Он нахмурился, и на лбу отчетливо проступила глубокая морщина. Но высказанная мысль, казалось, принесла ему некоторое душевное спокойствие, и, когда все братья принялись забрасывать снегом горевший в пещере костер, Даниэль немного повеселел.Четыре лошади ждали их недалеко от пещеры, по колено утопая в снегу. Кэролайн подумала, что три из них, наверное, взяты напрокат, а четвертая лошадь была с их фермы. Животные нетерпеливо топали ногами, встряхивая уздечками и подпругами, и их дыхание облачками пара вырывалось из ноздрей. Снежный покров был намного выше туфелек Кэролайн, но это пришло ей в голову не раньше, чем она собралась переступить порог пещеры и выйти наружу. У всех мужчин на ногах были сапоги, и она принялась было убеждать себя, что ледяная шуга вовсе не так страшна, когда Мэт, заметив ее нерешительность, обошел сзади и поднял на руки.— Я сама… — запротестовала Кэролайн в тот момент, когда он ступил вместе с ней в снег.— Ну вот, опять ты за свое, — произнес Мэт мрачновато, но глаза его лукаво блестели.Роберт, следовавший позади, рассмеялся, и даже Даниэль, который шел рядом с Мэтом, невольно улыбнулся.— Я люблю тебя, — одними губами сказала Кэролайн Мэту, улучив момент.Его глаза сверкнули, просигналив безмолвный, но понятный и приятный ответ, а руки крепче сомкнули в объятиях, плотнее прижав ее к груди. Кэролайн прильнула к его плечам. Как ей хотелось поцеловать этот небритый подбородок, находящийся вблизи от ее губ. Но она ни на минуту не забывала о том, что они не одни, и стеснялась проявлять свои чувства.В последний момент Мэт надел ей на голову свою шляпу и подбросил в седло прежде, чем Кэролайн успела запротестовать. Затем он сам хорошенько завернулся в одеяло, и трое мужчин распределили между своими лошадьми принесенную из пещеры поклажу. Наблюдая за тем, как слажено братья работают, почти не произнося слов, и тем не менее с той четкостью и сноровкой, которая приобретается долгой практикой, Кэролайн радостно улыбнулась. Она уткнулась в ворс, который щекотал ей нижнюю губу, и натянула огромную шляпу Мэта, доходившую ей до самых бровей.Они продвигались достаточно медленно. Лошади с трудом шли по глубокому снегу, к тому же воздух становился все холоднее. День сменился ночью, но серп молодой луны, отражавшийся от толстого снежного покрывала, на удивление ярко освещал им дорогу. Поднялся ветер, и где-то неподалеку завыли волки. «Не один, а целая стая», — дрожа от страха, подумала Кэролайн. Лошади гуськом пробирались по лесу, Дан ехал впереди нее, Мэт сзади. Кэролайн было очень холодно, даже в шубе и шляпе, и она знала, что самому Мэту, должно быть, гораздо тяжелее. Но поскольку они не могли побороть холод, приходилось терпеть. Даже при движении было не сладко, но еще хуже, когда они останавливались, чтобы поесть и отдохнуть.Приближался полдень следующего дня, когда Роберт наконец заметил над верхушками деревьев лениво поднимающуюся к небу струйку дыма.— Мы у цели, — радостно крикнул он. И Кэролайн почувствовала, как ее упавшее было настроение сразу улучшилось от сознания того, что они почти дома. Если бы могла, она пустила бы свою лошадь во весь опор. Но осторожная, ровная поступь, которой они придерживались с момента отъезда из пещеры, была единственно возможной в условиях такого глубокого снега.Когда за деревьями наконец показался дом, Кэролайн качнулась в седле. Она так смертельно устала, так замерзла, и так проголодалась, и…— Папа! — Дэви и Джон ринулись к ним из парадной двери, позади них показался Томас. Всадники едва успели выехать из леса на открытое пространство. — Папа!Дети вприпрыжку бежали по снегу, со свойственным мальчишкам легкомыслием, забыв о том, что не надели на себя теплых вещей и теперь промокнут по пояс. За ними огромными прыжками несся Рейли, перепрыгивая через сугробы, словно чудовищных размеров помесь собаки с кроликом, и лаял так, что трещали барабанные перепонки. Столь шумная и радостная встреча заставила Кэролайн улыбнуться, хотя она покачала головой при мысли о том, то дети и собака вымокнут до самых костей.— Па!Мэт натянул поводья своей лошади и, несмотря на мешавшее ему одеяло, одним махом спрыгнул вниз. Как только сыновья подбежали к нему, он заключил их в объятия и крепко прижал к себе. Мальчики тесно прильнули к отцу. Рейли с оглушительным лаем прыгал вокруг всех троих.— Почему вы не школе? — хриплым голосом поинтересовался Мэт, отстраняя их от себя.— Мы не учимся, потому что лихорадка! — ответил Джон.— Здорово, правда? — эхом откликнулся Дэви, и Кэролайн не мог не рассмешить его веселый ребячий эгоизм. Пусть весь мир провалится в преисподнюю, лишь бы ему не ходить в школу — так, по всей видимости, думал Дэви.— Да, здорово. А теперь оба к дому, Кэролайн с вами, а мы тем временем поставим лошадей в стойло.Мэт посадил мальчиков себе на лошадь и повел ее под уздцы к дому, до которого оставалось проехать совсем немного. Остальные последовали за ним. Подъехав, он спустил сыновей вниз, затем подошел к Кэролайн и протянул ей обе руки. Промурлыкав что-то невразумительное, она, не задумываясь, доверилась его силе и скользнула вниз в объятия Мэта, чувствуя, что ее любят и о ней заботятся. Мэт не опустил ее в снег, а, поддерживая на уровне своей груди, отнес на крыльцо, где наконец поставил на ноги. Пока она сидела у него на руках, их взгляды встретились. Внезапно зажегшиеся искорки в его пронзительных голубых глазах явились единственным предупреждением для Кэролайн, прежде чем Мэт наклонился к ней и крепко, хотя и быстро, поцеловал в губы.Затем, не говоря ни слова, он повернулся и снова вскочил на лошадь. Взволнованная, с розовой краской смущения на щеках, Кэролайн осталась лицом к лицу с двумя маленькими мальчиками, глаза которых округлились от удивления. Томас, находившийся в это время на крыльце, уставился на нее, раскрыв рот. 43 — Папа тебя поцеловал! — почти обвиняющим тоном произнес Дэви.— Он что, влюблен в тебя, тетя Кэролайн? — Джон был поражен не меньше.Хотя Томас не сказал ни слова, он, казалось, с таким же, как у племянников, интересом ждал ее ответа.Бросив полный досады взгляд на своего возлюбленного, удалявшегося вместе с братьями, собакой и четырьмя лошадьми по направлению к амбару, Кэролайн поспешила увести детей и Томаса в дом и плотно закрыть за ними дверь.На секунду она оперлась на нее спиной, едва держась на ногах от усталости. В доме царило тепло, и Кэролайн поморщилась, чувствуя, как замерзшие пальцы рук и ног начинают оттаивать от холода. Еда и отдых — вот что было сейчас необходимо ей и ее спутникам, и она испытывала малодушное желание объявить, дескать, слишком устала и голодна, чтобы разговаривать, и предоставить своему нареченному жениху отвечать на вопросы детей и самостоятельно выходить из трудного положения. Но выражение лиц Дэви и Джона остановило ее. На них было написано изумление, а глаза от множества вопросов расширились до предела.— На тебе папина шляпа! — сказал Дэви, когда Кэролайн сняла свой головной убор.— И его шуба! — Джон почти кричал от негодования.— На улице было холодно, а у меня не было своей одежды.Должно быть, Кэролайн имела затравленный вид, когда выбрала самое безобидное разъяснение, потому что Томас, все это время не спускавший с нее столь же изумленных, как и у его племянников глаз, ухмыльнулся.— Но почему он тебя поцеловал? — упорствовал Дэви. — Он целует только меня или Джона, и то, если мы ушиблись или сильно заболели. Он больше никого не целует. Правда, Джон?Джон покачал головой.Кэролайн вздохнула, открыла рот — и обнаружила, что у нее все же не хватает храбрости сказать им правду.— Дайте мне минутку, чтобы перевести дыхание, а затем мы обо всем поговорим, — предложила она, пытаясь выиграть время, и, отойдя от двери, прошла в кухню.Подол шубы волочился по полу и, немного согревшись, она сняла ее. Миллисент поднялась со своего уютного ложа рядом с очагом, потянулась всем телом и мяукнула хозяйке что-то приветственное. Над огнем в котле хлюпало какое-то варево — судя по запаху, кукурузная каша, — и внезапный приступ голода сдавил Кэролайн желудок. Остальные, должно быть, тоже хотят есть, поэтому ей следует подумать, что она может приготовить им на скорую руку. А потом еще Мэри — после того, как они поедят, она должна будет поскорее отправиться к подруге. Все эти обрывки мыслей за несколько секунд пронеслись в голове у Кэролайн, пока она вешала шубу на крючок.Когда она обернулась, Томас и мальчики с интересом рассматривали ее сильно укороченные юбки.Кэролайн закатила глаза и устремилась к себе в спальню.— Но, тетя Кэролайн! — запротестовал Дэви, когда она захлопнула перед его носом дверь.— Я сейчас вернусь, — пообещала Кэролайн, — мне правда нужно переодеться.Ей потребовалось примерно минут пятнадцать, чтобы наскоро вымыться, переодеть платье и расчесать волосы. Когда она вышла из своей комнаты, мужчины как раз вернулись из амбара, сбивая снег с обуви и стряхивая его с одежды.— Том, ты здесь без нас готовил еду! — воскликнул Роберт с ноткой восторженного удивления в голосе.Томас бросил на брата мрачный взгляд и продолжал помешивать кашу.— Мы с мальчиками должны были что-то есть, не так ли? Вам всем крупно повезло, что я перепутал количественное соотношение, и получилось так много каши.Томас почти оправдывался, и Кэролайн догадалась, что он боится насмешек. С тех пор как она у них поселилась, Мэтисоны привыкли считать, что такая вещь, как готовка, унижает их мужское достоинство.— Папа, а почему ты поцеловал тетю Кэролайн? — Дэви сразу взял быка за рога, задав мучивший его вопрос в тот момент, когда Мэт размотал свое одеяло и сел, чтобы снять сапоги.— Иди сюда, Джон, помоги мне, — велел Мэт старшему сыну. Джон, которому такое задание было явно не в новинку, подошел и, оседлав ногу отца, уселся к нему спиной. Мэт уперся другим сапогом ему в попку и слегка толкнул. Сапог слетел на землю.— Папа! Ты совсем не слушаешь! — завопил Дэви.Джон повторил манипуляцию со вторым сапогом Мэта, в то время как Роберт и Даниэль таким же образом помогли друг другу разуться.Кэролайн оттеснила Томаса от котла и приняла поварскую эстафету, и как раз вовремя: каша, на которую слишком давно не обращали внимания, грозила склеиться комками.— Почему же, Дэви, слушаю. — Теперь Мэт сидел в одних чулках и расстегивал жилет.— Тогда почему ты ее поцеловал?— Потому что я собираюсь на ней жениться, коротышка, — Мэт произнес это легким, поддразнивающим тоном, но на детей его слова произвели эффект оглушительного выстрела.Джон перестал заниматься своими делами и с открытым ртом уставился на отца. А у Дэви задрожала нижняя губа, как будто он собирался вот-вот заплакать.— Она что, теперь станет нашей мамой? — в ужасе выдавил из себя Джон.— Не хочу никакую-такую маму! — Дэви начал громко реветь.Ну вот и конец всем ее тщетным усилиям подобрать ключи к их сердцам. Такой реакции Кэролайн не ожидала. Ей было очень больно, оттого что мальчики столь категорично отвергли ее, но она постаралась справиться с обидой и взглянуть на ситуацию их глазами. В конце концов, опыт общения детей с матерью был более чем ужасным. К тому же они, должно быть, не привыкли делить Мэта с кем-либо. Мальчикам никогда и в голову не приходило, что отец снова женится.— Я никогда не смогу стать вам матерью, — спокойным голосом вступила в разговор Кэролайн, отвернувшись к котлу, чтобы помешать кашу, хотя все ее внимание занимало сейчас то, что происходило за спиной. — Когда я выйду замуж за вашего отца, я все равно останусь вашей тетей Кэролайн.— Нет! — Дэви с ревом выбежал из комнаты. Джон, будучи постарше, лучше умел держать себя в руках. Поэтому он только сжал губы, но вид у него был несчастный.— Мне лучше пойти за ним, — сказал Джон.Продолжая сохранять выдержку, он вышел из комнаты. Затем стойкость, видимо, покинула мальчика. Кэролайн поморщилась, как от боли, вслушиваясь в его топот вверх по ступенькам и вдоль всего коридора, когда вслед за младшим братом он ринулся в спальню.— Что и говорить, ты был на высоте, — произнес Даниэль, сердито глядя на Мэта.— Надо было сообщить им эту новость как-нибудь помягче, — вторил ему Роберт.— Бедные крошки, — пробормотал себе под нос Томас.Мэт, сощурив глаза, бесстрастно взирал на братьев.— Все уладится, они очень скоро одумаются, — бросил он и, поднявшись, отправился вслед за сыновьями.— Пожалуйста, не заставляй их любить меня насильно, — промолвила Кэролайн в спину удаляющемуся Мэту. Но если он и расслышал ее слова, то, казалось, не обратил на них внимания.Не позже чем через десять минут, как раз когда кашу можно было подавать на стол, все трое снова появились в кухне: Мэт с суровым видом, словно пастух, шел за сыновьями.— Мы рады, что ты выходишь за папу замуж, тетя Кэролайн, — хмуро сказал Джон. Выражение его лица — он смотрел на нее с плохо скрытой злобой — было удивительно взрослым для такого маленького мальчика.— Спасибо, Джон, — ответила ему Кэролайн самым нежным тоном, на какой только была способна. Видя эту непреклонную гордость, она почувствовала комок в горле. Как ей хотелось обнять их обоих и убедить в том, что все будет хорошо! Но интуиция подсказывала Кэролайн, что лучше этого не делать, а дать детям время привыкнуть к невероятной новости. «Их неприязнь скорее явилась результатом шока, — подумала она, — нежели личной ненависти». Но на душе у Кэролайн было скверно, как будто все, что ей с таким трудом удалось достичь, оказалось безвозвратно потеряно.Мэт слегка ткнул Дэви в спину.— И я тоже, — эхом откликнулся мальчик, явно уступая давлению отцовского авторитета. Вид у него был бунтарский, хотя губа все еще грозила снова задрожать.Кэролайн улыбнулась Дэви.— Все готово, — объявила она, чувствуя, что лучше сменить тему. — Садитесь к столу и ешьте.Мальчики, явно испытывая облегчение от того, что их избавили от столь тягостной процедуры, моментально устремились за стол. Роберт, Томас и Даниэль присоединились к ним. А Мэт задержался возле Кэролайн и улыбнулся ей довольно невеселой улыбкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49