Такое количество людей в бальном зале называли модным словом «толковище», и Элиза Питерсон, гостеприимная и очень общительная хозяйка, чей веселый голосок раздавался повсюду, не раз употребляла этот термин.
Сам же сквайр Питерсон определял атмосферу бала как «чертовски жаркую и чертовски шумную». Он не замедлил предложить Ричарду Сент-Джеймсу, графу Хартфорду, улизнуть и выкурить по сигаре. Ричард уже хотел было отказаться, но тут заметил направляющуюся к нему Элизу Питерсон, тащившую за собой в кильватере хихикающую веснушчатую дебютантку.
Сент-Джеймс только недавно прибыл в свое загородное имение и считался одним из самых видных женихов, а потому он не сомневался в ее намерениях. Спастись от навязчивости дам можно было, только приняв приглашение Питерсона.
— Тогда пошли быстрее, — понимающе усмехнулся сквайр, — а то Элиза повесит на вас эту юную Синглтон. — Он сочувственно покачал головой. — Прекрасная женщина, я имею в виду, конечно, мою жену, а не девицу Синглтон, та просто легкомысленное создание, но Элиза почему-то считает себя хорошей свахой.
Ричард рассмеялся. С самого начала их знакомства сквайр Питерсон поразил его своей искренностью и открытостью — качествами, редко встречающимися у людей его круга. Однако смех замер на его устах, когда мимо них проплыла в танце рыжеволосая леди в немного старомодном платье из голубого шелка. Ее локоны были собраны в высокую элегантную прическу, однако отдельные непокорные пряди выбивались и дразняще щекотали ее стройную шейку и воображение Ричарда Сент-Джеймса, кстати, тоже.
«О боже, — пробормотал он про себя. — Что она здесь делает? Ведь она должна быть далеко отсюда, в полной безопасности в доме своих родных».
— Извините, сквайр, вы что-нибудь знаете об этой леди в голубом? — Ричард не мог оторвать от нее взгляда. Чтобы могло означать ее пребывание здесь?
— О ком это вы? — Сквайр обернулся и, заговорщически улыбаясь, ответил: — А, это Чентел Эмберли из Ковингтон-Фолли. Берегитесь, мой мальчик.
На мой взгляд, она просто красотка. В этих рыжих волосах что-то есть, не правда ли?
— И часто она бывает на балах и приемах?
— Нет, к сожалению. Элиза затащила ее к нам чуть ли не насильно. Сейчас эта красавица живет у тетки, поистине настоящего чудовища! Ей там, должно быть, очень тоскливо, поэтому мы ее и пригласили. Девочка и так почти нигде не бывает.
— Вот как… — пробормотал граф.
— К тому же она не замужем, а ей уже двадцать четыре. — Сквайр с сожалением покачал головой. — Проблема в том, что она чересчур серьезна, в отличие от своей кокетливой матери. Та была легка на подъем и всегда готова повеселиться: они с Элизой были близкими подругами, хотя это и кажется странным. Но я не имею права упрекать Чентел, ведь ей достался этот старый дом Ковингтон-Фолли, который вот-вот рассыплется в прах, и еще дурашливый братец в придачу. Ничего удивительного в том, что у Чентел слишком много острых углов в характере, которые отпугивают поклонников.
Ричард едва сдержал усмешку, услышав столь бледное описание, которое сквайр дал женщине с пылающими волосами.
Сквайр Питерсон лукаво улыбнулся:
— По правде говоря, молодые люди зовут ее злыдней. Нет сомнений, что она лакомый кусочек, да вот беда: не слишком-то она ценит мужчин. Со всеми представителями противоположного пола она обращается точно так же, как и со своим полоумным братцем, а кому это понравится? Хотя я лично, к слову сказать, не люблю бесхарактерных женщин. Мне надо, чтобы в женщине чувствовался огонь… Вот и Чентел такая:
к тому же у нее живой ум. — Сквайр Питерсон взглянул на Ричарда критическим оком, словно проверяя, не готов ли тот попасться в расставленные сети. — Я вижу, вы хотите с ней познакомиться?
— Да, — быстро ответил Ричард, стараясь не обращать внимания на широкую улыбку, появившуюся на лице сквайра; тот быстро повел его к девушке. Дрожь пробежала по телу Ричарда, когда Чентел Эмберли взглянула на него. Ее глаза изумрудно-зеленого цвета обожгли его сердце, как в ту памятную ночь, выражение ее очаровательного личика было открытым и доброжелательным. Узнает ли она его? Он очень наделся, что нет: он не был готов увидеть страх и ненависть в ее взгляде.
— Ченти! — В голосе сквайра прозвучало нескрываемое удовольствие. — Позволь мне представить тебе Ричарда Сент-Джеймса, лорда Хартфорда. Он недавно купил Ремингтон-хаус, так что теперь он твой сосед… Ну, почти сосед. — И он добродушно рассмеялся.
— В самом деле? — Уголки ее губ приподнялись в легкой улыбке. — Очень приятно познакомиться с вами… сосед.
Ричард поклонился и обворожительно улыбнулся:
— Я увидел вас, когда вы танцевали, и понял, что просто не могу не познакомиться с вами.
Ее тонкие брови удивленно приподнялись:
— Правда, милорд? Теперь мы уже знакомы, так что можем спокойно расстаться.
Было видно, что комплименты галантного кавалера позабавили Чентел, но не более того; он не сумел произвести особого впечатления ни титулом, ни тонкой лестью на гордую леди.
— Могу ли я просить вас подарить мне этот танец? — Ричард сделал приглашающий жест.
Девушка слегка наклонила голову, будто что-то припоминая.
— Я уверена, что никогда не встречала вас раньше, милорд, но вы на кого-то удивительно похожи.
Ричард, заметив, как она хмурится, поспешил натянуть на лицо улыбку:
— Я не знаю, на кого именно, но надеюсь, что вам было бы приятно танцевать с ним.
Чентел засмеялась, но Ричард видел, что она по-прежнему озадачена. По счастью, пожилая леди, с которой она до этого беседовала, вдруг произнесла:
— Ради бога, Чентел, перестань строить из себя недотрогу и пойди потанцуй с этим очаровательным молодым человеком, иначе он решит, что ты его боишься.
Сквайр многозначительно кашлянул и вставил свое веское слово:
— В самом деле, музыканты вот-вот снова заиграют, и я уверен, что следующим танцем будет вальс. К большому сожалению, теперь мне придется вас покинуть.
Сквайр Питерсон откланялся и поспешил к оркестру, а пожилая дама исчезла из виду, как будто растворившись в воздухе. Ричард рассмеялся:
— Кажется, они оставили вас на мою милость.
— Боюсь, милорд, все как раз наоборот, — сказала Чентел, внимательно наблюдая за хозяином; тот о чем-то говорил с дирижером и улыбался.
Ричард недоуменно посмотрел в ее искрящиеся лукавством глаза.
— Боюсь, что сквайр взял вас в плен, чтобы вручить мне. В данный момент он просит музыкантов сыграть вальс, хотя Элиза обычно оставляет этот танец на более позднее время.
— Представьте себе, только что сквайр назвал Элизу неисправимой свахой! — рассмеялся Ричард.
— Да, они оба хороши, — в тон ему ответила Чентел, — только сквайр еще более прямолинеен, чем его жена.
Ричард поклонился:
— Как бы там ни было, я у ваших ног. Так не будем же разочаровывать хозяев. Позвольте пригласить вас на танец.
Чентел улыбнулась, но от Ричарда не укрылось выражение сомнения и нерешительности в ее глазах. Это его озадачило. Любая женщина на ее месте сочла бы за честь принять его приглашение на танец. Но отступить было уже невозможно. Поэтому он счел нужным добавить:
— Вы ведь не хотите огорчить нашего радушного хозяина?
Чентел засмеялась и поднялась:
— Что ж, мне не хотелось его огорчить.
— А меня? Я понимаю, что я только военный трофей, но неужели у вас не останется ни капли симпатии и для меня? — лукаво глядя на девушку, произнес Ричард, увлекая ее в центр зала.
— А о какой симпатии может идти речь, милорд? — спросила его Чентел, дерзко глядя ему прямо в глаза. В ее манере держаться не было и намека на флирт. Ее вопрос прозвучал как вызов.
Теперь Ричард начинал понимать, почему эта девушка отпугивала молодых людей. Однако не в правилах многоопытного мужчины было отступать перед строптивостью красотки, а потому он поднял перчатку.
— О вашей ко мне, — парировал он, чувствуя, что тонет в этих изумрудных озерах. Он властно обхватил ее за талию и закружил в танце. — Я мог бы представить вам свои рекомендации, но мне не хотелось бы таким образом подчеркивать свои достоинства.
— Понимаю. Так, значит, одно из ваших лучших качеств — скромность? — невинно заметила Чентел.
— Так и есть. Но почему мы все время говорим обо мне? Давайте лучше поговорим о вас.
— Обо мне? Но это очень скучно, а я не хочу вас утомлять.
— Так кто же из нас излишне скромен? — поддразнил ее Ричард, в душе удивляясь, почему она не воспользовалась возможностью представить в выгодном свете свои достоинства и произвести хорошее впечатление, как это делали многие кокетки, танцуя с ним.
— Это вовсе не застенчивость. Просто я веду на редкость однообразную жизнь, и у меня нет никаких особых талантов, которыми я могла бы похвастаться.
— Разве нет? — Ричард нашел ее ответ весьма забавным. — Думаю, другие с вами не согласятся. Чентел поняла, на кого намекал ее кавалер:
— Если вы говорите о сквайре, то он честный человек и потому не станет расписывать мои несуществующие достоинства.
Ричард усмехнулся:
— Он сказал, что у вас твердый характер.
— Боже мой, и после этого вы решились пригласить меня на танец?
— Женщины с характером меня не пугают. — Он поймал ее дерзкий взгляд и, подчиняясь безотчетному импульсу, прижал покрепче к себе. — Меня всегда увлекает хорошая схватка.
Она замерла в его объятиях, мгновенно ощетинившись.
— А меня — нет.
— Разве это не так, Ченти? — ласково поддразнил ее Ричард. Ему нравилось звучание ее имени.
— Не смейте меня так называть! — Ее глаза потемнели, как море перед бурей, и на щеках вспыхнул яркий румянец.
Ричард был совершенно очарован. Девушка, казалось, стала еще прелестней в гневе. Он не знал, что на него нашло, но не мог остановиться. Должно быть, он сошел с ума… Но мисс Чентел Эмберли держала его на расстоянии, и ему вовсе не нравилось, что она обращается с ним как с незнакомцем. В конце концов, он вовсе не чувствовал себя чужим по отношению к ней!
— Почему? — переходя на еще более интимный тон, спросил Ричард.
— Только сквайр называет меня уменьшительным именем. — Голос Чентел звучал совсем холодно. — Вы, сэр, меня не знаете и потому не имеете на это права.
— А если я собираюсь узнать вас получше? — загадочно улыбаясь, промолвил Ричард. Она гордо вздернула подбородок.
— Все равно вы не можете меня так называть! Ричард рассмеялся и, закружив ее, на мгновение прижал к себе.
— Могу ли я называть вас Чентел? — нежно прошептал он.
Чентел пристально посмотрела на партнера. На лице у нее появилось выражение полнейшего изумления, и она отстранилась от него. Черт побери! Вне всяких сомнений, она его узнала. Он понял по ее поведению, жестам, по тому, как напряглось ее тело.
— Скажите мне, — едва сдерживая волнение, спросил он, — вы не останетесь на поздний ужин после танцев?
— Нет, не останусь. А почему вы об этом спрашиваете?
Ричард пожал плечами:
— Я очень надеялся провести с вами вечер. Кажется, там собирается веселая компания. Вы не перемените своего решения?
— Нет, — отрезала Чентел.
— Когда вы собираетесь вернуться домой? Может быть, вы позволите вас проводить? — все еще надеясь, что ошибся, спросил Ричард.
— Нет, спасибо, — поставила она его на место с откровенной прямотой. — Меня проводит сквайр Питерсон.
— Понимаю, — холодным тоном произнес Ричард, после чего оба они замолчали. Чувствовалось, что она с нетерпением ожидает конца танца; когда музыка наконец смолкла, Чентел сухо произнесла полагающееся «благодарю» и тут же ускользнула от Ричарда, оставив его в замешательстве.
Он наблюдал за беглянкой; она подошла к сквайру и что-то ему сказала. Даже не очень проницательный человек догадался бы, о чем шла речь. Без сомнения, Чентел собиралась побыстрее вернуться в Ковингтон-Фолли. Как он желал бы увидеть ее этой ночью! Черт побери эту женщину!
Ричард вышел из бального зала и направился в комнату, где играли в карты, разглядел среди гостей своего приятеля и позвал его:
— Эдвард, мне надо срочно поговорить с тобой, удели мне минутку.
К нему подошел мужчина с очень подвижным лицом, небесно-голубыми глазами и светлыми волосами, отливающими золотом при свете свечей. Он бросил взгляд на свои карты и ответил:
— Хоть десять минут! Мне сегодня так не везет, что я с удовольствием пообщаюсь с тобой.
Он извинился перед сидящими за карточным столом и вышел вслед за Ричардом в холл.
— Что случилось? У нас еще в запасе часов пять, разве не так? — заговорщическим тоном спросил он.
— Чентел Эмберли сегодня здесь.
Эдвард сделал большие глаза:
— Но ведь она должна быть в Лондоне, в доме своей тетки.
— Однако девушка здесь и собирается сегодня вечером вернуться к себе в Ковингтон-Фолли.
Эдвард присвистнул:
— Так, значит, она все-таки имеет отношение к этому делу!
— Вполне вероятно, что она могла оказаться здесь случайно. Но ее надо остановить, и у нас совсем мало времени. — Ричард был серьезен как никогда.
Эдвард возвел очи к небу:
— Да поможет тебе бог, если ты собираешься остановить Чентел!
— Ты говоришь так, как будто хорошо ее знаешь, — подозрительно прищурившись, сказал Ричард.
— Действительно, мы росли вместе и были близкими друзьями. — На щеках Эдварда появился слабый румянец. — Однажды я попытался поцеловать ее, и она столкнула меня в пруд.
— И это все? — Ричард облегченно улыбнулся.
— Я был так молод, но она нанесла чувствительный удар по моему самолюбию!
После небольшой паузы Ричард заключил:
— Впрочем, это неважно. Мы с тобой теряем время. О Чентел надо побеспокоиться до нашего ночного налета. Если она невиновна, то незачем ее вмешивать во все это; если же она в чем-то замешана, то я не хочу, чтобы она предупредила своих сообщников.
— Разве она о чем-то догадывается?
— Я почти уверен, что она меня узнала, — нехотя признался Ричард. Эдвард застонал:
— Час от часу не легче! Теперь мы к ней просто не подберемся!
— Подберемся, если будет нужно. — Голос Ричарда звучал сурово.
— И что мы будем делать? Похитим ее?
— Да, после чего ты немедленно отвезешь ее ко мне и запрешь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42