Слишком долго она охраняла и защищала их, и это вошло у нее в привычку.
Она по-прежнему видела только одну из сестер. Встревоженная, она посмотрела в сторону кухни.
– Ты видел Гарриет в последние десять – пятнадцать минут?
Слоан осмотрел помещение.
– Это та, которая с Крейкрафтом?
– Нет, это Бернадетта. Я схожу на кухню, посмотрю. Что-то пьяных многовато.
Последнее, вроде бы не относящееся к делу замечание заставило Слоана последовать за Самантой. Оба знали, что мужчина и виски – взрывоопасная комбинация. При наличии женщин возможность взрыва возрастает многократно. Саманта не задавалась вопросом, хорошо ли, что он пошел с ней, но, в конце концов, это его люди! И он не меньше, чем она, заинтересован в мирном исходе празднества.
Они услышали приглушенные вскрики, как только вышли из шумной гостиной. Слоан тотчас ускорил шаг.
Они проскочили кухню и выбежали на задний двор. Здесь было темно, но крики стали слышнее. Саманта почувствовала, что за ними следом бежал кто-то еще.
Как только Слоан устремился на шум, Саманта услышала чей-то встревоженный голос – за ними наверняка наблюдали. Девушка не отставала от Толботта, ориентиром служила его белая рубашка. Кто-то выскочил из кухни с лампой в руках, и широкая полоса света прорезала темноту двора.
Ужас и бешенство охватили Саманту: в темноте сарая мелькнули золотые локоны Гарриет! Ее заслоняла массивная тень, но Саманта сразу узнала ее голос и приглушенный стон, как бы насильник ни прикрывал ей рот. Взвизгнув от ярости, Саманта рванулась к нему, но Слоан опередил ее.
Дернув мерзавца за ворот, Слоан ударил его тяжелым кулаком в челюсть и опрокинул на землю. Затем, резким рывком поставив на ноги, нанес ему новый жестокий удар – на этот раз в живот. Человек издал какой-то сдавленный звук и рухнул на колени.
Гарриет, всхлипывая, припала к Саманте и уткнулась ей в плечо. Слоан еще раз поднял насильника на ноги. Очередной удар был столь же сокрушителен и хорошо рассчитан, как и предыдущие два. Саманта поморщилась, представив, что чувствует обидчик Гарриет при этой зверской экзекуции: его постепенно превращали в кучу хлама, в мешок с перебитыми костями…
Вокруг собралась толпа. Вперед вышел Краснокожий Джо и попытался удержать Слоана от новых ударов. Джо поднял обмякшего горняка за ворот и швырнул его в руки двух крепких рудокопов.
– Что вам угодно с ним сделать? – коротко спросил он, ни к кому персонально не обращаясь.
– Повесить, – отозвался Слоан, отирая лицо и оглядываясь на женщин, вжавшихся в стену. Платье Гарриет было сильно изорвано, а ее обычно аккуратно уложенные волосы в беспорядке разметались по голым плечам. Его губы сумрачно искривились, когда он увидел страх, который вызвал у нее его вердикт. – Или вывалять в смоле и в перьях? На выбор, мисс Нили.
Саманта пыталась опознать виновного, но тщетно. Видимо, один из тех, кто приходил в поселок и исчезал без следа. При виде разбитого в кровь лица она не испытала никакой жалости. Хорошо хоть штаны его были застегнуты, иначе она бы просто-напросто перерезала ему горло.
Гарриет рядом с ней прошептала:
– Смола с перьями.
Толпа загикала, кто-то тотчас побежал за веревкой.
– Где Вождь Койот? – спросил Слоан. – Есть у него еще эти цыплячьи перья?
– Я разожгу огонь, – предложил кузнец, устремляясь к себе в кузницу.
Переход от радости к насилию подействовал на всех отрезвляюще. Саманта передала Гарриет матери с рук на руки и повернулась к Слоану. Во взгляде его читались привычный холод и уверенность в себе. Он был совершенно трезв и прекрасно знал, что делал. Надо преподать урок всему поселку, пусть знают, что любое насилие будет пресечено и пострадает только виновный.
Люди разбрелись по двору в поисках необходимого для экзекуции. Она в замешательстве направилась к дому.
Она всегда защищала семью, правда, это было очень нелегкой задачей: без оружия в руках мужчины не принимали ее всерьез. Теперь у нее не было оружия, а было только дорожное платье – вместо обычных джинсов. Она оказалась бы беззащитной перед обидчиком Гарриет. И Слоан выполнил ее работу за нее.
Страшновато, конечно, уступать это право человеку, которого презираешь, но она была единственной, кто бы возмутился его вмешательством. Все остальные находили это совершенно естественным – не только потому, что она женщина, а он мужчина, но и потому, что он стал теперь членом ее семьи. Слоан имел право защищать женщин своей семьи любым способом, который посчитал бы уместным.
Это отрезвляло куда больше, чем само насилие! Не желая больше думать обо всем этом, Саманта пошла помогать матери успокаивать Гарриет. Может быть, завтра, когда они отдохнут, все встанет на свои места?
К тому времени, когда шум на улице стих, Гарриет уже задремала. Все еще возбужденная, Саманта приводила в порядок гостиную, не зная, чем бы еще заняться. Люди перешли в салун, ознаменовав праздник дополнительной выпивкой. Она по-прежнему не отваживалась пойти в отель и занималась привычными делами в привычном доме. Но ей казалось, что Слоан не одобрит, если она останется здесь ночевать.
Когда Толботт без стука вошел в дом, уже по его выпрямленной спине и выражению лица она поняла, что не ошиблась. Он немедленно отыскал ее глазами, и стало ясно, что он пришел именно за ней – и мог вытащить даже из постели, имей она глупость туда забраться. Получив уверения, что она только его и дожидалась, он поискал мать.
Элис Нили тут же и появилась. Толботт осторожно мотнул головой:
– Ну как она?
– Спит. Это жестокий урок, мистер Толботт, хорошо, что вы появились вовремя. Все могло кончиться намного хуже. – Она судорожно вздохнула: – Спасибо вам, мистер Толботт!
Слоан кивнул и, настороженно посмотрев на Саманту, опять заговорил с матерью.
– Человека предупредили, что он будет повешен, если его рожу увидят здесь снова. Он тут недавно, мне почти не знаком. Вы не знаете, как ваша дочь оказалась с ним там?
Слоан сжал руку Саманты, когда она приблизилась. Он все еще негодовал, но старался вежливо держаться с матерью. Поистине необъяснимо!
– Она была не с ним, а с внуком Вождя Койота. Тот пришел с ней попрощаться. Боюсь, у Гарриет были какие-то романтические порывы. После того, как мистер Орел ушел, она, наверное, размечталась о чем-то на улице. Тут-то и застал ее этот человек.
– У Вождя Койота нет внука, – отрезал Слоан. – Кто, черт возьми, этот мистер Орел?
Элис Нили покачала головой.
– Он появился здесь через несколько дней после вашего отъезда. Довольно приятный молодой человек. Правда, правда. Могу понять, почему Гарриет забыла об осторожности и вдохновенно учила его читать.
Слоан потер рукой лоб, пытаясь собраться с мыслями.
– Орел, Хок… Высокий, длинные черные волосы, темнокожий, в ухе золотое кольцо?
Элис кивнула:
– Вы его знаете?
Слоан взглянул на Саманту:
– Младший брат Хока.
Она озадаченно наморщила лоб.
– Ты нанял Хока, когда мы туда приехали. Зачем он прислал сюда брата?
Слоан обратился к миссис Нили:
– Он вас о чем-нибудь расспрашивал?
– Теперь я и впрямь припоминаю. У него всегда готов был сорваться с языка какой-нибудь вопрос. Я тогда думала, что это просто природное любопытство – как у Саманты или Джека.
Слоан обнял Саманту за плечи.
– Мы наняли его для поисков вашего мужа. Хок – лучший следопыт к западу от Скалистых гор, не столько потому, что прекрасно разбирается в конских яблоках, сколько потому, что умеет задавать нужные вопросы нужным людям. Он, вероятно, послал брата уточнить здесь кое-какие детали относительно направления поисков, в случае если тропа в долину замерзла. Его зовут не Орел, и он умеет читать. Если не ошибаюсь, он окончил Гарвард.
Губы Элис Нили тронула легкая улыбка.
– Что ж, по всей видимости, яблоко от яблони недалеко падает. Я имею в виду Гарриет. Он действительно индеец?
Слоан пожал плечами:
– Это имеет какое-то значение?
– Нет. – Она протянула руку. – Спасибо еще раз, мистер Толботт. И добро пожаловать в нашу семью.
Он взял ее руку в свою.
– Зовите меня Слоан, мэм. И не спешите приглашать куда бы то ни было. У Саманты может быть свое мнение на этот счет.
Если оно у нее и было, сейчас не время и не место для выяснений. Мать с любопытством посмотрела на дочь. Саманта слишком устала, чтобы о чем-то говорить. Она осторожно высвободилась из объятий Слоана и сказала:
– Не знаю, как вы, а я хочу спать. И решительно направилась к выходу.
Глава 32
– Можешь ложиться в кровать. Я устроюсь на софе в соседней комнате.
Слоан остановился за спиной Саманты, которая с интересом рассматривала его холостяцкую спальню. Кроватные стойки напоминали неошкуренные деревянные палки. Матрас, покрытый медвежьей шкурой, казался мягким и удобным.
Саманта быстро взглянула на высокий платяной шкаф, рядом с которым почему-то стоял ее сундук, и постаралась не изучать тени, скрывающие остальную часть спальни. Она только бегло взглянула в сторону смежной комнаты, не находя в себе храбрости повернуться и посмотреть на Слоана.
– Утром можно будет перенести сюда мою кровать, – тихо сказала она, принимая его предложение.
– Только для замены этой. Я не хочу, чтобы поползли слухи о том, что мы спим раздельно.
С этими словами он вышел и закрыл за собой дверь, которая на много дней и ночей разделила их еще и символически.
Слоан полностью отдалился, как если бы Саманты не существовало вовсе. По утрам она вставала и обнаруживала, что он уже ушел – не то на рудники, не то на лесопилку, а может, работать со своими бухгалтерскими книгами, и потому не стоило ему мешать. Она не видела его целыми днями и была благодарна ему за это. Вечера, когда так или иначе следовало делать вид, что они проводят время вместе, были самой ужасной частью суток.
Бездельничать день-деньской, пока Слоан отсутствует, было не в характере Саманты. Его холостяцкое хозяйство целиком держалось на нем одном, оставляя ее сторонним наблюдателем. Она могла купить в магазине все, что захочет, или делать заказы через Гарриет – за счет Слоана, но ей не доставляло удовольствия заниматься покупками или украшениями, то есть ничем из того, что нравилось бы любой другой женщине. Ее «муж» имел, казалось, неограниченное количество костюмов и рубашек, которые он отсылал вниз со своей горы для стирки и чистки. Ел он где попало и что попало, не гнушаясь тем, что готовили мужчины. Две комнаты наверху и кабинет внизу не требовали больших усилий для поддержания чистоты и порядка, и ничто не заставляло Саманту вести вдовий образ жизни, занимаясь непрерывной готовкой и уборкой помещений. Ее мать могла держать ресторан, но управляться с отелем лучше бы получилось у Саманты. Однако реальной возможности хозяйничать там у нее не было, и это оставляло для ее занятий не слишком большой выбор.
Фактически она не чувствовала себя ни женой, ни вдовой, ни старой девой. Необходимость охотиться, чтобы добывать семье пропитание, отпала. И было еще довольно холодно и опасно начинать поиски долины, а с другой стороны, и слишком рано, чтобы заниматься садом. Ни лошадей, ни коров, ни другой живности Слоан не держал. При необходимости и по возможности Саманта помогала в ресторане матери или пыталась чему-то обучать Джека, но она больше не принадлежала родительскому дому – как не принадлежала и дому Слоана.
Придя к выводу, что ей пора завести собственное хозяйство, Саманта скрепя сердце попыталась заняться огромной и пустой кухней отеля. Жена должна уметь готовить – и она умела. Значит, она вправе распоряжаться на кухне. Правда, это место скорее напоминало амбар, но по крайней мере было чем заняться.
Обнаружив в своем распоряжении только грязный пол да старую плиту, она в отчаянии почти махнула рукой и на кухню, но вдруг нашла в заброшенной кладовой с углами, затянутыми паутиной, запасы половой плитки.
Эта великолепная плитка из красной обожженной глины ручной работы с рисунками, изображавшими зеленые листья, желтое солнце и голубое море, восхитила Саманту, и она показала плитку Бернадетте. Глаза сестры тотчас загорелись лихорадочным блеском.
– Сначала надо выровнять пол и раздобыть песку, чтобы аккуратно выложить плитку, – предупредила сестру Саманта, когда та принялась выкладывать на земле узор.
– И краски! Давай выкрасим стены солнечно-желтым, а? – Бернадетта мечтательно оглядела мрачную кухню.
Саманта посмотрела на темные балки, покрытые грязью и паутиной, и поморщилась. Трудно даже определенно сказать, что тут было потолком – бревна или грязь с паутиной.
– Горячей воды и мыла надо раздобыть в первую очередь, – поправила она сестру.
– Ой, ты можешь выращивать на подоконнике цветы! – воскликнула Бернадетта, подбегая к окну в стене двухфутовой толщины.
Это была первая дельная мысль, которую она высказала за весь день. Саманта улыбнулась и отправилась за ведром и за помощью.
Слоан вернулся, когда уже стемнело. Он застыл в дверном проеме, наблюдая открывшуюся ему картину в духе Дантова ада: грязно-черные создания скребли старые стены, передвигаясь по кучам щебня и сухой глины. Подвешенная на крюке, торчащем из балки, лампа проливала желтоватый свет на швабры, скребки и огромную ржавую плиту, уже наполовину отчищенную. Трудно было бы дать более наглядное представление о камере пыток.
Когда его глаза привыкли к полумраку, он различил фигуры Джо и еще кого-то из своих людей, которые выравнивали грязный пол. Одно из отвратительных созданий, которые терли швабрами пол, оказалось Гарриет, которой надлежало работать в магазине. Она отказалась работать там одна, без других женщин, и поскольку все они сейчас были здесь, стало ясно, что она оставила рабочее место. И все-таки что же здесь происходило?
Той, которую он искал, здесь, похоже, не было, но его предположение, что все это – дело рук Саманты, оказалось верным. Его терпение было вознаграждено, когда ведущая в огород дверь открылась и в проеме показалась его юная «жена». В руках она держала поднос с цветочными горшками. В джинсах и старой накидке, с перепачканным лицом, грязными коленками и дрожащими от напряжения руками, она была прекрасна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46