Мэри встала со стула, положила куклу в карман передника и удобнее усадила малышку себе на бедро.— Надеюсь, что не слишком расстроила вас. Но я согласна с вами: лучше все это знать.— Да. — Кэролайн тоже поднялась со своего места. — Я так благодарна вам за откровенность.— Если вы хотите знать что-нибудь еще или если я могу помочь вам разобраться в поведении этих Мэтисонов, которые иногда совершенно непредсказуемы, пожалуйста, не стесняйтесь, приходите ко мне. Я хотела бы считать себя вашим другом.— Большое спасибо, мне хотелось бы того же.— А теперь действительно придется сходить за Ханной и Пейшенс. Боюсь, Джеймс будет недоволен, если я не попаду домой вовремя и ужин не будет стоять на столе к его возвращению. Все, без исключения, Мэтисоны любят, когда их желудки хорошенько набиты. Да вы и без меня это знаете. Роберт уже расхваливал Джеймсу ваши кулинарные способности.— Правда? Как мило с его стороны, — механически отреагировала Кэролайн.Мэри направилась к лестнице, а Кэролайн, все еще не пришедшая в себя от потрясений, плелась сзади. В ее голове роились самые разные мысли. Только войдя в комнату Мэта, она очнулась, наконец, от задумчивости.Причиной тому была картина, открывшаяся ее взору. Мэт, с открытыми плечами, казавшимися еще шире и мускулистее на фоне простыни, которую не кто иной, как она с таким усердием отстирывала: с тугими локонами иссиня-черных волос на фоне наволочки, которую она тщательно отбеливала на солнце, Мэт с довольным видом обменивается шуточками с Ханной Форрестер. А та, сидя на краю постели, жеманно улыбается и кормит его с ложечки бульоном, который она, Кэролайн, сварила и принесла ему наверх за несколько минут до прихода гостей.Будь он проклят, этот двуличный негодяй. Хоть бы он подавился своим треклятым бульоном! 24 — О, Мэри, рад тебя видеть. Что же это ты принесла ко мне в гости племянницу, а сама даже не удосужилась подняться вместе с ней?Мэт поднял глаза и заметил их в дверях. Казалось, он не испытывает ни малейшего смущения от того, что вошедшие увидели, как его кормят с ложки. Если учесть то обстоятельство, что с самого первого дня после травмы Мэт неоднократно внушал Кэролайн, что он превосходно может самостоятельно справляться с едой, ей оставалось сделать единственный вывод: Эфраим Мэтисон начисто лишен стыда и совести.— Я тоже рада тебя видеть, Мэт, хотя, собственно говоря, пришла, чтобы поближе познакомиться с миссис Везерби, и не могу больше задерживаться даже ради того, чтобы дать тебе пообщаться с Хоуп. Боюсь, Джеймс сегодня вечером, как обычно, вернется очень голодным, а значит, мне нужно поспешить домой. Леди, нам пора. День стремительно приближается к вечеру.«Оно и к лучшему, — решила про себя Кэролайн, — что во время этого обмена репликами Мэт ни разу даже не взглянул в мою сторону». Кусая нижнюю губу, она с трудом сдерживалась, чтобы не дать волю своему языку. Если бы Мэт заговорил с ней о чем-нибудь, Кэролайн вряд ли поручилась бы за последствия. Хотя с чего вдруг она пришла в такую ярость при виде этой идиллической сцены, Кэролайн и сама не понимала. Разумеется, у нее нет на Мэта никаких прав! «Впрочем, — с горячностью возразила она самой себе, — у меня также нет абсолютно никакого желания иметь эти права!»— Ой! — Ханна огляделась вокруг, заливаясь смехом. — Я и не подозревала, что время пролетело так быстро. Увидев, что мистер Мэтисон не ест, я просто должна была заставить его съесть кусочек-другой. Ведь ему необходимо поддерживать свои силы, если он хочет поскорее поправиться.— Мистер Мэтисон сказал, что бульон стал намного вкуснее, когда сестрица начала его кормить с ложки. — Пейшенс, всем своим видом давая понять, что не допустила бы несоблюдения приличий, поднялась со стоящего рядом с кроватью стула с высокой спинкой.— Я не сомневаюсь, что так оно и есть, — слащавым голосом ответила Кэролайн, поскольку фраза была предназначена ей. Она с достоинством подавила в себе внезапное желание бросить убийственный взгляд на Мэта, который наконец обратил на нее внимание.Выражение лица Кэролайн, по-видимому, встревожило Мэта, и, слегка нахмурясь, он открыл рот, намереваясь что-то сказать. Но прежде чем он успел вымолвить хотя бы слово, Ханна с похвальной ловкостью сунула ему между раскрывшихся губ новую ложку бульона.— Ханна, если ты готова… — Мэри подняла брови от удивления.— Да-да. Не думаю, что даже с моей помощью его удастся заставить проглотить еще немного. Бульон совсем остыл. Но Мэт съел довольно прилично и можеет теперь отведать на десерт моего яблочного пирога, — закончила Ханна с улыбкой и поднялась.Она положила ложку в миску, поставила ее на прикроватный столик и повернулась к Мэту с таким видом, словно он был ее собственностью. Кэролайн испытывала неодолимое желание затопать от ярости ногами, хотя для этого не было никаких особых причин, кроме одной. Эта женщина до смерти ее раздражала.— С нетерпением буду ждать десерта.Хотя Мэт не ответил на улыбку Ханны — у него лишь слегка дрогнули губы, — Кэролайн показалось, что одной этой фразой он выказал больше галантности, чем ей за все время их знакомства. Кэролайн понадобилось все самообладание, чтобы скрыть гнев. Улыбаясь изо всех сил, она вежливо посторонилась, когда сестры направились к выходу.— Может быть, мне стоит оставить вам свой рецепт бульона? Я уверена, тот, что готовите вы, достаточно питательный, но мой к тому же очень вкусный. Убеждена, что для мистера Мэтисона не было бы такой пыткой выпить его до дна. — От ее слов и снисходительного тона в глазах Кэролайн зажглись воинственные огоньки. Но, к счастью, прежде чем она смогла ответить, ее опередила Мэри.— Что ты говоришь, Ханна, разве бульон миссис Везерби может быть пыткой? — голос Мэри звучал мягким укором.Ханна разразилась трелями своего заливистого смеха.— Ох, простите, вы же знаете, что я не это имела в виду. Я просто беспокоюсь о здоровье мистера Мэтисона — хотя, разумеется, убеждена, что вы делаете для него все, что в ваших силах.Последнее было адресовано Кэролайн, причем тем тоном, каким обычно разговаривают с экономкой или кухаркой. Это заставило Кэролайн задуматься: что же говорят о ее положении в доме Мэтисонов местные кумушки? Видимо, благодаря капитану Раузу и Бог знает кому еще ее считали кем-то вроде служанки, взятой на работу без официального оформления. От этой мысли, неотвязно стучавшей в висках, кровь прилила к лицу и румянец залил щеки. Кэролайн чувствовала на себе взгляд Мэта и опасалась, что он может заметить ее состояние. Поэтому, превозмогая раздражение и досаду, она растянула губы в некое подобие улыбки.— Я буду вам чрезвычайно признательна за рецепт, — промолвила Кэролайн насквозь фальшивым тоном. — Но, возможно, не сегодня, поскольку миссис Мэтисон торопится домой.— Да-да, нам действительно пора идти. И, пожалуйста, называйте меня Мэри. — Последние слова, сказанные с улыбкой, относились к Кэролайн.Жена Джеймса, по крайней мере, собиралась считать ее членом семьи. Хотя, трезво поразмыслив, Кэролайн пришла к выводу, что это далеко не такая высокая честь!— Большое спасибо. А вы должны называть меня Кэролайн. — Еще одна такая лицемерная улыбка, и ее щеки разорвутся от натуги.— Не надо нас провожать, я знаю дорогу.Мэри с Хоуп на руках уже спускалась вниз по лестнице, а Ханна и Пейшенс следовали за ней. Через несколько минут они вышли на улицу, помахав ей на прощанье. Кэролайн, решившая не говорить Мэту, что она о нем думает, помахала им в ответ. Затем, пройдя несколько метров по коридору, вспомнила вдруг об оставленной на прикроватном столике посуде и вернулась за ней. Теперь до конца дня ей не нужно будет больше заходить в комнату к Мэту. Даниэль вполне может сам отнести своему брату ужин, как уже делал это накануне и два дня назад. Со времени их стычки, случившейся два дня назад, Кэролайн старалась избегать Мэта. Накануне, в воскресенье, братья и сыновья Мэта ходили в церковь. Проповеди читались утром и вечером. И, похоже, колонисты-пуритане относились к ним гораздо серьезнее, чем их английские собратья. Предполагалось, что проповеди доджны посещать по возможности все. Исключение было сделано только для Мэта, потому что он прикован к постели, и для Кэролайн — кто-то ведь должен оставаться с Мэтом. Поскольку у нее не было другого выбора, кроме как относить ему еду и оказывать другие услуги, пока его братья не вернутся домой и сменят ее, оба заключили между собой некое подобие перемирия, которого Кэролайн и придерживалась весь сегодняшний день и будет придерживаться до тех пор, пока в аду не воцарится зима! А может быть, Мэту и еще дольше придется дожидаться дружеского слова из ее уст!— Если это тебя не особенно затруднит, мне хотелось бы съесть ломтик яблочного пирога миссис Форрестер. Она такая великолепная кухарка. Тебе тоже стоит отведать кусочек.Эта реплика, прозвучавшая в то время, когда Кэролайн зашла в комнату Мэта, чтобы забрать миску и ложку, заставила ее напряженно выпрямиться. Но ни словом, ни взглядом она не даст Мэту понять, как подействовало ей не нервы замечание о пироге.— Конечно, принесу, хотя лично я не особенно люблю сладкое.— Не любишь? Тем лучше. Даже двух пирогов вряд ли хватит. Дэви, Джон и все мои братья просто с ума сходят по выпечке миссис Форрестер.— В таком случае странно, что ты на ней не женишься, уплетал бы их тогда каждый день. — Кэролайн не могла отказать себе в удовольствии кольнуть его. И поспешила выйти из комнаты, преодолевая нестерпимое желание хорошенько треснуть Мэта по голове миской.— Хорошая кухарка стоит многого, но не столько же, — крикнул ей вслед Мэт, получавший от их пикировки большое удовольствие. Безусловно, от его глаз не укрылось, что Кэролайн сильно раздосадована, и теперь он потешался над ней. Он слишком умен, чтобы не заметить ее реакции.В кухне Кэролайн бросила миску и ложку в таз с грязной посудой, затем повернулась к столу, чтобы отрезать ломтик пирога. Аромат корицы и яблок приятно защекотал ей ноздри, соблазняя попробовать небольшой кусочек, каким-то образом уже оказавшийся в ее руке. Пирог был действительно великолепен на вкус, Кэролайн не могла этого не признать. Мэту очень понравится.Досада терзала ее сердце. Миллисент жалобно мяукала, и Кэролайн отрезала для нее большой кусок драгоценного пирога и, положив на тарелку, поставила на пол. Ее собственная кошка, от которой она ожидала более утонченного вкуса, понюхала угощение, попробовала маленький кусочек, а затем охотно принялась за еду.— И ты туда же, Миллисент? — уныло пробормотала Кэролайн. В этот момент у нее появилась идея.Если бы Кэролайн была пуританкой, то сказала бы, что внезапно ею завладел дьявол. Но, будучи трезвой и здравомыслящей роялисткой, могла сослаться только на то, что оказалась не в силах сопротивляться неодолимому желанию. Ни на минуту не задумавшись, она взяла кусок пирога, приготовленного для Мэта, подняла ножом верхнюю половину и щедро посыпала солью сочные, ласкающие глаз яблоки. Затем, все еще одержимая дьяволом или каким-то другим злым духом, незаметно проникшим в нее, Кэролайн с тайным восторгом добавила туда солидную порцию горького пива, несколько кружков тонко нарезанного лука, комок бараньего сала и парочку вишневых косточек. Вишни она съела сама, злорадно улыбаясь, когда дочиста облизывала косточки и засовывала их поглубже в тесто. Затем вернула на место снятый верхний слой, переложила пирог на чистую тарелку и отнесла наверх Мэту вместе с чашкой свежезаваренного чая.— Вот, пожалуйста. — Пожалуй, более жизнерадостным тоном она за последние несколько дней к нему не обращалась.— Спасибо.Мэт все еще полулежал на подушках. Кэролайн требовалось только отдать ему тарелку и чашку, что она и сделала. Стараясь изо всех сил не выдать своего нетерпения, она следила за тем, как он, осторожно балансируя, поставил тарелку себе на живот и сделал глоток.— Вкусно.Казалось, он смакует чай, но в ярко-голубых глазах, обращенных на нее поверх края чашки, мелькнуло любопытство. Несомненно, Мэт недоумевает, почему она все еще находится в комнате, хотя последние два дня всячески старалась избегать его общества. Чтобы отвести от себя подозрения, Кэролайн чуть отвернулась от Мэта и принялась концом передника сметать крошки со стоявшего рядом с кроватью столика.Мэт отхлебывал чай и следил за ее действиями. Пирог на коленях оставался нетронутым.— Может быть, тебе помочь с пирогом? — спросила наконец Кэролайн вкрадчивым голосом, не в силах больше выносить ожидание. Возможно, вопрос ее прозвучал чуть более едко, чем она хотела (воспоминания о том, как покорно принимал он бульон из рук Ханны Форрестер, все еще жгли душу), но это было ей даже на руку, поскольку отводило от нее все подозрения, возможно уже возникшие у Мэта.— Ты же хорошо знаешь, что я прекрасно обхожусь без посторонней помощи.— Да, признаться, я так и думала, но сегодня у тебя был такой вид, будто ты несказанно рад, что вдова Форрестер тебе помогает.В ответ на это Мэт сощурил глаза, в которых неожиданно, к недовольству Кэролайн, заблестели искорки смеха: разговор явно забавлял его. С досады она готова была откусить себе язык за то, что сболтнула лишнее.— А-а, но ведь ты и Ханна Форрестер совсем разные, тут и сравнений быть не может, — загадочно произнес Мэт.— И что же это значит? — допытывалась Кэролайн, подходя все ближе и уперев руки в бока, поскольку подозревала, что в его замечании кроется нечто оскорбительное для нее.Но Мэт и не подумал отвечать, лишь приподнял бровь, покачал головой и продолжал так же невозмутимо и не спеша потягивать чай.Кэролайн, сжав губы, отвернулась и отошла.— Хорошо, что Мэри изъявила желание подружиться с тобой. Жена Джеймса — добрая женщина.В ожидании того момента, когда Мэт откусит свой кусок пирога, Кэролайн протирала ширму. Услышав его слова, она напряглась всем телом.— А почему бы, позвольте вас спросить, нам не стать с ней подругами? Разве в ком-нибудь из нас есть нечто такое, что может помешать сблизиться?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49