– А-а-а! Сэм, пусти меня! Я ничего не сделал! – Джек вытер круглое лицо грязным рукавом. – Я только хотел устроить салют по случаю, как это делал папа Четвертого июля.
Саманта хотела посуровее наказать его и уже схватила было за воротник, но, услышав жалобное нытье, отступилась. Он, вероятно, прятал порох все это время, пока фургоны пересекали страну, чтобы устроить праздник, когда они наконец прибудут на место. Так поступил бы и его отец, будь он жив и окажись здесь. Нили всегда отличались любопытством и никогда – осторожностью.
– Нужен мужчина, чтобы хорошенько проучить его, – подал голос высокий, отирая со лба пот и выступая вперед. – Доктор Кол Рэмси к вашим услугам, мэм.
Он протянул руку для приветствия.
Саманта замерла. Ее маскировка действовала только до того момента, как она открыла рот. Моля Бога, чтобы этому человеку можно было доверять, она пожала протянутую руку.
– Саманта Нили, сэр, а это мой кузен Джек. Остальные мужчины уже стояли вокруг, называя себя, дружелюбно что-то выкрикивая и оглядывая девушку, будто она была призовой телкой. По всей видимости, здесь жил отчаянный народ. Она старалась не смотреть на дом, где мать спрятала сестер. Ее только тревожила мысль, что женщин в поселке, похоже, недостаточно и некого было призвать на помощь.
– Извините нас, джентльмены. Мы не думали наделать здесь такой переполох своим прибытием.
Саманта старалась успокоить мужчин. При звуках женского голоса они замерли, но их пристальное внимание смутило ее, и она попыталась вежливо от них отделаться:
– Сердечно вам благодарны, но уже поздно, а нам еще нужно распаковываться. Если кто-нибудь поможет разгрузиться, мы с радостью заплатим.
Едва она произнесла последние слова, как несколько мужчин помоложе отделились от толпы и бросились к фургонам. Кто-то из оставшихся спросил:
– Вы умеете готовить, мэм?
Конфузясь под неотвязными взглядами, Саманта все же взяла себя в руки.
– Конечно, умею. Разве я выгляжу беспомощной? Рэмси постарался сгладить неловкость:
– Он имеет в виду, что мы не нуждаемся в оплате, но не отказались бы от домашней пищи.
О Боже! Сердце Саманты опять упало, и она взглянула на дом. Всем им всегда нужна помощь! Но сейчас мать умирала от усталости, а девушек следовало держать подальше от чужих глаз. Переведя дух, Саманта попробовала еще раз:
– Мы были бы рады сделать все, что надо, но у нас не так много запасов…
Не успели эти слова слететь с ее губ, как кто-то закричал:
– У меня есть цыплята! В фактории есть мука!
– А у меня сохранились консервированные персики! И прежде чем она успела что-либо ответить, мужчины уже бросились за продуктами.
Похоже, чтобы оплатить разгрузку двух фургонов, надо было накормить весь поселок.
– Думаю, тебе не стоит пока выходить из дома, Саманта, – заметила Элис Нили, с утра уже колдовавшая над остатками вчерашнего ужина. – Люди настроены довольно доброжелательно, но кто знает, что произойдет, если ты выйдешь к ним одна.
Саманта и без того ощущала крайнее беспокойство. Восторги Эммануэля потеряли всякий смысл с того самого дня, как он оставил это место. А может, он и не делал этого, по крайней мере самостоятельно? А если кто-то убил его, то не сохранил ли убийца вражды ко всему семейству Нили?
Смерть витала совсем рядом, и казалось, самое лучшее – это спрятаться. Необходимость в отце ощущалась как никогда, но большую часть жизни Саманта его не видела и умела справляться сама. Она не была мечтателем, подобно отцу. Она была добытчицей и обеспечивала семью.
– Я надену пояс с пистолетом и возьму винтовку. Непохоже, чтобы кто-нибудь собирался приставать ко мне. И потом, еще рано, чтобы кто-то из них уже был на ногах. Я вернусь до того, как они обложат дом, обещаю.
Элис слабо улыбнулась:
– Доктор Рэмси держится как джентльмен. Ты как будто чем-то тронула его?
Чувствуя неловкость от такого замечания, Саманта переминалась с ноги на ногу, ожидая, когда можно будет уйти.
– Я никогда прежде не встречала таких докторов. Мужчины здесь другие. И мы еще воспользуемся этим, я уверена.
Мужчины повсюду одинаковы, и Саманта не смогла бы «воспользоваться этим», но она согласно кивнула и выскользнула из дома. Мужчины и мысли о них вызывали тревогу, но в седле и с оружием она чувствовала себя увереннее. В предрассветном лесу не надо будет думать ни о них, ни об их лицемерии, ни об их недвусмысленных прикосновениях. Она представит себе, что единственные на земле живые создания – это поющие в листве птицы да кролики, которых она собиралась настрелять к обеду.
Солнце в горах встает медленно, но Саманта с удовольствием покачивалась в седле, пробираясь по усыпанным хвоей тропинкам, и с наслаждением вдыхала свежий лесной аромат. Настоящий рай! Даже не хочется нарушать всю эту красоту выстрелами. Может, когда-нибудь какой-нибудь индеец научит ее пользоваться луком и стрелами. Так гуманнее.
Погруженная в свои мысли, она не сразу заметила впереди тень, скользящую от дерева к дереву. Глаза ее сузились: ни одно известное ей животное не двигалось так неловко; это скорее всего человек.
Взяв винтовку наперевес, Саманта отпустила поводья и съехала с тропы, направляясь к поляне, ибо незнакомец двигался туда же. Возможно, он обнаружил там уток в пруду? От этой мысли у нее даже слюнки потекли. Она спешилась, привязала лошадь к дереву и, укрывшись у края поляны, взглянула перед собой.
Никакого пруда. Девушка разочарованно вздохнула, но осталась на месте, и то лишь потому, что знала: другой охотник затаился где-то рядом и вот-вот выстрелит. Но единственным животным, которое она видела, был оседланный конь: наклонив голову, он пил воду из маленького ручейка. Странно, в этих горах достаточно дичи, чтобы еще и охотиться на оседланных лошадей.
Лишь мгновение спустя Саманта увидела рядом с конем спешившегося всадника. Она вскрикнула, предупреждая его об опасности, и прицелилась в затаившегося охотника. Но тот выстрелил первым.
Испуганный конь заржал и взвился на дыбы. Саманта послала пулю в сторону нападавшего, предупреждая новый выстрел. Человек у ручья тоже выстрелил и пошатнулся. Таинственный охотник успел, однако, исчезнуть. К ужасу Саманты, незнакомец упал на колени, выронив ружье, а его конь вновь поднялся на дыбы.
Не думая об опасности, Саманта выскочила из укрытия. С дикими от испуга глазами конь яростно гарцевал рядом с упавшим хозяином. Шумно выпуская воздух, огромный жеребец, норовистый и очень возбужденный, неистово тряс нечесаной гривой. Такой в пять минут мог растоптать человека.
Схватив его за поводья и бормоча ласковые слова, чему она научилась от отца, девушка отступила назад. Лошади были ей не в диковинку. Отец владел лучшим в стране заводом, пока не начал новое дело. Жеребец испуганно фыркал, пытаясь освободиться, но она терпеливо успокаивала его. Все еще подрагивая, он наконец остановился.
Теперь девушка обернулась к раненому. Он по-прежнему стоял на коленях, пытаясь подняться. По руке его из раны в плече стекала кровь. Это был настоящий великан – мужчины огромнее, чем этот, ей еще не попадались. А может, он казался большим просто потому, что был близко и нуждался в помощи? Как бы там ни было, когда она подошла к нему вплотную, у нее от страха перехватило дыхание и сжалось сердце.
– Обнимите меня за плечи. Я помогу вам взобраться в седло.
Ответом был затуманенный болью, презрительный и холодный взгляд, стоило лишь ей опуститься на колени.
– Я справлюсь сам. Ступайте, откуда пришли. Задетая такой грубостью, Саманта сначала решила так и поступить. Махнуть рукой – пусть сам тут возится. Однако не в ее правилах было оставлять в беде беспомощных. Холодно улыбнувшись, она вытащила у него из кармана платок и плотно прижала к ране.
– Теперь понятно, почему вас хотели пристрелить. Держите платок, надо унять кровь. – И не спрашивая уже ни о чем, она положила его здоровую руку себе на плечи, помогая встать.
Он и вправду был очень тяжелым. Поднявшись на ноги, Саманта вся изогнулась под его весом. Она было решила, что он нарочно навалился на нее всей тяжестью, но покосившись, увидела, как закрылись от боли его глаза. Платок не помог, и кровь опять потекла по рукаву темной рубашки.
Саманту беспокоила кровопотеря, но надменная искорка из-под его прикрытых век заставила ее выпрямиться.
– Так я вряд ли вам помогу. Нет ли тут поблизости местечка, где можно было бы вас оставить, пока я позову на подмогу?
Он пристально посмотрел на девушку. Нет, клетчатая рубаха и жилет больше его не обманывали: перед ним стоял отнюдь не мальчишка. Он медленно кивнул:
– Выше по тропе – хижина. Я попытаюсь добраться до нее.
Саманта с облегчением вздохнула – по крайней мере ее помощь больше не отвергают. Жалея, что не сообразила перевязать рану до того, как подняла несчастного, она двинулась в указанном направлении. За больными всегда ухаживала мать, у нее самой опыта не было.
Шатаясь от напряжения, они молча поднимались по пыльной тропе в сосновом лесу. Для убийцы, будь он еще поблизости, они представляли великолепную мишень, но он явно сбежал, едва обнаружил свидетеля. Очко в ее пользу, думала Саманта, еле передвигаясь под тяжестью незнакомца. Увеличить счет можно было, наверное, только поставив ей в заслугу то, что она еще не рухнула на землю. Интересно, хватит ли у нее сил добраться до места?
Хижина казалась не более чем грудой неровно сложенных бревен, но все же была хоть каким-то укрытием. Тем не менее оставлять раненого в таком месте, пока она сходит за помощью, было как-то тревожно.
Он соскользнул на подобие низкого ложа у стены. Глаза его вновь закрылись, и прядь темных кудрей упала на лоб, подчеркнув бледность лица. В панике Саманта выхватила платок из его обессилевших пальцев и попробовала прижать к зияющей ране в плече, но кровь и грязные обрывки ткани мешали, и она плохо представляла, что делает.
– Надо сходить за помощью. Я не знаю, что делать.
На ней не было даже нижней юбки, чтобы разорвать на лоскуты для перевязки. Что делают мужчины в такой ситуации? Да, рвут рубашки. Окрыленная этой мыслью, она оглянулась вокруг в поисках чего-нибудь похожего.
– Снимите мою рубашку. Используйте чистую сторону. – Его слова походили скорее на стон, чем на распоряжение, но эффект возымели тот же.
Стиснув зубы, Саманта расстегнула пуговицы у него на рубашке, мельком удивившись ощущению дорогого черного батиста под пальцами, и тотчас отшатнулась, увидев мощное тело.
Отец был единственным мужчиной, которого ей как-то пришлось раздевать до пояса, но этот человек выглядел иначе. Темные волосы вились на широкой, загорелой дочерна груди, отлитой, казалось, из стали. Он содрогнулся от боли, когда она прикоснулась к нему, и от страха ей захотелось отдернуть руку.
О, если бы она могла работать с закрытыми глазами! Переведя дыхание, девушка стянула рукав со здоровой руки. Если бы ей удалось теперь разорвать эту рубашку на спине, избавиться от всего остального было бы легко, но ткань оказалась добротной, и порвать ее было не просто.
– Вам придется сесть. Иначе я просто не смогу ее снять.
Он не стал тратить силы на слова и постарался помочь девушке, опираясь на неповрежденную руку. Оставалось лишь отделить ткань, прилипшую к ране. Саманта замешкалась, и он чертыхнулся.
Откинувшись на тюфяк, раненый открыл глаза и посмотрел на девушку с отвращением. Затем здоровой рукой перехватил рубашку и рванул что было сил.
– Там нож, в моем сапоге. Отрежьте лоскут и туго замотайте вокруг раны. Это остановит кровь.
Если бы он так явно не боялся потерять сознание, Саманта ответила бы ему, что он и сам может это сделать. Она не привыкла действовать по команде и определенно не подчинилась бы человеку, который смотрел на нее, как на жалкий комок грязи. Но он, несомненно, знал, что делать, а она – нет, и потому пришлось подчиниться.
Мужчина охнул от боли, когда она приподняла его, чтобы завести материю за спину. Стиснув зубы, он молчал, пока она изо всех сил затягивала полотно, прижимая его к импровизированной прокладке из платка.
– Ну, довольно. Скачите обратно и найдите Краснокожего Джо. Да угостите его кофе перед дорогой. Об остальном он позаботится сам.
Саманта недоверчиво взглянула на незнакомца. Он вот-вот упадет в обморок от боли и потери крови. Врач – вот кто был ему нужен, а не какой-то индейский знахарь.
– Краснокожий Джо? Старый индеец? Разве он справится с лошадью? Почему бы не позвать доктора Рэмси?
Человек поморщился:
– Рэмси не пойдет. Старый индеец – это Вождь Койот. – Он произнес «Кай-йоут». – Койот скажет, где найти Джо.
Саманта не стала спорить с человеком, который умирал от сильного кровотечения. Без дальнейших разговоров она выскользнула из хижины и бросилась вниз, к лошадям на поляне.
Ее пациент лежал на топчане, тяжело дыша и прислушиваясь к звуку удалявшихся шагов. Откуда, черт возьми, тут взялась женщина, и что это вообще за женщины, которые носят штаны вместо юбок? Но он до конца дней своих не сможет забыть эти встревоженные, ослепительно синие глаза. Слишком давно никто не смотрел на него так сочувственно. Он точно знал, что и эти глаза уже не взглянут на него по-другому – стоит ей только добраться до поселка.
Когда боль становилась невыносимой, мужчина старался вообразить ее непокорные рыжие локоны и юную грудь, стиснутую тонкой клетчатой материей. Может, теперь женщин лепят из другого теста? Надо выжить, чтобы узнать это.
Глава 3
– Единственный, кто мог быть в лесу в такое время, – это Толботт. Как он выглядел?
Доктор был, очевидно, с похмелья. Он не успел ни побриться, ни даже застегнуть нижнюю шерстяную рубашку, наспех заправленную в штаны. Он тер осоловелые глаза и откидывал падавшие на лоб волосы. Саманта едва сдерживала нетерпение.
– Крупнее вас, с темными волнистыми волосами. Какое это имеет значение? Если ему не помочь, он погибнет от потери крови. – Она старалась не думать о ненавистном имени, которое упомянул доктор. Она просто не могла испытывать ненависти к умирающему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46