Поэтому можешь считать, что виновником всех дальнейших событий является твой дражайших король Чарльз. — Мэт подбросил Кэролайн эту шпильку, чтобы немного поддразнить, и был вознагражден легкой улыбкой. Но больше девушка никак не отреагировала, поэтому он продолжил: — Из-за стесненных обстоятельств мы вынуждены были заняться земледелием, и одно из принадлежавших нам полей находилось совсем рядом с их домиком. Почти каждый день, когда мы там работали, Элизабет выходила на улицу и наблюдала за нами. Тогда мне и в голову не приходило, что у нее… нездоровая тяга к мужскому полу. Она была старше меня, но я этого не знал. Кроме того, я не выглядел на свой возраст и вел себя соответственно. Хорошенькая, игривая, как прелестный котенок, Элизабет проявляла ко мне повышенный интерес.— Я как последний идиот поддался ее чарам и… — Мэт замолчал, подыскивая подходящие слова, и в конце концов решил вообще не упоминать о том, что сделал, и сразу перейти к результатам содеянного. — … В общем, через некоторое время она сказала мне, что у нее будет ребенок. И я опять поступил как последний дурак, женившись на ней. — Мэт слегка улыбнулся, когда случайно всплывший в памяти эпизод на секунду развеял испытываемое им отвращение к самому себе. — Даже отправился к ее отцу просить ее руки, и именно так я познакомился с Марселлом Везерби. Где находилась в это время ты, я не знаю, но не помню, чтобы ты попадалась мне на глаза. «Такую бы я запомнил», — мысленно сказал себе Мэт.— Когда я была маленькой, я жила с мамой, — уточнила Кэролайн. — Они с отцом поженились вскоре после того, как умерла мать Элизабет, но моей маме вскоре надоела такая жизнь, когда сегодня мы имели все, а назавтра уже перебивались с хлеба на воду, поэтому она взяла меня и вернулась в свой дом. Только после ее смерти отец приехал и забрал меня к себе.Мэт кивнул.— Это многое объясняет. А главное то, почему ты так не похожа на Элизабет. За это я от всей души возношу молитвы Господу. Позволь мне продолжить. Итак, вскоре я узнал, что ребенок, которого ждала Элизабет, был не от меня. Она просто использовала простофилю Мэта, чтобы скрыть таким образом свой грех.Глаза Кэролайн расширились.— Ты хочешь сказать, что Джон?..Мэт покачал головой.— Джон — мой сын, в этом я совершенно уверен. И Дэви тоже. Сроки совпадают — и к тому же их внешность. Хотя только по милости Божьей Элизабет не наплодила целый выводок незаконнорожденных детей. Несмотря на то, что мне приходилось следить за каждым ее шагом, я знаю: у нее были другие мужчины. Эта… пыталась даже соблазнить моих собственных братьев, — с горечью произнес он.— Да, Мэри рассказывала мне об этом.— Более милостивый! Существует ли что-нибудь, о чем Мэри тебе не рассказывала? А сама она, полагаю, узнала обо всем от Джеймса. Я и не подозревал, что у этого парня такой длинный язык. — Губы Мэта сжались от досады, что его личная жизнь стала достоянием совершенно посторонних людей. Хотя он был уверен, что, кроме Кэролайн, Мэри никому не раскрыла бы никаких секретов. Кроме того, Кэролайн была отнюдь не посторонней. Впрочем, этого Мэри знать не могла. Мэт отметил про себя поговорить в ближайшее время с Джеймсом относительно его привычки делиться с женой самыми интимными подробностями жизни их семейства.— Но что же с тем ребенком?— Вскоре после нашей свадьбы у Элизабет случился выкидыш. Я все равно считал бы ребенка своим, если бы она сама не призналась. Причем сделала это вовсе не из раскаяния, а чтобы побольнее ранить меня в приступе гнева, когда я отказался выполнить какую-то ее прихоть. Элизабет почти сразу же пожалела о своей откровенности, но было уже поздно: я прозрел и понял, наконец, что она собой представляет. О, как я возненавидел ее!— И что же?Мэт заколебался, затем решительно покачал головой.— Я не будут называть ее такими словами. В конце концов, Элизабет была моей женой и матерью моих детей. Когда я перевез ее и своих братьев сюда, то надеялся, что мы сможем начать все сначала. Но она стала вести себя еще хуже.— И ты еще укоряешь себя? Я считаю, ты вел себя очень благородно, учитывая обстоятельства.С минуту Мэт молчал, пытаясь справиться с внезапно охватившей его щемящей тоской, которую никогда не испытывал раньше. Кэролайн выглядела такой юной и наивной, когда, чуть наклонив набок голову, сидела с ним рядом и с живым интересом, забыв про слезы, слушала его рассказ. На мгновение у Мэта мелькнула соблазнительная мысль: а что, если сохранить в тайне то постыдное, что мучило его больше всего? Но сразу отбросил ее: для блага же Кэролайн ей необходимо знать, какой он отъявленный грешник, достойный лишь жалости и презрения. Тогда как сама она скорее жертва, нежели предавшаяся пороку грешница и, в отличие от него, совершенно невинна.— Малышка, ты еще не слышала самого страшного, — мягко проговорил Мэт и, прежде чем продолжить, крепче сжал ее руку, как бы инстинктивно ища у Кэролайн поддержки. Нежная, словно лепесток розы, кожа ее ладони была шелковистой на ощупь, пальцы тонкими и хрупкими. Кэролайн с нетерпением ждала, когда же он вновь заговорит, не отрывая от его лица широко раскрытых глаз. Мэт ужасно боялся, что выражение их изменится, когда девушка узнает правду, — и все равно желал, чтобы она ее узнала. Открыть ей всю свою подноготную — вот единственное болеутоляющее лекарство, которое он мог предложить израненной душе Кэролайн.— Так расскажи же мне.Мэт проглотил слюну, пытаясь смягчить внезапно пересохшее горло.— Понимаешь, я ведь все-таки зачал с Элизабет своих сыновей. И несмотря на то, что видел в ней блудницу и сумасшедшую, несмотря на то, что ее душа отталкивала меня с той же силой, с какой меня влекла к себе ее плоть, я все равно делил с ней супружеское ложе. Причем намного чаще, чем потребовалось бы для того, чтобы зачать двоих детей. Элизабет всячески насмехалась за эту мою слабость, нарочно щеголяла передо мной обнаженной, и я не мог устоять. И лишь проснувшись наутро после той ночи, когда был зачат Дэви, и увидев, как она, пьяная, потешается надо мной, я дал себе клятву не приближаться к ней больше ни на шаг. Хотя это не Бог весть какая доблесть, все же не могу поставить себе в заслугу даже ее. Должен сознаться, я не притрагивался к Элизабет прежде всего потому, что ее тело после всего этого стало внушать мне отвращение.По мере того, как Мэт говорил, глаза Кэролайн все больше расширялись и темнели, а ресницы трепетали все сильнее, однако он не мог с уверенностью сказать, о чем она думала все это время. Теперь, замолчав, Мэт неотрывно следил за выражением ее лица, внутренне сжавшись от мучившей его тревоги и надеясь, что ничем не выдал своего состояния. Только почувствовав, как ее рука шевельнулась в его ладони, он понял, насколько крепко сжимал ее пальчики. Счастье еще, что не переломил ей ни одну косточку.— Ну? — Голос Мэта, помимо его желания, прозвучал довольно резко. И, увидев, что Кэролайн все так же молча смотрит на него, мужчина почувствовал страх.В этот миг ее ресницы вновь затрепетали. Она провела языком по пересохшим губам.— Элизабет была твоей женой, — наконец сказала Кэролайн и сжала его пальцы. — Ты имел полное право так поступать.Глаза Мэта потемнели.— Угу, согласен. И все же я обладал только юридическим правом, но отнюдь не моральным. Мне становится дурно при мысли об этом.— Точно так же, как мне, стоит подумать о Саймоне Денкере.— А, так вот как звали этого проклятого ублюдка! С сегодняшнего дня я буду ежедневно молить Бога, чтобы он отправил его прямиком в ад!Едва заметная улыбка тронула губы Кэролайн.— Такой примерный «круглоголовый», как ты, не должен произносить подобных проклятий.— Будем считать, что это от полноты чувств. Кроме того, надо говорить «пуританин», покорнейше прошу учесть это на будущее.И они улыбнулись друг другу. Мэт почувствовал, будто с него свалилась тяжкая ноша, которую он таскал на себе все эти годы. Кэролайн не выказала ни капли презрения по поводу его порока, так, может, и ему стоит прекратить презирать себя.— Итак, теперь между нами не осталось секретов, — произнес Мэт, держа ладонь Кэролайн и разглядывая ее тонкие пальцы.— Да, — согласилась она. Спустя минуту девушка высвободила свою ладонь из его руки и встала с постели.Мэт непонимающе взглянул на нее, но не стал удерживать. Кэролайн стоило немалых усилий раскрыть перед ним душу. И теперь, словно застенчивый цветок, она должна хотя бы ненадолго снова закрыться. Мэт понимал, что нельзя насильно заставлять ее делать то, к чему девушка в данный момент еще не была готова.— Твои царапины надо смазать целебным бальзамом, — сказала Кэролайн, намереваясь вернуться к своим повседневным делам. И сразу же начала перебирать лекарства, выставленные на прикроватном столике.— Интересно, как мне объяснить их появление, если кому-нибудь вздумается поинтересоваться?— Можешь свалить всю вину на Миллисент, — улыбнулась Кэролайн и, повернувшись к Мэту, мягкими движениями пальцев смазала ему щеку бальзамом.Мэт безропотно снес эту процедуру. Он взял себя в руки и не позволил чувствам выйти из-под контроля из-за близости Кэролайн. Хотя голова кружилась от самого ее вида, прикосновений нежных рук, запаха кожи… Чтобы душа ее окончательно исцелилась, потребуется время. Болезненный нарыв уже вскрыт, яд стыда удален. Если действовать с крайней осторожностью, Кэролайн полностью поправится. А он тем временем должен держать свои низменные инстинкты в узде. Как бы ни бунтовала его плоть, он сумеет укротить ее. До тех пор, пока Кэролайн сама не даст понять, что готова к близости.Она закончила обрабатывать ему щеку, поставила баночку с бальзамом обратно на столик и взяла тарелку с испорченным и отвергнутым куском пирога.— Я должна позаботиться об ужине, — сказала девушка и направилась к двери. Затем остановилась и, немного помедлив, оглянулась. — И вот еще что, Мэт, — мягко добавила она, слегка порозовев, — спасибо тебе.Прошло довольно много времени, как Кэролайн вышла из спальни, а Мэт все лежал не шелохнувшись и не отрывая глаз от того места на кровати, где она сидела рядом с ним. 28 На смену весне пришло лето, но и оно уже приближалось к концу. Кэролайн вскоре привыкла к своей новой жизни и даже нашла время сшить себе несколько платьев в строгом пуританском стиле. И хотя она морщила нос, видя их неказистость, простота этих одежд еще больше подчеркивала ее красоту. Девушка просто расцвела: фигура ее округлилась, щеки порозовели. Вопреки сомнительной репутации, которой Кэролайн пользовалась среди старейших членов колонии (а может быть, именно благодаря таковой), она привлекала всеобщее внимание, и во время тех редких визитов в город, когда ее никто не сопровождал, многие мужчины восхищенно оборачивались вслед. Когда же рядом шел Мэт или кто-либо из его братьев, никто далее украдкой не смел на нее взглянуть. Физическая сила Мэтисонов заставляла с собой считаться.Нога у Мэта зажила, хотя большую часть лета он ковылял, сначала на костылях, которые смастерил ему Роберт, а затем, опираясь на палку. Он больше не пытался заигрывать с Кэролайн, но она ничуть об этом не жалела. После их взаимной откровенности их симпатия друг к другу возросла. Кэролайн нравилось думать, что между ними существует интимная связь, но не физическая, а духовная.Ее отношения с братьями Мэта заметно улучшились, чему в немалой степени способствовало кулинарное мастерство Кэролайн, которым они благоговейно восхищались. С тех пор как Мэт перестал нуждаться в неусыпном внимании, девушка смогла с головой погрузиться в готовку, поставив себе целью превзойти Ханну Форрестер. В чем, в общем-то, преуспела, хотя подношения вдовушки все равно принимались всей братией, что называется, «на ура». Как, впрочем, и те, что приносили Пейшенс Смит (которая положила глаз на Роберта), Абигайль Фулсом и Джой Хендрикс (соперничавшие между собой из-за Томаса), а также Лиззи Питерс (бегавшая за Даниэлем). По мере того как разгоралось сражение за желудки братьев Мэтисонов, у Кэролайн создавалось впечатление, что им самим доставляло удовольствием это женское соперничество. Они уплетали все приносимые и присылаемые деликатесы без какого-либо предубеждения или явного предпочтения кому-либо, что, естественно, вызывало досаду соперничающих женщин. Что касается Роберта и Томаса, то для них столь усердные ухаживания со стороны хорошеньких девушек двадцати с небольшим лет было в новинку, однако не вызывали отрицательных эмоций. Хотя братья еще не совсем доверяли женскому полу, оба, казалось, готовы были, по крайней мере, временно, забыть прошлые сомнения.Даниэль же, в отличие от младших братьев не настроенный против женщин, напротив почти не отвечал на заигрывания Лиззи Питерс. Кэролайн не раз приходило в голову, что он, возможно, начинает испытывать нежные чувства к ней самой, однако отказывалась всерьез задумываться над этой гипотезой. Она боялась, что подобные мысли поколеблют наконец-то обретенное ею душевное спокойствие, а этого Кэролайн никак не могла допустить. Слишком чудесно было ощущать себя в ладу с самой собой.Джон и Дэви, все еще относившиеся к ней настороженно, тем не менее, похоже, воспринимали ее присутствие в доме как нечто само собой разумеющееся. Им, безусловно, нравилось ходить в школу в аккуратно постиранной, отглаженной и починенной одежде, есть вкусную еду в чистом и ухоженном доме, спать на отбеленном постельном белье. Кэролайн догадывалась, что тем самым они ощущали себя похожими на других детей, у которых дома были любящие матери, и радовалась хоть такой возможности выказать свою заботу, даже если мальчики не были еще готовы принять от нее более значимые проявления любви. Но это, уверяла она себя, со временем должно измениться, во всяком случае, Кэролайн от души на это надеялась.В необычно погожий для этих мест августовский денек Кэролайн занималась тем, что прикрепляла на траве колышками свежевыстиранное белье, чтобы оно побелело на солнце. И тут она с удивлением обнаружила, что Дэви (у которого, как и у всех школьников, были каникулы) сидит, съежившись за большим кустом сирени, украшавшим западную часть двора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49