Марни выглядела пристыжено.
– Извините, мистер Стиллмен, что я подслушивала за дверью, но меня заставило это сделать не просто праздное любопытство. Мне искренне жаль Надю. Похоже, она обречена на несчастья, сначала этот жуткий случай, а теперь неприятность, в которую попал ее молодой человек.
– Чертов дурак! – От раздражения Пол уронил пепел сигары на стол, и он посыпался серым дождем на его правую брючину. – В университетах много такого, что следовало изменить, но этого не исправить, тайком снабжая оружием горячие головы из числа студентов-агитаторов, чем и занимался Бланшар. Догадываюсь, что, когда Надя прочитала это, она не смогла пережить, что отдала свое сердце человеку, который может замышлять взрывы невинных людей. – Он взглянул на наручные часы. – А теперь мне лучше подняться наверх. Когда вы отпечатаете эту кипу писем, Марни, отправьте их по почте, потом пойдите прогуляться. Вероятно, вечером вы понадобитесь мне на час-другой.
– Хорошо, мистер Стиллмен.
Он начал отворачиваться, но вдруг поглядел на нее с вопросительным огоньком в глазах.
– Эррол Деннис уже попытался назначить вам свидание? – спросил он.
Она выглядела озадаченно.
– Н-нет, мистер Стиллмен.
– Вероятно, он попытается, и если вы разумная молодая особа, то будете держаться от него подальше.
– Именно так я и намерена сделать. – Она посмотрела прямо в серые вопрошающие глаза и вздернула подбородок одновременно решительно и возмущенно. – Я говорила вам вчера, что мужчины меня интересуют очень мало.
– Настрой, который наш красавец Эррол с огромным удовольствием постарается изменить. – Глаза Пола оглядели Марни, впитывая в себя мягкие темно-рыжие волосы, зеленые глаза, слегка вздернутый нос и дышащие юностью губы. Он видел хрупкую талию, охваченную бронзовым ремнем, нежную выпуклость груди под белым льном платья, стройные ноги. «Она совершенно восхитительна, – подумал он, – и так по-девичьи беззащитна». Он направился к двери и открыл ее. – Увидимся позже, Марни. Пойдите и позагорайте немного, хорошо?
Был яркий, золотой полдень, воздух был пропитан ароматом июньского клевера, и Марни была уже готова воспользоваться предложением своего работодателя прогуляться и слегка позагорать на солнышке.
Она отправилась в Риджентс-парк и, побродив некоторое время по тенистым аллеям, нашла полянку залитой солнцем травы и уселась там. Марни наблюдала за людьми, которые привели своих собак порезвиться в парке, и улыбнулась паре школьников, запускавших громадного воздушного змея. Внезапно алый змей устремился в небо и вырвался от мальчиков, и в то же мгновение Марни была на ногах, помогая ребятам поймать змея. Она ухватилась за веревку с радостным победным криком, и мальчишки с радостью позволили ей присоединиться к своим забавам. Они заметили, что она была одна и, похоже, принадлежала к тем, кто любит повеселиться.
Она беззаботно бегала по траве вместе с двумя мальчиками, радостно восклицая при замысловатых виражах змея и совершенно не замечая, что за ней с огромным интересом и изумлением наблюдает Эррол Деннис, в тот полдень отдыхавший после дежурства. Он лежал на теплой траве, повернувшись на бок, в нескольких ярдах от них, небрежно держа во рту сигарету, белая рубашка была расстегнута так, что виднелось загорелое тело. Эррол был так хорош собой, что девушки заглядывались на него с интересом. Они улыбаясь проходили мимо, но все его внимание поглощала Марии. Она смеялась с веселой раскрепощенностью ребенка, белое платье поднялось выше колен, когда она и мальчики снова упустили воздушного змея и запрыгали по траве вдогонку за ним.
Глаза Эррола внезапно засветились. Он отбросил сигарету, гибко поднялся на ноги и присоединился к погоне за змеем. В нем поражали красота языческого фавна и типично ирландское лицо. Марни в одно мгновение разглядела это, когда мимо нее промелькнула белая рубашка и Деннис схватил змея за веревку как раз тогда, когда тот чуть не запутался в кроне старого дуба.
– Класс, мистер, спасибо! – задыхаясь, выговорил один из мальчишек, наблюдая загоревшимися, восхищенными глазами, как мастерски Эррол освободил воздушного змея из плена листвы и сучьев. В следующее мгновение тот уже радостно рванулся в небо.
– Откуда вас принесло? – потребовала ответа Марни.
– Из-под земли! – Его глаза смеялись, и только девушка из камня могла бы устоять перед ним, когда солнце освещало его лицо и руки, перед отблеском звериной силы желто-карих глаз. – Можно мне поиграть? – просительным тоном сказал он. – Воздушные змеи – моя слабость.
– Спросите лучше у мальчиков, – рассмеялась она, – это их змей.
– О, ваш приятель может поиграть с нами, мисс, – пропищал мальчишеский голос, и Эррол хмыкнул, благодаря парнишку, у которого было такое грязное лицо, каких Эррол давно не видывал.
Марни и Эррол играли с мальчиками и их змеем, пока те не отправились домой пить чай, и к тому времени волосы Марни совершенно растрепались, а искрящиеся зеленые глаза взглянули на Эррола, когда она обернулась к нему, помахав мальчикам рукой на прощание.
– Вот было здорово! – воскликнула она и бросилась на траву, а он присоединился к ней.
– Сигарету? – Он вынул портсигар, и она взяла одну.
– Боюсь, я никогда не повзрослею, – рассмеялась она, наклоняя голову к зажигалке.
– Нет, никогда не взрослейте. – Сигаретный дым проплыл мимо его глаз, с одобрением рассматривавших ее. – Вечное дитя природы. Вам это идет.
– Представляю, как я выгляжу, – ответила она, но не попыталась пригладить волосы. Она лениво лежала в траве на спине, с удовольствием дымя сигаретой и ощущая теплое прикосновение солнца к голым рукам и ногами. Сквозь ресницы девушка наблюдала, как несколько легких облачков плыли по голубому небу, она воспринимала Эррола Денниса таким же приятелем, как и ее кузен Дерек. Она совершенно забыла в эту минуту, как Дерек напугал ее в тот вечер, внезапно обнаружив далеко не братские чувства.
– Да, утешительное зрелище, – сказал Эррол и слегка коснулся пальцем кончика ее вздернутого носа. – Деточка, как вы ухитрились уговорить свою родню отпустить вас одну в эти джунгли, именуемые Лондоном? Разве мамочка не тревожится за свою любимую овечку?
– Моя мама умерла восемь лет назад вместе с отцом…
– Послушайте, какое несчастье! – Он выглядел сочувственно, и она рассказала про пароход, пошедший ко дну в Ирландском проливе и унесший из ее жизни двух восхитительных людей.
– Все равно я никогда их не забуду, – сказала она. – Когда они были со мной, я была по-настоящему счастлива. Мне очень повезло. Похоже, многие дети родятся у тех, кому они на самом деле не нужны, но я была нужна им, совершенно и полностью, и это было чудесное чувство.
– Марни – дитя любви, – пробормотал Эррол своим ласкающим ирландским голосом, и Марни не сразу заметила, что он накрыл своей рукой ее руку, лежавшую в траве. – Марни – очень редкое имя. Откуда оно взялось?
– Это комбинация имен моих родителей, – объяснила она. – Папу звали Гленн, но мама всегда называла его Гленни. А ее звали Мари, и они сложили оба имени, и получилось Марни. – Вот теперь Марни почувствовала руку Эррола и поспешила вытащить свою. – Не… не флиртуйте со мной. Будем просто друзьями, – попросила она.
– Разве нельзя флиртовать и в то же время оставаться друзьями? – спросил он мягко и насмешливо.
– Нет. – Она покачала головой, и ее волосы, вспыхивая и переливаясь, заблестели на солнце. – Мужчины начинают всего лишь флиртовать, а потом они… они…
– Вы не можете выговорить это? – Он усмехнулся сквозь сигаретный дым. – Они хотят целоваться и обниматься. Ну, во всем этом большой беды нет. Это все довольно приятно… и для девушки, и для мужчины.
– Ах вы! – Она вскочила на ноги и заторопилась от него, выбросив сигарету.
Он догнал ее, ничуть не смущенный тем, что сказал, в желто-карих глазах плясали чертики.
– Ей-богу, вы меня интригуете, Марни Лестер, – сказал он. – Наверняка не может быть, чтобы ваша нежная кожа и зеленые глаза скрывали наклонности уксуснокислой старой Девы!
Они стояли на обочине напротив площади, где была расположена клиника, дожидаясь, пока проедет автомобиль. Ей было слышно, как Эррол смеется рядом с ней, и внезапно собственный взрыв негодования и в самом деле показался ей уксуснокислым, достойным старой девы. Она тоже начала смеяться, весело и по-мальчишески, и в этот момент мимо проскользнула машина. Это был черный «бентли», и смех стоявшей на обочине пары, звонко разносившийся на тихой дороге, заставил водителя повернуть голову, и тогда он нахмурился. Пол Стиллмен смотрел на Марни и видел взлохмаченное облачко волос над смеющимися зелеными глазами, травинки, прилипшие к подолу белого платья.
Пол не мог знать, что большую часть дня она провела резвясь с двумя жизнерадостными мальчиками. Ему, когда он мельком взглянул на ее спутника, она показалась раскрасневшейся и встрепанной после далеко не невинной возни в траве с мужчиной, которому он не доверял и которого недолюбливал, но держал в клинике, потому что тот оказался исключительно хорошим специалистом. Если Эрролу хотелось флиртовать с сестрами, он был полностью вправе заниматься этим вне клиники, а если сестры теряли от него голову, что ж, это их проблема, все они были совершеннолетние, старше двадцати одного года. Но Марни Лестер – совсем другое дело. Она – деревенская сиротка, к тому же юная особа не ведала, насколько она привлекательна. Пол чувствовал ответственность за нее, и, когда он свернул «бентли» к обочине перед клиникой, его губы были сурово сжаты. Да, он чувствовал за нее ответственность, но теперь к ней примешивалось горькое разочарование.
– Это что, больница, да, мистер Стиллмен? Класс, больше похоже на какую-нибудь картинку! – воскликнул детский голосок с выговором кокни, и в ту же секунду губы Пола утратили суровость и он улыбнулся ребенку, сидевшему рядом с ним.
– Я говорил тебе, что у меня необычная больница, не так ли, Джинджер? Теперь тебе больше понравится остаться здесь? – спросил он.
Мальчик кивнул, глазея через плечо Пола на впечатляющие каменные ступени, которые вели к парадному входу в клинику, где в солнечном свете сияли коринфские колонны. У него было маленькое изможденное личико, а копна ярко-рыжих волос, казалось, пылала всеми красками, которых не было в его лице. Правое плечо было искривлено и высоко приподнято, и, когда Пол вынул мальчика из машины, карие глаза оглядели все вокруг, восторженно хлопая длинными ресницами. Пол привез из приюта кое-какую детскую одежду и доставал из багажника маленький чемодан, когда послышался звук шагов. Он поднял глаза и увидел Марни и Эррола Денниса. Марни углядела Джинджера, который, взобравшись по парадной лестнице клиники, стоял теперь на верхней ступеньке. Девушка радостно приветствовала их, подбегая к машине.
– Мистер Стиллмен, они разрешили вам привезти мальчика? Ох как я рада! – воскликнула она.
Но ее работодатель смотрел на нее без ответной улыбки, и она растерялась и почувствовала себя крайне неловко, когда его ледяные глаза скользнули по ней. Она не могла представить, что же такого она сделала, если он смотрит на нее так неодобрительно, потому что, когда они расставались утром в офисе, он был добродушен чуть ли не по-отечески. Она озабоченно закусила губу и посмотрела на Джинджера, разглядывавшего ее со ступенек клиники с величайшим интересом.
– Привет, Джинджер! – сказала она.
– Привет, мисс! – Он стоял на краю ступеньки, ухмыляясь в ответ. – Вы сестра, мисс?
– Нет, меня зовут Марни, – объяснила она. – Я секретарь мистера Стиллмена.
– Ох! – Его рот слегка раскрылся, и он посмотрел вниз на свои ботинки. – Я на минутку подумал, что вы сестра… в белом платье и все такое. – Его исключительно длинные ресницы бросали тени на бледные щеки, и Марни увидела, как он поежился, словно от холода. Она вспомнила двух энергичных мальчишек, с которыми играла в парке, бегавших со щенячьей резвостью, пышущих румяным здоровьем, и ее сердце заныло от сочувствия к несчастному малышу с искалеченным плечом. Она встретила взгляд Пола Стиллмена.
– Можно мне отвести Джинджера в его комнату и помочь там устроиться, мистер Стиллмен? – умоляюще попросила она. – Я… мне кажется, ему бы этого хотелось.
От Пола не ускользнуло то, как Джинджер потянулся к Марии, к такой юной и милосердной, и он не смог отказать в этом мальчику, несмотря на свое горькое чувство разрушенного идеала разумной и целомудренной молодой особы.
– Хорошо, Марни, вы можете помочь Джинджеру устроиться, раз вы оба этого хотите, – согласился он. – Он будет жить в двенадцатой комнате на третьем этаже. В соседней с Адой Баррингтон. Вы еще не знакомы с ней, но она потрясающая старуха. Когда-то она была очень знаменитой звездой мюзик-холла.
Ада Баррингтон? В голове немедленно всплыла песенка, которой научил ее отец: «Билли, мой большой, большой мальчик», и Марни вспомнила, что именно Ада Баррингтон принесла известность этой песенке, когда отец был еще мальчишкой, и он любил прогуливать школу и сидеть на галерке старого «Принцесс-театра» в Норфолке. Ее зеленые глаза засияли, но Пол Стиллмен явно пребывал далеко не в благодушном настроении, так что она не стала рассказывать, что быстро вспомнила Аду Баррингтон, взяла чемодан, который он ей передал, и побежала по ступенькам к Джинджеру.
– Так вот, значит, этот паренек из приюта? – заметил Эррол, когда Марни взяла Джинджера за руку и они исчезли в здании клиники. Эррол посмотрел на Пола. – Когда вам будут нужны снимки плеча?
– Пока не нужно. Пусть он сначала привыкнет к нам, и я хочу его подкормить, прежде чем идти на какую-либо операцию. Он прошел сквозь мясорубку, несчастный малыш, и нервы у него никуда не годятся. – Потом Пол поймал глаза Эррола и нарочито весело поинтересовался: – Вы не теряете времени даром, не так ли, Деннис? Видел, как вы возвращались из парка с Марни.
– Сейчас видели? – Эррол подумал о растрепанных волосах Марни, и его втайне позабавило то, что Пол Стиллмен, должно быть, сделал поспешный вывод о том, что он целовался с этим невинным ребенком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23