В каждом уголке, в каждой нише стояли вазы с роскошными розами, пионами, лилиями. Но больше всего здесь было орхидей, наполнявших воздух своим странным ароматом.
Наконец их привели в просторную комнату, отделанную красным лаком, мебель в которой была изготовлена из бамбука. Около десятка гостей уже пили шампанское; никого из них Татьяна не знала.
— Это лорд Гренвилл, — прошептала леди Борнмут. — С ним леди Гертфорд, а там — леди Кэмпбелл. Графиня была права: здесь собралось самое избранное общество! Ах, если бы Сельма могла насладиться столь приятным знакомством!
Татьяна в новом сапфирово-синем платье, обрисовывающем каждый изгиб ее тела, готова была согласиться с ней, лишь бы ее оставили в покое. То ли от ослепительной роскоши этого огромного дворца, то ли оттого, что Лукас явно не одобрил бы эту затею, у нее снова разболелась голова. Она отказалась от предложенного шампанского, но леди Борнмут, толкнув ее локтем в бок, шепнула:
— Возьмите! Кто мы такие, чтобы отказываться от прохладительных напитков? Ах, смотрите, смотрите! Это герцогиня Йоркская! Какие на ней великолепные драгоценности!
Никто официально не представлял гостей друг другу; хозяина же нигде не было видно. Зато к Татьяне один за другим стали подходить джентльмены с дерзкими глазами, которые представлялись сами.
— Значит, вы и есть маленькая кузина нашей Далси? — пробормотал, взяв ее за локоть, один из них.
Пока Татьяна лихорадочно соображала, как бы ей незаметно высвободиться из его хватки, слуга в шелковой ливрее ударил в бронзовый гонг. Звук был настолько оглушительный, что она вздрогнула, забыв о том, что собиралась сделать.
— Его королевское высочество. — Человек, стоявший рядом с ней, склонился в низком поклоне.
Татьяна присела в глубоком реверансе. Уголком глаза она увидела принца-регента: на нем было что-то вроде золотого халата поверх просторных панталон из переливчатого синего шелка и алой сорочки. Голову принца украшал усыпанный блестками тюрбан; он шел несколько неуверенной походкой. Только когда он направился к ней, Татьяна вспомнила, что так ходил ее приемный отец, когда перебирал лишнего.
— Мисс Гримальди! Я рад, что вы смогли присоединиться к нам. Ваш наряд просто восхитителен! — Принц, склонив голову, поцеловал руку Татьяны, а затем и сопровождавшей ее леди Борнмут.
— Ужин ждет нас! Прошу! — Он снова взглянул на Татьяну, которая молила Бога, чтобы принц не предложил ей руку. К счастью, между ними вклинилась леди Гертфорд, и Татьяна была спасена.
Ужин тянулся бесконечно долго. Принц-регент много ел, пил еще больше и говорил за столом один за всех, отпуская такие рискованные шуточки, что Татьяне было за него стыдно. Он без конца рассказывал о своих героических подвигах в войне против Наполеона, но все это, как она знала, не имело под собой никаких оснований. Каждый из сидящих за столом, должно быть, тоже знал это, однако все молча слушали и усердно кивали головами.
К тому времени как в банкетный зал ввезли пирожные на тележках размером с кровать, глаза леди Борнмут остекленели, напоминая поданные в виде башни глазированные про-фитроли.
Татьяна надеялась, что, учитывая состояние принца-регента, танцев не будет. Действительно, когда ужин закончился, леди и не подумали встать из-за стола и перейти в гостиную. Мужчины закурили сигары, на столе появились портвейн и херес.
Неожиданно принц-регент, опрокинув стул, вскочил на ноги и весело воскликнул:
— А теперь все на лужайку — любоваться фейерверками!
Эта часть вечера привела Татьяну в восторг: взлетающие высоко в небо и взрывающиеся над морем огоньки, рассыпающиеся разноцветными звездочками, представляли собой великолепное зрелище. Любуясь фейерверками, она почти простила принцу его экстравагантные выходки, потому что никогда в жизни не видела ничего столь чудесного, как эти красные, золотистые и зеленые хвосты маленьких ракет.
Неожиданно начался дождь. При первых его каплях дамы с визгом бросились в дом, спасая свои платья и прически. Татьяна задержалась, наблюдая за тем, как догорают в воздухе последние из этих волшебных искусственных звездочек. Когда она вновь взглянула в сторону павильона, вокруг никого не было. Она осталась одна. Ей пришло в голову, что хорошо бы сейчас приказать подать карету и вернуться домой, но уроки хороших манер, преподанные графиней, не прошли даром и не позволили ей пойти на такое нарушение этикета. Она должна была поблагодарить принца-регента перед отъездом.
Татьяна поспешила ко входу, и ливрейный лакей услужливо распахнул перед ней дверь. В помещении она вдохнула аромат орхидей и вновь ощутила головную боль. Перед ней было несколько дверей, и лакей указал ей жестом в сторону одной из них, однако, подойдя, девушка обнаружила, что дверь заперта. Она оглянулась, но лакея уже и след простыл.
«Только этого мне не хватало!» — теряя терпение, пробормотала она и попробовала открыть другую дверь. Когда и это ей не удалось, она решила отправить хорошие манеры ко всем чертям, выйти на улицу, потребовать свою карсту к главному входу и уехать.
Татьяна подергала ручку, и когда очередная дверь не поддалась, она поняла, что ее попросту заперли.
«Сама виновата, незачем было задерживаться на газоне и глазеть на фейерверки!» Татьяна поискала глазами шнур колокольчика и, не найдя, принялась колотить в дверь кулаками. Из-за раззолоченного дерева доносились звуки музыки. Может быть, если постучать громче… Она сняла с ноги туфельку, стукнула в дверь и страшно смутилась, заметив, что отколола золотой листочек от декоративной гирлянды. А если попробовать улизнуть иначе? Девушка подбежала к ближайшему окну и попыталась его открыть…
Неожиданно звуки музыки резко усилились. Татьяна оглянулась и увидела в освещенном проеме открытой двери силуэт грузной фигуры в просторных панталонах.
— Моя дорогая мисс Гримальди! — воскликнул, шагнув к ней, улыбающийся принц-регент. — Позвольте узнать, что вы здесь делаете?
Татьяна с облегчением вздохнула, почувствовав глубокую благодарность к нему за спасение.
— Ах, ваше высочество! Я отстала от всех остальных, и лакей, проводивший меня сюда, куда-то исчез, а двери оказались запертыми…
— Это естественно — мой персонал обязан беспокоиться о моей безопасности. — Он взглянул на туфельку, которую его гостья все еще держала в руке. — Вы сломали каблучок?
— Нет, я стучала им в дверь. Извините, но я нечаянно отколола кусочек золотого украшения.
— Пустяки! — успокоил ее принц-регент, подходя ближе.
Татьяна вдруг особенно остро почувствовала, что влажное от дождя платье чересчур отчетливо обрисовывает ее фигуру. Глядя в пол, она надела туфельку на ногу.
— Я бесконечно благодарна вам за то, что вы оказались поблизости, но мне не хотелось бы задерживать ваше внимание — ведь вас ждут другие гости.
Он наклонился к ней, и она уловила запах бренди, сладостей и табака.
— Все гости уже разъехались, моя дорогая.
— Но этого не может быть — леди Борнмут должна сопровождать меня!
— Вот как? Странно. Я отправил ее домой в моей собственной карете, пообещав в дальнейшем прислать приглашения ее дочерям.
У Татьяны екнуло сердце. Значит, леди Борнмут бросила ее ради того, чтобы прокатиться в карете с королевскими гербами, а впоследствии обеспечить Сельме и Клотильде возможность побывать здесь…
— Ну, как вам понравился мой павильон, мисс Гримальди? Говорят, он не уступает Дворцу дождей…
— Он даже еще великолепнее! — Татьяна решила, что лесть в данном случае не помешает.
— Вижу, вы отлично разбираетесь в искусстве. Я, кажется, уже говорил вам, что у вас очаровательное платье? — Его толстые пальцы коснулись ее плеча, потом скользнули на грудь. — Сразу виден континентальный стиль.
— Не прикасайтесь ко мне! — резко сказала Татьяна.
— О, мисс Гримальди, вы просто созданы для того, чтобы к вам прикасаться.
Татьяна попыталась вырваться, но принц-регент, запустив руку в ее волосы, с неожиданной силой запрокинул ее голову. Она хотела было ударить его коленом, как сделала это с негодяем, напавшим на нее в парке, но он был готов к такому маневру и, как только она подняла ногу, без труда оттолкнул ее, а затем, швырнув Татьяну в кресло, навалился на нее всем телом.
Тяжело дыша, Татьяна лежала под ним, не в состоянии пошевелиться, надеясь лишь на то, что он случайно упал на нее, потому что пьян и нетвердо держится на ногах. Ситуация казалась ей скорее комичной, чем угрожающей, и она рассмеялась бы, если бы могла дышать.
— Дорогая мисс Гримальди, нехорошо противиться страсти монарха приютившей вас страны. — Она чувствовала на своем лице его горячее зловонное дыхание. Только бы не потерять сознание! Ей было уже не до смеха.
Мокрые губы прикоснулись к ее губам, и Татьяну едва не вырвало. Потом он запустил толстые пальцы в вырез платья.
— Какая молодая и упругая грудь! Позвольте мне…
Она ухватилась руками за оба конца его галстука, намереваясь задушить его, и, ловя ртом воздух, потянула за концы изо всех сил, но хитроумный узел галстука развязался, и все ее усилия пошли насмарку. Принц-регент хихикнул и снова навалился на нее.
Татьяна почувствовала, как его бедра трутся о ее тело. Она, конечно, понимала, что человек в его состоянии не сможет довести до конца акт насилия, однако понимала и другое: если обстоятельства этого свидания когда-либо станут достоянием гласности, ее репутация будет погублена. А тут еще Лукас, который и без того считал ее способной на многое… Разве удастся ей убедить его, что все происходило против ее воли?
Сама не своя от страха, Татьяна вцепилась ногтями в щеку принца, но он лишь рассмеялся и одной рукой сжал ее руки над головой.
— Люблю темпераментных девушек, но все хорошо в меру…
И тогда Татьяна плюнула ему в лицо. В ответ Принни злобно взглянул на нее, утер слюну с подбородка и замахнулся кулаком.
Удар был такой силы, что, казалось, покачнулась комната, и все же почему она не ощутила боли? Именно в этот момент Лукас Стратмир, успев схватить принца за шиворот, приподнял его в воздух и швырнул на пол.
— Боже мой! — выдохнул мерзкий сластолюбец, стукнувшись подбородком о ковер.
Лукас собрался повторить удар, но Татьяна схватила его за руку.
— Не надо, пожалуйста…
— Клянусь, я вытрясу из него душу! — прорычал Лукас.
Принни с трудом поднялся на колени.
— Только попробуй! Я непременно позабочусь о том, чтобы тебя повесили, и сделаю это с превеликим удовольствием!
— Ах ты, мерзкий жирный боров…
— Лукас, перестань! — воскликнула Татьяна. — Этот слизняк не стоит твоего гнева.
— Ты права. — Лукас поднял ее с кресла и окинул гневным взглядом ее измятое платье, растрепанные волосы…
— Послушай, — принц, кряхтя, поднялся на ноги, — меня заверили, что девчонка сама этого желает!
Лукас угрожающе прищурился:
— Лжешь, негодяй…
— Клянусь, это правда — мне об этом сообщила дама, которая ее сопровождала.
Татьяна вздрогнула.
— Возможно, так все и было, — шепнула она.
— Вот именно, — подхватил принц. — Ваша знакомая подошла ко мне, когда мы возвращались с лужайки, и сказала, что вы по мне с ума сходите! Вот почему, когда я заметил, что вы не вернулись вместе с остальными, нашел вас здесь, и вы так мило поблагодарили меня за спасение… — Принни поправил манжеты и сбившийся тюрбан. — Уж не считаете ли вы, что для того, чтобы завоевывать сердца, мне нужно прибегать к насилию? Полно! Стоит пальчиком поманить, и любая женщина в моем королевстве бросится мне на шею!
— Только не я! — решительно заявила Татьяна.
Старый распутник усмехнулся:
— До поры до времени, дорогая. Мое обаяние возрастает с каждой новой встречей. Надеюсь, вы не обиделись? Считайте, что произошла небольшая ошибка.
— Ничего, мерзавец, когда-нибудь ты свое получишь, — угрожающе пробормотал Лукас. — Я от всей души надеюсь увидеть это своими глазами. — Он накинул на плечи Татьяны свой плащ. — Пойдем поскорее отсюда.
— Приезжайте в любое время, мисс Гримальди! — весело крикнул принц им вслед.
Пока они стояли в ожидании кареты, Лукас не проронил ни слова; затем он в полном молчании усадил ее, сам сел напротив и с каменным лицом уставился в окно.
— Клянусь, — наконец прервала молчание Татьяна, — я не давала ему ни малейшего повода. Не могу представить себе, зачем было леди Борнмут так порочить меня?
— Полагаю, она надеялась сделать из тебя еще одну миссис Биверс! — резко ответил Лукас.
— А что именно случилось с миссис Биверс?
— То же самое, что почти случилось сегодня вечером с тобой. Только Принни вдобавок наградил ее еще кое-чем, чтобы помнила. Сифилисом.
— Силы небесные! — Татьяна вздрогнула под его плащом. — Но какую выгоду может извлечь из этого леди Борнмут?
— Она надеялась устранить хотя бы одно препятствие на пути к замужеству своих дочерей.
— Неужели женщина может быть такой бессердечной!
Дождь, припустив сильнее, громко застучал по крыше кареты.
— А что ты скажешь о моей матери, которая отправила тебя туда?
Гром ударил с такой силой, что задрожали стекла в окнах кареты, и Татьяна зажала уши руками.
Лошади, испугавшись, заартачились, и ей показалось, будто что-то большое и тяжелое свалилось на крышу кареты, потом промелькнуло за окошком и шлепнулось в дорожную грязь.
Лукас приподнялся на сиденье и крикнул:
— Бронтон!
Ответом ему было молчание.
— Похоже, Бронтона застрелили, — со странным спокойствием сказал он. — Пожалуйста, не высовывайся.
Ударом ноги Лукас распахнул дверцу.
Снова прозвучал хлопок, потом еще один. Выстрелы были похожи на фейерверк.
Татьяна прижалась лицом к стеклу, но сначала не могла разглядеть ничего, кроме тьмы и капель дождя на стекле. Потом она увидела Лукаса, склонившегося над человеком, лежащим на дороге. Время от времени из темноты раздавались выстрелы; и Лукас отстреливался, а потом потащил тело к карете.
Татьяна открыла дверцу, и Лукас втиснул кучера внутрь.
— Он мертв? — Глаза девушки расширились от ужаса.
— Не знаю.
Выйдя наружу, Лукас направился к лошадям, однако Татьяну его слова ничуть не успокоили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35