Этой возможностью стоило воспользоваться. Она взглянула на Сару.– Нет, это зрелище не по мне. Я ухожу.– Я с тобой, – с чувством отозвалась Сара и, повернувшись, вслед за ней направилась к двери.– А как же твой сексапильный приятель? Если мы уйдем, то разминемся, – воскликнула Баффи, увидев, что Мэгги и Сара действительно пробираются к выходу, протискиваясь сквозь толпу людей, уже начавших окружать сцену.До Мэгги донеслись ее слова, но она сделала вид, что не услышала их. Тут же грянула музыка, и все остальные протесты Баффи потонули в невообразимом гуле. Баффи ничего не оставалось, как слезть со стула и последовать за приятельницами.Оказавшись на улице, Мэгги глубоко вдохнула прохладный ночной воздух. Был ранний апрель, а погода стояла необычно теплая, но после заката – а до полуночи оставалось всего несколько минут – температура ощутимо падала. Через открытую дверь до Мэгги доносились бухающие удары музыки и шум голосов, но внезапно стихли и они: почти вслед за ней из клуба вышли Сара и Баффи, и дверь за ними захлопнулась.Неподалеку у фонарного столба стоял «роллс-ройс», за рулем которого сидел Типтон. Как только Мэгги заметила его, темно-синий блестящий автомобиль мягко подкатил к тротуару.– Не беспокойтесь, Типтон, – быстро сказала Мэгги, увидев как он выходит, чтобы открыть ей дверцу. Но водитель словно не слышал, и выражение его бледного лица не изменилось. Это был невысокого роста аккуратно одетый мужчина лет пятидесяти, его лысый как яйцо череп скрывала форменная фуражка. Типтон – человек Лайла, а значит – ее враг. Проще говоря, он шпионил за ней, и то, что он последовал за ней, объяснялось просто: чтобы доложить хозяину, ему надо было знать, куда она ездила. Мэгги всегда делала вид, будто ни о чем не догадывается. Признать и показать, что она знает, но бессильна что-либо изменить, означало бы потерять последнее достоинство, которое ей еще удавалось сохранить. И она опять сделала вид, будто Типтон просто не слышал ее просьбу. Она прекрасно понимала: в любом столкновении с Типтоном или другими прислужниками Лайла она проиграет. Уж он-то позаботится об этом.Сара и Баффи, слава Богу, не догадывались об этой скрытой борьбе и с удовольствием устроились на мягких кожаных подушках.Мельком взглянув на Типтона, Мэгги молча села в машину и пристегнула ремень.– Так расскажи нам о своем приятеле, – вновь начала Баффи, как только автомобиль, сделав широкий круг, въехал на мост через Огайо. Мэгги посмотрела на Типтона. И, хотя между водительской и пассажирской секциями была перегородка, а сам он, казалось, ничего не слышал и не видел, кроме дороги, Мэгги давно усвоила, что все предусмотреть невозможно. Мысленно проклиная Баффи и сделав над собой усилие, она невозмутимо ответила:– Да и рассказывать-то особенно нечего.– Ну конечно. Если учесть, что только сейчас ты стала похожа на саму себя, а до этого была бледная как привидение. А после того как он ушел, все смотрела ему вслед. Интересно, почему? Старая любовь? Нам довериться можно. Мы не скажем Лайлу.Как бы не так! Баффи была неисправимой сплетницей, и Мэгги знала это. Лично Лайлу она, может, и не скажет, но при этом поделится новостью с достаточным количеством людей, так что рано или поздно до Лайла все равно дойдет. То, что Ник в Луисвилле, уже не секрет, и безнадежно пытаться скрыть это. Остается только смириться. Да Лайл и без нее наверняка знает, что Ник в городе. Ник говорил, что заезжал к ней и видел Дэвида, а Лайлу становилось известно обо всем, что происходило в Уиндермире, будь то непрополотая от сорняков цветочная грядка или слишком большой счет от бакалейщика. О Появлении же личности, подобной Нику, Лайлу докладывается в первую очередь. Однако хоть это, несомненно, и вызовет его гнев и неудовольствие, но просто появления Ника еще недостаточно, чтобы случилась беда, та беда, в ожидании которой она живет долгие годы.И от безнадежности у нее даже защемило сердце: многим, а точнее, слишком многим стало известно о ее встрече с Ником в «Литтл Браун Кау». От, мужа этого не скроешь. Лучше всего, если она сама расскажет ему об этом, так, походя, словно случайно вспомнив, и лучше всего до того, как он услышит новость от других.Ее бросило в жар.– Мэгги! – раздался нетерпеливый голос Баффи. Мэгги неслышно вздохнула.– Это человек из прошлого, вот и все.– Ну конечно, ведь ты тоже родилась и выросла в новостройках, верно? Помню, еще давно Сара рассказывала мне. Тогда ходило столько разговоров о том, что Лайл женился на ком-то из того района! Сейчас, конечно, никто бы и не догадался, – торопливо добавила она.– Как бестактно, Баффи, – упрекнула Сара. По ее голосу чувствовалось, что ей стыдно за приятельницу. Подобная беспардонная прямолинейность была у той в крови, и друзья, поняв, что это безнадежно, смирились.– Нет, не бестактно. Я только сказала, что сейчас никто бы и не догадался, правильно? Точно так же, как никому и в голову бы не пришло, что этот секс-красавчик тоже из новостроек.– Может быть, потому, что у тебя несколько предвзятое мнение о новостройках, что не всегда соответствует действительности, – мягко возразила Мэгги. Она бы скорее предпочла поговорить о новостройках, чем о Нике.– Значит, по-вашему, я скобка? Так? – И на лице Баффи появилась искренняя улыбка, что, как правило, обезоруживало людей. – А что я могу поделать? Я – продукт своего окружения. Ну все равно, расскажи мне об этом красавце.Мэгги едва не застонала. Баффи действовала как бульдог: если уж во что вцепится, то мертвой хваткой, пока не получит своего.– Да, собственно, не о чем и рассказывать. Мы знали друг друга детьми. А это было давно.– Вы знали друг друга? И это все, что ты можешь сказать? При том, что он называет тебя Магдаленой, да еще так сексуально произносит?– Это мое полное имя, – с ноткой раздражения ответила Мэгги, но тут же взяла себя в руки. Пусть Баффи думает, что она что-то скрывает, надо подлить масла в огонь. Все в Луисвилле, по крайней мере, те, кто хоть что-то значит, начнут болтать. Наступление – лучший способ обороны. И она продолжила: – К тому же все, что он говорил, похоже, кажется тебе сексуальным.– И вообще, Баффи, даже неловко было смотреть, как ты перед ним распустила слюни, – поддержала ее Сара, но потом улыбнулась: – Он, конечно, очарователен. Мэгги, если он позвонит, не могла бы ты дать ему мой телефон?– Не думаю, что он позвонит. Но если позвонит, то непременно дам.Посмотрев в окно, она облегченно вздохнула: машина подъехала к воротам Уиндермира. За время пути, который показался ей пыткой, она даже не заметила, как после моста, оказавшись уже в Кентукки, они свернули с главного шоссе и проехали около шестнадцати километров вдоль по Ривер-Роуд до скрытого среди деревьев въезда в поместье. Замедлив ход, машина повернула вправо и, обогнув брошенную сторожку, на несколько секунд остановилась перед воротами с дистанционным управлением. Железные створки открылись, и они проехали между каменными столбами, за которыми начинался длинный асфальтированный подъем. Дорога была узкая, крутая и извилистая. Первое время, когда Мэгги ездила здесь, у нее от страха сжималось сердце, она боялась, что, не рассчитав поворот, свалится со стометровой крутизны прямо в протекавший внизу Уиллоу-Крик. Со временем она привыкла к этой дороге, а сейчас и вовсе не заметила подъема, лишь подсознательно отметив, что фонари, обычно освещавшие наиболее опасные участки, выключены; Типтон же, знавший дорогу как свои пять пальцев, даже не сбавил скорость. Через несколько минут они оказались на ровной лужайке перед домом, стоявшим на вершине холма. Мягко прошуршав шинами по изогнутой подъездной дорожке, автомобиль остановился перед широкой каменной лестницей, ступени которой вели к массивному портику, опиравшемуся на шесть колонн, и тяжелой дубовой двери.Фонари перед домом освещали фонтан, еще не распустившиеся кусты роз вокруг него и полукруглую асфальтированную дорожку, огибавшую лужайку, их свет неровными пятнами ложился на белокаменный фасад трехэтажного дома, погруженного в темноту. Через фигурное стекло над дверью поблескивали лишь лампы, горевшие в просторном холле.Типтон открыл перед ней дверцу, и, выйдя из машины, Мэгги почувствовала облегчение: взглянув на окна, она поняла, что Лайл уже спит. Значит, она не увидит его до самого утра.Сара и Баффи остались в машине. В Уиндермир они приехали погостить и собирались пробыть целый месяц: начинались торжества по случаю дерби. Сами скачки были назначены на субботу в первую неделю мая, но все, что им сопутствовало, по традиции считалось в Луисвилле главным событием года и праздновалось даже шире, чем Рождество. Женщины остановились у Люси Драммонд, матери Сары. Последние полгода Люси, единственная оставшаяся в живых близкая родственница Лайла, жила в доме для гостей, очаровательной двухэтажной деревянной постройке неподалеку от основного поместья. Она обосновалась в Уиндермире, потому что Вирджиния, ее мать и мать Лайла, занимавшая роскошные апартаменты в крыле, главного дома, была тяжело больна. Доктора предсказывали, что она вряд ли доживет до осени.– Спокойной ночи! – крикнули из окна «роллс-ройса» Баффи и Сара и помахали Мэгги.Когда Типтон садился в машину, Мэгги с напускной веселостью махнула в ответ и продолжала махать до тех пор, пока «роллс-ройс», медленно проехав по дорожке, не скрылся за поворотом. Дом для гостей находился за бассейном и теннисным кортом, отделенный от главного дома сарайчиком для собак и разросшимся декоративным кустарником. Мэгги смотрела вслед удаляющейся машине, пока во тьме можно было различить красные огоньки задних фар. Наконец-то ей не надо больше улыбаться. От напряжения у нее даже заболели щеки.Вдруг на руку ей упала большая холодная капля. Она не успела поднять голову, как почувствовала вторую, третью, – начинался дождь, а через секунду хлынул настоящий ливень. Бросившись вверх по ступеням и на ходу вытащив ключ, Мэгги оказалась у портика в считанные секунды, но за это время промокла до нитки. От нее потребовалось немало ловкости, чтобы быстро открыть и снова запереть за собой входную дверь, добежать по скользкому паркетному полу до шкафчика в столовой, где была скрыта сигнализация, и отключить ее, прежде чем сигнал поступит в полицейский участок. Привычным движением набрав код, она даже успела проделать все это на две секунды быстрее, чем требовалось.Сделав это, Мэгги перевела дух и прислонилась к роскошным, ручной росписи, обоям столовой, даже не подумав, что от мокрой одежды может остаться пятно и, когда Лайл обнаружит его, он придет в бешенство. Дрожа от холода и обхватив себя руками, она закрыла глаза.И тут же из темноты возникло знакомое лицо: Ник. Он вновь был с ней.Как же ей теперь жить дальше? Глава 2 Ее богато убранная спальня помещалась в основном здании и окнами выходила на огромную каменную террасу с задней стороны дома. За то время, что Мэгги шла туда, она успела немного успокоиться. Нет, даже если Ник все еще сердится, он не сделает ничего, что могло бы повредить ей. По крайней мере, тот Ник, которого она знала и помнила.Но всякий раз, воскрешая в памяти горечь их расставания и последовавшие затем долгие двенадцать лет полной неизвестности, она начинала сомневаться.Ник никогда ничего не забывал и не прощал.«Догадайся», – сказал он, когда она спросила его о цели приезда. Причины могли быть самые разные, и это заставляло сжиматься ее сердце.По мягкому ковру, застилавшему пол спальни, Мэгги прошла к столику возле кровати, на котором стоял маленький ночник из белого оникса. Начав расстегивать блузку, она одновременно включила свет и тут же с испугом отпрянула: в углу комнаты на стуле сидел мужчина.– Хорошо провела вечер, дорогая? – улыбнулся Лайл, видя, как она испугалась, и явно получая от этого удовольствие. Его редеющие светлые волосы тускло поблескивали в свете лампы. В свои пятьдесят два он был все еще красив: худое вытянутое лицо, рельефный нос, четко очерченный подбородок. Высокий, сухощавый и подтянутый, он даже в халате сохранял прямую осанку и элегантность, чем очень гордился, замечая, как Дэвид старается подражать ему. Дэвид. Ее сын. Их сын.По спине пробежала дрожь. Наклонив голову, она посмотрела ему в глаза: голубые, холодные, словно кусочки льда, насмешливо злобные.– Да, неплохо.– Встретила кого-нибудь?Как он все узнает так быстро? Он поистине обладал сверхъестественной способностью. Иногда он казался Мэгги колдуном, каким-то злым гением, которому известно все, что она делает и говорит, он знал даже ее мысли, и ей становилось жутко.Чтобы унять волнение, она глубоко вздохнула.– Приехал Ник Кинг. Я… мы случайно встретились с ним в Индиане.Затем она отвернулась и с нарочитым спокойствием, которого вовсе не ощущала, направилась в гардеробную, продолжая расстегивать блузку. Мысль о том, что ей придется раздеться в присутствии Лайла, повергла ее в ужас, но и остановиться она не могла, это было бы непростительной ошибкой. Лайл внушал ей страх и отвращение, но за долгие годы она научилась скрывать свои чувства. Урок достался ей дорогой ценой. И все же ей не удалось сдержать дрожь, оставалось надеяться, что он не заметит этого, а влажная одежда в любом случае послужит объяснением ее состояния.– Ага.Итак, он все знает и ожидал, что она будет лгать. Уже то, как он произнес это «ага», подтверждало ее опасения. Ей стало страшно.– И что же он говорил?– Сейчас, одну минуту. – Ей необходимо было собраться с мыслями. Слава Богу, что Лайл не пошел за ней в гардеробную, она догадалась оставить дверь открытой, иначе он наверняка последовал бы за ней. Он получал удовольствие от всего, что унижало ее.Быстро сняв мокрую одежду, Мэгги надела белый бархатный халат и, туго затянув пояс, вернулась в спальню. Подойдя к большой кровати под балдахином, она остановилась и взглянула на мужа.– Я спросил, что он говорил.Мэгги сжала рукой деревянную спинку кровати.– Ничего особенного. Просто поздоровался.– Он сказал, что заезжал сюда?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47