Этот кто-то возьмет старинную брошь с камеей, которую мать подарила ей в день шестнадцатилетия. А то и бесценную фотографию Анни и всей семьи, с которой она никогда не расстается.
Элизабет с изумлением поняла, что теперь испытывает уже не столько страх, сколько гнев. В конце концов, разве что-то может причинить ей более сильную боль, чем та, которую она испытала от смерти дорогой Аннелизы?
Кто посмел войти к ней в спальню, ворошить вещи и ругать ее до полусмерти?! Господь свидетель: она не намерена лежать в постели, она не трусиха! Пора действовать. Но сначала необходимо вооружиться.
Розовый шелковый зонтик лежал на старинном столике у кровати.
Ничего лучшего она придумать не смогла. Хотя зонтик наверняка сломается, а он так нравится ей.
Придется сначала вскочить, а потом уже схватить его. Она приготовилась, сделала глубокий вдох, раздвинула противомоскитную сетку и решительно крикнула:
– Стойте! Кто здесь?
Темная фигура у сундука замерла.
Элизабет схватила со столика любимый зонтик и, размахивая им, словно волшебным мечом, повторила свой вопрос, моля Бога, чтобы пришелец не расслышал, что голос ее дрожит:
– Я сказала: кто здесь?
Вор выпрямился, повернулся и опрометью бросился к выходу. При этом он перевернул стул и задел жестяную банку с печеньем, стоявшую на краю стола. Банка с шумом упала на каменный пол.
Дверь спальни распахнулась, и темная фигура исчезла в ночи. Мгновение спустя Элизабет будто кто в спину толкнул, и она пустилась в погоню.
Сжимая в одной руке зонтик, а другой придерживая подол длинной ночной рубашки, девушка мчалась за грабителем. Только когда под ее босыми ногами оказалась дорожка, посыпанная гравием, она опомнилась, поняв, что даже не успела надеть тапочки.
– Дьявольщина! – тихо выругалась Элизабет, глядя, как неизвестный благополучно подбегает к саду.
Она вздохнула. Отчасти этот вздох выражал разочарование, отчасти – облегчение. Ничего уже не изменить. Так что будет лучше вернуться в спальню.
Элизабет повернулась и только теперь заметила позади себя еще одну темную фигуру. Тихо вскрикнув, она выставила зонтик как шпагу.
В следующее мгновение она, узнав человека, опустила свое оружие и несколько ворчливо воскликнула:
– Вы меня напугали до полусмерти!
Джек ступил в полосу лунного света и чуть иронично осведомился:
– Вышли на ночную прогулку, миледи?
Глава 13
Джек отступил на пару шагов и поднял руки, показывая, что сдается.
– Миледи, я взываю к вашему милосердию. Пожалуйста, не надо так размахивать зонтиком. Он может оказаться очень опасным оружием.
– Вот именно, милорд, – решительно подтвердила Элизабет.
Он внимательно посмотрел на нее и заметил:
– Кажется, вы запыхались, миледи.
– Да, милорд, – недовольно подтвердила она.
– И какова причина?
– Я гналась за вором, который был у меня в спальне.
Джек засмеялся:
– Гнались за вором?
– Да. Я проснулась и увидела, что в моей комнате кто-то есть.
Джек перестал улыбаться. Его губы плотно сжались.
– Вы уверены?
Она кивнула:
– Я его преследовала.
– Вы не воспользовались звонком, чтобы позвать на помощь?
Элизабет забыла о колокольчике, однако она не собиралась признаваться в этом.
– Помощь подоспела бы не сразу, а вор тем временем успел бы скрыться.
– Поэтому вы и погнались за ним.
– Вот именно.
– Дурочка! – зло воскликнул Джек. – Это могло плохо для вас кончиться!
– Я знаю.
Как объяснить Джеку, что ее страх уступил место ярости? Что из трусливо жавшейся в кровати жертвы она вдруг превратилась в охотницу? Смерть больше не пугала ее. Ей каким-то чудом удалось пережить ту ужасную ночь прошлой зимой, когда умерла ее милая сестра, которую она любила всем сердцем. Теперь Элизабет знала, что может выдержать в любых обстоятельствах.
Джек схватил девушку за руку выше локтя и заставил повернуться к нему спиной, а потом снова лицом. Он осмотрел ее.
– С вами ничего плохого не случилось?
– Нет, – спокойно ответила она. – Со мной все в порядке.
Элизабет заметила наконец, что стоит перед Джеком в ночной рубашке, которая местами прилипла к потному телу. Ее соски обозначились под тонкой тканью. И Джек смотрел прямо на них.
У нее от волнения перехватило горло. Она тихо спросила:
– Что-нибудь случилось, милорд?
Он неохотно перевел взгляд на ее лицо.
– Нет, миледи. Вор что-то унес?
– Не знаю.
– Он был один?
– Я видела только одного.
Элизабет сама поняла, какой беспомощной и наивной кажется она Джеку.
– Идемте. Я пройду с вами в пещеру. – Джек взял ее за локоть.
Она слабо запротестовала:
– Право, в этом нет нужды!
– А что, если воров было двое и второй продолжает рыться в вещах?
«Как глупо, что я об этом не подумала», – рассердилась на себя Элизабет.
– Мне не пришло это в голову, – произнесла она вслух.
– Ну а мне вот пришло. Идемте туда быстрее.
Она почувствовала, что Джек страшно на нее зол.
– Благодарю вас, милорд. Вы очень любезны. Я понимаю – вам, должно быть, хочется поскорее вернуться к себе.
Элизабет обернулась на темные проемы пещер, пытаясь догадаться, которая отведена ему.
Джек прочел ее мысли – ему это удивительно хорошо удавалось.
– Мой номер находится рядом с вашим.
– Рядом?
– Это была гробница деревенского надсмотрщика по имени Ка.
– Мужа леди Исиды?
– Да. – Он вопросительно поднял брови. – Откуда вы узнали?
– Я сплю в погребальной камере леди Исиды.
– Похоже, Ка процветал. Очень редко бывало, чтобы у каждого была отдельная гробница. Обычно вместе хоронили целую семью, включая женатых сыновей и замужних дочерей.
– Навечно вместе, – прошептала Элизабет. – В этом есть что-то утешительное.
Однако Джек не слушал ее романтические бредни. Он мысленно проклинал себя за то, что не пришел ей на помощь вовремя.
– Я был рядом! Если бы остался у себя в комнате, – пробормотал он, – вместо того, чтобы дышать воздухом, то услышал бы ваши крики.
Элизабет недоуменно переспросила:
– Мои крики?
– Когда вы заметили непрошеного гостя.
Она расправила плечи и негодующе фыркнула:
– Я не кричала, когда заметила вора, милорд! И потом тоже. Мы не кричим.
Он удивленно приподнял бровь:
– Мы?
– Мы, отважные и решительные женщины, милорд, – пояснила она чуть высокомерно.
– А, понимаю.
Элизабет почему-то показалось, что он ничего не понимает.
– Тем не менее, – добавил Джек, – я буду спать спокойно, если сам проверю вашу комнату.
– Как желаете, сударь.
Хотя у Элизабет и были длинные ноги, ей все равно приходилось бежать, чтобы не отстать от Джека, пока они возвращались к гробницам.
– Помните, вы предполагали, что будут новые попытки напугать вас – чтобы вы уехали.
Элизабет остановилась и уставилась на Джека.
– Вы считаете, что случившееся связано с тем, что было в музее?
Его глаза горели гневом.
– Да, считаю.
Она тихо вскрикнула:
– Тот негодяй, который затолкал меня в гроб, приходил сегодня ко мне в спальню?
Джек не стал пытаться смягчить удар.
– Мне очень жаль, Элизабет, но скорее всего это один и тот же злодей.
– Матерь Божия!
– Кто-то ведет с вами игру, милая моя девочка, и игра эта довольно гадкая, – проговорил Джек сухо и жестко. – Я намерен позаботиться о том, чтобы эта игра прекратилась.
Элизабет тревожилась о своем дневнике и секретных записях, спрятанных в обложке. Что, если у вора был сообщник? И пока она гналась за одним, другой уже обыскал ее пещеру. Быть может, они так задумали – чтобы выманить ее из склепа…
– Нам надо спешить! – воскликнула Элизабет, высвободила руку и бросилась бежать.
Она ворвалась в распахнутую дверь спальни, которая когда-то была усыпальницей леди Исиды, и первым делом метнулась к кровати – проверить, остался ли под подушкой ее драгоценный дневник. Нащупав гладкую прохладную кожу переплета, она с облегчением вздохнула.
Джек вошел почти сразу же за ней.
– Какого черта! – воскликнул он, увидев, как она склоняется над постелью. – Что происходит, Элизабет? Что вы там прячете?
Элизабет выдернула руку из-под подушки и повернулась к нему.
– Ничего, – решительно заявила она, однако лицо выдало – девушка чувствовала неловкость.
Внезапно Джек навис над ней: высокий, смуглый, красивый… В бледном свете луны его волосы казались чернильно-черными, а кожа – бронзовой. Элизабет не в первый раз подумала, что никогда в жизни не видела более красивого человека.
И более опасного.
– Можете закрыть рот, Элизабет, – проговорил он, иронично улыбаясь.
С досадой заметив, что ее рот действительно открыт от изумления, она поспешно сжала губы.
Он приблизился к ней почти вплотную.
– А теперь, дорогая моя, я хочу услышать правду.
– П-правду? – Ее голос невольно дрогнул.
Он кивнул:
– Всю правду.
Элизабет повернулась к столику у кровати и зажгла керосиновую лампу. Когда комната осветилась, она сразу же почувствовала себя лучше.
– Я не могу сказать вам всю правду, – призналась она, стараясь говорить как можно спокойнее. – Я дала слово.
Джек хмыкнул:
– Кому вы дали слово?
– Себе самой.
– Себе?!
Он явно ожидал услышать какой-то иной ответ.
Элизабет кивнула, ощущая, как волосы скользят по ее плечам: во время погони коса ее расплелась.
– Я дала себе слово, что первым об этом услышит мой папа. Я торжественно поклялась в этом. Вы же не захотите, чтобы я нарушила торжественную клятву?
Джек немного помолчал и ответил:
– Да. Я этого не захочу.
– Уверяю вас, вы не имеете никакого отношения к моей тайне.
Джек что-то пробормотал себе под нос. Девушке показалось, будто он сказал: «Черт, как бы я хотел не иметь!» Однако она тут же решила, что ослышалась.
Элизабет осмелилась прикоснуться к его обнаженной до локтя руке.
– Извините. Мне очень жаль, что я не могу вам все рассказать.
– Мне тоже.
– Не сердитесь на меня.
Он протяжно выдохнул:
– Я не сержусь.
– Вы во мне разочаровались.
– Ничуть.
– Тогда в чем же дело?
Его яркие глаза блеснули в свете лампы.
– Дело во всей этой проклятой истории.
– Я не понимаю.
– Знаю, что не понимаете.
Атмосфера была настолько напряженной, что казалось, воздух вот-вот зазвенит, как туго натянутая струна.
– М-мне надо бы прибраться. Ах, что устроил тут вор! – Элизабет опустилась на четвереньки.
– Я сам соберу это чертово печенье! – Джек бесцеремонно взял ее за локти и заставил подняться. – Посмотрите свой сундук и проверьте, не пропало ли что-нибудь.
Джек поднял опрокинутый стул и собрал рассыпавшееся по каменному полу печенье, пока Элизабет методично перебирала свои вещи.
– Кажется, все на месте, – сообщила Элизабет, заперев крышку дорожного сундука.
– Выходит, вы спугнули вора прежде, чем он успел найти то, что искал.
– Да, наверное, так.
Джек скрестил руки на груди и прислонился спиной к мраморной колонне.
– Вы не собираетесь сказать мне, что именно это было?
– Что? – спокойно спросила она.
– Что нужно было вору.
– Я не знаю. – Элизабет судорожно сглотнула, чувствуя, как у нее горят щеки. – Точно не знаю.
– Но подозреваете.
Она понизила голос почти до шепота:
– Подозреваю.
Джек раздосадованно вздохнул.
– Бог свидетель, у большинства людей есть свои секреты. Есть и у меня. Вы, дорогая, тоже имеете право на тайну.
Она облизнула пересохшие губы.
– Спасибо вам, Джек.
– За что?
Секунду помедлив, Элизабет ответила:
– За то, что вы не заставили меня ответить.
Его лицо потемнело.
– Я никогда в жизни не заставлял женщину делать что-то против ее воли.
Это была правда, однако оба понимали, что Джек обладает немалым талантом убеждать и что он вполне мог обратить свой талант против нее.
Джек с ленивой грацией выпрямился.
– Пора пожелать вам приятных сновидений, миледи. Не думаю, чтобы этой ночью вас снова побеспокоили, однако помните, что я нахожусь по соседству – на всякий случай.
Он повернулся, чтобы уйти.
– Джек.
Он остановился, взявшись за дверную ручку.
– Да?
– Мне хотелось бы, чтобы ты остался.
– Сейчас уже глубокая ночь, Элизабет.
Ей трудно было дышать.
– Я знаю.
– Тебе страшно остаться одной?
– Нет.
Он замер. В полумраке Элизабет не могла разглядеть его лица.
– Тебе только семнадцать, Элизабет. Ты не понимаешь, что говоришь.
– Мне почти восемнадцать, и я все понимаю.
Джек шагнул обратно в комнату и закрыл за собой дверь.
– И чего же ты хочешь?
«Тебя, – хотелось ей ответить. – Я хочу тебя».
Она смотрела ему прямо в лицо.
– Я хочу, чтобы ты меня поцеловал.
Казалось, он был чуть заинтригован:
– Поцеловал?
– Да! – выдохнула она, чувствуя, как ее снова охватывает страх. Однако этот страх был совсем иным – страх перед неизвестным, страх неискушенной женщины наедине с многоопытным мужчиной.
Джек медленно двинулся к ней, и каждый мускул, каждое движение его тела выражали чувственность. Он двигался неторопливо, размеренно.
– При этом освещении волосы у тебя даже темнее, чем мне представлялось.
Джек ухватился за ее неосторожную оговорку:
– Ты представляла себе, как я приду в твою спальню?
Она поспешно ответила:
– Нет!
Он бросил на нее недоверчивый взгляд.
– Тогда, в пирамиде Хеопса, мы дали слово не играть друг с другом. Помнишь?
– Да.
– Мы договорились, что всегда будем…
– …говорить правду, – докончила она за него.
– Тогда не хитри, Элизабет.
Она немного помедлила, а потом сказала Джеку то, что ему хотелось услышать:
– Я представляла себе, как ты придешь ко мне в спальню.
– А я представлял себе, как ты лежишь в моей постели. Ты желанна мне так, как не была желанна ни одна женщина. – Джек остановился прямо перед ней, поднял руку и приложил ладонь к ее щеке. – Я ночи из-за тебя не спал, великолепная леди. Скажи-ка, а я тревожу твои сны, как ты – мои?
У Элизабет отнялся язык. Она не могла говорить – только кивнула.
– Тебе снятся мои поцелуи, мои ласки, нежная английская розочка?
Ей хотелось ответить, «нет», отрицать все – но она не могла. Господь да смилуется над ней, это выше ее сил. Ведь это правда. Истинная правда.
Он обольщал ее своими сладострастными речами.
– Видно, нам с тобой суждено встречаться ночами, когда весь мир спит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34