– Она еще жива, отец, но потеряла твоего внука, – сказал Спенсер, глотая ком, который застрял у него в горле.
Следующий час прошел для Спенсера, как в тумане. Он нагревал чайники с водой, делал отвары из трав и корней, которые ему давала Пейшенс. Он держал голову Греты на своем плече, заставляя ее выпить горькую, терпкую жидкость, пока Пейшенс лихорадочно работала, чтобы остановить кровотечение. Бен и Пенси толпились на кухне. Бен молился, а Пенси плакала, закрыв лицо фартуком.
Лучи утреннего солнца робко заглянули в окно спальни, когда Пейшенс, наконец, выпрямилась, широко улыбаясь.
– Я остановила кровотечение, Стен. – Она положила руки на поясницу и потянулась, расслабляя уставшие мышцы.
– Пойду сообщу Бену приятную новость и выпью чашку кофе с ним, потом пойду домой.
У двери она остановилась и добавила:
– Я пришлю сюда Пенси, чтобы она переодела Грету в чистую одежду и сменила белье на кровати. – Она посмотрела на связанную, всю в крови, простыню, в которую завернули мертвого младенца. – Бен может похоронить внука рядом с его бабушкой.
Спенсер кивнул, его глаза наполнились слезами.
Всем на удивление, здоровье Греты стало улучшаться. Через три дня после того, как потеряла ребенка, она сидела, опираясь, на кровати и первый раз за неделю хорошо поела. Слим Петерс все еще проверял ловушки Спенсера и Бена, а муж Греты почти не оставлял ее. Он продолжал спать с Гретой, сжимая ее в своих объятиях. Он никогда не возбуждался: ему теперь было достаточно просто держать ее в своих объятиях. Искренняя улыбка сменила насмешку и цинизм, которые раньше мешали их контакту.
Даже подозрения Греты, что Спенсер проводил время с Труди Геррод, рассеялись, когда эта женщина пришла под предлогом проведать Грету и узнать, как она себя чувствует. Она открыто пыталась флиртовать со Спенсером, виляя бедрами, намекая на интимные вещи, которые у них происходили в прошлом. Но неприязнь в нем к этой женщине была выражена слишком сильно, чтобы посчитать это притворством.
Грета не могла удержаться, чтобы не снять у Труди ее самодовольный взгляд. Она нежно прижалась к мужу, положив свою руку на плечо Спенсера. Ненависть вспыхнула в глазах Труди, и она, оценив ситуацию, оставила их вскоре одних, приказав Пенси следовать за нею к лошади. Грета и Спенсер посмотрели друг на друга и рассмеялись. Они знали Труди и не сомневались, что она услышала их смех, прежде чем дверь захлопнулась за нею.
На расстоянии, когда ее уже не смогут услышать в доме, Труди резко остановилась. Она схватила Пенси за руку и скрутила ее за спиной.
– Ты продолжаешь давать мед, карга, или передумала, пожалев эту маленькую ведьму? Она должна быть уже мертвой к этому времени.
Пенси сдержала крик от боли.
– Я не могу продолжать все это, мисс. Грета потеряла ребенка, будучи беременной, и я не могу заставить себя сделать еще одно убийство.
– Так, так. – Труди отпустила сухую руку старухи и повернулась, чтобы уйти. – В таком случае я завтра же пошлю письмо дяде.
– О, нет, мисс, не делайте этого. – Пенси бежала за ней, отчаяние было в ее голосе. – Не разлучайте моего мальчика с семьей.
– Тогда все в порядке, – Труди повернулась. – Ты будешь снова готовить этой ведьме медовое снадобье?
Пенси глубоко вздохнула и кивнула головой. Ее плечи бессильно опустились. Труди бросила на нее ликующий взгляд, потом мужской походкой подошла к лошади и запрыгнула в седло. Пенси наблюдала, как та поскакала прочь, удивляясь, почему Бог позволяет таким злым людям ходить по земле.
Ночью, после визита Труди, Спенсер пришел в спальню, неся в руках матерчатый упакованный кулек. Он положил его на кровать рядом с Гретой и, когда она села, сказал:
– Так случилось, что Рождество приближалось и уже наступило, а мы в суете и болезнях даже не заметили этого.
– Неужели? Ты уверен? – Грета отложила в сторону вязание, положив его на стол.
– Теперь, да. Сегодня четвертое января. – Он подтолкнул рукой маленький узелок. – Открой свой рождественский подарок.
«Рождественский подарок?» Задумчивыми глазами смотрела она на подарок, положив его к себе на колени. Она не получала рождественских подарков с десяти лет, с тех пор, как получила в подарок на Рождество куклу от своих родителей. Слезы застилали ее глаза, ослепив их так, что ей трудно было смотреть, чтобы развязать ленточку, которой был перевязан сверток.
– Я не думал, что ты будешь плакать, – сказал Спенсер. – Может быть, мне унести его назад?
– Не надо, не делай этого! – Грета вытерла слезы. – Только развяжи его сам.
Когда Спенсер, смеясь, развязал узел и достал подарок, Грета открыла рот от изумления.
– Стен, она прекрасна. Где ты ее взял?
Она взяла ярко-красную кружевную шаль.
– Я попросил Пенси связать ее для тебя. Она работала по ночам, когда сидела с тобой.
Спенсер встал и, снимая одежду с нее, сказал:
– Набрось ее себе на плечи и посмотри, как ты в ней прекрасна.
Он набросил яркую шерстяную шаль на ее плечи, пересекая концы на ее груди, потом вытащил ее локоны и свободно распустил их на шали.
– Ты такая красивая, Грета, – сказал Спенсер взволнованно.
– Я рада услышать это от тебя, Спенсер, – Грета благодарно улыбнулась ему, потом совершенно естественно наклонилась вперед, чтобы поцеловать его за подарок.
То, что было простым касанием губ, вскоре стало чем-то более важным для них. Казалось, что кто-то им подсказал, как вести себя сейчас. Их губы слились в поцелуе, словно они испытывали чувство голода друг без друга очень долгое время. Заглушённый стон вырвался из груди Спенсера, и, не осознавая, что делает, он сел на край кровати и притянул Грету в свои объятия. Поцелуй углублялся, и руки Греты обнимали его за плечи, в то время, как шаль смялась между ними.
Когда Спенсер, наконец, прервал поцелуй и поднял голову, их лица раскраснелись, а глаза излучали взаимное желание. Тяжело дыша, Спенсер вернулся на стул, успокаивая себя, так как Грета была еще очень слабой, чтобы довести их возбужденную страсть до естественного завершения.
«Ее лихорадка может повториться, остановись, Спенсер, ради всего святого!» – просил он сам себя. Он поборол в себе дикое желание обладать ею, и когда оно, наконец, погасло, он встал и сказал хриплым голосом:
– Мне лучше пойти к сараю, чтобы почистить лошадей. Они за последнее время стали выглядеть плохо, залохматились.
– Мы будем скоро ужинать, – напомнила ему Грета, потом нежно улыбнулась, когда Пенси вошла в комнату. – Ты снова приготовила мне пудинг? – воскликнула она, увидев маленькую чашку, которую несла Пенси. – Я не ела его уже несколько дней.
– Почему мне и отцу никогда не дают этого? – поддразнил Спенсер, в то время когда негритянка поставила десерт на колени Греты, потом протянула ей ложку.
Пенси улыбнулась ему нервной улыбкой и пробурчала, что он и его отец не такие слабые, как Грета.
Когда Спенсер спускался к сараю по протоптанной в снегу тропинке, он тихо насвистывал. Он не был таким счастливым уже столько времени. Он чувствовал сердцем, что Грета отвечала ему взаимностью. Конечно, их страсть друг к другу оставалась такой же сильной, как была всегда. Это влечение друг к другу было гораздо сильнее, чем у многих супружеских пар. Не раз его женатые друзья жаловались, что их жены редко хотели доставить им удовольствие.
Но, когда он входил в амбар, то подумал и о том, что хотел от Греты не только физической близости. Он хотел ее любви. Ему хотелось, чтобы она любила его и доверяла ему. Он хотел, может быть, слишком многого, тем не менее он надеялся, что влечение Греты к нему перерастет в настоящую любовь.
Когда все, кроме Греты, собрались за столом, жареное мясо, которое приготовила Пенси, было съедено в один миг с удовольствием. Аппетит вернулся к Спенсеру и Бену вместе с неуклонным выздоровлением Греты. Но когда Спенсер понес свой кофе в спальню, чтобы выпить с Гретой, то увидел, что она сидела на кровати и молча пила маленькими глотками травяной настой Пейшенс. Он также заметил, что Грета очень мало съела мяса, толченой картошки и овощей.
– Тебе не нравится ужин? – недовольно посмотрел он на тарелку с нетронутой едой.
– Я не очень голодна сегодня, – ответила Грета, – может быть, пудинг перебил у меня аппетит?
– Возможно, – кивнул Спенсер, потом положил ладонь на ее лоб. Он был теплее, чем всегда, а может, это ему только показалось, так как он жил в постоянном страхе, что температура снова повысится, как случалось за последнее время не однажды.
Он выпрямился и взял тарелку с холодной едой со стола.
– Очень жаль, что ты перебила аппетит десертом. Ужин сегодня получился очень вкусным. Если ты захочешь поесть мясо с овощами позже, то скажи, и я тебе подогрею. А пока ты постарайся выпить свой целебный чай.
– Я очень стараюсь, – Грета послушно поднесла чашку к своим губам.
Спенсер допил свой, уже остывший, кофе и подошел к окну, чтобы задернуть тяжелые шторы от холодного ночного воздуха, который все же проникал через мощные стены и двойные окна со ставнями их прочного деревянного дома. Когда шторы были уже частично задернуты, он остановился и вгляделся в темноту. В тусклом мерцании свечи он разглядел, как его друг Слим соскочил с лошади. Он подумал, что его друг прибыл, чтобы напомнить ему, что пришло уже время самому проверять свои ловушки.
– Слим приехал, – сказал он, направляясь к двери. – Я узнаю, что его привело к нам в столь поздний час, потом сразу вернусь. – Грета улыбнулась и согласно кивнула.
Спенсер вышел на кухню как раз в тот момент, когда Бен, прихрамывая и кряхтя, шел к двери, услышав настойчивый стук.
– Что же привело тебя сюда, Слим? – Спенсер приветствовал высокого охотника широкой улыбкой. – Ты, наверное, устал бегать по лесу, проверяя наши ловушки. А, может, что-то случилось?
– Ты, я смотрю, как женился, так и обленился, – пошутил Слим в ответ на приветствия и вопросы друга, тем временем проходя на кухню. Он прислонил свое ружье к стене, потом взял стул, который подал ему Спенсер.
– Ты ужинал, братец? – спросил Спенсер, прежде чем сесть с ним рядом.
– Да, я съел кусок оленьего мяса в салуне. Но, пожалуй, не откажусь от чашки кофе, запах которого я учуял, подходя к твоему дому.
Когда Пенси налила кофе для него, Слим, сделав большой глоток, откинулся на спинку стула. Посмотрев на Спенсера, он сказал:
– Я понял только сегодня, почему ты не мог поймать разбойника, который грабил и разорял твои ловушки, а потом многие и вообще прихватил с собой.
Спенсер наклонился вперед, его глаза напряженно блестели.
– Слушаю тебя внимательно.
– Подлая, подколодная змея приплывает с того берега реки. Вот почему мы не могли найти след его причала на нашем берегу.
– И кто же на Холмах, ты думаешь, делает это? – спросил Спенсер хрипло; от волнения у него пересохло во рту. Огайо приблизительно в милю шириной и глубока только на середине во время отливов.
– Я натолкнулся на ловушки, которые недавно были сломаны, и увидел свежие следы, ведущие к реке. Я поспешил последовать за ними. И что же я увидел, когда подошел к реке: на берегу остались следы от каноэ, спущенного на воду. Я стоял там и озирался, смотрел вверх и вниз по реке, надеясь увидеть нахала, но пока – никаких признаков. Вдруг я глянул на реку в сторону другого берега и увидел на середине реки мужчину, который очень быстро загребал веслами, направляя каноэ на тот берег.
– Я не сомневаюсь, что ты узнал, кто это был?
Слим отрицательно покачал головой.
– Он был слишком далеко от меня.
– Я хочу знать, кто это и что плохого я когда-то сделал этому человеку?
– Ты подумал о каком-то охотнике, с которым подрался? – спросил Бен. – Или о том, у кого ты увел женщину?
– Женщина тут ни при чем. Я всегда старался не делать этого, но преступником может быть тот, с кем я дрался на ежегодных Встречах. Он мог затаить зло против меня.
– Черт, тогда таких мужиков было бы слишком много, – засмеялся Слим. – Ты всегда, насколько я помню, возвращался с синяками с этих Встреч. – Более серьезным тоном Слим сказал. – Я поговорил о случившемся с нашими друзьями. Мы решили переплыть реку и на том берегу схватить подлеца. Я запомнил то место, где он намеревался высадиться. Он, возможно, прячется в одной из здешних пещер.
– Я очень признателен тебе, Слим, – сказал Спенсер с сердечной благодарностью. – Я, конечно, пойду с тобой.
– Нет, ты не пойдешь, – Слим допил свой кофе и встал. – Ты не должен оставлять больную жену. Втроем мы можем запросто справиться с мошенником.
– Но это будет не совсем честно, – начал Бен, но Слим уже открыл дверь и вышел наружу. Спенсер стоял, не зная, что делать: идти с друзьями или оставаться с женой. Постояв с минуту на кухне, он вернулся к Грете и был очень благодарен Слиму за то, что тот отговорил его плыть с ним по реке. У Греты снова повысилась температура.
Только свет луны, которая то пряталась за тучи, то снова выглядывала, освещал путь, когда Слим и его друзья, Стив и Айвен, спустили каноэ в Огайо, потом запрыгнули в него. Противоположный берег в лунной ночи имел очень смутные очертания, он почти сливался с темной водой и ночным небом.
Слим поднял весло и опустил его в воду, оттолкнувшись от прибрежной отмели, послал каноэ скользить по воде. Очертания деревьев на берегу вскоре приняли определенные формы, и через несколько минут нос каноэ уперся в берег. Она не произвела особого шума, когда ее вытащили на клочок невытоптанного снега.
Почти сразу Айвен заметил тусклый свет, пробивающийся сквозь деревья, и, слегка подтолкнув Слима, он указал на него. Шагая гуськом, меньше, чем через три минуты, они подошли к старой, хижине. Слим показал жестом Стиву и Айвену, чтобы они подождали, а сам в это время подкрался к двери и прислушался к звукам внутри. Злая усмешка появилась на его лице, когда он услышал характерные звуки, которые говорили ему о том, что кто-то готовил ужин. Он махнул рукой мужчинам, чтобы они присоединились к нему, потом резким толчком открыл кривую, покосившуюся дверь.
– Оставайся на месте, – приказал он мужчине, который стоял, склонившись над огоньком, и переворачивал куски мяса на погнутой небольшой сковородке с длинной ручкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41