У нее не было другого выхода.Сара должна как-то убедить американца. Все равно как! * * * Ночь стояла жаркая и тихая. Спокойствие ее прерывалось редкими отзвуками грома, от которых тонко позвякивали хрустальные призмочки канделябров. Обед проходил в молчании. Саре не хватало смелости заговорить о Жапуре, а американец с удовольствием отдавался виски, еде и внимательному изучению обстановки.Особое его внимание привлек портрет Сары, висевший у нее за спиной. Он то несколько минут разглядывал портрет, то мучительно долго рассматривал ее, отчего Саре становилось неловко.Когда стало ясно, что есть больше никому не хочется, девушка предложила Кейну закончить пить виски на террасе, где попрохладнее. Он согласился, попросил у Кана еще одно виски и отправился вслед за Сарой на террасу.Но и на воздухе было мало облегчения от удушающей жары и влажности. Или от витавшей между ними напряженности. Американец по-прежнему не торопился завязывать разговор, а стоял и смотрел куда-то на горизонт, где виднелся огонек судна. Он достал из кармана сигару, вставил ее в рот, потом достал из кармана спичечный коробок и зажег спичку, чиркнув ею о стену. Сара наблюдала, как желтый отблеск огня прыгает по его лицу, когда Кейн, сложив ладони, поднес пламя к сигаре. Его брови сошлись, он поднял голову и выпустил густую струю дыма. Потом бросил спичку в темноту, взглянув на Сару и расплылся в улыбке.– Не пора ли нам приступить к делу, мисс Сент-Джеймс?Девушка присела на краешек стула, прочного, словно из мрамора.Американец засмеялся и сел на перила террасы, одной но гой опираясь о пол, а другой раскачивая в воздухе. Рука его покоилась на колене, о сигаре он на время забыл.– Вы хотите, чтобы я подставил свою шею и поехал в Жапуру, где начну войну с Кингом.Сара оставалась неподвижной, напрягшейся. Взгляд ее был прикован к лежавшей на его колене руке Кейна. Она была загорелой, с длинными пальцами, способной быть и сильной, и ласковой. Внезапно девушка вспомнила, как он гладил предыдущей ночью ту женщину – вначале грубо, потом нежно.– Мисс Сент-Джеймс… – Она посмотрела ему в лицо. – Полагаю, вы хотели сделать мне непростое предложение, что бы я поехал в Жапуру.– Непростое?Кейн постучал большим пальцем по сигаре и стряхнул пепел на пол.– Такая рискованная поездка предполагает непростую на граду.– Например?Ей стало жутковато, когда уголок его рта слегка подался кверху в подобии короткой улыбки. Глаза его, полуприкрытые ресницами, стали еще темнее.– Все будет зависеть… – спокойно начал он.– От чего? – быстро спросил Сара, облизав высохшие губы и посмотрев, не слишком ли близко от нее Кейн.– Некоторые награды для мужчины значат больше любых богатств, мисс Сент-Джеймс.– Так о чем вы просите? – произнесла Сара.– А что вам дорого?Девушка взглянула на него не дрогнув.– Все, что мне принадлежит.– Все? – Он снова просиял улыбкой.Сара с удовольствием влепила бы ему пощечину, чтобы сбить с его физиономии эту улыбочку. Тут она вспомнила, как прошлой ночью отшибла о его щеку свою ладонь, и ей стало жарко. Она взглянула на висящее над головой опахало, потом вспомнила о носовом платке. Сара ругала себя за то, что смотрела тогда на этого Моргана Кейна и на то, как он ласкал языком ту женщину. Всякий раз, когда девушка вспоминала об этом, ее охватывало возбуждение, и возмущение, и смущение. О таком даже думать неприлично. Только подумать, что женщина может себе позволить такое!Сара сделала глубокий вдох и медленный выдох. Голос ее прозвучал ровно и решительно.– Назовите цену, мистер Кейн. Но я должна предупредить вас, что у меня не много денег. Помимо мебели, которую вы видите, у меня мало что осталось. Может, мне удастся продать некоторые серебряные вещи, они достаточно старинные, а вот мебель в основном принадлежит государству. В Лондоне у нас дом. Мебель, которая есть там, может принести хорошие деньги, но это когда еще… – Она снова глубоко вздохнула, взглянула на море, и продолжила: – Деньги у меня есть, но не много. Возможно, их хватит, чтобы финансировать вашу поездку, но вот сверх того… Конечно, вы ожидаете щедрой платы за эту работу. Может быть, мы о чем-нибудь и договоримся.– Может быть.Снова установилось молчание, и Сара попыталась набраться смелости взглянуть ему в глаза. Его полуприкрытые глаза внимательно наблюдали за ней. Узкая полоска серого дыма поднималась от сигареты и исчезала в его волосах.Кейн взял в руку стакан с виски, слез с перил, взял в рот сигару и прошел мимо нее к двери, где постоял некоторое время, держа одну руку в кармане брюк, другой манипулируя стаканом с виски, и пристально рассматривал внутреннее убранство комнаты. Когда он вошел в дом, Сара поспешила следом, не спуская с него глаз. Кейн ходил по дому, подходя то к серебряному подсвечнику, то к богато украшенной узорами вазе, то к фарфоровой статуэтке, вертел все в руках, потом аккуратно ставил на место. Вернувшись в столовую, он остановился перед ее портретом, извлек изо рта сигарету, а потом вполоборота взглянул на девушку.– И сколько у вас денег?Сара провела взглядом по комнате.– Вот этот серебряный подсвечник гроша не стоит, – пояснил он ей, переведя глаза снова на картину. – Для вас эти вазы, может, и много значат, но как товар они ничто. А сколько у вас наличных, мисс Сент-Джеймс?– Пятьсот фунтов, – быстро ответила она.– А мне за работу надо тысячу.– Но…Сара осеклась, потому что Кейн повернулся к ней спиной и вернулся на террасу. Девушка чуть ли не крадучись последовала за ним, сгорая от стыда и возмущения. В дверях Сара резко остановилась, потому что они оказались лицом к лицу, и на нее внезапно нахлынули воспоминания прошлой ночи, о том, как ее тело прижималось к его. Она никак не могла оторвать от него глаз, даже пошевелиться. Вокруг стекла керосиновой лампы, что висела между ними, метался большой мотылек, а Сара не видела ничего, кроме изгиба его губ, сжимавших влажный конец сигары.Кейн в последний раз глубоко затянулся, потом отбросил окурок, не отрывая глаз от ее лица. Наконец он улыбнулся.– Вы очень хитрая женщина, мисс Сент-Джеймс, но не настолько, чтобы перехитрить лису. Вы помните, я был тут неделю назад. – Он прислонился к дверному косяку. – С тех пор вы заменили самые дорогие вещи множеством репродукций, думая, что я наверняка клюну на эту ерунду вместо денег. Я вполне уверен, что вон те бриллиантики, позвякивающие на ваших милых ушках, ненастоящие.Сара заморгала и почувствовала, как на нее накатывает ярость.Американец засмеялся глубоким горловым смехом, сотрясавшим его до пят. Он дотронулся пальцами до ее щеки.– Может, я родился не на том берегу реки, где следовало, милочка, но у меня хватает ума понять, что аристократы не станут выставлять свои богатства перед первым встречным, который может приделать им ноги. Так что, дорогая, говорите, чем вы готовы пожертвовать, чтобы спасти репутацию вашего папаши.Его крепкие пальцы скользнули ей на затылок и притянули ближе к нему, так близко, что Сару обдало запахом виски. Кейн заглянул ей в глаза. Инстинктивно девушка уперлась руками ему в грудь и почувствовала, как прыгает там его сердце. Его рубашка сразу же стала теплой и влажной под ее ладонями. Саре подумалось, что он пьян. Глаза у Кейна сильно блестели, его жесткие волосы еле шевелились от ветра. Девушка не двигалась, а только смотрела, как темнеют его губы и глаза – точно так же, как в ту ночь. В ней что-то перевернулось, Это были не возмущение и не страх. Она дрожала от предчувствия, смутно осознав, что приблизилась к нему, что чувствует тепло его тела, согревающего ее даже через одежду. Сара замерла, когда его огромная рука скользнула по талии и ниже, прижимая ее к себе…С закрытыми глазами девушка думала о том, что Кейн, может быть, слишком много выпил за обедом. Она находилась словно в трансе, как между бодрствованием и сном, предчувствуя повторение какого-то приятного сна. Сара не могла управлять собой, тело стало безвольным, плотно прижатое к нему, оно, как бы приняло его формы. Широко расставленными пальцами Кейн водил по открытой части ее спины, и кожа горела там, где он прикасался к ней, сердце готово было вырваться из груди.Собрав оставшиеся силы, Сара заставила себя открыть глаза. Голова его склонилась над ее головой, губы были приоткрыты и нацелились на цветок с нектаром. Где-то в закоулках мозга девушка слышала голос, приказывавший ей бежать. Это был опасный человек, а она к тому же – помолвленная женщина. Ей и на выстрел нельзя было подходить к таким мужчинам, как Морган Кейн…Однако единственное, что Сара смогла сделать, так это вцепиться в ворот его пиджака в попытке удержаться на ногах. А тем временем его темная ладонь легла ей на шею и обвила ее, а большим пальцем он приподнимал ей подбородок…И вот Кейн поцеловал ее. Потом в ход пошел язык. Это было так же, как с той женщиной… Его язык скользнул внутрь ее рта, делая ленивые круговые движения, и Сара почувствовала себя при этом на грани исступления, возмущения и стыда одновременно. Она что-то протестующе пискнула и попыталась высвободиться. Кейн прервался ровно настолько, чтобы сказать:– Вы же говорили, что это предприятие стоит всего, чем вы располагаете. Это включает и вас, дорогая.И снова стал целовать ее, на сей раз крепче, погрузив другую руку в ее груди, чтобы удобнее было манипулировать ее головой. Девушка вцепилась в его плечи, потом, сжав руки в кулаки, она из всех сил уперлась ими ему в грудь. Весь ее организм бунтовал, как мог, против насилия. С поразительной быстротой Кейн развернул ее к перилам, прижал к ним, потом втиснул колено между ее ног, пытаясь лишить Сару подвижности, обхватил ладонями ее груди и сжал их.Какое-то время, показавшееся вечностью, Сара не могла ни говорить, ни двигаться. Шоковое состояние, в которое Кейн загнал ее своим языком, было настолько сильным, что поначалу девушка даже не поняла, что большим и указательным пальцем обеих рук он играет ее сосками, отчего те напряглись и стали твердыми, как камешки. Потом ее тело ожило под его руками, все более усиливающийся обжигающий поток устремился по ней, достигнув того чувствительного места, на которое Кейн нажимал неустанно ходившим бедром и которое становилось все горячее и влажнее. И так длилось до тех пор, пока американец не поднял головы и не взглянул на нее горячечным, голодным взором. И тогда до Сары вдруг дошло, какие последствия может иметь для нее все это.Пелена спала, растворилась под воздействием обрушившейся на нее отрезвляющей действительности. Внезапно девушка ощутила страх – перед ним и перед собой. Оба дышали тяжело и неровно. Лицо Кейна стало темно-красным, лоснящимся от пота, страсть, которую Сара разожгла в нем, была столь же ясно различима, как молния на ночном небе.Господи, да что же с ней происходит?Девушка отвернула лицо, защищая тыльной частью ладони свои помятые влажные губы.– А ну отойдите! – приказала она сдавленным голосом, в котором слышались страх и отчаяние. – Отойдите от меня, немедленно! Как вы смеете трогать меня! Отойдите, а то я закричу!Кейн не двинулся, и она не шевелилась, стараясь не смотреть на него, заранее предполагая, чем это кончится, если она все-таки взглянет. Сара вытерла губы тыльной стороной ладони и сказала:– Вы подлый человек, если допускаете, что я могу отдаться вам, пусть даже по очень важной причине!Морган Кейн засмеялся, и Сара с отвращением и ужасом вырвалась из его рук, подхватила одной рукой юбку и бросилась в комнату. Не успела она пройти нескольких шагов, как Кейн снова оказался перед ней. Грудь Сары высоко поднималась и опускалась от гнева. Он опять стоял опираясь на дверь, держа руки в карманах, а на его устрашающих губах играла издевательская улыбочка.– Так, дорогая. Значит, договорились о тысяче?– У меня нет тысячи!– Нет? – Он пожал плечами и направился к выходу. – Отлично. Тогда и делу конец. Позвольте сказать вам «прощайте»!Когда Сара увидела, что он уходит, ее охватила паника.– Постойте!Кейн остановился, обернулся и посмотрел на нее долгим, пронзительным взглядом. Сара провела языком по пересохшим губам и, стараясь держать себя в руках, заговорила:– Тысячи у меня нет, мистер Кейн, я могу вам доказать это, предъявив бумаги отца. – Девушка прямо взглянула ему в глаза. – Я могла бы удовлетворить любые другие требования, которые вы держите в голове…Губы американца скривились в циничной улыбке, а щеки Сары запылали от стыда. Она отступила, когда Кейн пошел на нее, и всем своим видом изобразила решимость дать ему отпор, не давая воли страху, сковывающему ее тело.Он остановился перед ней, возвышаясь почти на голову и загораживая своими плечищами весь мир. Глаза у него были темными, как зарождающиеся в сумерках грозовые тучи.Сара вздернула подбородок и сказала с решительным видом:– Мне хорошо известна ваша репутация, сэр, репутация соблазнителя самого низкого пошиба. Вы грубый и неотесанный тип, мистер Кейн, и я не могу понять, почему мягкие и благородные люди этой страны так почитают вас. В Англии для таких людей, как вы, есть свои названия.– Для таких людей, как я, везде есть свои названия. В Новом Орлеане нас зовут «белым мусором». Но мы учимся держаться на поверхности как можем, находим свои радости, где и как возможно. Или нам это удается, мисс Сент-Джеймс, или мы погибаем.– Удается, включая шантаж в отношении респектабельных женщин, которых вы хотите завлечь к себе в постель? – резко спросила она.В какой-то момент казалось, что Кейн готов ударить ее – так он окаменел после ее слов. Его гнев выразился только в том, что сжалась в кулак левая рука и слегка дернулся уголок рта. Но прошло несколько секунд, плечи его снова расслабились, и Кейн приобрел свой прежний беззаботный вид.– Мадемуазель Сент-Джеймс, чтобы завлечь женщину к себе в постель, у меня никогда не было необходимости прибегать к шантажу. Впрочем… – Американец взял ее ладонью за шею, и Сара решила, что сейчас она упадет в обморок. Странно, как несовместимы были страх, который она испытала в настоящее мгновение, и то опьяняющее возбуждение, которое передавалось ей от близости с ним.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48