Там можно найти уединенный уголок с мраморной скамьей в глубине липовой аллеи и спокойно обдумать свои планы.
Внезапное появление в холле Тильды заставило ее остановиться. Служанка была не одна. Она показывала дорогу джентльмену в строгом костюме, который вслед за ней поднимался по ступенькам широкой лестницы. Дизайр помимо воли вскинула руку к шее, ее зеленые глаза округлились от испуга, – она узнала в джентльмене доктора Лукаса Манроу.
Сначала она остановилась, как вкопанная, потом, как будто от внутреннего толчка, резко повернула назад, рассчитывая незамеченной скрыться в комнате. Но она опоздала, потому что в этот момент путь к отступлению ей перекрыла леди Мирабель, выскочившая из комнаты Ровены.
Прижавшись к стене, Дизайр застыла в ожидании. Вдруг спешивший к своей пациентке доктор Манроу не заметит ее? Однако доктор уже стоял рядом.
– Для меня огромное удовольствие видеть вас снова, спустя такое короткое время, – сказал он с низким поклоном и угодливой улыбкой. Леди Мирабель не дала ему возможности говорить дальше. Она стремительно бросилась к доктору, шурша своей роскошной розовой юбкой, вздымающейся чуть ли не до небес.
– Какое счастье, что вы смогли так быстро приехать, доктор Манроу. Хорошо, что вы оказались на месте и не уехали к какому-нибудь другому пациенту. Моей дочери срочно требуется ваша помощь.
Доктор сначала бросил быстрый взгляд на Дизайр, а потом повернулся к леди Мирабель.
– Вы оказали мне большую честь, пригласив к себе в дом, ваша светлость, но я думаю, что вам не стоит беспокоиться по поводу здоровья вашей дочери. У нее просто цветущий вид. Я могу вам сказать это совершенно определенно. Леди с удивлением вскинула брови.
– Моя дочь здорова? Но вы же еще не видели ее! – возразила она доктору, сопровождая своп слова коротким звонким смехом. – Ваша пациентка не эта леди. Вовсе нет. Это Дизайр Гилфорд, наша гостья. Моя дочь сейчас находится в своей комнате, в состоянии прострации из-за жесточайшей головной боли. И надо сказать, что это случилось в самое неподходящее время.
Доктор в полнейшем недоумении терпеливо слушал дальнейшие объяснения ее светлости.
– Сегодня хозяева Седжвика устраивают бал, и будет досадно, если леди Ровена не сможет присутствовать на нем. Займитесь ею, доктор.
В который раз Дизайр благодарила судьбу за то, что ее благодетельница не могла сосредоточиться на чем-либо одном более нескольких секунд. Может быть, леди Мирабель забудет об этой так называемой ошибке доктора. Однако слова доктора привлекли внимание Тильды. Она задержалась в холле и смотрела на Дизайр долгим изучающим взглядом. Внутри у Дизайр как будто что-то оборвалось. Она повернулась и направилась к лестнице, чтобы выйти в сад.
– Прикажите приготовить чашку свежих сливок с хорошо взбитыми яйцами и небольшим количеством корицы. Добавьте к смеси несколько капель сердечного средства. Я не сомневаюсь, что этот целебный напиток очень хорошо подействует на вас.
Закончив обследование пациентки, доктор Манроу сделал заключение, что у нее нет никаких расстройств, кроме головной боли от нервного напряжения в связи с приготовлениями к предстоящим торжествам. Тем не менее доктор напустил на себя важный вид, стараясь снискать расположение и дочери и матери. Он не мог не оценить по заслугам разговорчивости последней, которая своей непрерывной болтовней могла довести до пота даже мраморную статую.
Если бы доктор заручился доверием леди Мирабель и произвел благоприятное впечатление на ее дочь, в их лице он, несомненно, приобрел бы престижных клиентов и желаемую добавку к своему и без того приличному доходу. Хорошо, что ему выпало счастье посетить его светлость в «Золотом Якоре».
– Будет ли моя дочь чувствовать себя настолько хорошо, что сможет отправиться на бал сегодня вечером?
– Я в этом уверен. Только не советовал бы ей увлекаться закусками во время банкета. Нужно избегать слишком острой и пряной пищи и в умеренном количестве есть марципаны. Кроме этого, не советую задерживаться на балу допоздна. Молодой леди с таким хрупким телосложением следует постоянно соблюдать предосторожность во всем. – Он намеренно назвал Ровену «молодой леди», хотя ей, несомненно, было уже за тридцать. Такая мелкая лесть представлялась доктору вполне уместной и, по его мнению, должна была понравиться его пациентке.
– Ну вот, теперь убедилась, моя дорогая? Нужно выпить чашку целебного напитка, который, должно быть, еще и очень аппетитный, не так ли? И еще полезно вздремнуть. Я тоже не сомневаюсь, что головная боль скоро пройдет. Какое счастье, что мне пришло в голову послать за вами, доктор.
Только теперь леди Мирабель спохватилась, что ей самой не мешало бы немного отдохнуть перед балом. Она уже было вышла из комнаты, как вдруг обернулась и сказала:
– Теперь, когда вы познакомились с моей дочерью, вы больше не сделаете ошибки, как сегодня, правда, доктор? Так перепутать – это просто невозможно. Когда я представляю себе, как выглядит наша дорогая Дизайр, я… Впрочем, это не имеет значения.
– Вы говорите – ошибка? – Ровена оторвала голову от пышных подушек. При упоминании имени Дизайр она вдруг стала похожа на гончую собаку, почуявшую дичь.
Леди Мирабель уже вышла из комнаты, и Ровена обратилась к горничной:
– Тильда, ты не знаешь, о чем говорила ее светлость?
– О сущих пустяках, моя леди, – поспешно ответил доктор. Хотя этот курьезный инцидент в холле вызвал у него любопытство, сейчас ему не хотелось разговаривать на эту тему. Если та зеленоглазая изящная красавица выдавала себя в гостинице за сестру его светлости, то почему это должно волновать его? В конце концов, это не его дело.
– Доктору показалось, что он раньше видел мисс Гилфорд, – сказала Тильда. Она всегда была готова поделиться со своей госпожой тем, что ей удавалось узнать. – Доктор считал, что она является сестрой его светлости.
Ровена привстала в постели и вперилась глазами в лицо доктора Манроу.
– Присядьте, пожалуйста, доктор. Я бы хотела узнать об этом немного больше.
– Конечно, я расскажу вам обо всем, но только в другой раз, когда вы будете чувствовать себя лучше.
– Нет. Сейчас. – От гнева голос Ровены Уоррингтон прозвучал твердо. В нем появился повелительный тон.
Кто знает, может, благодаря доктору Манроу она обретет оружие для победы над этой ненавистной, изворотливой маленькой авантюристкой. Почти забыв о своей головной боли, она перешла к наступлению. Сухопарое тело Ровены выгнулось от напряжения, в ее прищуренных бесцветных глазах появилась решительность. Всем своим видом она показывала, что не остановится ни перед чем, лишь бы узнать правду. Нужно опозорить и вышвырнуть Дизайр Гилфорд из этого дома, пока еще не поздно.
15
– Конюхи из «Золотого Якоря» помнят ту леди, – с ухмылкой доложил Моргану маленький Барни. – Они говорят, что она очень хороша – ну прямо конфетка.
– Замолчи, парень. Я посылал тебя туда не для этого. Ты должен был выяснить, что с ней произошло потом.
– А я и выяснил, – продолжал Барни Джерроу. – Они, конюхи, всегда знают все. Они весь день крутятся во дворе и в конюшнях и видят все, что происходит вокруг. Я предложил им помочь вычистить конюшню. Они поверили, что я круглый сирота и хочу немного заработать, чтобы заплатить за ночлег и…
– Скажи, наконец, драгуны не захватили эту леди? – не вытерпел Морган.
Испугавшись его громового голоса, Барни прыжком отскочил назад и крадучись попятился к двери.
– Драгуны даже близко не подходили к ней. Они пустились в погоню за мастером Ходжесом и подняли страшный шум во дворе. А все остальное время эта маленькая хорошенькая лошадка, то есть ваша леди, находилась в очень уютном и теплом месте. Она занимала лучшую комнату в «Золотом Якоре».
– Я же сказал, что она сможет позаботиться о себе, – заметил Енох.
– Выходит, ты прав, – согласился Морган. Итак, Дизайр на свободе и не томится в тюремной камере Ньюгейта. Он с облегчением вздохнул, но тут же нахмурился.
– Как ты думаешь, Енох, как ей удалось расплатиться? Ведь ты увез с собой все деньги. У нее оставалось всего несколько шиллингов.
– Вашей леди не нужны наличные деньги. Она проводила время в комнате действительно очень хорошего джентльмена. Похоже, это был какой-то знатный господин.
– Ты лжешь, дьяволенок. – Морган схватил Барни за грязный воротник рубашки и так придавил ему шею, что мальчишка начал багроветь на глазах.
– Ты же задушишь его, парнишка не может говорить, – вмешался Енох.
Когда Морган отпустил его, Барни опасливо попятился и сказал:
– Я только повторяю то, что говорили конюхи. Я не виноват.
– Так кто был тот мужчина, с которым она уехала?
– Его имя Уорингхэм. Нет – Уоррингтон. Точно. Сэр Джеффри Уоррингтон. Он и леди оставались в гостинице около недели. Потом они уехали в отдельной карете в Лондон. Так сказал кучер конюхам, когда они запрягали лошадей. Это все, что мне удалось узнать. А вы… Вы обещали мне золотой.
Хотя Барни изрядно боялся этого свирепого разбойника, он не собирался уходить, не получив сполна за свои услуги. Однако Морган Тренчард смотрел куда-то поверх него, стиснув челюсти. Глаза его потемнели и налились гневом.
– Может быть, этот Уоррингтон настолько стар, что годится ей в дедушки. Дизайр могла разжалобить его своим рассказом о происшедшем. Не исключено, что по доброте душевной этот джентльмен предложил ей крышу над головой, – предположил Енох.
– Нет, это был не глубокий старик, – прервал его мальчишка. – Джентльмен – молодой и миловидный. Он въехал во двор гостиницы на красивом сильном жеребце, который потом вдруг взбесился и сбросил его на землю.
– Закрой рот! – Морган сунул руку в карман и бросил мальчишке монету. – На, получи и убирайся к дьяволу!
Барни схватил монету и бегом припустился к двери, устремившись затем к шаткой лестнице, словно за ним гналась тысяча чертей.
– По крайней мере, мы теперь знаем, что она не в тюрьме, – продолжал Енох. – Я говорил тебе, что голова у нее хорошо соображает.
Морган угрюмо взглянул на него и ничего не сказал.
– Не надо судить девушку слишком строго. Она поступила так, как и следовало на ее месте.
– Правильно, черт возьми. Она не теряла времени зря, чтобы найти себе защиту со стороны подходящего джентльмена. К тому же, молодого и привлекательного.
– Но она искала защиты у тебя, – напомнил ему Енох. – Она умоляла тебя позволить ей остаться с тобой, невзирая на опасность. Но ты пожелал отправить ее в Корнуолл.
– Так разве там ей было бы хуже, чем со мной?
– Конечно, не хуже. Но раз уж нам не удалось добраться до Равенсклиффа, как мы планировали, она была вынуждена искать другой выход.
– Безусловно.
Морган провел рукой по ряду крючков в стене, снял свой плащ и надел его.
– Ты куда собрался? – спросил Енох.
– Я и так слишком засиделся в этой проклятой дыре.
– Благоразумнее было бы затаиться здесь еще на некоторое время.
– Мне нужно выйти.
Морган проверил, на месте ли его пистолет.
– По-моему, бессмысленно подвергать себя риску только из-за того, что мисс Дизайр нашла себе другого мужчину.
– Мои дела не имеют ничего общего с этим.
– Может быть, сейчас она вовсе и не с Уоррингтоном, – продолжал Енох, не испугавшись своего разгневанного друга. – Она могла давно уже ускользнуть от него и продолжать свой путь одна.
– Меня это не касается. – На губах у него появилась презрительная улыбка. – Да, красивая и смышленая девушка. Неплохо устроилась, стоило ей только избавиться от меня. Теперь ей не придется прятаться в развалившихся фермерских домах и спать на соломе. У нее не будет недостатка ни в мягкой постели, ни в джентльмене, с которым можно будет разделить эту постель.
– И все-таки ты без ума от нее, – вздохнул Енох и покачал головой. – Я уверял ее, что ты никогда не влюбишься. Оказывается, я ошибся. Ты любишь Дизайр. Только дурак не заметит этого.
– Никогда больше не произноси ее имени при мне.
Морган направился к двери.
– Я пойду с тобой, – спокойно сказал его друг.
– Оставайся здесь. Сегодня вечером мне не нужна чья-либо компания.
– В таком состоянии тебе лучше остаться здесь самому, чем в одиночестве бродить неизвестно где.
Бордель Кейт Клэффи располагался на одной из узких улочек Драри Лейн. Несмотря на внешне неприметный фасад дома, это было лучшее из подобных заведений во всем Лондоне.
Привратник, здоровяк в блестящем белом парике и алой атласной ливрее, сразу узнал Моргана и Еноха. Он поклонился, взял плащи и проводил из холла в роскошную приемную с зажженными свечами. После свержения правительства пуритан дела у Кейт шли очень успешно. Несомненно, значительную часть доходов она вкладывала в свой все более расширяющийся бизнес.
Эта комната должна была произвести впечатление на посетителей. Высокие потолки расписаны фресками. Двери и окна украшали тяжелые гардины из красного бархата с вышитым узором и золотой бахромой. Девушки Кейт и клиенты сидели на стульях с золочеными спинками и кушетках, обтянутых бургундским атласом и розовым Дамаском. По бокам огромного камина, отделанного розовым мрамором, располагались сверкающие зеркала высотой в человеческий рост.
Кейт спешила встретить новых посетителей. Когда она приблизилась к ним, Морган заметил в ее глазах легкое беспокойство. Хотя она, как обычно, обняла Моргана и приветливо улыбнулась Еноху, но настороженность не исчезала.
В свое время Кейт Клэффи была красавицей, сейчас же пополнела. На ней было атласное платье желтого цвета с глубоким вырезом, обнажавшим ее пышную, вздымающуюся грудь. От корсета до самого пола поверх атласа струилась прозрачная черная газовая ткань, заканчивающаяся сзади шлейфом. Кейт обмахивалась большим веером из черных и белых страусиных перьев.
– Вот и прелестная плутовка, моя любимая Кейт, – воскликнул Морган. – Рад видеть тебя. Ты прекрасно выглядишь. Похоже, твое заведение процветает.
– Да, сейчас дела идут неплохо. Теперь, когда не стало Кромвеля, псалмы вместе с их исполнителями не в почете.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57