– Да посмей он только поднять руку на Дэвида, он бы дорого поплатился. Я бы ни секунды с ним больше не осталась, забрала бы сына – и будь что будет. Но я убеждена – абсолютно и полностью, – что Лайл и пальцем его не тронет. По-своему он любит мальчика, да и Дэвид его обожает. Иногда мне даже кажется, что Дэвид, скорее, его сын, чем мой.Слова эти ранили ее, особенно в присутствии Ника, но что делать, если это чистая правда. Она могла бы признаться, что слегка побаивается забирать мальчика у Лайла, опасаясь, что Дэвид, представься ему шанс, мог бы предпочесть ей отца. Лайл был прекрасным спортсменом, который легко добивается успеха в любом виде спорта: гольф, теннис, плавание, парусный спорт или лыжи. И внешне он приятен, всегда уверен в себе: за ним как за каменной стеной. Стоило ему только произнести слово прыгнул, как каждый в Луисвилле спрашивал: «Высоко?» Дэвида это все восхищало, весь этот флер силы и непобедимости. Да и воспитывался он как наследник, как отпрыск царя зверей. Уиндермир и все, что к нему относится, в один прекрасный день перейдут Дэвиду, и мальчик прекрасно это знает. Ну разве можно состязаться со всем этим на том лишь основании, что она – мать Дэвида и любит его?Мэгги ненавидела Лайла, боялась его и в замужестве была откровенно несчастна. Она опасалась влияния Лайла на мальчика. Ах, как бы хотелось ей обладать даром тетушки Глории, той хваленой таинственной силой, способной вычеркнуть Лайла из ее жизни! Но ей этого не дано, и во всех схватках с мужем, включая развод, в побежденных окажется она, Мэгги. Все козыри на руках у Лайла, тогда как у нее от силы один, самый мелкий. Слабовато для борьбы. Да и как этот козырь использовать? Только беду накличешь, смертельно ранишь Дэвида, чтобы в результате опять остаться ни с чем.Она не могла рисковать счастьем сына ради собственного. И не сможет.– Кто-то еще знает, что он тебя избил? Его мать, экономка?– Не думаю… – Мэгги покачала головой. – Мне… мне не хотелось бы, чтобы знали… Следы крови в том месте, где он меня ударил, я убрала, а когда поняла, что не могу свободно двигаться, легла в постель. Насколько мне известно, считается, что у меня грипп.– Ты даже не крикнула? Не позвала на помощь?– Мне не хотелось, чтобы услышала Вирджиния. – Мэгги говорила едва слышно, и Ник с трудом понимал слова. – Или кто-нибудь другой…Усилием воли сдержавшись, Ник что-то невнятно пробормотал.– Может быть, следует показаться врачу? – произнес он через мгновение, словно рассуждая вслух. – Нужно осмотреть раны на голове и проверить, не сломано ли ребро.– О нет! – быстро отозвалась Мэгги.– Почему?– Потому что я не хочу! – Секунду Мэгги колебалась, затем решилась. – Мне будет стыдно, – добавила она уже спокойнее.– Стыдно? Тебе? – повторил Ник, словно не расслышал ее слов, оглушенный яростью. – Разве ты в чем-то виновата?– Нет, но… – Мэгги вздохнула, поняв, что разговор измучил ее и что этот бесплодный спор может продолжаться до утра. – Может, оставим обсуждение на потом? Пожалуйста. У меня болят ссадины, мне необходимо принять душ, и я умираю от голода.– Ты не вернешься к Форрестам, даже если для этого мне придется приковать тебя к себе наручниками на всю оставшуюся жизнь. – Голос Ника дрожал от ярости, которую он пытался сдержать.– Меня это устраивает, – слабо улыбнулась Мэгги, надеясь, пока у Ника окончательно не лопнуло терпение, слегка разрядить атмосферу.– Я серьезно, черт побери!– Я знаю. Я тоже серьезно. Ник посмотрел на нее в упор.– Магдалена, у тебя жуткая рана на голове и все тело в кровоподтеках. Мы также установили, что твой ублюдок муж сумел крепко напугать тебя сексом, отвратив от него. Так какого дьявола ты таращищь на меня свои огромные удивленные глазищи и воркуешь со мной, словно провоцируешь на поцелуй?– Возможно, старые привычки живучи, – рискнула ответить Мэгги, и в глазах ее вспыхнул озорной огонек. Ник надежен, как вера, и прочен, как скала. Она знала точно, что он никогда не швырнет ее на пол и не бросится на нее диким зверем. А значит, отчего бы немножко и не подразнить его? Она настолько устала от вечной подавленности, от страха. А последние три дня оказались самыми тяжелыми за всю ее жизнь. Так почему же не испытать счастье, когда это возможно? Поскольку половина Луисвилля все равно уже знает о том, как Ник вынес ее на руках из автомобиля, а остальные будут знать об этом к утру, значит, и Лайлу это станет известно. И тут уж он окончательно рассвирепеет, можно не сомневаться. Подобная перспектива пугала Мэгги, но в ней можно было найти и положительный момент: Лайл настолько потеряет голову от услышанного, что, какой бы безумный шаг она ни предприняла сейчас, хуже уже не станет.Лайла не будет в городе еще две с половиной недели, и она выкрадет у судьбы это время для себя. Для себя и для Ника. А уж потом будет думать, что натворила. Если ей придется забрать у Лайла все свое, она это сделает. Но сейчас, хотя бы ненадолго, она намерена выбросить из головы Лайла вместе со всеми другими проблемами. Она намерена ухватить для себя хоть капельку счастья.Право же, две недели – не слишком высокая цена за двенадцать лет страданий.– Прочь с моих колен, ведьма.Почуяв перемену в ее настроении, Ник капитулировал, однако, когда фраза эта слетела с его губ, Мэгги поняла, что он продолжит борьбу на следующий день. Ник шутливо и мягко наподдал ей с тыла – и Мэгги вычислила, что удар был бы сильнее, не опасайся он, что и там у нее синяки. Сбскользнув с его колен, она встала на ноги, с удивлением обнаружив, что они могут ее и подвести. Ник тоже поднялся, потягиваясь и морщась от боли, пока кровь возвращалась в затекшие мышцы, слишком долго пробывшие в одном положении. Чтобы сохранить равновесие, он положил руки ей на плечи.– Ванная там, – кивнул он в сторону двери, едва заметной в темноте холла. – А я пока пойду на кухню, поищу, что мы можем съесть. Если почувствуешь слабость или закружится голова, крикни мне.– Слушаюсь, господин. – Мэгги кинула на него через плечо искрящийся взгляд и отправилась в ванную.Сделав все необходимое, она привела в порядок блузку, вымыла руки и, рассматривая себя в зеркало, состроила рожицу. Ну чистое пугало! Волосы взъерошены, словно беличье гнездо, свитое из ярко-красных осенних листьев. Глаза от слез припухли и покраснели, а лицо хранило смертельную бледность, словно после встречи с Дракулой. Пудра, которой она тщательно постаралась замаскировать синяки, осыпалась, скорее всего, на костюм Ника. От губной помады не осталось и следа, зато под одним глазом красовались черные разводы: неоспоримое доказательство того, что тушь для ресниц вовсе не водостойкая, как утверждала реклама.Этого Мэгги стерпеть не могла.Скрутив волосы узлом на затылке, она сполоснула лицо холодной водой с мылом, мало заботясь о том, что Ник заметит синяки на лбу и щеках. Чистый пустяк по сравнению с тем, что он уже видел. Затем прополоскала рот и, обнаружив на туалетном столике расческу, осторожно, поскольку рана на голове оставалась чувствительной, принялась причесываться. В аптечке, висевшей тут же, Мэгги попыталась отыскать какую-нибудь косметику, но в этом удача ей отказала. Ничего подходящего, кроме таблеток тиленола, две из которых она тут же проглотила, запив водой. Зато теперь появилась надежда, что через несколько минут боль в висках утихнет.Впервые за три дня Мэгги почувствовала себя лучше. Она вышла из ванной, ориентируясь на единственную полоску света, пробивавшуюся из-под какой-то двери.Это оказалась кухня, типичная для сельского домика: выкрашенные белой краской шкафы и полки, покрытый линолеумом пол, красные дешевые занавески, на окнах. В одном конце, под узкими окнами, стоял огромный стол с хромированными ножками – гордость убранства родом из пятидесятых годов. Ник уже водрузил на него пару тарелок и пластиковую бутыль с водой, а в центре, как украшение, поместил картонную подставку с солонкой и перечницей. Сейчас он что-то пристально изучал в духовке, согнувшись над ней с кухонной прихваткой в одной руке и вилкой на длинной ручке в другой. Мэгги внимательно наблюдала, как он переворачивает один из шипящих стейков и вновь задвигает сковородку в духовку, закрывает дверцу. На нем были серые брюки от костюма и распахнутая у ворота белая рубашка с закатанными рукавами, выставлявшими на обозрение крепкие, покрытые волосами руки. От кухонного жара он раскраснелся, волосы спутались, а подбородок и щеки потемнели от пробившейся, щетины.Сейчас он казался ей привлекательнее всех мужчин, которых она встречала в жизни.– Какой запах… – проговорила Мэгги, переступая порог.Ник поднял на нее глаза и улыбнулся.– Да, в отличие от тебя, я прекрасный кашевар, помнишь? Разве что ты поднабралась опыта после тех сгоревших бифштексов.– Едва ли, – призналась Мэгги с любопытством заглядывая через его плечо и изучая содержимое кастрюль на плите. В одной булькали кукурузные початки, в другой плавилась на разогретом масле фасоль.– Я потрясена, – промолвила Мэгги, и ее желудок согласно заурчал.– Тогда садись. Все будет готово через минуту. Мэгги направилась к столу, потом на мгновение приостановилась.– Нужно позвонить в Уиндермир, сказать им, что меня не похитили и со мной ничего не случилось. Пока они не всполошились и не натворили глупостей, например, позвонив в полицию или Лайлу.Сейчас даже думать о Лайле ей было противно, и уж тем более говорить о нем без крайней необходимости. Но сообщить о себе необходимо, а звонить домой за спиной у Ника она не хотела. Никогда больше она не скажет ему ни слова лжи.Ник повернулся, не выпуская из рук вилку, взглянул на нее и нахмурился. Не моргнув глазом, Мэгги выдержала его взгляд.– Ну что ж, звони, – наконец согласился он. – Но назад ты не вернешься.– А разве я говорила, что вернусь? – Телефон на стене. – Слегка скривив губы, Ник снова повернулся к плите. Глава 22 – Кто был тот человек? – резко и требовательно спросила Люси, едва Мэгги назвала себя.Услышав голос золовки, Мэгги поморщилась: ей тут же захотелось бросить трубку. Уж лучше поговорить с Вирджинией. А может, и нет. Возможно, Вирджиния задала бы ей вопросы, отвечать на которые Мэгги в данный момент была не готова.– Приятель. – Голос ее прозвучал холодно.– У тебя с ним роман?– Нет. Хотя это вовсе не твое дело, согласись.– Все вокруг считают иначе. Видела бы ты лицо Линды Брэнтли! А Конни Мейсон! Они просто шокированы. Шокированы! Как и все мы. Мама настолько подавлена этими разговорами, что почти лишилась сил и лежит в постели. Это в шесть часов! Нет, я ее не виню – это ты обнималась в нашем доме с тем человеком, едва одетая. А потом он нес тебя на руках на глазах у всех знакомых – нет, мы этого не переживем! Лайл просто умрет, когда узнает. Я уже пыталась до него дозвониться, но он сейчас в дороге, так что мое сообщение найдет его дня через два. Мама все время умоляет меня ничего ему не говорить, но я считаю это своим долгом. Я вовсе не хочу навлекать на тебя беду, Мэгги, но рано или поздно он все равно узнает, поверь мне, так что пусть уж лучше информация придет из его семьи.– Люси, – остановила ее Мэгги, не в состоянии продолжать разговор и чувствуя, что нервы ее напряглись как струны. Она почти физически ощущала, как тянутся к ней щупальца Лайла, словно он мог схватить ее и вернуть к себе даже по телефону. – Я звоню, чтобы сказать Вирджинии, что меня не будет дома несколько дней. Я собираюсь пожить у друзей.– У друзей! – фыркнула Люси. – Не принимай меня за дурочку. Ты сейчас вместе с тем мужчиной! Но кто же он, в конце концов? Сара говорит, это твой старый дружок, которого привезла на твой день рождения Баффи, но не может вспомнить, как его звали. Она даже собиралась позвонить Баффи.– Скажи ей, пусть не утруждает себя. – Голос Мэгги стал ледяным. – Его зовут Ник. Ник Кинг. Поняла? Или повторить по буквам? Да, именно у него я и остаюсь. Так что можешь все это пересказать Лайлу.– Ты… ты просто наглая изменница! – Казалось, у Люси перехватило дыхание.– Пожалуйста, скажи Вирджинии, что я буду ей звонить, – спокойно проговорила Мэгги и нажала на рычаг. Едва только пальцы, державшие трубку, разжались, Мэгги обнаружила, что они дрожат. – Вот дрянь, – проговорила она, адресуясь к стене. И повторила с яростью: – Дрянь!– Э-эй! У тебя все в порядке? – Крепкие руки Ника обняли ее, притянув к себе. Мгновение она стояла неподвижно, замерев в его объятиях, затем обессиленно приникла к его груди. От рук его шло согревающее тепло. Почти бессознательно она положила свои руки поверх его, отметив, какие они теплые и крепкие, порадовалась шелковистости пушка, покрывающего кожу, величине и силе его ладоней.– Это сестра Лайла. Она его точная копия.– Дрянь, – охотно согласился с ее определением Ник. Что-то рассмешило Мэгги в этой его готовности, и она улыбнулась.– Это уж точно.– А я не сомневался.– Она хотела знать, кто ты такой.– Я слышал. Ты очень мило ей все объяснила.Секунду поколебавшись, Мэгги решила облечь в слова одну мысль, не дававшую ей покоя после разговора с Люси:– Ник, может, мне лучше поехать в гостиницу? Я не хочу, чтобы тебе пришлось объясняться с Лайлом. Он может быть… очень жестоким.– Магдалена, выбрось эти мысли из головы. Я вовсе не боюсь Лайла Форреста. Так что ты останешься здесь. Если только… Ты что, хочешь поехать в гостиницу? – Вопрос прозвучал так, словно Нику только сейчас пришло в голову, что она может и не захотеть с ним остаться.– Нет, – поспешила заверить его Мэгги.– Вот и отлично. – Голос Ника зазвучал веселее.– Она назвала меня изменницей. – Мэгги понимала, что это смешно, но обвинение задело ее.– Вот как? – Похоже, Ник никак не мог отделаться от мысли о ее синяках, и, хотя объятия его не стали крепче, она почувствовала, как напряглись его руки и затвердели мышцы. – Не думай об этом. Это неправда.– Жаль, если так. – Внезапно страсть дала о себе знать, прорвавшись наружу в этой фразе и полыхнув в глазах Мэгги, когда она обернулась, чтобы встретить его взгляд. Ник был выше нее почти на голову, хотя и Мэгги не считалась крошкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47