– Что-то сдвинулось?
– Саркофаг.
Он вскочил и повернулся:
– Ну конечно же! Чертов саркофаг!
Элизабет тоже поспешно встала.
– Ты так думаешь?
– Скоро узнаем.
Он уперся ногами и изо всех сил стал толкать конец каменного саркофага, на который они опирались всего несколько секунд назад.
– Он двигается? – взволнованно спросила Элизабет.
– Не знаю, – признался Джек, отступая.
– Я тебе помогу, – вызвалась она.
– Начинай на счет три, – предложил он.
Они снова уперлись ногами в песчаный пол, схватились за край саркофага и хором отсчитали:
– Раз. Два. Три.
Саркофаг сдвинулся!
Вскоре они уже отодвинули каменный гроб в сторону и увидели под ним ступеньки, уходящие в камеру, расположенную прямо под ними.
– Я знаю, что открытие принадлежит тебе, дорогая. Не исключено, что вниз никто не спускался уже несколько тысячелетий. Кто знает, что там окажется?
Элизабет посмотрела прямо в его яркие глаза.
– Ты собираешься проявить благородство? Оберегая меня, хочешь спуститься первым? Нет, Джек. Все будет нормально. Я спущусь вместе с тобой.
В его взгляде читались одновременно восхищение и досада.
– А ты у меня упрямица, однако.
– Да.
Черный Джек вручил ей меньший из факелов, оставив у себя тот, который был больше и тяжелее.
– При первом же признаке опасности – любой опасности – изволь уходить обратно по ступенькам. Понятно? – ворчливо сказал он.
– Понятно.
Еще во время спуска по каменным ступенькам Элизабет чувствовала, что сердце ее отчаянно бьется от волнения и страха, которые всегда внушает неизвестность. В конце концов это было исполнением всех ее мечтаний. И мечтаний ее отца. Это было делом всей его жизни.
Она осторожно спускалась вниз, останавливаясь на каждой ступеньке. Темнота нижнего помещения отступала перед светом ее факела.
Вскоре ступени закончились.
– Я внизу, Джек, – негромко сказала Элизабет, повернув голову назад.
– Я иду следом, – подтвердил он, и она почувствовала, как его теплое дыхание пошевелило тонкие волоски на ее шее.
– Ты готов?
– Готов.
Элизабет и Джек одновременно высоко подняли свои факелы, и впервые за три тысячи лет глазам человека предстала царская усыпальница великого фараона Мернептона Сети и его возлюбленной жены Нефертери.
Там оказались чудеса, недоступные воображению простого смертного: под песками и камнем Долины цариц был воссоздан настоящий дворец!
Помещение было заполнено прекраснейшей резной мебелью: ложами, столами, табуретами, тронами и сундуками. Здесь были статуи в рост человека, колесницы, лодки, корзины, в которых когда-то находились яства, шкатулки с драгоценными камнями и монетами, кувшины и миски, луки и стрелы, копья, ткани и одежда, скульптурные изображения богов, святилища из золота и серебра, эбеновые коробки для игр, резные флейты из слоновой кости, серебряные трубы, сосуды с благовониями, сабли и кинжалы, церемониальные щиты, кожаные доспехи, инструменты, лампы… Там оказалась даже царская кровать.
А в самом центре стоял один каменный саркофаг.
Элизабет не замечала, что плачет, пока Джек не извлек из кармана носовой платок и не передал ей. Оба не сразу смогли заговорить.
– Ты была права, – благоговейно проговорил Джек.
Элизабет вполне разделяла его чувства – ей тоже казалось, что это место священно.
– Я была права, – прошептала она.
– Здесь сокровищ больше, чем во всех музеях и коллекциях целого мира.
– Очень может быть, – согласилась она.
– Но я вижу только один саркофаг.
Элизабет вытерла слезы.
– Конечно.
– Ты ожидала именно этого?
– Да.
– Опять женская интуиция?
– Опять женская интуиция. Она меня пока не подводила.
– Тогда что же она говорит тебе о Мернептоне Сети и Нефертери?
– Они так сильно любили друг друга при жизни, что пожелали остаться вместе навечно. Не просто в общей погребальной камере. Но в одном саркофаге.
– Ну конечно! – негромко воскликнул Джек, почувствовав истинность ее слов. – Они пожелали, чтобы их похоронили вместе. Но откуда ты это узнала?
– Потому что я женщина. Потому что я мыслю по-женски. Потому что люблю, как женщина, – просто ответила Элизабет, поворачиваясь к нему. – И если бы мне предстояло умереть прямо сейчас, я бы захотела остаться навечно в объятиях мужчины, которого люблю. В твоих объятиях, Джек.
Он протянул к ней руки:
– Элизабет…
– Ну до чего же трогательно и романтично! – раздался неприятный мужской голос позади.
– Полковник Уинтерз…
– Будь ты проклят, Уинтерз!
– Поворачивайтесь медленно и очень осторожно. Особенно вы, милорд. Мой пистолет направлен на леди Элизабет. И можете не сомневаться – я выстрелю без колебаний.
Глава 26
– Я, конечно, хочу знать, где находится изображение фараона, сделанное из цельного золота, о котором упоминается в ваших записках, – заявил полковник, направив пистолет прямо на Элизабет. При этом левой рукой он похлопал себя по карману. Было ясно, где теперь находятся ее дневник и карты.
– Я отказываюсь вам отвечать! – отважно бросила ему Элизабет.
– Ну, я полагаю, что смогу найти способ заставить вас передумать, – спокойно сказал Хилберт Уинтерз, и губы его изогнулись в хищной улыбке.
Элизабет внутренне содрогнулась. Теперь она поняла, насколько отвратительным оказался этот человек.
– Пусть я не так хорош собой и не такой сильный, как ваш молодой любовник, но мне всегда удавалось убеждать женщин, и они смотрели на вещи моими глазами.
– Только попробуйте тронуть хоть волос на ее голове – и считайте себя покойником, Уинтерз, – прорычал Джек.
– Надо понимать это как обещание, а не как угрозу, не правда ли, лорд Джонатан? – ухмыляясь, произнес полковник. – Смелые слова для человека без пистолета.
– Радуйтесь пока, что у вас есть пистолет, – презрительно произнес Джек. – Я уже видел, как вы пускаете его в действие.
Полковник жестом приказал им попятиться, чтобы у него было больше возможности для маневра.
– Так вы нашли Полонски и Амелию?
Черный Джек опасно сощурил глаза, ставшие почти черными.
– Да, нашел.
– Думаю, зрелище было не из приятных.
Элизабет напряглась.
Нет, Джек не будет столь неразумен, чтобы сказать полковнику, что пара любовников осталась жива. Хотя она не испытывала особой симпатии к Амелии и Андре, не было у нее и желания видеть их мертвыми. Если бы Хилберту Уинтерзу стало известно о том, что двое свидетелей его предательства остались живы, он вполне мог бы вернуться, чтобы довести до конца свое черное дело.
– Да. Зрелище было неприятное, – только и сказал Джек.
Элизабет облегченно вздохнула. Хотя бы ради леди Шарлотты она была довольна, что Андре Полонски остался жив.
– Их нашли шакалы? Или стервятники? Ну, это не важно. Здесь присутствует дама, и нам ни к чему шокировать ее подробностями.
– Вы, сударь, совсем не джентльмен, кем я вас считала, – заявила Элизабет своему бывшему опекуну.
– Мне очень жаль, милая моя девочка, я глубоко извиняюсь. Я ведь искренне к вам привязался, знаете ли. Вы прекрасно сидите в седле и всегда держались молодцом. Не то что эта девка Амелия. – Он насмешливо поклонился. – Извините за грубость, миледи.
Элизабет заставила себя не реагировать на его издевки.
– Так что же мне сделать с вами обоими? – Вопрос был явно риторическим. – Я могу сейчас просто пристрелить вас здесь, и дело с концом. Кажется, вы говорили что вам хотелось бы провести вечность в объятиях любимого мужчины, леди Элизабет. – Полковник расхохотался, и смех его был исключительно мерзостным. – Но пули – это так неаккуратно. Полонски буквально все залил кровью: себя, бедняжку Амелию, песок…
Элизабет почувствовала, что ей становится дурно.
– Ну-ну, не вздумайте падать в обморок, милочка, или я буду вынужден стрелять, – предостерег ее Хилберт Уинтерз.
Девушка расправила плечи и посмотрела негодяю прямо в глаза. Лицо ее оставалось смертельно бледным, но стояла она прямо и гордо.
– Видите, до чего она отважная, Уик. Вы знали, в кого влюбиться. Она не из робких. А этот чертов Полонски и Амелия друг друга заслуживали, вот и все, что я могу сказать.
– Может, и так. Но это еще не значит, что они заслуживали смерти, – возразила Элизабет.
Взгляд негодяя наполнился злобой.
– Никто не может предать полковника Уинтерза и остаться безнаказанным!
– Вы уверены, что вас задело именно это, Уинтерз? А может, дело просто в том, что граф Полонски тайком наставлял вам рога?
– Заткни свою пасть, Уик! Или я заставлю тебя замолчать навсегда. Ты понятия не имеешь, о чем говоришь. Да я мог бы рассказать тебе такое…
Элизабет протянула руку и умоляюще дернула Джека за рукав.
– Пожалуйста, дорогой, не надо!
– Не дергайте руками, девица. – Полковник задумчиво нахмурился. – Хотя вы подали мне неплохую мысль. – Он указал на крепкую веревку, которой была стянута связка копий. – Возьмите вон ту веревку, миледи. Полагаю, я совсем успокоюсь, когда у лорда Джонатана будут связаны руки за спиной. Нет, пожалуй, лучше мне не спускать глаз с его рук. Свяжите их впереди.
Элизабет не шевельнулась.
– Если вы предпочитаете, я могу просто его пристрелить.
Угроза полковника подействовала. Элизабет взяла веревку и связала Джеку руки так, как ей было приказано.
– Крепче, милая моя леди. Гораздо крепче, – требовал Хилберт Уинтерз.
– Извини, Джек, – тихо сказала Элизабет.
– Ничего любимая, – успокоил ее Джек.
– А теперь я повторю свой вопрос, – сказал полковник, наводя пистолет на грудь Джека. – Где статуя из цельного золота, о которой говорится в ваших записках?
– Не знаю.
Он взвел курок.
– Точно не знаю, – поспешно поправилась Элизабет.
Он уставился на нее, не скрывая своих намерений:
– Но имеете достаточно убедительное предположение, не так ли?
– Да.
– Так где же она?
– Пожалуйста, поверьте мне, полковник Уинтерз: если вы попытаетесь вынести статую из гробницы, с вами произойдет нечто ужасное.
– Вы хотите убедить меня в том, что на этом месте лежит проклятие?
– В некотором смысле – да.
Он расхохотался.
– Вы меня за дурака принимаете?
– Я не принимаю вас за дурака. И надеюсь, вы не будете упорствовать в своей попытке уйти отсюда с сокровищами, которые по праву принадлежат Мернептону Сети и Нефертери.
– Чушь! Глупости!
– Но во всех древних папирусах говорится о таком проклятии, – умоляюще проговорила она.
– Еще бы не говорилось! Так древние фараоны и царицы хотели – или по крайней мере надеялись – помешать грабителям проникнуть в их усыпальницы и все оттуда выкрасть. Это не срабатывало прежде, не сработает и сейчас. – Он угрожающе помахал пистолетом. – В последний раз спрашиваю: где статуя?
Она прошептала:
– В саркофаге.
– Я вас не расслышал, милочка. Говорите громче.
– Я сказала, что, по моему мнению, золотая статуя находится в саркофаге.
Хилберт Матиас Уинтерз наградил Элизабет улыбкой. Ее чуть не стошнило.
– Ну вот, наконец-то мы приближаемся к главному. Уик, по-видимому, юной леди понадобится ваша помощь. Одна она крышку саркофага не сдвинет. – Его улыбка исчезла. – Принимайтесь за дело. Оба. Используйте что хотите, но чтобы вы саркофаг мне открыли!
На это ушло немало времени. Когда крышка наконец была сдвинута настолько, что полковника это удовлетворило, Джек и Элизабет были покрыты пылью, песком и потом.
– Простите нас, – печально попросила Элизабет, обращаясь к двум фигурам, обнимавшим друг друга в саркофаге.
Хилберт Уинтерз заглянул внутрь и захихикал:
– Силы небесные! Девица, вы оказались правы. Она действительно там.
Запустив руку под крышку, полковник извлек золотую статую высотой примерно в четырнадцать или пятнадцать дюймов.
– Великолепно! – воскликнул он, осматривая бесценное сокровище. – Я выручу за нее целое состояние и всю оставшуюся жизнь проведу по-царски.
– Вы умрете, не успев потратить и пенса, – предрекла Элизабет.
Полковник выпрямился и осмотрел остальные сокровища, хранившиеся в царской усыпальнице.
– Не хотелось бы слишком жадничать, поскольку нести все придется мне самому. Но еще кое-что прихватить я бы смог. – Он указал на дорожную сумку Джека, валявшуюся на полу: – Освободите ее и наполните драгоценностями, миледи. Да поторапливайтесь, – последовал приказ.
Элизабет повернулась к Джеку со слезами на глазах. Оба сознавали, что должно было произойти в ближайшие минуты.
– Делай то, что он говорит, любимая, – прошептал Джек. – Будь храброй. В конце концов все будет хорошо. Мы – вместе.
Элизабет стала выбирать наименее дорогие браслеты и ожерелья: полковник все равно не мог их оценить по достоинству. И это служило хотя бы небольшой местью за то кощунство, которое уже свершилось в погребальной камере.
– Ну вот, – сказала она, наполнив сумку согласно указаниям грабителя.
Хилберт Уинтерз попятился к ступенькам, которые вели наверх. Сумку с сокровищами он повесил на плечо, пистолет по-прежнему был наведен на них.
– Вы всегда были такой милой девицей и так прекрасно держались, миледи, что я решил не стрелять в вас и лорда Джонатана.
– Вы нас не убьете? – изумленно спросила она из дальнего угла камеры.
– Не убью. – Полковник уже поднялся на несколько ступенек. – Но вы сами умрете. Здесь, в этой гробнице, – захохотал он, не спуская с них глаз.
Хилберт Уинтерз быстро преодолел последние три ступени и начал сдвигать пустой саркофаг над их головами, чтобы закрыть вход в подземелье.
– Ах ты, сукин сын! – крикнул Джек.
Лаз закрылся.
– Дай я развяжу тебе руки. – Это было первое, что сказала Элизабет, когда они остались вдвоем. – Извини, Джек, за то, что из-за меня ты попал в эту историю.
Как только она освободила ему руки, он притянул ее к себе.
– Ни слова больше. Дай я просто тебя обниму. – После недолгого молчания он заглянул ей в лицо и негромко проговорил: – Мне следовало сказать тебе это раньше. Наверное, я даже себе боялся признаться. Я люблю тебя, Элизабет.
– А я люблю тебя, Джек.
Потом они молча стояли, отчаянно обнимая друг друга.
Сверху послышался угрожающий грохот.
Джек поднял голову:
– Что это, Боже?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34