Когда мужчина вздрогнул и замер, Слим быстро окинул взглядом комнату: нет ли у мужчины компаньона, и облегченно вздохнул: он был один. Слим увидел, что это было временное жилище, имеющее убогую обстановку. То, что здесь находилось, должно быть, лежало раньше в каком-нибудь сарае, как ненужный хлам. Слим заметил стол со сломанной ножкой – деревяшка из леса заменила ее – стул без спинки и наспех сделанная койка с листвой и сосновыми иглами, которые служили матрацем. Два серых одеяла из лошадиной шерсти служили покрывалом для кровати.
Глаза Слима обнаружили кучу ловушек в углу. Он узнал их.
– Спенсер будет счастлив увидеть это, мужики, – сказал он сердито.
– Кто вы и чего вы хотите? – потребовал незнакомец тягучим и грубым голосом.
– Неважно, кто мы. Вопрос в том, кто ты, черт побери? – спросил Слим холодным, угрожающим голосом. – Повернись и дай нам посмотреть на тебя, подонок.
Они воскликнули удивленно, потом Слим выругался почти шепотом:
– Арнольд Гранди? – раздраженно сказал он. – Наш старый знакомый. А мы думали, что ты вернулся в Сент Луис.
– Я здесь, как видите. Вернулся.
Гранди смотрел, как крыса из угла, тем временем его рука выхватила нож из-за пояса.
– Сын Эйткинса стал причиной гибели моего брата, и я собираюсь отомстить ему за это.
– Черт тебя побери! – Слим сделал угрожающий шаг вперед. – Ты и так сделал много подлости для Спенсера.
– О, нет, я еще далеко не все сделал, – Гранди отступил назад. – Это только начало. Я собираюсь уничтожить все его ловушки, потом разделаюсь с его женой. Я уже нападал на нее в сарае, когда не было старого Бена, но младший Эйткинс пришел и избил меня до полусмерти. Он не сможет помешать мне в следующий раз. Я выслежу эту девку однажды, когда его не будет дома.
Слим смотрел прищуренными глазами на взбесившегося мужчину и был уверен, что стремление Гранди отомстить Спенсеру свело его с ума. «Неужели он совсем спятил, если думает, что сможет справиться с тремя мужчинами?»
– Почему бы тебе не собрать свои вещички и не вернуться в Сент Луис? – сказал он тихо, стараясь успокоить мужчину. – Ты сделал много гадостей Эйткинсу, считай, что ты отомстил ему сполна.
– Пошли все к черту! – Было ясно, что Гранди не собирался угомониться. – Я еще не закончил. Но теперь я вижу, что мне необходимо сначала убрать с дороги вас троих.
Он рывком вытащил свой нож из чехла и бросился на Слима. Под его тяжестью охотник упал на пол, и они покатились. Каждый старался очутиться наверху. Они перекатывались, размахивая ножами. Наконец, Слиму удалось ухватиться за запястье Гранди и закрутить руку назад, так что нож выпал из его руки. Он вскочил, схватил Гранди за волосы и потянул его к своим коленям. Когда Гранди уставился звериным взглядом на него, он отвел свой кулак назад и со всей силы ударил ему между глаз. Обезумевшая голова мужчины опрокинулась назад, и, когда Слим разжал его, он грохнулся на пол. Из носа хлынула кровь, и глаза, наливаясь кровью, стали заплывать.
Друг Спенсера стоял над ним, тяжело дыша, широко расставив ноги.
– Если ты завтра же не уберешься, я спалю эту лачугу.
Его приказ был для Гранди, как удар кнута.
– Люди в этой местности не потерпят разбойника, который грабит ловушки честного охотника. Они повесят тебя за одно место на высоком дереве, если узнают.
Когда Слим и его друзья покинули лачугу, они надеялись, что у Гранди хватит разума, чтобы убраться туда, откуда он пришел, и никогда больше не появляться на Холмах.
Глава 27
Тяжелые хрипы в груди Греты заполняли комнату. Спенсер, зажав голову руками, сидел возле кровати. Голова его раскалывалась от боли при мысли, что Грета покинет его навсегда. Бен и Пейшенс стояли рядом, наблюдая, как медленно и тяжело поднималась и опускалась ее грудь. Все трое мысленно задавали себе один вопрос:
«Доживет ли она до утра?»
Три недели назад, когда снова вдруг вернулась ее загадочная и неустановленная болезнь, Грета стала с каждым днем угасать, у нее в голове была путаница и дикая боль. Она плохо понимала, что происходит вокруг, никого из людей не узнавала.
Не в состоянии больше выдержать пытку, наблюдая, как его жена борется за каждый вздох, Спенсер вскочил и выбежал из дома. В серое, заснеженное февральское утро он бежал и бежал, пока не свалился в глубокий снег. Он лежал на холме, посылая от отчаяния проклятия небесам. На другом холме одинокий волк жалобно завыл в ответ на его стоны. Спенсер сел на колени в снег и стал молиться хриплым, исполненным горя и отчаяния голосом, обращая молитву к Богу, о котором он часто раньше забывал.
– Пожалуйста, оставь ее живой… Господи, – повторял он снова и снова. Он стоял здесь на коленях, пока мороз не пробрал его до костей, пока не взошло солнце. Потом он встал и побрел обратно к дому, страшась того, что он может найти там.
Когда он открыл дверь дома, Пейшенс наливала кофе в чашку. Она посмотрела на его дрожащее тело и сказала тихо:
– Она еще с нами, Стен. Садись и выпей чашку горячего кофе. Ты похож сейчас на снеговика.
– Сначала я взгляну на нее, – сказал он осипшим голосом.
– Иди. Я принесу тебе кофе туда, – сказала Пейшенс, потом повернула голову по направлению к двери, прислушиваясь. – Я слышу, к дому подъезжает телега. – Она посмотрела удивленно на Спенсера. – Кто бы это мог быть в такой ранний час?
Она подошла к окну и выглянула.
– О Боже, это Кревфорды с братом Бесси и его женой. С ними еще какая-то женщина, которую я никогда раньше не видела.
Когда Спенсер открыл дверь перед ними, Бесси сказала озабоченно:
– Слим Петерс останавливался у нас прошлой ночью и сказал, что Грета снова сильно заболела. Метти, Вилли и Калли как раз были у нас, и мы все сразу поспешили сюда. Как она, Стен?
– Она сейчас на грани жизни и смерти, – ответила Пейшенс за Спенсера. – Снимайте ваши куртки и проходите в спальню.
Калли стояла в дверях, когда Кревфорды и Спенсер подошли к кровати. Женщина была чужой в этом доме, знала только Спенсера, который убил ее мужа, освободив таким образом от каторжной жизни с ним. Когда Калли, глубоко вздохнув, вдруг узнала знакомый медовый аромат, который уже давно не вдыхала, она подошла поближе к кровати и посмотрела на изнуренное тело молодой девушки.
– Кто ухаживает за вашей женой? – она посмотрела на Спенсера.
– За Гретой ухаживают здесь все: отец, Пейшенс, иногда я, но больше других с нею Пенси, негритянка, которую прислала нам соседка на период болезни Греты, – Спенсер вопросительно взглянул на нее.
Калли попросила Спенсера:
– Позовите ее сюда, пожалуйста. Я хотела бы задать ей всего несколько вопросов.
– Я здесь, мистер Спенсер, – сказала Пенси с порога, у нее были неспокойные глаза и припухшие от слез веки.
Калли взглянула на нее и потребовала:
– Чем вы кормили бедную девушку?
– Обычной пищей, – сказала Пенси, ее руки затряслись. – Она кушала то же самое, что и все мы.
– Ничего больше? А может быть, для нее готовили специальные блюда?
– Нет, мэм.
– Ты даешь ей еще медовый пудинг на ночь, – напомнил Бен негритянке.
– О, да, я совсем забыла, – пробурчала она и начала ломать руки.
– Пойдем на кухню, и покажи мне этот мед.
– Это обыкновенный мед. Он был у мистера Бена на кухне, когда я в первый раз пришла сюда, – Пенси не могла двинуться с места.
– На всякий случай, я посмотрю на него, – сказала Калли требовательным голосом.
Пенси вся съежилась и, медленно повернувшись, побрела на кухню. Все направились вслед за ней и наблюдали с любопытством, как та взяла банку с полки и протянула ее Калли.
Калли открыла крышку, понюхала, потом поставила на стол и стала рассматривать остальные кувшины и оловянные банки на полке.
– Ага, – воскликнула она через минуту, вытаскивая маленькую баночку из-за банки свиного жира. Она открыла маленький сосуд, понюхала, потом посмотрела на Пенси холодным, обвиняющим взглядом.
– Откуда это у тебя, старуха? Из Каролины?
– Да, мэм, – Пенси уставилась в пол.
– Мистер Эйткинс, – сказала Калли, – вот та отрава, которая губит вашу жену.
– Что это? – потребовали все в один голос.
– Дурманный, или дикий мед.
– Дурманный? – закашлялся Бен. – Это что еще за дикий… безумный мед?
– Эта отрава делается из меда, дикого рододендрона и горной лаванды. Его привозят из южных районов и, прежде всего, из Каролины. Эта смесь вызывает рвоту, головокружение с резким повышением температуры, а затем ощущается слабость во всем теле, поражаются основные органы. Фатальный исход случается очень редко, если попробовать яд один, два раза, но если человек будет съедать ежедневно определенную дозу этого меда, да еще длительное время, тогда человек отравляется ядами, накопленными в организме, и медленно умирает.
Пенси поникла под обвиняющими взглядами, которые были направлены на нее. Она начала выть и ломать себе руки.
– Почему, Пенси? – Спенсер сжал кулаки, чтобы не схватить старуху за горло. – Что Грета сделала тебе плохого, если ты решила ее убить?
– Клянусь, я не хотела, мистер Спенсер, – рыдала Пенси. – Бог видит, что я не хотела, но мисс Труди дала мне яд и приказала это сделать, а если я ослушаюсь, то она добьется, чтобы у моего сына забрали жену и детей и продали далеко от него, чтобы он больше никогда их не увидел. – Она повисла на руке Спенсера и продолжала отчаянно голосить. – Я никогда не посмела бы даже подумать о таком. Мисс Труди продала двух моих дочерей неизвестно кому и куда, и я знаю, что не составит ей большого труда сделать то же самое с моим сыном. – Слезы текли ручьем, когда старая негритянка молила Спенсера. – Труди Геррод – это чудовище. Она не покаялась, загубив родного отца этим безумным медом.
– Я убью эту суку. Я ее уничтожу.
Глаза Спенсера горели такой яростью, что Пенси отпрянула от него, как от чумного.
– Ты сможешь заняться этим позже, Стен, – Пейшенс положила руку на его плечо. – А сейчас главное – как спасти Грету. Вот об этом мы и должны подумать. Как помочь бедняжке уцепиться за жизнь? – Она посмотрела на Калли. – Ты знаешь какое-нибудь средство, которое выводит из организма этот страшный яд?
– Пенси, – спросила Калли, – когда ты давала ей пудинг медовый в последний раз?
– Прошлой ночью, мэм, – Пенси вся задрожала снова. – Но миссис Грета не смогла проглотить, так как у нее был сильный жар.
Калли пошла в спальню и посмотрела на худенькое, бледное личико Греты, ее впавшие глаза.
– Ребенок-сладкоежка, – сказала она нежно, – из-за этой маленькой слабости ты чуть не отправилась на тот свет. Хорошо, что вчера ты не проглотила еще одну порцию яда, это тебя спасло. Но ты должна обязательно пить все настойки и отвары, которые будем давать тебе я и Пейшенс.
Она посмотрела на Пейшенс и сказала:
– Из ее тела надо вывести яд, поэтому мы должны напоить ее травяными настойками. Больше всего ей нужен сейчас женьшеневый чай. Напиток, действительно, поднимает на ноги тех, кто изнурен болезнью.
– Пусть кто-нибудь принесет нам ведра со снегом, чтобы умыть ее, – добавила Пейшенс. – Мы должны снизить температуру, прикладывая снег.
Вдруг все засуетились. Бен поспешил принести снег, а Бесси вытолкала мужа и родственников из комнаты.
– Мы придем позже, Стен, – сказала она. – А сейчас мы только мешаем.
Спенсер благодарно кивнул.
– Я всегда буду благодарить Бога, что вы привели сегодня к нам Калли Вест, Бесси. Я потерял бы свою жену, если бы она не догадалась, в чем тут дело.
– Пути Господни неисповедимы, не правда ли? – Бесси сжала руку Спенсера и последовала за другими из комнаты.
Через час Пейшенс сделала различные отвары из трав и корней, пока Бен и Спенсер растирали снегом ее лицо и тело. Тело Греты горело, поэтому снег быстро таял от соприкосновения, заставляя Спенсера постоянно вытирать воду. Спенсер поддерживал Грету своим плечом, когда приходило время выпить отвар. Иногда ему приходилось зажимать ей ноздри, чтобы она открыла рот. Близился полдень, когда жар стал потихоньку уходить из тела Греты. Разогнув спину, Пейшенс посмотрела через кровать на Спенсера с широкой улыбкой на лице.
– Теперь, я думаю, она будет жить, Стен.
Спенсер взял худенькую руку Греты и прижал ее к своим губам. Его глаза наполнились счастливыми слезами.
– Слава тебе, Господи, – прошептал он. – Я благодарю Бога и тебя, Пейшенс. – Он опустил руку Греты и накрыл ее одеялом. – Я не представляю, что бы я делал без тебя.
– Ты обязан прежде всего благодарить Калли Вест, – сказала Пейшенс. – Я никогда раньше не слышала о безумном диком меде.
Спенсер кивнул, потом, как будто что-то вспомнив, встал со стула. Его взгляд был решительным.
– Ты собираешься пойти к Труди, не так ли, Спенсер? – Пейшенс прочитала это по жестокому взгляду его глаз. – Ты, надеюсь, не собираешься убивать ее? Я согласна, что она заслуживает самой жестокой кары, но не пачкай свои руки об эту гадину. Лучше тебе встретиться с соседями, послушать, что они тебе скажут.
– Да, я не стану марать свои руки об эту… Пейшенс, это единственное, что я могу обещать. Но она должна покинуть навсегда Холмы. Я хочу, чтобы она находилась не меньше, чем за сто миль от моей Греты.
Пенси достигла фермы Геррод на полчаса раньше Спенсера. Когда она вошла на кухню, там никого не было. Она прошла в зал, где увидела Труди и Картера, лежавших на коврике перед камином, совершенно голыми. Она знала по их тяжелому дыханию, потным телам и опустошенному выражению глаз, что они только что совершали совокупление. Батрак покраснел от смущения и привстал, потянувшись за одеждой. Но Труди бесстыдно развалилась на спине, забросив руки за голову.
– Что ты здесь делаешь, старуха? – Труди сощурила глаза. – Почему ты не в доме Эйткинсов и не выполняешь моих поручений? – Она села, в глазах мелькнула надежда, – или эта девка уже мертва?
– Мы погибли, мисс! – Страх застыл в глазах Пенси. – Они теперь знают все об этом… дурманном медовом яде.
– Что значит, знают? Откуда им известно? – Труди вскочила. – Это ты разболтала, черная дрянь. – Она рванула руку Пенси и скрутила, как всегда, за спиной.
– Нет, мисс, нет!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41