Оторвавшись от лица Мэта Кэролайн окинула взглядом его массивные плечи и широкую грудь.Затем наклонилась ближе, прижалась к нему ей грудью и прикоснулась губами к его рту.Мэт вздрогнул и на какое-то мгновение снова взял ее за запястья. Потом опустил веки и плотно закрыл глаза.— Да простит меня Господь! — прошептал он ее губам. И вот руки Мэта уже обняли и притянули Кэролайн на колени так, что теперь ее голова покоилась у него на плече, а уста слились с устами.Мэт целовал ее так, как будто уже целую вечность испытывал голод по вкусу ее губ, и теперь, когда ему наконец-то выпало счастье его утолить, решил насладиться сполна. В его поцелуях не было и намека на нежное ухаживание — одно только страстное, требовательное желание, и Кэролайн ничего не оставалось, кроме как держаться за плечи Мэта, открывать губы и подчиняться. Его рот был горячим и влажным, а от губ пахло ромом, и он целовал ее с такой яростной страстью, что в ее сознании не осталось места для неприятных воспоминаний, да и вообще каких-либо мыслей, не связанных с Мэтом. Его рука отыскала ее груди, прикрытые тканью платья и нижней сорочки, и Кэролайн почувствовала, как отвердели соски. Ощущение оказалось восхитительное. К своему удивлению, Кэролайн издала легкий стон прямо Мэту в губы, и это был стон не сожаления, а удовольствия.Услышав слабый звук, Мэт на секунду словно одеревенел, потом задрожал всем телом, как в лихорадке. Затем, изогнувшись, увлек Кэролайн за собой вниз, на их покрытое мехами ложе. Задрал на ней юбки, одновременно разделавшись с застежкой на бриджах, и резко вошел в нее, едва она успела раздвинуть ноги. Требовательные толчки Мэта были сильными и быстрыми и не доставили Кэролайн большого удовольствия, кроме сознания того, что она дала любимому человеку то, чего он больше всего хотел, однако не принесло и физических страданий. Во время их близости Кэролайн думала о том, как бы она себя ощущала в качестве его жены и что, значило быть его женой каждый Божий день на протяжении всей жизни. Она даже слегка улыбнулась, когда после финального мощного рывка Мэт взорвался, издав хриплый стон. Позже, когда он все еще лежал на ней сверху, выбившийся из сил и запыхавшийся, словно после тяжелого бега, Кэролайн вознаградила себя за этот любовный акт, придуманный исключительно в интересах мужчин, тем, что стала перебирать пряди его волос, убирая их с влажного от пота лба и с нежностью, но и одновременно чувством собственницы проводя пальцами по его широченным, прикрытым одеждой плечам и спине.Наконец Мэт поднял голову и стал напряженно всматриваться в ее лицо. Кэролайн ответила на его взгляд нежной улыбкой. Мэт что-то едва слышно пробормотал — она не смогла разобрать слов. Затем плотно закрыл веки, потом снова открыл их. Скатившись на спину, он притянул Кэролайн к себе и уставился в скалистый потолок. Спустя несколько мгновений многозначительного молчания Мэт снова перевел взгляд на Кэролайн. 39 — Я не сделал тебе больно? — устало спросил Мэт.Он сражался со своим демоном, сколько мог, и так доблестно, как только мог, и теперь безнадежно проиграл. Пора трезво взглянуть в глаза реальности. Если он не хочет расстаться с Кэролайн навсегда (а Мэт был не в силах даже подумать об этом), значит, придется признать: вероятность того, что он сможет сдержать свою страсть, ничтожна мала. Он будет заниматься с ней любовью снова и снова, и это столь же очевидно, как и то, что солнце каждое утро встает на востоке. Поэтому, признав неизбежное, ему надо сделать необходимые выводы и взять инициативу в свои руки.— Нисколько, — ответила Кэролайн довольно веселым тоном. Удобно примостившись на груди у Мэта, она поглаживала его примерно в том месте, где находилось сердце.От этого даже столь невинного прикосновения дыхание Мэта участилось, а внизу живота запульсировало. Меховая шуба, частично сбившаяся в кучу, укрывала от глаз Кэролайн все еще незастегнутые бриджи Мэта и его восставшую грешную плоть. Мэт снова хотел ее, но острота и страсть его желания были в значительной мере притуплены, так что он мог постепенно, шаг за шагом, начать демонстрировать Кэролайн, что в физической близости мужчины и женщины существует много такого, чего она еще не знает.— Я рад. — Если в словах Мэта и прозвучала нотка иронии, он сомневался, что Кэролайн удастся ее распознать. Она лежала, прильнув к нему доверчиво, словно ребенок, даже не подозревая, что бывает как-то иначе. Разумеется, ответственность главным образом на нем. За исключением подонка, который ее изнасиловал (чтобы этой мрази вечно гореть в аду!). Мэт был единственным учителем Кэролайн в тонком искусстве любви.Горько усмехнувшись, Мэт признался самому себе, что его уроки, если рассматривать их с точки зрения учебного пособия для Кэролайн, оставляли желать много лучшего.Он оперся на локоть и задумчиво склонился над ней. От этого движения ее голова снова оказалась на импровизированной подушке. Кэролайн улыбалась Мэту слабой, полусонной улыбкой, и ее большие золотистого цвета глаза были темными от усталости. На бледном овальном лице кое-где виднелись розовые пятна — следы от его щетины. Мэт мысленно дал себе зарок, как только доставит Кэролайн домой целой и невредимой, начнет бриться не только утром, но и вечером, чтобы не ранить жестким подбородком ее нежную кожу. При мысли о шуточках, которые ему предстоит выслушивать от своих братьев, уголок его рта печально поник. Вот как приходится расплачиваться за то, что имеешь большое и непочтительное семейство! Но лишь бы их насмешки не достигали ушей Кэролайн, а сам он готов стойко переносить любые остроты.— Какая ты красивая, — прошептал Мэт, наклоняясь над Кэролайн и касаясь губами ее губ. Она тоже нежно поцеловала его, и ее ароматный розовый рот чуть-чуть пахнувший ромом, был нежен и податлив.Прежде чем позволить себе увлечься и продолжать поцелуи до бесконечности, Мэт поднялся па ноги и начал застегивать свои бриджи, чтобы спокойно двигаться, не опасаясь, что они в любой момент сползут до щиколоток. Кэролайн с интересом наблюдала за тем, как Мэт приводил себя в порядок, и в ее ясном, открытом взоре не было даже намека на отвращение или неприязнь.Она выздоравливала, это было очевидно, и Мэт благодарил Бога и за Кэролайн, и за себя. Если он будет обращаться с ней бережно, то, вероятно, еще сумеет объяснить, каким восхитительным занятием может быть близость мужчины и женщины. При мысли об этом Мэт сразу почувствовал сильное возбуждение, сдерживаемое только что застегнутыми бриджами, и ему стоило огромных усилий не упасть снова на ложе рядом с Кэролайн и не начать обучение немедленно.Если за пределами их уютного гнездышка и было холодно, то он этого не замечал.— Мэт?Это был ленивый тон человека, явно собирающегося заснуть. Мэт мрачно усмехнулся про себя, наклонился и рывком поставил Кэролайн на ноги.— Что?.. — Кэролайн удивленно заморгала, ухватившись за его плечи, чтобы не потерять равновесия.— Нам будет гораздо удобнее, если я поправлю нашу постель, — успокаивающим тоном произнес Мэт и взялся за дело. Но вместо того чтобы оставить в самом низу колючую попону, он накрыл толстый матрац из упавших листьев своей меховой шубой. Затем сделал несколько шагов до сложенных у входа дровяных запасов и с вполне безопасного расстояния бросил в огонь с полдюжины толстых сучьев.Мгновение Мэт всматривался в пространство позади костра, туда, где бушевал ночной буран, а затем, когда языки пламени взметнулись вверх, требуя дополнительного топлива, ему волей-неволей пришлось отступить. Чуть поразмыслив, Мэт поднял с земли кувшин с ромом и вернулся к Кэролайн.Она все еще стояла рядом с тюфяком, чуть склонив набок голову, и наблюдала за ним. Мэт поставил кувшин на пол, в пределах досягаемости от их ложа, улыбнулся и притянул Кэролайн к себе. Затем наклонил голову и прильнул к ее губам, в то время как его руки шарили по ее спине в поисках застежек на платье.— Мэт?Он подумал, что это скорее не протест, а вопрос, заданный после того, как она разгадала его намерения.— Нам будет гораздо уютнее, если мы разденемся и ляжем в обнимку под шкуры, чтобы согревать друг друга теплом своих тел.Женские застежки — сущее проклятие, а он, к тому же, давненько не имел с ними дела. Но Мэт все же сумел расстегнуть несколько крючков, достаточно, чтобы просто стянуть платье через ноги.— Ты хочешь сказать, лечь вместе голыми? — В голосе Кэролайн звучал непритворный ужас, как будто ей никогда раньше не приходило в голову, что такое падение нравов вообще возможно.От ее наивности губы Мэта слегка расплылись в усмешке.— Именно это я и имел в виду, — признался он.— О-о, — задумчиво протянула Кэролайн, но, когда Мэт начал стаскивать платье с ее плеч, она нахмурилась. — Мэт?— Г-мм? — Не в силах устоять, он наклонил голову и запечатлел поцелуй на молочной белизны обнаженном плече.— А как… а что, лежать голышом действительно принято? — Задав этот вопрос, Кэролайн залилась багровым румянцем и опустила глаза, делая вид, что тщательно разглядывает носки его сапог.— Некоторые предпочитают спать именно так, без тени улыбки сообщил Мэт, снимая с нее платье. К его удовольствию, Кэролайн помогла ему, вытащив руки из длинных узких рукавов, а затем, когда он высвободил талию и бедра, покорно переступила через платье сначала одной, потом другой ногой.Стоя перед ним в тонкой белой сорочке и искромсанной ножом индейца укороченной нижней юбке, Кэролайн была так соблазнительно хороша, что Мэт с трудом сдержался, чтобы не заключить ее в объятия и не зацеловать до потери сознания, а затем перейти к следующим, более многообещающим этапам урока. Но нежное тело Кэролайн уже стало покрываться гусиной кожей, и Мэт сознавал, что, хотя ему самому и не холодно, Кэролайн начала замерзать. В один прекрасный день или ночь у него будет возможность снимать с нее одежду постепенно, покрывая поцелуями каждую частицу ее тела. Но пока это время еще не пришло. Держа демона страсти в строгой узде, Мэт постарался побыстрее завершить процесс раздевания Кэролайн, хоть и не смог удержаться, чтобы попутно не запечатлеть то здесь, то там парочку-другую поцелуев. Наконец он опустился перед ней на одно колено, чтобы снять туфли, а затем, до боли сжав зубы и еле сдерживая себя, принялся за подвязки чулок.Соблазн опрокинуть Кэролайн на спину и откачать свою страсть в манящее пространство между ее ног, причем сделать это тотчас же, оказался для Мэта так велик, что удержаться от него было, пожалуй, самым трудным испытанием в его жизни.Мэт дотронулся рукой до прохладной, бледной кожи ее стройных бедер, и его сердце учащенно забилось. Он начал плавно стягивать ее чулки, отметив про себя по-детски нежные с ямочками колени и изящные лодыжки, и долго не мог перевести дыхание. Ему потребовалась вся его железная воля, чтобы снова подняться на ноги. Кэролайн стояла, разрумянившись от смущения, с потупленным взором, и Мэт позволил себе на мгновение полюбоваться ее красотой.Обнаженная, она представляла собой самое прекрасное зрелище, какое он когда-либо видел. Ее белые груди были округлыми и упругими, с прелестными маленькими сосками цвета спелой клубники. Они дерзко выдавались вперед на узкой грудной клетке, придавая Кэролайн вызывающий и одновременно женственный вид, особенно в сочетании с узкой талией и ласкающими взор покатыми бедрами. Живот только слегка выделялся, а пупок казался темным кружочком. У Кэролайн были длинные стройные ноги, а черные завитки волос между бедрами напоминали шелковистый мех соболя.Мэт попытался побороть внезапно возникший порыв и потерпел поражение. Часто дыша, он нагнул голову и втянул в рот вызывающе торчащий сосок.На вкус он совсем не напоминал спелую клубнику — он оказался несравнимо вкуснее.Кэролайн издала легкий стон и обхватила руками его голову. Мэт держал ладони на ее талии, и они выделялись на атласной коже своими огромными размерами и цветом. Продолжая ласкать губами соски Кэролайн, он чувствовал, как ее пальцы крепче сжимают пряди его волос. Обжигающая страсть уже грозила через мгновение достичь накала, которому, как Мэт знал, будет невозможно противостоять. И невероятным усилием он заставил себя оторвать губы от ее груди.Когда он выпрямился, Кэролайн, не говоря ни слова, подняла вверх лицо. Ее глаза были широко распахнуты и отливали больше янтарем, нежели золотом, а губы полураскрыты, как будто она запыхалась от быстрого бега. Вглядываясь сверху вниз в ее красное от смущения и растерянности, и вместе с тем вопрошающее лицо, Мэт крепко сжал ладонями ее талию. Он пока не мог позволить своим чувствам взять верх над рассудком.Гусиная кожа на руках Кэролайн вновь остановила его. Скрипнув зубами, Мэт поднял ее на руки и, положив на мягкую меховую постель, нежно поцеловал в щеку. Кэролайн крепко обвила руками его шею и не хотела отпускать.— Теперь твоя очередь смотреть, девочка моя, — прошептал ей в ухо Мэт, разжимая кольцо ее рук. Затем прикрыл наготу девушки индейским одеялом, чтобы Кэролайн совсем не замерзла от холода.Укутав ее, он начал раздеваться. Снял сначала жилет, потом рубашку, затем сапоги (для этого ему пришлось прыгать с одной ноги на другую, что едва ли придавало его фигуре подобающее достоинство, но Мэт был слишком возбужден, чтобы обращать на это внимание) и чулки. Наконец, стоя перед ней босяком и с обнаженной грудью, он расстегнул свои бриджи, надеясь на то, что вид ничем не прикрытого возбужденного мужчины не слишком испугает Кэролайн.До сих пор она молча наблюдала за его действиями, хотя ее глаза, следившие за Мэтом поверх кромки одеяла, раскрывались все шире и шире с каждой очередной сброшенной деталью туалета. Теперь Мэт тоже начал немного смущаться, однако был полон решимости показать себя целиком и потому рывком стянул с ног бриджи, отбросил их пяткой в сторону и встал перед Кэролайн во всем блеске своей наготы.Ее глаза были прикованы к пенису, огромному и твердому, резко выступавшему вперед из обрамлявших его жестких черных волос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49