А это значит, что задумал он что-то недоброе. Сделав это открытие, Мэгги еще больше ужаснулась.– Я говорю сейчас не о физической травме Дэвида, а о травме душевной. Ему всего одиннадцать, и Лайл для него – центр вселенной. – Голос Мэгги звенел jot напряжения.Ник, казалось, наконец-то понял всю глубину ее тревоги и попытался разрядить обстановку. Успокаивающе подняв руку, он проговорил:– Ну все, querida, мы обещаем не причинять никакой травмы твоему сыну.Мэгги показалось, что она услышала в его словах снисходительно-покровительственную нотку, и эта капля переполнила чашу. Перед быком взметнули алой тряпкой.– Это твой сын, – сорвалось с ее губ. Это был последний довод, который мог его остановить, и она решилась на этот шаг, зная, что признание может оказаться не менее разрушительным для их чувств, чем атомная бомба для Хиросимы. – Неужели ты еще не высчитал этого, глупец безмозглый? Если ты хоть что-то сделаешь с Лайлом на глазах у Дэвида, ты убьешь собственного сына!Какое-то время Ник просто смотрел на нее, нахмурив лоб, пытаясь осмыслить услышанное. Затем замер, словно пригвожденный к месту, и только глаза распахнулись так, будто собрались выскочить из орбит.– Что-о? – хрипло выдавил он.– О-о, черт… – простонал Линк, уронив голову на руки.Не обращая на него внимания, Ник с Мэгги смотрели друг на друга, не в силах отвести глаз. Прошло всего мгновение – ужасное, казавшееся вечностью мгновение, пока они осознавали, что произошло, потом Ник, схватив Мэгги за локоть, притянул к себе. Это движение не было ни жестким, ни ранящим, а вот взгляд… У Мэгги похолодело внутри.Не нужно было заводить разговор о сыне так внезапно, в пылу ссоры! Она намеревалась постепенно, в ближайшие дни, ну, может, в ближайшую неделю, подготовить почву для признания. Ну, в крайнем случае, в ближайший месяц. Как только подвернется подходящий момент. Но жизнь распорядилась иначе, выдвинув неожиданные обстоятельства. А как еще заставить Ника понять, что важно не впутывать Дэвида в их разборки с Лайлом? Ради нее, ради ее безопасности Ник готов на все, но по отношению к Дэвиду, хотя он ее сын, у него этих чувств нет… Ник не знал Дэвида и не мог его полюбить. А ей нужна была гарантия. Надежная гарантия, что он позаботится о ее сыне» которую обеспечивало только признание.– Ты сказала, что Дэвид – мой сын? – Ник выговаривал каждое слоео медленно и орторожно, словно боясь, что Мэгги его на поймет. – Наш сын? Твой и мой?Вся ярость и готовность бороться внезапно оставили ее, опустошив душу. Секунду Мэгги молчала, затем кивнула.– Ему одиннадцать лет, он похож на тебя, а не на Форреста, он любит рисовать… – Ник /словно тщательно взвешивал, перечисляя все эти факты. – Когда у него день рождения?Мэгги сказала. Казалось, она своими глазами видит расчеты, производимые Ником в уме.– О Пресвятая Дева… – Глаза Ника гневно вспыхнули, и он тряхнул ее за локоть. – Мне нужно было раньше догадаться, правда?.. Еще несколько лет назад! Но мне и в голову не приходило… О Господи, Мэгги, что ты наделала!– Я сейчас все объясню… – Она как-то внезапно успокоилась, и все то, что раньше болело и жгло ее изнутри, теперь словно покрылось холодным серым пеплом. Пеплом страха.– Да что уж тут объяснять. Что ты носила моего сына, когда выходила замуж за Форреста? И что за все эти годы даже не побеспокоилась сообщить об этом мне? Ведь ты же знала, что беременна, когда выходила за него? Знала? Знала? – Он снова яростно тряхнул ее за руку.Мэгги взглянула на него. Он чуть наклонился вперед, пристально глядя на нее с высоты своего роста. От ярости сонно-зеленые глаза словно проснулись, рот искривила усмешка, плечи напряглись. Теперь уже пальцы, впившиеся ей в локоть, больно ранили. Но, как ни странно, ее страх пропал. Она не боится его, ее не страшит его ярость. Что бы ни случилось, Ник не позволит и волоску упасть с ее головы.Невероятно, но эта мысль сейчас больше уязвляла Мэгги, чем утешала.Она обидела его, страшно обидела.– Да, я знала, – слетело с ее губ очередное признание.– Ты вышла за него сознательно?– Да.– Но почему, Магдалена? Объясни, ради Бога! – В голосе Ника слышалась боль, как в стоне раненого животного. Пальцы еще глубже впились в ее руку, а на щеках и мочках ушей заполыхали знакомые пятна, выдававшие с трудом сдерживаемый гнев.– Потому что двенадцать лет назад ты был пустым мальчишкой, бродягой и вором, а мне хотелось, чтобы у моего ребенка был достойный отец! – как бы пытаясь снять с себя вину, выпалила она ему в лицо эти слова.– И для этого ты выбрала Лайла Форреста? – Имя ее мужа Ник выговорил с отвращением.– Но он был богат! Я плохо его знала, и… Я думала, что он добрый! По крайней мере, Дэвид рос не в бараках, у него были собственная крыша над головой, своя одежда и достаточно еды!– И ты считала, что я не смогу обеспечить тебя и своего сына? Они стояли лицом к лицу, яростно выплескивая друг другу обвинения. Ник крепко держал ее за локоть, откровенно клокоча от злости. Мэгги, несмотря на накатывавший волнами страх и понимание того, чем обернулся для всех них этот ее шаг, чувствовала, как нарастает в ней ответная злость, и не желала уступать. Ну да, она совершила ошибку. Задним умом все сильны. А тогда какой у нее был выбор? Пусть попытается хотя бы встать на ее место и хоть что-то понять!– Ну конечно, ты бы обеспечил! Ты бы нас обеспечил – тем, что удалось стянуть в магазине. Или толкнул бы порцию дури. Или угнал бы тачку и продал на запчасти механикам, чтобы получить чуточку денег. А знаешь, чем бы ты кончил, рано или поздно? Тюрьмой, как и твой брат! Помнится, он уже с год сидел там, когда я забеременела! Неплохой папочка для будущего сынули!– Знаешь, ты брата не трогай…– Нет уж, позволь! Разве это неправда? Ты знаешь, как я забеременела? О черт, ты же был при этом. Ни тебе, ни мне и в голову не пришло предохраняться. Мы были детьми, влюбленными детьми. Когда я поняла, что случилось, я была в шоке. От страха чугь-с ума не сошла. Правда-правда. Я как раз собиралась сказать тебе – в тот самый день, когда ты приволок мне то дурацкое пальто, помнишь? Ну, то, что удалось стащить. Так вот. Как только я увидела это пальто, украденное в магазине, потому что купить ты мне ничего не мог, я поняла, что так мы и проживем всю нашу жизнь. Да, мы бы поженились, а после рождения ребенка до конца дней сидели бы в новостройках, влача жалкое существование и едва сводя концы с концами. А у малыша, возможно, не всегда была бы еда… – Голос Мэгги сорвался, но, прежде чем предательские слезы брызнули из глаз, она усилием воли сдержала их и смело взглянула на Ника. – И это еще не самое худшее. Ужаснее всего, что у тебя не было других шансов изменить к лучшему нашу жизнь, кроме одного – втянуться, как Линк, в незаконный бизнес. И тебя тоже бы посадили, и я бы осталась одна с младенцем на руках… Как тогда жить? – Судорожно, прерывисто вздохнув, Мэгги добавила: – Тогда-то я и решилась на аборт.Бросив в его сторону быстрый взгляд, она вызывающе вздернула вверх подбородок. Она знала, как относится Ник к этому предмету, ну и что? В конце концов, ему не приходилось бывать в подобной ситуации. И забеременела тоже она, а не он.– Да, вот именно! – вызывающе ответила она на вопрос, который он ей не задавал, – Я уже обо всем договорилась, поехала в больницу и… Ну, и так далее. Но когда меня положили на кресло – я поняла, что это конец. Я не смогла. Слышишь? Я не смогла сделать этого. Я вскочила с кресла, заорав «нет!», а потом быстро оделась и сбежала оттуда.Глаза Ника вспыхнули, а губы слегка приоткрылись, как бы для того, чтобы прервать ее рассказ, но Мэгги резко остановила его:– Ну нет, уж позволь мне закончить! Губы Ника снова сомкнулись, образовав жесткую, ровную линию, и Мэгги продолжила:– Едва я спустилась по ступенькам больницы, как поняла, что не оставила себе никакого выхода. Вот тут-то я и расплакалась. Я все глаза там проревела, моля небо о помощи. И вдруг услышала скрип тормозов и автомобильный гудок. Я подняла глаза – напротив стояла огромная машина, потом уж я узнала, что это «ягуар», а водитель махал мне рукой. Это был Лайл. Я знала его по «Хармони Инн». Он был одним из самых щедрых клиентов. Ну, вот, утерев глаза подолом, я поплелась к автомобилю. Он предложил подбросить меня до дому, или куда мне нужно. Я села, он принялся расспрашивать, в чем дело, ну, я все ему рассказала. Сейчас я даже не могу сказать почему. Может, я была слишком расстроена, а Лайл казался таким внимательным, к тому же он был человек посторонний. Я рассказала ему обо всем: как сбежала «из больницы, и все прочее. К тому времени он уже припарковал машину в каком-то месте и все поглаживал меня по руке, пока я рыдала, и приговаривал: „Ну же, ну“.Еще раз глубоко вздохнув, Мэгги взглянула на Ника.– А когда я закончила свой рассказ, Лайл предложил нам пожениться. Он сказал, что всегда мечтал о ребенке, но что-то с ним не в порядке, так что детей он иметь не может. Он сказал, что женится на мне и воспитает ребенка как своего, если только я пообещаю никому ни слова об этом не говорить. Он сказал, что ребенок будет обеспечен всем самым лучшим: вниманием, одеждой, едой и получит самое лучшее образование. А потом унаследует Уиндермир и все прочее имущество. Разве я могла отказаться в той ситуации? Скажи, могла? – Рвущий душу вопрос вырвался, казалось, из самого сердца Мэгги. Губы Ника опять приоткрылись, он хотел было ответить, но Мэгги снова опередила его, спеша выговориться и наконец-то выплеснуть все, что в ней накопилось.– Уже позже я узнала – после рождения Дэвида мне рассказала об этом мать Лайла, Вирджиния, – что с ее сыном произошел в детстве несчастный случай. Он упал с гимнастического снаряда, и мошонку зажало металлической рамой, едва не оторвав полностью. Лечивший Лайла врач высказал опасение, что в результате случившегося Лайл окажется стерильным. Вирджиния тогда заметила, что это – трагедия всей ее жизни. Вот почему она так обрадовалась рождению Дэвида. Не сразу, а позже, как следует поразмыслив, Вирджиния все поняла – ну, поняла, что Дэвид Лайлу не сын. Поняла, что Лайл стерилен и всегда был таким, что он не может вести сексуальную жизнь. Совсем. У него просто не бывает эрекции. Вот поэтому в первые месяцы после свадьбы, ну, когда я пыталась как-то все… уладить, он так злился на меня.Поэтому распались и два его первых брака. Те женщины родом не из Луисвилля, и он попросту откупался от них, отправив подальше и заплатив за молчание. Когда он встретил меня, ему уже было за сорок, и единственное, чего ему отчаянно не хватало, – это ребенка. – Голос Мэгги зазвучал тише и мягче. – Вот в этом и была моя ошибка. Я не поняла, что, выходя за него, в залог отдаю сына. Решись я хоть на какой-то шаг против его воли, например, оставить его, либо рассказать кому-нибудь о его тайне, да просто попросить помощи, он использовал бы Дэвида как оружие против меня. Иногда он грозил навсегда забрать мальчика, а меня засадить в психушку или еще куда-нибудь. А иногда, когда Дэвид подрос, угрожал, что расскажет ему всю правду, откроет, что по крови он не Форрест. Так он терроризировал меня долгое время: я страшно боялась, что если Лайл исполнит свою угрозу и все расскажет Дэвиду, у мальчика будет испорчена вся жизнь. И еще я боялась, что он возненавидит меня. Я никогда до конца не верила, что Лайл решится сказать правду, но если это произойдет, то прежде всего пострадает Дэвид. Лайл никогда не отпустит его от себя. А я никогда его не оставлю. Так что именно Дэвид оказался моим слабым местом.Какое-то время они молчали. Мэгги не могла отвести глаз от лица Ника, надеясь отыскать в нем хотя бы слабое подтверждение того, что он все понял. Почувствовал, почему она решилась на этот шаг и чего он ей стоил. Но надежда ее не оправдалась.– И ты позволила этому подонку, Лайлу Форрес-ту, воспитывать моего сына. – При всем внешнем спокойствии Ника слова прозвучали угрожающе. Да и выражение лица было не лучше. Мэгги охватило отчаяние. Значит, нет ей прощения, как нет в этих жестких глазах и понимания ее поступка.– Я хотела как лучше… – Но слова эти прозвучали довольно жалко даже для нее самой.– Ты вышла за другого, зная, что носишь моего сына, двенадцать лет скрывала, что у меня есть сын, и позволила мальчику думать, что его отец – этот ублюдок Лайл Форрест. И это ты называешь лучшим ? – На последнем слове голос Ника звенел от негодования, и он с трудом перевел дыхание. – Не могу поверить… А я-то считал, что знаю тебя. Но нет, та Магдалена, которую я помню, ни на что подобное была не способна.Ник резко, едва закончив фразу, выпустил ее локоть, словно само прикосновение к ней внушало ему отвращение, и, повернувшись к Мэгги спиной, вышел из кухни. Она смотрела ему вслед, умоляюще протянув руку, едва живая от острой боли, словно клинком пронзившей ее сердце. С трудом ей удалось выговорить:– Ник…Он не остановился, и его непреклонная, гордо выпрямленная спина не оставляла никакой надежды, словно пощечина. Боясь, что он вот-вот исчезнет в темноте холла, Мэгги жалобно выдохнула ему вслед:– Не тебе осуждать меня, Ник Кинг! Не смей меня осуждать!Вместо ответа она лишь услышала, как открылась и закрылась за ним входная дверь.– Лучше пока не трогай его. – Линк, прошествовавший мимо нее вслед за братом, выглядел таким же суровым, как и Ник. – Сейчас ты от него жалости не добьешься. Но и винить его в этом я бы не стал.С этими словами Линк исчез в глубине холла. По стуку двери Мэгги поняла, что он тоже вышел из дома. А еще чуть погодя шум мотора подсказал ей, что кто-то из братьев решил воспользоваться «корветтом».Мэгги застыла посреди кухни, забыв о времени. Потом, когда ей стало ясно, что ни один их них возвращаться пока не собирается, ушла в гостиную и, закрыв лицо руками, рухнула на древнюю бархатную кушетку, дав волю слезам.Только в половине пятого вечера она услышала, как снова отворилась входная дверь. Все это время, ожидая возвращения Ника, Мэгги терзалась неизвестностью. Выплакав все слезы, которые скопились в ней за эти дни, она долго лежала неподвижно, перебирая в уме пережитые унижения и несчастья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47