Конечно, все британские пленники совсем отбились от рук, про это знал каждый. И каждый видел царский прием, который оказал император захваченному британскому королю Карактаку. Неудивительно, что британцы ныне проживают столь мирно под благодетельным римским правлением.
А что до вчерашнего предупреждения друида… Конна Лира… то, конечно, все это суеверная чепуха. Однако, хотел бы я точно понять, что он сказал, – подумал Квинт.
Он обернулся и окликнул отставшего Навина. Переводчик пришпорил коня и снова поехал рядом с Фероксом.
– Я бы хотел узнать несколько британских слов, – сказал Квинт. – Научи меня.
Навин, казалось, изумился. Глаза его снова блеснули, и он с сомнением посмотрел на привлекательное, горбоносое лицо собеседника.
– Довольно редко бывает, чтобы римлянин сам проявил интерес к языку своих подданных, Квинт Туллий.
– Ну, я думаю, это должно быть полезно. Хочется знать, что будет происходить кругом. Как будет, к примеру, «конь»? – он похлопал по шее Ферокса.
– У нас есть несколько диалектов, – ответил Навин, – но я научу тебя словам, которые распространены у большинства британцев.
К тому времени, как они пересекли длинный деревянный мост через Темзу и достигли разбросанных строений Лондона, Квинт выучил около двадцати общекельтских слов и был готов к дальнейшим испытаниям. Однако, он не нашел их в Лондоне, который оказался довольно жалким местечком. Река была полна круглых дощатых рыбачьих судов и торговых кораблей из Галлии, и над пристанью несся гомон моряков. Сам город был жалок и уродлив. Одноэтажные дома в основном представляли собой плетеные хижины, обмазанные глиной и крытые камышом. Даже военные и административные здания были грубо сколочены из неотесанных бревен. Здесь и там в предместьях отставные ветераны возводили себе роскошные виллы, но город, несмотря на то, что там жило и работало несколько тысяч человек, выглядел лишь временным поселением.
– Ни приличного форума, – ныл Луций, когда они миновали базарную площадь по утоптанной земле, – ни терм, ни цирка… даже храма нет.
Они достигли военной штаб-квартиры, и Флакк направился доложить о прибытии своего отряда. Вернулся он почти сразу.
– Нас немедленно направляют в Колчестер. Там встретимся с губернатором.
– Но я думал, – сказал Квинт, – что мы остановимся в Лондоне, а потом отправимся на север, в Линкольн, укреплять Девятый легион…
– С каких это пор ты стал обсуждать приказы? – огрызнулся Флакк. – Они изменились, и все. Один из местных корольков умер, и возникли волнения.
Он вскарабкался на коня и дал сигнал выступать.
– Итак, с Лондоном покончено, – заметил Луций. – Pie то, чтоб я жаждал остаться… Ох, опять леса, – начал он, когда они свернули на восток. – От очаровательного разнообразия этой картины меня уже выворачивает, а уж погода… – при этих словах дождь зарядил еще сильнее.
– Перестань ворчать, – добродушно сказал Квинт. – В конце концов, нас посылают в столицу, а это, говорят, вполне приличное место. Может быть, там имеются смазливые британские девушки, и еще какие-нибудь развлечения.
– Ха! – угрюмое восклицание Луция выражало абсолютное недоверие.
Но Колчестер действительно оказался вполне приличным провинциальным городом. Раньше это была столица северной Британии, а император Клавдий, во время своего пребывания там, приказал превратить город в столицу римской провинции.
Молодые люди воспрянули духом, когда увидели мощеные улицы, каменные виллы, винные лавки – совсем как дома. Правительственные постройки, базилика и дворец стояли на углах форума, где красовались возвышение для ораторов, внушительная статуя крылатой Виктории и меньшие алтари Юпитера, Марса, Минервы и других богов. Но все они затмевались огромным зданием, высившимся в центре форума. Оно было достаточно велико, чтобы вместить тысячу человек, и, судя по множеству бело-золотых колонн и резным карнизам, несомненно являло собой храм.
– Что это? – воскликнул Квинт, удивленный такой неожиданной роскошью, и Навин, остававшийся рядом, и на протяжении трех дней марта учивший его кельтскому языку, сухо ответил:
– Это храм Клавдия, посвященный нашему великому и оплакиваемому покойному императору.
– Недурно! –. неохотно признал Луций, с некоторым самодовольством, ибо он гордился своим родством с Клавдием и надеялся использовать его для будущего продвижения по службе, и соответственно, скорейшего возвращения домой.
Впечатление Квинта от роскошного храма было менее личным.
– Неужели британцы действительно поклоняются духу своего завоевателя? – медленно спросил он у Навина.
В углах рта британца чуть дрогнули мускулы.
– Несомненно, – произнес он странным голосом, – но ты забываешь, господин, что я не был дома много лет.
Этому человеку известно то, чего я не знаю, – подумал Квинт, – или мне мерещится?
Пока они двигались вдоль форума по направлению к штаб-квартире. Квинт с удивлением разглядывал прохожих. Здесь были и римские граждане в белых шерстяных тогах, и рабы в коротких туниках, и богатые британцы в тартановых штанах и плащах, сколотых бронзовыми пряжками, и британцы очень бедные, обряженные в козьи шкуры. Но все они, включая даже римлян, жались к стенам, когда мимо проходили легионеры, и отдавали салют на манер армейского, крича: «Добро пожаловать, римские орлы, добро пожаловать!» Без сомнения, поселенцы были хорошо вымуштрованы.
Флакк отправился с рапортом, а младшие офицеры должны были сопровождать солдат в казармы. Квинт сразу проследил, чтобы Ферокс был поставлен в стойло и накормлен, но, когда он вернулся к Луцию, то узнал, что им обоим велено незамедлительно явиться к губернатору.
В «Имперском» дворце было тепло и уютно, как с удовольствием отметили продрогшие молодые римляне. Промозглая темень настала вслед за очень ранними сумерками, свойственными северному климату. Дворец был добротно выстроен из мрамора и обожженного кирпича. Атриум – большой центральный зал – был устроен под крышей, чего никогда не делали дома, а мозаичные полы обогревались расположенными под ними трубами с горячим воздухом.
Раб провел Квинта и Луция в украшенный фресками зал, где горело шесть факелов и множество масляных ламп. Эта иллюминация освещала зловещую группу, собравшуюся вокруг заваленного пергаментом стола.
– Верховный главнокомандующий! – прошептал Квинт, глядя через зал на два высоких кресла, похожих на троны, одно из них занимал краснолицый мужчина с бычьим загривком в роскошных позолоченных доспехах, который не мог быть ничем другим, как Светонием Павлином, военным правителем Британии. Другое кресло занимал жирный коротышка, покатыми плечами, лысой головой и выпученными глазами напоминавший жабу. Его белая тога была украшена золотом и окаймлена пурпурной полосой, так что опознать этого человека тоже было нетрудно. Это был Дециан Кат, имперский прокуратор Британии. В его ведении находились все гражданские дела, и он лишь немногим уступал могуществу губернатора. А возможно, он и не признавал себя менее значительной фигурой, ибо говорил непрерывно – визгливым фальцетом, лишь изредка прерываемым короткими отрывистыми репликами Светония.
– Интересно, чего они хотят от нас, – пробормотал Луций, когда минут через двадцать по прибытии они так и не дождались, чтоб их заметили. Флакк тоже был здесь, равно как и несколько других центурионов, а также старших по званию офицеров – трибунов и префектов.
Четверо командиров легионов – легатов и несколько патрициев в тогах собрались вокруг губернатора и прокуратора, но о чем идет речь, расслышать было трудно, до тех пор, пока Кат внезапно не вскочил, стукнув по столу пухлой белой рукой, и не возопил:
– Говорю вам, это случай, которого я дожидался! Мы покажем этим пустоголовым дикарям, как делаются дела! Мы взыщем все долги, и еще окажемся в выигрыше, когда наложим руку на спелые, сочные сокровища иценов, которые были от нас предательски укрыты! Огромная контрибуция, посланная нами Нерону – да хранят боги его императорское величество в здоровье и благополучии, потрясет его! – Кат облизнул розовые губы, растянувшиеся в ухмылке. – Император будет доволен всеми нами, – добавил он несколько тише, глядя – как будто тот смел возражать ему – на губернатора, который тоже встал, клацнув о стол мечом с золотой рукояткой.
– Если ты, Дециан Кат, прекратишь говорить хотя бы настолько, чтобы выслушать меня, – рявкнул Светоний, дергая тяжелой челюстью, – то, возможно, УСВОИШЬ, что я полностью согласен с тобой и не собираюсь вмешиваться в твои мелкие интриги с племенем иценов. Мои интересы лежат в другом месте – на западе. Я собираюсь покончить с опасной верой друидов раз и навсегда, даже если мне потребуется загнать это подлое жречество в ирландское море!
– Ага, – подумал Квинт, это уже интересней. Итак, мы выступили против друидов? Он осторожно передвинулся вдоль стены поближе, чтобы лучше видеть и слышать.
Разговор был продолжен. Один из присутствующих, высокий старик в тоге, называемый Сенека, отпускал редкие комментарии, к которым остальные прислушивались весьма уважительно. Этот Сенека был философом и писателем – Квинт читал некоторые его книги, когда еще учился в школе, а также, к удивлению Квинта, как явствовало из беседы, ростовщиком. Здесь были командиры четырех легионов, расквартированных в Британии – Второго, Девятого, Четырнадцатого и Двадцатого. Квинт распознавал по значкам, кто из легатов каким легионом командует, и особенно обратил внимание на легата Девятого «Испанского» легиона из Линкольна. Именно туда направлялся его отряд, и этому офицеру, Петилию Цереалису, предстояло стать его командиром. Он выглядит отлично, с облегчением подумал Квинт. Легат казался очень молодым для столь высокой должности. Он был строен, кареглаз, и производил приятное впечатление компетентности и силы.
Через некоторое время Квинт начал понимать, о чем речь. На северо-востоке отсюда лежала большая страна, принадлежащая богатому племени иценов. У них был король Прасутал, который неделю назад умер, не оставив прямых наследников, кроме жены Боадицеи и двух юных дочерей. Будьте уверены, ицены заключили с Нероном мирный договор, исправно платили дань и сдали все оружие, в соответствии с римскими указами. Вдобавок король назвал Нерона сонаследником своих жены и дочерей – в качестве жеста доброй воли. Но Кат, жабоподобный прокуратор, не видел оснований, почему это обстоятельство должно иметь значение теперь, когда король умер. Прасутал правил процветающим королевством, и было известно, что он владел огромным состоянием, хранимым в золоте. Верхом глупости было бы позволить слабой женщине и двум девчонкам позволить захватить его полностью.
– Хорошо, договорились, – сказал наконец губернатор Кату. Твоей личной гвардии должно быть достаточно. Но я дам тебе специальное подкрепление, отряд копейщиков. В конце концов, ицены сейчас безоружны и в любом случае не смогут тебе противостоять. Что до меня, то я завтра отбываю в Уэльс с основными силами.
Легат Петиллий неожиданно поднял руку.
– Губернатор, – сказал он, – боюсь, что этот план оскорбит иценов больше, чем вы оба предполагаете. Я слышал, что королева Боадицея – гордая и неистовая женщина. Кроме того, подобная политика представляется мне опасной… весьма опасной.
Губернатор, собиравший пергаменты со стола, поднял голову. Его красное лицо сделалось пурпурным, однако, он имел причины доверять Петиллию, и лишь сдержанно спросил:
– Ты полагаешь, что мое правление в Британии противозаконно?
Молодой легат, не смутившись, улыбнулся.
– Я полагаю, что подобные меры против иценов могут подорвать доверие к Риму.
– Полная чушь! – прервал его Кат своим визгливым пронзительным голосом. – Эта страна нуждается в уроке, и она его получит, иначе начнутся беспорядки. Мы обязаны показать, кто здесь хозяин!
Светоний глянул на Ката с некоторым отвращением, но вежливо ответил Петиллию:
– Я понимаю тебя, мой друг, но согласен с Катом. Кроме того, ицены сами по себе ничего не представляют… Это беглые друиды, они – причина всех бед… Кстати, я вспомнил… – он глянул через комнату на Флакка. – Центурион Девятого, где молодой знаменосец, который столкнулся с жрецом?
Флакк отдал салют, развернулся и, увидев Квинта, сказал:
– Подойди к губернатору… здесь, твое превосходительство, также мой оптион Луций Клавдий, который был свидетелем.
Луций со всем рвением шагнул вперед.
Молодые люди пересекли комнату и встали у стола. После нескольких вопросов губернатор отпустил Луция, к глубокому разочарованию последнего, ибо ему не представилось случая упомянуть о родстве с императором Клавдием, но Квинта задержал много дольше.
– Ты думаешь, – хмурясь, спросил Светоний, – твое оцепенение вызвано тем, что друид напустил на тебя злые чары?
– Не совсем. Главным образом сила была в его глазах. Я… чувствовал себя дураком.
Светоний кивнул, разглядывая знаменосца. Блестящий образец римской молодежи – сильный, красноречивый и образованный. Качество рекрутов, поставляемых нам, заметно улучшается, – подумал он.
– Не знаю, кто был этот тип, отбившийся от стаи, – сказал он возвращаясь к друиду. – Я был уверен, что мы вытеснили их всех и заперли на «священном» острове Энглси в Уэльсе, где я и собираюсь покончить с ними окончательно и бесповоротно. Но мы должны позаботиться и об этом. Терций Юлиан!
Офицер личной гвардии губернатора шагнул вперед.
– Слушаюсь, господин.
– Возьмешь солдат, направишься в Кент, найдешь жреца и предашь его смерти. Затем присоединишься ко мне в Уэльсе.
И снова его прервал Петиллий Цереалис.
– Но, губернатор, из показаний следует, что друид сказал, будто он миролюбиво относится к римлянам и пришел лишь их предупредить.
– Ну, тогда заточи его, – безразлично сказал губернатор. Посади его в подземелье под казармами в Лондоне, но будь осторожен, чтоб он не сыграл с тобой какую-нибудь шутку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26