек в карман и только подумала о том, что предпочла бы постель, как звук подъехавшего экипажа заставил ее взглянуть на парадную калитку. Джереми притормаживал фаэтон. Его ореховые глаза встретились с ее взглядом. Торжественная улыбка осветила его лицо.
– Привет! – крикнул он, соскакивая на землю. В своем голубом плаще, бриджах и жилете в бело-голубую полоску он выглядел как принц из сказки. В руке у него колыхался букет красных и розовых роз.
– И тебе привет, – сказала она, не в силах скрыть раздражения в голосе.
Он галантно поцеловал ей руку и с минуту внимательно изучал ее лицо. Золотистые брови сошлись на переносице.
– Ты бледнее своего забора. Эдди сказал, что ты здесь, но не говорил, что позволил тебе больной уехать из Стиллмора. Придется прочистить ему…
– Нет-нет, не нужно! Вчера вечером я была совершенно здорова. Только утром почувствовала себя неважно. Думаю, просто расстройство желудка, – сказала Келси, держась за живот.
– Надеюсь. Совесть не позволит мне украсть поцелуй у инвалида в день ее рождения.
– Нет-нет… – Келси выставила вперед руку. – Я не в том настроении, чтобы поощрять твои заигрывания. К тому же сердита на тебя за то, что не рассказал мне правды.
– Значит, Эдди рассказал? – Джереми прислонился к дверному косяку и задумчиво поглядел на цветы в руке.
– Да, после долгих размышлений, – ответила она с плохо скрываемой досадой.
– Учитывая этот факт, может быть, простишь меня? – В его взгляде была мольба, и Келси не устояла, особенно после того как он протянул ей букет роз.
– У тебя вид побитой собаки, как же я могу сердиться на тебя?
– Почему бы тебе не впустить меня, чтобы я излил душу?
– Входи, но предупреждаю, если опять попытаешься меня поцеловать, как в прошлый раз, я буду сопротивляться. Не думаю, что тебе это понравится. – И Келси бросила на него взгляд, полный решимости. Джереми от души расхохотался. – Не вижу ничего смешного, – сухо заметила Келси и направилась на кухню. – Ты мне нравишься, но только как друг. И так будет всегда.
– Я не теряю надежды, хотя знаю, что ты неравнодушна к Эдварду.
– Что за чушь! – яростно выпалила Келси.
Джереми улыбнулся:
– Я не слепой, Келси. Знаю, что ты предпочла его мне, но Эдвард не принесет тебе добра. – Его голос понизился до шепота, в нем слышались мрачноватые нотки: – Думаю, ты и сама это поняла.
– Да, – честно призналась она, не в состоянии больше себе лгать, – но не собираюсь очертя голову броситься в объятия первого встречного.
Келси заметила, как он достал из кармана бархатную коробочку. Неужели он принес ей кольцо? Она подошла к буфету и достала вазу для цветов. Налила в нее воды, поставила цветы.
– Возможно, ты пожелаешь найти кого-нибудь… потом, – сказал Джереми.
– Я не собираюсь никого искать. Никогда, – решительно заявила Келси. – Хочешь чаю? – сменила она тему.
– Не откажусь.
Неловкая тишина повисла в воздухе. Она направилась к столу с чашкой в руке и, увидев, как маленькая коробочка скользнула обратно в карман, почувствовала облегчение. На его красивом лице появилось выражение боли.
Она поставила перед ним чашку и ласково коснулась его руки:
– Прости, я не хотела тебя обидеть. С моей стороны было невежливо выказывать свои чувства, но лучше сказать правду, чем давать надежду на то, что никогда не сбудется. Я не заслуживаю твоего внимания. Ты напористый, красивый и к тому же обходительный и добрый. Ты еще встретишь ту, которая искренне тебя полюбит.
– Возможно, ты права. – Он улыбнулся, но глаза оставались печальными.
Келси отдернула руку, увидев, что он неотрывно смотрит на то место, к которому она прикоснулась. Она ненавидела себя за то, что причиняет ему боль, но это был единственный способ образумить его.
В дверь снова постучали.
Она подавила вздох.
– Интересно, кто еще пожаловал?
– Я открою.
– Я сама открою. Мне гораздо легче, когда я двигаюсь. Келси распахнула дверь – на пороге стояла Мэри с небольшим чемоданчиком в руке. Покраснев от смущения, она присела в реверансе.
– Прошу прощения, мисс, меня прислал его светлость. Он сказал, что вам понадобится служанка. Наверное, с моей стороны невежливо являться вот так, со всем этим багажом, но он буквально вытолкал меня за дверь. Сказал, что если я к вам не отправлюсь, то потеряю место. Именно так, и сказал…
– Ну что ж, Мэри, мне и впрямь нужна служанка. Как ты смотришь на то, чтобы обосноваться в Лондоне?
Глаза Мэри загорелись.
– О, как чудесно, мисс! Я всегда мечтала увидеть большой город.
– Входи, Мэри, ты можешь занять комнату моего отца. Я тебе ее покажу. А завтра с утра начнем паковать вещи и отправимся в Лондон.
– Слушаю, мисс, я в таком нетерпении! Ох, ох, совсем забыла передать вам вот это. Его светлость сказал, что это вам подарок ко дню рождения. – Мэри извлекла из чемоданчика маленькую коробочку и протянула Келси.
Келси задумчиво повертела в руке черный бархатный футляр и нерешительно открыла его.
– О, никогда не видела ничего красивее, мисс.
– Да, пожалуй, – ответила Келси, не в силах оторвать глаз от ожерелья. Изумруды в форме слезинок, обрамленных бриллиантами, на тончайшей золотой цепочке. Интересно, что он хотел сказать этим подарком. Бил ли это подарок ко дню рождения или плата за оказанные услуги?
Снова подступила тошнота, и Келси, сунув коробочку Мэри, зажала рот рукой и выбежала из дома.
– О, мисс, неужели вас расстроил такой очаровательный подарок?
Слезы навернулись Келси на глаза, пока она облегчала свой желудок.
– Тебе помочь? – Джереми возник рядом и протянул носовой платок. – Вот, возьми.
– Спасибо, – едва выговорила она, вытирая рот. – Прости, что так получилось.
– Хорошо, если все обойдется. Может, отвести тебя в постель?
– Я сделаю это, милорд, – сказала Мэри, взяв Келси под руку.
– Мне уже гораздо лучше, – заметила Келси, высвобождая руку. – Уверена, это всего лишь недомогание.
Прошло два месяца. В Лондоне в своей мастерской – большом доме на Ковент-Гарден – работала Келси. Из окна открывался вид на отель «Эванс-Гранд», а чуть подальше виднелся собор Святого Павла. Внизу в любое время суток кишели толпы людей. Утомившись, она могла подойти к окну и понаблюдать за прохожими. В студии был потолок в виде стеклянного купола, и свет струился в комнату целый день. Здесь было очень уютно работать: в задней части здания находилась мастерская, а в центре – художественная галерея.
Она отступила на шаг от мольберта, критическим взглядом окинула рисунок, взяла кисть и усилила желтый фон на холсте. Она долго всматривалась в лицо, навеки запечатлевшееся в памяти. В лицо Эдварда.
Она смогла нарисовать его, и это стало настоящим очищением для ее души. Ей хоть как-то удалось справиться с одиночеством, постоянно терзавшим ее после их разлуки. Она тщетно пыталась возненавидеть его, забыть свою любовь к нему и того мальчика, который являлся ей во сне. Мальчик не шел у нее из головы. Она все еще мечтала о нем.
Звонок на двери зазвенел, возвещая о том, что кто-то вошел в галерею. Она быстро занавесила работу и вытерла о халат руки.
– Келси, ты здесь? – раздался голос Лиззи.
– Да, уже иду.
Она поспешила в галерею мимо своей экспрессивной живописи, которую прятала до недавнего времени от чужих взглядов. Обретя богатство, она решилась наконец выставить эти работы и даже прославилась.
Лиззи направилась к ней. Красное платье для верховой езды придавало королевскую грацию ее легкой походке. Волосы цвета темной меди выбивались из-под остроконечной шляпы, лихо сдвинутой набок. Она вся светилась изнутри. Такой Келси ее еще не видела.
– Я рада, что ты пришла. Замужество пошло тебе на пользу, ты очень похорошела. – Она раскрыла объятия.
– О, нет-нет, не прикасайся – Лиззи отступила. – В прошлый раз ты испортила мое лучшее платье. – Лиззи улыбнулась и пожала ей руки.
– Но я же купила тебе взамен новое, – поддразнила ее Келси.
– Совершенно напрасно. Ты и так слишком много сделала для нас с Гриффином.
– Ты одна приехала верхом из Уэстморленда?
– Ну конечно, ведь это всего в нескольких милях. – Лиззи стянула дорожные перчатки. – Гриффин заставил меня взять кучера. Бедняга присматривает за лошадьми. Думаю, ему не по вкусу пришлась наша головокружительная скачка. – В глазах Лиззи заплясали чертики.
– Надеюсь, ты приехала не за тем, чтобы сообщить о беспорядке в моей собственности.
– Нет-нет. Я оставила Гриффина в Уэстморленде. Он вникает в счета.
– Привыкнет со временем.
– Не думаю, что ему по душе роль управляющего.
– Уверена в этом. Скажи, чтобы нанял себе в помощь бухгалтера. Я не могу допустить, чтобы мои поместья пришли в негодность из-за его упрямства.
Обе понимающе улыбнулись.
– Он доведет дело до конца, как всегда. – Темные глаза Лиззи вспыхнули, а в голосе послышались взволнованные нотки, когда она заговорила: – Я приехала не по делу. У меня чудесные новости.
– Очень рада. Что случилось? – Келси села на скамейку и жестом указала Лиззи на место рядом с собой.
Лиззи, прежде чем сесть, расправила юбку, так, чтобы она не касалась запачканного халата Келси.
– Ты станешь крестной матерью.
– О, это действительно чудесная новость! – Келси тепло пожала ей руку. – Гриффин, наверное, вне себя от счастья.
– Он ходит за мной по пятам, – с притворной досадой заметила Лиззи, но блеск в глазах говорил о том, что ей это вовсе не в тягость.
– Из него выйдет прекрасный отец.
Келси невольно скрестила руки на животе, комок подступил к горлу при мысли о том, что ее собственный ребенок останется без отца.
Уже более спокойно Лиззи сказала:
– Мы можем окрестить их вместе.
– Вместе с кем? У тебя есть беременная подруга?
– Ты – моя единственная подруга. – Лиззи положила руку на плечо Келси.
Келси сморгнула набежавшие на глаза слезы.
– И давно ты знаешь?
– С того самого утра, когда тебя стошнило, несколько недель назад. Дураку ясно, что ты беременна, но всячески это скрываешь.
– А Гриффин знает?
– Я ему не говорила. Для меня гораздо важнее, чтобы ты сообщила Эдди.
– И не собираюсь.
– Придется, Келси. Такие вещи нельзя держать в тайне.
– Можно и нужно. Ты даже не представляешь, что он мне наговорил при расставании. – Голос Келси дрогнул, но она взяла себя в руки. – Ему нет дела ни до меня, ни до этого ребенка. Обещай, что не скажешь ему.
Поколебавшись, Лиззи покачала головой:
– Допустим, я не скажу, но как ты скроешь свое положение от него и остальных? Ты сейчас в моде, дорогая. Все франты города сходят по тебе с ума и будут совать нос в твою жизнь. Светская хроника только о тебе и пишет. А ты подумала о Джереми? Ведь он повсюду тебя сопровождает.
– Два года я проведу на моей вилле во Франции. Потом скажу, что была замужем, но муж погиб. И когда вернусь с ребенком домой, никто ничего не заподозрит.
Лиззи снова покачала головой:
– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.
– Разумеется, знаю.
Джереми, как всегда, проскользнул через черный ход, когда Келси работала, и краем уха услышал разговор о ее беременности. Вне себя от ярости, Джереми проклинал Эдварда. Как он посмел так поступить? Он заставит ублюдка выполнить долг чести. Джереми вышел обратно тоже через черный ход и поспешил к своему экипажу.
В Стиллморе царило запустение. Джереми это сразу заметил, как только выпрыгнул из кареты. Шторы на окнах опущены. Будто сейчас раннее утро. Он тростью постучал в дверь.
Уоткинс показался на пороге, черты лица у него заострились, в глазах было уныние. Он поджал губы и поклонился Джереми.
– Милорд, рад вас видеть.
– Он дома? – Отдав Уоткинсу перчатки, шляпу и трость, Джереми прошел в холл.
– Да, милорд, но он заперся в кабинете. Не выходит уже несколько недель. Отказывается есть. Я так беспокоюсь за него!
– Не думаю, что ублюдок заслуживает вашего беспокойства, Уоткинс. Нет необходимости докладывать обо мне, я сам найду дорогу.
Джереми, полный решимости, приблизился к кабинету – он приведет Эдварда в чувство, а если понадобится, свяжет его и притащит к алтарю.
Он пинком распахнул дверь и погрузился в кромешную тьму. В нос ударил тяжелый запах алкоголя.
– Опять сидишь в темноте, Эдди. Может, зажжешь свечу? Я хочу посмотреть на твое лицо, когда ты услышишь новость, которую я тебе сообщу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33