Волосы ее были взбиты в огромную копну локонов, торчавших в разные стороны. Он ненавидел такие прически. У нее были крохотные груди, костлявые бедра, да и вся она была какая-то хрупкая, почти прозрачная. Невольно напрашивалось сравнение со спичкой. А попросту говоря, вид у нее был нездоровый.Он вспомнил напутствие Ли, которая советовала присмотреться к новой знакомой, и спросил:– Пит говорил мне, что вы занимаетесь обеспечением водопроводных систем.– Да, я работаю в конторе. И два раза в неделю занимаюсь в вечерней школе, хочу получить лицензию и стать агентом по продаже недвижимости.Итак, она целеустремленна и честолюбива.– А еще я слышал, что вы превосходно играете в кегли и даже участвуете в соревнованиях.Беседа была кривой и надуманной, как это и предполагает извечный сценарий подобных знакомств.Няня привела с прогулки детей и невольно разрядила обстановку, прежде чем четверка друзей отправилась на машине Пита в кегельбан.Выяснилось, что Кэти Суитзер захватила с собой собственный шар.Когда она в первый раз запустила его по дорожке номер пять, Кристофер подумал, что ее маленькая хрупкая ручка должна хрустнуть в локте. Но, к его удивлению, Кэти блестяще выполнила удар с нижнего замаха.И ей повезло.Все зааплодировали, и Кэти, зардевшись от удовольствия, вернулась на свое место рядом с Крисом.– Здорово, – сказал он ей, криво ухмыльнувшись.– Спасибо, – ответила она скромно и в то же время не без гордости.Они прекрасно провели время, сыграв три партии, и все выиграла Кэти – в своих голубых джинсах седьмого размера, со взлохмаченной шевелюрой, худыми, как спички, руками и деснами, которые каждый раз обнажались в улыбке. Потом они отправились в район Фридли в закусочную «Маккойз» подкрепиться гамбургерами, картофелем и пивом. Они сидели в сиянии неоновой радуги, из музыкального автомата лились знакомые мелодии, а со стен им улыбался Джеймс Дин на фоне «Мерседеса-59».– Мне нравится это местечко, – сказала Кэти. – Мы с Марком часто… ой! – И она прикрыла рот пальцами. – Извините, – прошептала она, потупив взгляд.– Все нормально, – сказал Кристофер. – Марк – это ваш бывший муж?Она заискивающе посмотрела на него и кивнула.– Вот уже девять месяцев, как мы официально разошлись, но я все еще нет-нет да и упомяну его в разговоре, совершенно некстати.Мардж заметила:– Дурака этого.Пит слегка подтолкнул ее локтем.– Мардж, прошу тебя, только не сегодня.– Хорошо, прошу прощения, что назвала дурака дураком.Восстановить прежнюю непринужденную атмосферу не удалось, поэтому решили, что пора собираться. Когда подъехали к дому Пита и Мардж, выяснилось, что Кэти без машины, так что Кристофер вызвался отвезти ее домой. В машине он включил радио, а Кэти так и сидела на краешке своего сиденья.– Вам нравится кантри? – спросил он, когда заиграла музыка.Она ответила:– Конечно. – И потом сказала: – Извините, что я заговорила о своем бывшем муже.– Послушайте… все в порядке. Вы ведь, наверное, прожили с ним не один год. Я слышал, у вас двое детей.– Да, Грэйди и Робин. Пять и три года. Он никогда не навещает их. Он женился на моей лучшей подруге и теперь занят ее детьми.Крис не сразу нашелся с ответом.– Да, тяжело.– Вы – второй в моей жизни мужчина после развода. Мой первый приятель так до сих пор и не объявился.– Наверное, потому, что увидел вашу профессиональную игру в кегли.Она рассмеялась.– Марк терпеть не мог, когда я играла в кегли. Сам же носился по всей стране да еще спал с моей лучшей подругой, но, когда я уходила со своими приятельницами на занятия секции, был очень недоволен.Он уже начинал жалеть о том, что разрешил ей говорить об этом парне.– Но что самое обидное, – продолжала она, – так это то, что сейчас с ней и ее детьми он ведет себя совсем иначе. Я это знаю, потому что иногда общаюсь с его матерью, и у нее в разговоре это проскальзывает.Она без умолку тараторила о своем бывшем муже, лишь изредка прерываясь, чтобы указать дорогу к ее дому. Когда они наконец добрались, она сказала:– О, неужели мы уже приехали?– Подождите, – сказал он, вышел из машины, положив ключи в карман, и открыл ей дверцу.– Я уже отвыкла от такого обхождения, – сказала она. – С подобными знаками внимания было покончено еще задолго до развода. Именно тогда я поняла, что не все у нас ладно.Он проследовал за ней по асфальтовой дорожке, которая, сделав два поворота, вывела их к двери ее дома. Кэти поднялась на одну ступеньку и обернулась.– Что ж, я чудесно провела время, – сказала она. – Большое спасибо за кегли, гамбургеры и все остальное.– Мне тоже все понравилось, – сказал он. – Особенно – игра в кегли, хотя вы и расправляетесь с ними слишком быстро. Любопытно наблюдать со стороны такую мастерскую игру.– Вы очень мягкий человек, – сказала она.– Мягкий? – ухмыльнулся он. – Чем-чем, а уж мягкостью я, кажется, не отличаюсь.– Ну, вы же мирились с тем, что я весь вечер изливала вам душу, вспоминая Марка. Разве это не говорит о вашей мягкости?– Послушайте… – сказал он, отступив на шаг. – Я желаю вам удачи. Знаю, что тяжело расставаться с близким человеком именно так, но я надеюсь, что вам и вашим детям еще повезет.Она стояла в тени, и он даже не мог разглядеть ее лица. Ему показалось, что руки ее засунуты в карманы джинсов, а взбитые волосы выделялись пышным нимбом вокруг головы.Ему вдруг стало жаль ее.– Знаете, Кэти, вам надо постараться вычеркнуть его из своей жизни. Тот, кто так относится к своей жене и семье, не заслуживает, чтобы по нему проливали слезы.– А кто говорит, что я лью слезы?Он почувствовал, что начинает проявлять большее, чем ему бы хотелось, участие в судьбе этой обманутой женщины, и сделал еще один шаг назад.– Знаете… мне пора идти. Удачи вам, Кэти.Но не успел он одолеть и ярда, как она окликнула его.– Эй, Крис?Он обернулся.– А вы… – неуверенно начала она, – разве не зайдете?Он знал, что последует дальше, и особой радости не испытывал. И тем не менее жалость опять взяла верх, и он подошел, встал на нижнюю ступеньку, оказавшись вровень с Кэти.– Послушайте… – прошептала она, и он услышал, как тяжело проглотила она слюну, коснувшись рукой воротника его рубашки. – Я знаю, вы тоже больше не появитесь здесь, и это естественно… я хочу сказать, что это, наверное, правильно.Голос ее звучал взволнованно.– Я знаю, что слишком много говорю о Марке. Но прежде чем вы уйдете, вы не обидитесь, если я… вас поцелую? То есть… я хочу сказать… уже прошло так много времени с тех пор, как он ушел, и я знаю, что я вам не нравлюсь и все такое… но я не хочу, чтобы вы думали, будто я обращаюсь с подобной просьбой ко всем мужчинам. Вы полицейский, как и Пит, и я доверяю вам… то есть я хочу сказать, я знаю, вы думаете, что моя просьба более чем странная, но… я… я так одинока… и… и это было бы самым приятным, что вы могли бы для меня сделать… просто постойте… ну, не важно… представьте на моем месте кого хотите… и позвольте поцеловать вас.Что-то дрогнуло в его душе. Одиночество… он хорошо знал, что это такое. Одиноким был Джуд Куинси, ожидавший его возле магазина «Семь-одиннадцать», подпирая ногой стену. Одинок был и маленький Крис Лаллек, с волнением ожидавший прихода родителей, чтобы попросить денег на форму для оркестра. Одинока и эта худощавая разведенная женщина, тщетно внушающая себе мысль о том, что больше уже не любит своего блудливого мужа.Он не стал дожидаться ее поцелуя. Он поцеловал ее сам – открытым, влажным французским поцелуем. Он постарался быть честным и искренним, забыв о том, как обнажаются в улыбке ее десны, как неестественно выглядят ее волосы, взбитые в копну, несоразмерную с ее узеньким маленьким личиком.Он был достаточно искушен в технике поцелуя и сейчас полностью отдался чувственному порыву, когда руки скользят по спине, языки сплетаются и одна тень поглощает другую.Все закончилось, когда руки Кэти добрались до задних карманов его джинсов и она слегка расставила ноги. Но в своем сочувствии он не собирался заходить так далеко.Он высвободился из ее объятий, отступил на шаг и крепко сжал обе ее руки.– Послушайте, – хриплым голосом произнес он, – я должен идти. Теперь уж вы сами о себе позаботьтесь.– Да. И вы тоже.Когда они разомкнули руки и она осталась на ступеньке крыльца, он не смог удержаться от вздоха облегчения.
Странно: женщина ему не понравилась, но в последующие пару дней не шла у него из головы. Потом он понял почему: он сравнивал ее с Ли Рестон. У Кэти была кукольная прическа – не то что короткая, не тронутая перманентом стрижка Ли, которая годилась для любой погоды – и дождя, и ветра. Черты лица Кэти были лишены той мягкости, которая была присуща лицу зрелой женщины, и она, скорее, походила на одиннадцатилетнюю девочку. Ее худое, изможденное лицо нельзя было и сравнить с пышущим здоровьем лицом Ли. И эти десны… о, черт бы их побрал. А действительно ли он поцеловал ее французским поцелуем? Пожалуй, поцелуй сам по себе был бы и неплох, если бы еще не вспоминать о нем. Короткое знакомство с Кэти Суитзер убедило Кристофера лишь в одном: она далеко не Ли Рестон.Черт возьми, Ли прочно завладела его мыслями. Не проходило и дня, чтобы он не думал о ней, выискивая предлоги, чтобы увидеть ее, которые в конце концов отвергал.Прошло несколько дней после злополучного свидания, а он так и не виделся и даже не разговаривал с Ли. И вот однажды, стоя на кухне и выкладывая в вазочку мороженое, он заметил, как кто-то просовывает под дверь письмо. Реакция его была профессиональной: он кинулся к двери и тут же широко распахнул ее, готовый противостоять любому нападению.От двери испуганно отпрянула Ли.– Кристофер! – Она прижала руку к сердцу. – Боже, как ты меня напугал! Я не думала, что ты дома. Мне казалось, ты работаешь в эти дни.– У меня сегодня выходной. – Он огляделся по сторонам, потом посмотрел на конверт, лежавший на полу. – Что это?– Это, по-видимому, твое… попало в бумаги Грега. Похоже на страховую карточку. Я, должно быть, прихватила ее случайно, когда выгребала кое-какие вещи из кухонного шкафа.Он вскрыл конверт и внимательно осмотрел карточку.– А, да… я как раз искал ее.– Извини. – Она пожала плечами.– Вы могли бы отправить ее по почте.– Я знаю. Я просто проезжала мимо.Он окинул ее взглядом. Она была в зеленой хлопчатобумажной юбке, белой блузке и шлепанцах. Здоровая внешность выгодно отличала ее от Кэти Суитзер. Он не ошибся: он пытался встретиться с другой, но лишний раз убедился, насколько приятно ему общество именно этой женщины, что стояла сейчас перед ним.– Хотите зайти? – Он отступил назад и жестом пригласил ее пройти на кухню.– Нет. Мне нужно ехать домой, готовить ужин Джои.– Ну что ж… – Они немного помолчали, словно обдумывая, правильно ли она поступает, и он все-таки возобновил свое приглашение:– Черт возьми, но вы же можете зайти хотя бы на минутку!– А чем ты там занимаешься? – И она, привстав на цыпочки, заглянула в открытую дверь.– Выкладываю мороженое.– Это в ужин-то?– Да. Хотите?Она опустилась на каблуки.– Нет, я действительно должна идти.– Ну хорошо, – сказал он, принимая ее решение, но чувствуя, что, если бы ей надо было идти, она бы уже давно ушла. Но они оба знали, что именно этого ей как раз и не хотелось.– Привет Джои. Я тоже должен идти, извините, – добавил он с некоторым раздражением, – у меня мороженое тает.– Право, тебе не стоит так на меня злиться.Если бы кто-нибудь мог им сейчас подсказать, насколько по-детски звучит их диалог, они бы ни за что не поверили.– Я на вас не злюсь.– Вот и хорошо. А что, имею я право передумать насчет мороженого?Он жестом пригласил ее войти, закрыл дверь и провел на кухню, достал стеклянную вазочку и выложил мороженое.– Вам чем-нибудь полить сверху? – Он открыл шкафчик и пошарил в нем рукой. – Вот есть шоколад, карамель и…Он выудил какую-то заплесневелую бутылку и метким броском отправил ее в мусорное ведро рядом с плитой.– Кажется, есть только шоколад и карамель.– Карамель.Он вытряс тягучую карамель прямо из банки, облив заодно и свой палец, который тут же облизал. Закрыв банку, убрал ее в шкаф, достал ложки и поставил две вазочки с мороженым на стол.– Садитесь, – скомандовал он.– Спасибо.Какое-то время они ели молча, потом Ли спросила:– Ну и как прошло свидание?– Отлично, – ответил он. – У нее есть собственный шар для игры в кегли.Последовала долгая пауза, прежде чем Ли осмелилась продолжить:– Так ты собираешься еще раз встретиться с ней?– А почему вы спрашиваете? – Он внимательно следил за ней, но она старалась избегать его взгляда.– Просто интересно, вот и все.Он встал, взял со стола вазочки из-под мороженого, ополоснул их и положил в посудомоечную машину. Из дальнего угла кухни он продолжал наблюдать за ней. А она все сидела за столом в ожидании ответа.Молчание затянулось. Наконец он вздохнул – с невероятным усилием, словно снимая с себя тяжкий груз, – и решительно ответил:– Нет.Она резко обернулась и посмотрела на него, но промолчала.– Она несчастная женщина, – добавил он, возвращаясь к столу и усаживаясь справа от нее. На столе лежали щипчики для ногтей. Он взял их в руки и время от времени теребил их большим и указательным пальцами, постукивая ими по крышке стола. – Она – трогательное, хрупкое создание, обманутое каким-то ничтожеством, который изменил ей с ее лучшей подругой и женился на ней.– Можно назвать ее по имени? – попросила Ли.Он взглянул на нее, и щипчики замерли в его руках.– Кэти, – сказал он, – ее зовут Кэти Суитзер.Ли сидела не двигаясь, положив руки на стол, и неотрывно смотрела на Криса.Он оставил в покое щипчики и продолжал:– Она говорила о нем весь вечер. Никак не могла остановиться. Рассказала, что он возражал против ее игры в кегли. Что больше не навещает детей. Что первый же парень, с которым она познакомилась после развода, так больше и не объявился. А когда я провожал ее до двери, она все сокрушалась о том, что весь вечер вспоминала бывшего мужа, и еще о том, что и я тоже больше не появлюсь у нее. Потом она попросила поцеловать ее.Он перевел взгляд на Ли и уже больше не отводил его. Голос его звучал теперь не так резко и отрывисто.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52