Затем Алан отряхнулся и, увидя приближавшуюся пару, неожиданно покраснел как рак.
Хорошо зная брата, Линет, конечно, сразу догадалась о причине его столь явного замешательства: конечно, мальчику было стыдно потерять меч перед знаменитым воином, тем более что раньше все вокруг, начиная от стражников Рэдвелла и заканчивая его воспитателем Озриком, беспрестанно уверяли наследника в том, что он отлично владеет оружием. Проиграть бой на глазах смертельного врага – это была соль, посыпанная на незажившую рану.
– Не беда, Алан! – ободрила брата Линет, как только они подъехали на расстояние человеческого голоса. – Время и опыт сделают тебя настоящим воином, как и всех мужчин в нашем роду!
Алан недовольно дернул плечом, всем видом показывая, что придает мало значения случившемуся.
– Я просто полагал, что это будет неплохим времяпрепровождением. Поэтому мы с Дэвидом, – мальчик слегка запнулся и указал на стоящего позади коренастого товарища, молчаливо и внимательно рассматривающего Линет, – долго искали деревца подходящего размера, а затем Дэвид попросил своего брата, чтобы он обточил их наподобие… мечей, которыми можно упражняться. – Алан нагнулся и с видимым равнодушием поднял с земли выбитый из его рук меч. – Их доделали только сегодня утром, и вот Дэвид учил меня неизвестным мне приемам, а я покажу ему, что умею, потом… Может быть, завтра.
Но Линет не стала слушать дальнейших объяснений брата и сделала вид, что заинтересовалась обточкой деревянных лезвий, ибо сразу же поняла превосходство нигде не учившегося уэльского мальчика над годами тренировавшимся норманнским ровесником.
– Алан! – Низкий голос принца звучал спокойно и даже мягко. – Я сам до семнадцати лет пользовался лишь коротким детским мечом, и, когда мне вручили настоящий тяжелый меч, он показался мне невыносимо тяжелым и громоздким. Но, как видишь, я научился с ним обращаться.
Светло-карие мальчишеские глаза подозрительно сузились, словно ожидали от подобных речей доблестного врага какого-нибудь подвоха.
– Ну, а теперь посмотрим на тебя в деле, – продолжил Райс. – Я знаю, ты уже неплохо владеешь клинком, однако многие из тех, кто показывал чудеса виртуозности на показательных поединках, умирали на поле боя… Выигрывает сражение не тот, кто умеет лихо вертеть мечом, – гораздо важнее способность оставаться хладнокровным и уметь оценивать слабые стороны противника, находя в этом преимущества для себя. Тот же, кто в атаке теряет голову, проигрывает неизбежно.
Совершенно пристыженный именно этой своей недавней ошибкой, Алан крепко сжал губы и задрал подбородок так, словно ему нанесли прямое оскорбление.
– Ладно, парень, не стоит так обижаться. Я вовсе не собирался оценивать твои способности, а всего лишь дал совет, полагая, что он сможет сослужить тебе добрую службу в дальнейших сражениях. – Принц впервые открыто улыбнулся и повернулся к Дэвиду. – Не сомневаюсь, что леди Линет порадуется зрелищу двух барашков, резвящихся на лугу непосредственно вблизи от нее. – И, взобравшись на камень, Райс замер в ожидании поединка.
Нахмурившись, Дэвид послушно направился к овсяному полю, широко перешагивая через мокрые полосы весенней грязи. Плечи его ссутулились, словно на них физически давила ответственность за нынешнее развлечение норманнской леди. Первые два-три дня, проведенные с ее братом, дались ему нелегко, обоих снедал дух соперничества, но вскоре, не имея личных поводов для ненависти и вынужденные оба общаться на языке, одинаково для них чуждом, мальчики сблизились. По правде говоря, для Дэвида был в радость неожиданный компаньон его возраста, ибо играть маленькому уэльсцу приходилось редко. И сейчас, быстро оглянувшись через плечо, Дэвид еще раз убедился в том, что и норманнская леди никоим образом не похожа на подлого врага, точно так же, как и ее брат.
Линет же приятно поразило столь доброе отношение Орла к ее брату, и поэтому она с радостью отправилась вслед за Дэвидом через невысокую каменную стену, ограждавшую границы поля, на котором действительно робко прижимались к матери крошечные ягнята. При виде их девушка ощутила уже совершенный восторг и засыпала Дэвида вопросами о ферме и ее бессловесных обитателях, вскоре после чего они стали дружно и весело хохотать, рассматривая кудрявые комочки, рассыпавшиеся по густой зеленой траве…
Как только смеющаяся пара скрылась за ближайшей изгородью, Райс неожиданно наклонился почти к самому уху Алана.
– Вместо того чтобы постоянно бросаться в дикие, но необдуманные атаки против хорошо владеющего мечом соперника, я предлагаю тебе иную тактику: выжди момент, когда он проявит себя сам. Таким образом ты сможешь угадать, в чем состоят его слабые стороны и промахи в ведении боя.
Юный воспитанник поневоле удивленно вскинул на Райса карие глаза, и тот едва сдержал смех.
– Небольшое промедление, когда ты смотришь врагу прямо в лицо, не есть признак слабости, как ты, вероятно, подумал. Скорее, это демонстрация силы и хладнокровия, ничуть не уступающая смелой атаке, и она, как правило, приводит к растерянности противника. Такая задержка при умелом обращении с оружием – почти гарантия успеха. – И, выпрямившись во весь свой огромный рост, принц положил руку на плечо заложнику, не отводя глаз от пристального карего взора. – Ну как, опробуешь мой совет в ближайшем же поединке?
Мягкое полуденное солнце блеснуло на волосах мальчика, когда он коротко кивнул, и губы его решительно сжались.
Тогда принц окликнул Линет и Дэвида, которые продолжали веселиться за стеной, играя с пушистыми комочками. Маленький уэльсец, обрадованный продолжением новой и интересной игры, перепрыгнул через ограду и выпалил, не дав опомниться ни Райсу, ни Алану:
– Так мы сражаемся вновь?
Увидев на замкнутом лице брата выражение крайней решимости, Линет ободряюще кивнула ему и ласково улыбнулась с видом заговорщицы.
Алан в ответ скорчил хитрую гримасу и без слов подал противнику его деревянный меч, сам же отступил назад и приготовился к бою. Выждав какое-то время, Дэвид бросился в атаку, но его соперник, выказывая одновременно быстроту и ловкость, неуловимым движением отклонился и в тот же момент нанес Дэвиду точный удар в левую сторону груди. Поединок кончился в несколько секунд, принеся Алану победу, которую не могли дать долгие годы упорных тренировок.
– Ты мертв! – счастливо засмеялся мальчик, как будто не чувствовал столь странного противоречия своих слов своему поведению.
Зато Линет при радостном вопле брата горестно опустила голову. Правда, тут же она заставила себя вспомнить, что мальчики играют в войну испокон веков и вряд ли когда-нибудь перестанут играть, и потому, не желая омрачать победу, она приветственно помахала мальчику рукой.
Райс, однако, заметил тень, пробежавшую по лицу девушки в то время, как он приносил поздравления победившему норманнскому мальчишке, и догадался о ее причине: несомненно, Линет подумала о том, что настанет время, и два эти малыша встретятся на поле боя, где ставкой будет жизнь каждого из них.
– И кто же мертвец? – Вопрос был задан спокойно, но в нем сквозила насмешливая тревога.
– Мертвец – это я! – Кривляясь, Дэвид направился в сторону появившегося Оувейна. – Но первым-то я его прикончил!
– Ну что ж, тогда все в порядке. – Оувейн пожал массивными плечами. – Сражение с мертвецом в счет не идет, если, конечно, покойник не привидение… Хо-хо-хо! – И, раскатившись басом на последних словах, он, подхватив Дэвида под мышки, высоко подкинул его в воздух. – Пошли. Кухарка из меня плохая, но миски найдутся, и голодными мы не останемся. – Пропустив мальчиков вперед, Оувейн повел новоприбывших в маленький, но опрятный домик, радостно освещенный гудевшим посреди комнаты очагом.
Оба гостя и мальчики немедленно уселись на скамьи, стоявшие по обеим сторонам деревянного гладко оструганного стола, на котором лежал темный ржаной хлеб и стоял кувшин с чистой прозрачной водой. Собрав в охапку старые глиняные миски, которые, казалось, вот-вот хрустнут в его железных лапах, хозяин, не спеша, подошел к железному котлу, висевшему над огнем. Линет изумленно раскрыла глаза – котел почти весь был охвачен пламенем, а Оувейн без страха опускал туда ложку, чтобы наполнить миски приготовленным варевом. Движения его были ловки и даже грациозны, миски так и мелькали, а Линет в очередной раз поразилась этому таинственному смуглому человеку.
– Тушеное мясо? – в голосе Орла прозвучали жалобные нотки.
Оувейн молча занял свое место напротив принца, отхлебнул из миски, сдвинул густые черные брови и лишь тогда намеренно удивленно проговорил:
– Да, никак, тебе не по душе тушенка, а?
Райс сделал обиженное лицо.
– Только тогда, когда ее подают день за днем, день за днем, день…
И оба взрослых мужчины разразились таким громким сердечным смехом, что Линет поперхнулась.
Продолжая хохотать, Райс с трудом выговорил:
– Ну меня спасет только возвращение Юнид!
Линет неожиданно для себя нахмурилась, глядя, как оба мужчины чуть ли не строят друг другу рожи, а глаза их насмешливо блестят. Так значит, тушеное мясо – не единственная пища уэльсцев, как она полагала, получая с начала заточения только его? И если Юнид умеет готовить и другие кушанья, то почему?.. Неужели этот опытный воин, знающий все на свете, не может разобраться с таким простым делом, как кухня в собственном доме? И девушка не выдержала:
– Так, может быть, прежде чем Юнид отправится врачевать в следующий раз, ты попросишь ее научить готовить свою жену?
– Жену? – удивленно вырвалось у Райса, и он, недоуменно дернув плечом, поглядел на Оувейна. – Ну, ради того чтобы пища была разнообразной, я однажды, возможно, и решусь на такой подвиг.
– Но… Грания… – Голосок Линет смолк под проницательным темным взором.
– …моя сестра! – Золотистые брови принца соединились в одну линию, выражающую неприкрытое удивление. Как эта девица, живущая в его доме уже неделю, не могла не понять столь простой вещи? Ведь если бы он был женат, неужели бы он позволил себе обнимать ее так, как делал это еще несколько часов назад? Впрочем, здесь дело, конечно, не в браке, обнимать девственную и высокородную дочь заклятого врага – дело недостойное само по себе, не говоря уже о том, что он поклялся вернуть ее целой и невредимой. А пленница, надо смотреть правде в глаза, сама того не зная, обладает такой властью над его телом да и, пожалуй, душой, что может привести даже к тому, что он пойдет на клятвопреступление. Ведь он был уже готов на это там, в лесу! Но больше такое не повторится! Кулаки Райса побелели от напряжения, и глиняный кувшин, оказавшийся в его руке, хрустнул, превратившись в кучу осколков.
Все продолжали молча есть ненавистную тушенку с хлебом, но в комнате повисла нехорошая угрожающая тишина. Принц мрачнел все больше, а Линет, как назло, не могла скрыть рвущейся наружу радости от того, что герой ее мечтаний оказался свободен и что теперь она может не упрекать себя за радости, похищенные у другой. Оставалась только вина перед отцом, которого она предавала своими грезами, а теперь еще и всевозрастающим чувством к его смертельному врагу. Она глотала тушенку, совершенно не понимая, что и как ест.
Но вот последняя ложка в последний раз стукнула о пустую миску, и Оувейн, чувствуя на себе ответственность хозяина дома, решил все-таки нарушить гнетущее молчание.
– Ну, друзья, поели славно. Теперь нас подстерегает другая опасность: все мы вынуждены говорить не на родном языке, и потому порой можем высказать не совсем то, что думаем… вернее, хотим.
– Прости меня, Оувейн, – вдруг вмешался в разговор взрослых Алан, до тех пор не обращавший ни на кого внимания. – Мне бы хотелось говорить на твоем языке, но…
– О, я тут ни при чем. – Бородач потрепал мальчика по каштановым волосам, понимая, чего стоят ему такие слова. – Просто я говорил о том, что можно неправильно понять друг друга, если не знаешь языка.
Брови Алана насупились, но, переводя взгляд с Оувейна на Дэвида, а затем и на Райса и увидя на их лицах ободряющие улыбки, он успокоился и просветлел лицом. Тогда хозяин властно постучал по столу широкой ладонью, угрожая перевернуть миски, к счастью уже пустые, и резко встал.
– Пошли, Райс. Сейчас мы с Дэвидом похвастаемся тебе нашими успехами в этот сезон! – И, дружелюбно улыбнувшись через плечо, бородач направился к двери. Несколько часов они втроем обходили поля, осматривали скот и проверяли сохранность запасов, спрятанных в небольших амбарах неподалеку, давая таким образом брату и сестре вполне насладиться обществом друг друга без посторонних.
Глава 5
Черный дым заклубился над горшком с лярдом, столь необдуманно поставленным вблизи открытого очага, и Грания бросилась тушить загоревшийся жир, в то время как Линет, закрывая лицо передником от удушливой вони, побежала открывать наружную дверь. Распахнув ее настежь, она полами платья принялась энергично выгонять из кухни невыносимый чад.
Потушив горевшее сало, Грания также присоединилась к пленнице, удвоив усилия по очищению жилища Орла от смрада. Вдвоем им это удалось достаточно быстро, и, уставшие, девушки уселись на крыльце, с жадностью вдыхая свежий прохладный воздух. Никто не упрекал друг друга и не взваливал ответственность за сгоревший лярд на чужие плечи.
Будучи не совсем уверенной в своей невиновности в происшедшем, Линет обнаружила вдруг, что и Грания пребывает в таком же сомнении. Надо сказать, что со времени визита заложницы в Ньювид-Фарм Грания хотя и не изменила ледяного отношения к ней, но все-таки попыталась установить некое подобие мира, допустив девушку к домашним хлопотам. Линет была довольна и этим, а потому с умиротворением и радостью смотрела сейчас на густые зеленые леса, раскинувшиеся вокруг обиталища принца Уэльского.
Тепло ласкового утреннего солнца потихоньку рассеивало голубоватый ночной туман, и земля, обильно смоченная дождем, постепенно подсыхала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40