– Мой саквояж? Где и как ты его раздобыл, Немас? – удивленно воскликнула Джулиана.
Индеец сортировал запасы еды, отложил в сторону одеяла и, усмехнувшись, сказал:
– Я ждал, пока таверна закроется, потом залезчерез окно и забрал его.
– О, Немас, не знаю, как и благодарить тебя.
Она смогла подойти к нему лишь после того, как тот, наконец, убрал все снова в мешки, освободив место возле костра. Затем протянул ей два одеяла.
Он молча принял ее благодарность и кивнул седой головой.
– Сейчас надо ложиться спать.
Джулиана завернулась в одеяла, решив немного помечтать о Сэйте и их прощании, но сразу уснула.
Рано утром женщина не могла понять, где она. Ей казалось, что ещё продолжается сон. Над её головой раскинулись широкие ветви деревьев, удерживающие толстый слой снега. Она повернула голову в сторону доносившихся шагов скользившего по снегу индейца и, наконец, все вспомнила. Сквозь пелену утреннего рассвета Джулиана рассмотрела Немаса, стоявшего недалеко от костра и обрабатывающего тушку кролика. Приподнялась, приветливо поздоровалась и слегка улыбнулась, услышав странное ворчание в ответ.
Желая доказать индейцу, что она не лежебока, быстро встала и скатала одеяла в тюк. Затем подошла к Немасу. Он кивнул головой в сторону горшка с водой, стоявшего на огне:
– Я растопил снег, чтобы ты умылась, а затем, пока жарится кролик, приготовь кофе, у меня это получается плохо.
Через час, когда полностью рассвело, Джулиана сидела на маленьком пони, и их путешествие началось.
К концу первого дня пути она уже не смогла без помощи индейца соскочить с лошади. Но постепенно привыкла к долгим монотонным дневным переходам. Немас очень умело пользовался луком и стрелами, и каждый вечер у них было свежее мясо или рыба.
На четвертый день, перед закатом солнца, старик остановил свою лошадку, и показал знаком, что Джулиана должна сделать то же самое.
– Впадина Индейцев, – объяснил он, указывая на покрытую снегом долину.
Женщина подалась вперед, чтобы что-либо увидеть сквозь лучи заходящего солнца. Она рассмотрела четыре больших бревенчатых дома по два на каждой стороне, ведущей к селению дороги. Затем перевела взгляд выше на склоны долины и насчитала 15 домов, примыкающих к темному лесу.
Итак, здесь ей нужно какое-то время пожить, все будет зависеть от того, приедет ли Сэйт. Она надеялась, что приедет.
Джулиана снова перевела взгляд на долину. Из всех построек только две подавали признаки жизни. Из дверей одной постоянно выходили или заходили мужчины. Это могла быть таверна, но что же во второй? Место ярко освещено, на крыльце висит фонарь.
– Что там? – она повернулась к Немасу, когда изнутри раздался громкий смех.
– Такое место!.. – старик неодобрительно покачал головой. – Там живут плохие женщины.
Джулиана постаралась сдержать улыбку, вызванную открытым возмущением индейца. Она очень удивилась: найти в этой глубинке дом с такой репутацией.
– А где живет Джон? – спросила Джулиана, переводя разговор.
– Не здесь. Его жилище в трех милях отсюда.
Женщина устало опустила плечи. Еще три мили. Немас ехал сегодня слишком быстро. Она уже проголодалась и мечтала быстрее соскочить с лошади. Но старик снова взобрался на пони, мягко дернул поводья, направляя ее вперед, и она со вздохом последовала за ним.
Проезжая около таверны, они не проронили ни одного слова. Из окон одного из домов раздался взрыв веселого хохота. Джулиана наклонилась, пытаясь заглянуть внутрь, но не прошло и секунды, как индеец огрел кнутом ее пони, она едва удержалась от падения и закричала:
– Почему ты это сделал? Я могла упасть и сломать себе шею.
– Ты не должна смотреть на это грешное место, – усмехнулся он и подъехал к ней. – Там делают плохие вещи, намного хуже, чем в Трентоне.
– О, Немас, ради бога. Что стало бы со мной, если бы я подсмотрела.
– Смотри на дорогу, – опять усмехнулся старик и поддал ногами свою лошадь.
Они уже пересекли почти весь поселок, когда Немас указал куда-то пальцем и гордо сообщил:
– Здесь живет Джон.
Джулиана молча приказала расслабиться себе и своему усталому телу, глядя на небольшой деревянный домик у подножья горы, едва различимый в вечерних сумерках.
– Он – мой брат и, конечно, обрадуется мне.
Из каменной трубы поднималась тонкая струйка дыма, а в чистом окне мерцал огонёк. «Видимо, в доме одна комната. Будут ли рады мне?» – с тоской размышляла Джулиана, чувствуя снова накатившуюся усталость и неловкость.
Когда подъехали ближе, она увидела еще одно строение, примыкающее к дому. Это был амбар. Распахнулись широкие двери, и оттуда вышел мужчина, держа в руках фонарь.
Джулиана хорошенько всмотрелась в стройную мужскую фигуру. Сердце радостно ёкнуло. Она тут же с криком спрыгнула на землю.
– Джон! Джон!
И в мгновение ока преодолела разделявшее их пространство прежде, чем Джон успел сообразить, что к чему. Он подался к ней:
– Джулиана?! Это ты, сестричка?
– Да, да! – засмеялась женщина и бросилась к нему в объятия.
– Каким ветром тебя сюда занесло? – счастливо улыбался Джон, не переставая крепко обнимать сестру. – Том с тобой?
Он посмотрел поверх нее на индейца, привязывающего двух лошадей.
– Нет, я одна, – спокойно ответила Джулиана, наблюдая за лицом брата и боясь заметить неудовольствие. Не переставая на него смотреть, она объяснила:
– Тома убили в последние дни войны. Я посылала тебе записку, но теперь понимаю, почему ты ничего не узнал.
Джон продолжал удивленно на нее смотреть.
– Его родители выгнали меня из дома, где мы жили, и вот… и поэтому… я здесь. Опять как камень на твоей шее.
– Не говори так, – он слегка отстранил ее от себя. – Ты – моя младшая сестра. Мы будем жить вместе.
– А что если… Молли… не захочет этого?
Мужчина смущенно кашлянул.
– Понятно, дорогая, Айва успела тебе наговорить.
Джулиана согласно кивнула. Он рукой провел по морщинкам на ее нахмуренном лбу.
– Не беспокойся, – мягко сказал брат. – Молли будет рада и полюбит тебя.
– А сейчас, – добавил Джон, – расскажи, пожалуйста, как ты познакомилась с моим другом Немасом, – он слегка повернул ее в сторону индейца.
Она поведала ему о печальной встрече с Айвой, о сцене в таверне.
Мужчины обменялись рукопожатиями. Джон стал благодарить друга. Все трое сразу замолчали, когда со скрипом открылась дверь домика.
– Дорогой, с кем ты тут разговариваешь? – спросил веселый женский голос. – У нас гости?
Джон взял сестру за руку и повел к крыльцу.
– Да, Молли, и спорим, ты ни за что на свете не догадаешься, кто это?
Симпатичная светловолосая женщина удивленно посмотрела на них и, оставшись довольной, рассмеялась.
– Это же твоя сестра, Джулиана.
– Как ты поняла? – разом спросили они.
Молли живо сбежала с крыльца.
– Вы похожи, как две капли воды. Здравствуй, сестра.
Она улыбнулась и поцеловала ее в щеку. Джулиана попыталась что-то сказать, поблагодарить, но неожиданно разрыдалась.
– О, Джон, бедняжка совсем вымоталась, – воскликнула Молли и подхватила ее под обе руки, – Помоги отвести в дом.
– Пожалуйста, не беспокойтесь, – Джулиана немного успокоилась, – Я не так сильно устала.
Джон усадил ее в кресло-качалку.
– Я волновалась всю дорогу, пока сюда ехала, а сейчас вижу, как вы мне рады, и на душе такое облегчение.
– О, дорогая, – Молли села рядом. – Мы всегда тебя примем.
Джулиана обвела взглядом довольно большую комнату. Увидела стол, четыре стула, шкаф и мойку в углу. Здесь же стояли широкая кровать и гардероб. Перед камином была скамья и два кресла-качалки. Ярко-красные шторы на окнах и желтую скатерть весело дополнял пестрый ковер ручной работы, придавая комнате теплоту и уют.
– Мне у вас очень нравится, Молли, но будет, наверное, тесновато.
Женщина снова громко и весело рассмеялась:
– Вы только послушайте ее. Джулиана, милая, здесь столько семей, где живет по пять детей, а дома еще меньше нашего?
– Неужели?! Где все они спят? А родители, когда они… как происходит их интимная жизнь? – Она покраснела.
– Тех, кто здесь живет, этот вопрос волнует меньше всего. Они делают все что захотят, когда посчитают нужным, не обращая особого внимания на детей, – объясняла Молли, кивая головой.
Потрясенная, Джулиана молчала. Джон посмотрел на ее пылавшее от смущения лицо и продолжил разговор:
– Большинство местных людей воспитаны по-другому, чем ты, сестричка. Придется воспринимать их такими, какие они есть.
– Да, верно, – вмешалась опять хозяйка. – Наш сосед спит с женой и ее младшей сестрой. Каждую весну они обе ходят с животами.
Джулиана возмутилась и захотела что-то сказать, но женщина продолжила свой рассказ:
– Когда священник попробовал поговорить с ним о том, что его свояченице всего лишь четырнадцать лет, фермер ответил, что, во-первых, это не его дело, во-вторых, ему быстрее нужны сыновья, которые помогали бы в работе. А в-третьих, это была идея девчонки приходить к ней в любое время, когда он захочет.
Молли саркастически усмехнулась.
– Из девяти их детей – только трое мальчиков.
Джулиана наконец вмещалась:
– Почему жена не положит этому конец? Неужели ей не больно смотреть, как муж спит с ее малолетней сестрой?
– Начни она жаловаться – это не принесет пользу, – фыркнула женщина. – Скорее всего она получит подзатыльник. Да ее это не очень-то беспокоит и даже на руку: она отдохнет от приставаний собственного мужа. Зимние ночи долгие, люди рано ложатся спать…
Джулиана, слыша полные откровений объяснения, снова покраснела и подумала, не пришлось ли и Молли испытать подобное?!
– Нельзя сказать, что у нас нет порядочных людей, – продолжала она, снимая с огня большой закопчённый чайник. – Есть несколько семей, которые соблюдают общепринятые законы, регулярно ходят в церковь и много работают по хозяйству. Они составляют основу нашей общины.
– Да, – подтвердил Джон, убирая длинные ноги с прохода, чтобы не мешать снующей жене накрывать на стол.
– Немас рассказывал, что так было всегда. А он много раз видел, как возникали подобные поселения.
– Кстати, где он? – забеспокоилась Джулиана. – Он поужинает с нами?
Джон засмеялся.
– Старый индеец не очень уважает пищу белокожих, он предпочитает есть оленину со своим племенем, разбившим у реки лагерь. Зато любит сладости. Когда Молли печет пироги, он тут как тут и, скорее всего, навестит нас на Рождество.
– О, боже мой, – она схватилась руками за голову, – я совершенно забыла о празднике. Какое сегодня число?
– Двадцать девятое, – ответила Молли. – Ужин на столе.
Брат и сестра прекратили разговор и с жадностью хорошо проголодавшихся людей набросились на ветчину, бобы и кукурузные лепешки.
Джулиана коротко рассказала о смерти Тома и о невыносимой жизни с его родителями. Джон поведал том, как был вынужден оставить ненавистную Айву. Он положил свою ладонь на руку жены.
– Айва никогда не даст мне согласие на развод. Но мы никому не говорим об этом. Все, кроме Немаса, знают ее как миссис Немет. И если я когда-нибудь стану свободным, мы тихо обвенчаемся. Так будет благоразумней всего.
– Молли, – прошептал он, нежно смотря ей в глаза. – Я благодарю Всевышнего каждый день, что ты так меня любишь и согласилась жить со мной.
Женщина промолчала.
Ужин завершил яблочный пирог. Затем все убрали. Джулиана едва сдерживала желание лечь спать. Хозяйка сочувственно ей улыбнулась и направилась к кровати.
– Переодевайся и ложись. Ты выглядишь очень усталой.
– Но… я не хочу спать на вашей кровати, – поднимаясь, запротестовала она. – Мне вполне подойдет тюфяк. За время дороги я ко всему привыкла.
– Мы с Джоном тоже любим спать на полу, – твердо заявила Молли. – Хозяева, у кого мы купили дом, оставили толстый перьевой матрас. Нам будет удобно на нем.
– Хорошо, останусь здесь.
Перед тем как лечь, Молли взялась за спинку кровати и хорошенько подергала ее. Раздался громкий треск перекладин. Джулиана покраснела.
Женщина поцеловала ее и мягко заметила:
– Трудно поверить, что ты была замужем. Никогда еще не видела так часто краснеющих людей.
Джулиана наклонилась за рубашкой, пряча лицо в тень, и быстро переоделась. Хорошо, что можно снять одежду, в которой долго путешествовала, подумала она, забираясь под одеяло и пытаясь вызвать в памяти образ Сэйта. Почему ничего не рассказала о нем брату? Ее губы тронула улыбка. В этом нет никакой тайны. Просто ей дороги эти воспоминания. Пусть секрет побудет немного с ней. Ее глаза закрылись, и она крепко и безмятежно уснула.
ГЛАВА 7
Сэйт Магрудер смотрел вслед удаляющемуся экипажу. Железные колеса оставляли в снегу глубокий след. Когда скрип кареты затих вдали, он вскочил на лошадь, направляя ее назад к дому. И хотя очень скучал по женщине с копной светлых волос, на сердце было легко. С наступлением весны они обязательно встретятся.
Он опустил поводья, дав лошади свободу выбирать путь, а сам стал мечтать. Джулиана Рэслер не захочет жить в домике, состоящем из одной комнаты. Он, конечно, не сможет предложить ей двухэтажный каменный дом, какие видел в Филадельфии или Трентоне, но пристроит к своему жилищу кухню и спальню, сделав их просторными и с окнами на обе стороны, размышлял Сэйт. И у Джулианы будет новая печь, одна из тех, что он видел в местном магазине. В деревне есть мистер Симпсон, который делает по-настоящему красивую и добротную мебель. Нужно будет поговорить с ним. Еще он навестит бабушку Хоукинс и закажет несколько ковров. На все это уйдет уйма денег.
Мечтания охотника прервала внезапно остановившаяся лошадь. Он и не заметил, как они приехали домой.
– Ты хочешь есть, старик, – усмехнулся Сэйт, прыгая на землю и ведя жеребца в сарай.
Он расседлал его и направился на чердак за сеном. Спустившись, разбил вилами довольно толстый слой льда в кормушке, наложил туда сена и затем пошел к дому.
Учуяв приближающегося хозяина, собака, радостно лая, выскочила в открытую дверь. Охотник поставил к стене ружье и принялся стягивать мокасины.
Никогда еще его дом не казался таким пустым, думал он, глядя на остывший пепел в камине.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41