– Уединение – редкая роскошь для таких, как я.
– Если вы нуждаетесь в уединении, то вынуждена вас разочаровать. В этом переулке целый день снуют прохожие, и им нравится заглядывать в окна.
– Всегда можно закрыть ставни, если появится такое желание. – Грэм взял свой кошелек и развязал стягивающие его тесемки. – Я заплачу вам четыре шиллинга вперед за два месяца за комнату и питание.
– Четыре шиллинга, – недоверчиво прошептала Джоанна. – Это… слишком много.
– Ги де Бовэ – богатый человек. – Грэм высыпал горсть серебра на сундук и принялся отсчитывать нужное число монет. – И щедрый. Он не стал бы возражать, что я плачу хорошие деньги людям. К тому же, как я уже сказал, это деньги не только за комнату, но и различные услуги.
– Понятно. – Джоанна не могла отвести взгляда от монет, пересчитывая их в уме, пока он откладывал их, одну задругой, в отдельную кучку… «Двадцать четыре, двадцать пять… Матерь Божья, двадцать восемь…»
– Собственно, мне нужно написать лорду Ги и сообщить ему, где я нахожусь. Я был бы очень признателен, если бы вы дали мне лист пергамента…
– Пергамента, – рассеянно повторила Джоанна, продолжая считать… «Тридцать семь, тридцать восемь…»
– …чернила, перо и немного воска.
– Конечно.
«Сорок шесть, сорок семь, сорок восемь». Грэм сгреб монетки в сложенные горстью ладони и протянул их ей.
Четыре шиллинга! Джоанна не могла припомнить, когда у нее имелось столько денег сразу. Большинство покупателей расплачивались с ней хлебом, молоком, иногда цыплятами. А теперь, когда гильдия лишила ее права торговать шелком, не стало даже этого. Четырех шиллингов, если тратить их с умом, может хватить очень надолго. А это значит, что ей не придется продавать лавку хотя бы в ближайшем будущем. Это даст ей передышку.
Воистину его появление здесь – Божий дар.
Грэм молча ждал. В ослепительном солнечном свете, лившемся через окно, его глаза казались прозрачными.
Наконец Джоанна шагнула вперед и подставила руки. Улыбнувшись, Грэм пересыпал в ее раскрытые ладони монеты, оказавшиеся на удивление тяжелыми и прохладными. Ее кошелек – увы, пустой – висел на поясе, и она с опозданием сообразила, что с занятыми руками не сможет положить деньги внутрь.
– Сейчас. – Потянувшись к ней, Грэм расслабил тесемки ее кошелька и скользнул пальцами внутрь, чтобы растянуть кожаный мешочек. Этот жест показался ему удивительно интимным, возможно, из-за состояния его одежды, точнее, отсутствия таковой.
Подождав, пока она осторожно, чтобы не обронить ни одной, пересыплет монетки внутрь, Грэм снова затянул тесемки ее кошелька.
– Ну вот, – сказал он. – А теперь я был бы благодарен вам за нож для заточки перьев и все остальное.
– Остальное? – Джоанна положила ладонь на раздувшийся кошелек, наслаждаясь его весом.
– Пергамент и чернила.
– Ах да! Для письма. Вы уверены, что вам хватит одного листа пергамента? Может, вам нужно написать еще кому-нибудь? Вашей семье, например? У вас есть… жена… там, в Бовэ? – В большинстве своем военные предпочитали не обзаводиться семьями, но бывали и исключения. Хотя разве стал бы женатый человек жить в казарме? Впрочем, вряд ли он может позволить себе собственный дом. Участь жены военного, должно быть, даже более печальна, чем участь обедневшей вдовы торговца.
Грэм снова запустил пальцы в волосы, откинув их со лба. Затем взял расческу Прюита и прошелся большим пальцем по зубчикам.
– Нет, я не женат, хотя… – Он запнулся, затем решительно продолжил: – Я один. У меня нет семьи.
– Даже возлюбленной?
– Никого.
– А как же ваши родственники в Оксфордшире? Вы говорили, что заехали в Лондон по пути к ним?
– Они не ждут меня. Так что незачем предупреждать их о задержке.
– Понятно. Я принесу вам все, что вы просили, но вначале мне нужно открыть лавку.
– Конечно. Мистрис? – окликнул он ее, когда она взялась за кожаную занавеску.
Джоанна обернулась. Грэм указал расческой на бритвенные принадлежности Прюита, лежавшие на сундуке.
– Вы уверены, что будет правильно, если я воспользуюсь вещами вашего мужа… и его одеждой? Он не станет возражать?
Его взгляд был таким пронзительным, таким острым, что ей пришлось отвести глаза.
– Нет, – сказала она, повернувшись к выходу – Он не станет возражать.
Глава 6
Джоанна открывала ставни своей лавки, когда подъехал Хью на двухколесной повозке, которую он одолжил в гостинице, где остановился. Брат удивился, что она так поздно приступает к делу. Остальные заведения, выходившие на Вуд-стрит – мастерская скорняка, аптека и многочисленные лавки, торговавшие шелком, – уже давно работали. Узкая улица была запружена прохожими, делавшими покупки, уличными торговцами, расхваливавшими свое вино, молоко или мыло, а также свиньями, рыскавшими в отбросах, заполнявших дренажную канаву.
– Доброе утро, сестренка. – Хью натянул поводья, остановив упряжку мулов, спрыгнул на землю и поцеловал сестру в щеку. – Прекрасное утро, правда? Ни облачка на небе.
Джоанна пробормотала в ответ что-то нечленораздельное.
– Надеюсь, наш общий друг не доставил тебе беспокойства ночью?
Джоанна, занятая нижней ставней, служившей прилавком для товаров, не ответила. Хью закрепил ставню и последовал за сестрой в лавку.
– Ну так как? – спросил он.
Джоанна присела на корточки, чтобы отпереть солидных размеров сундук.
– Что – как? – Она вытащила из сундука сложенное полотнище белого шелка с вышивкой по краям, встряхнула его и разложила на прилавке.
– Он тебя не беспокоил? – Стараясь быть полезным, Хью извлек из сундука ворох вышитых лент и бросил их на шелковое полотнище.
Джоанна строго посмотрела на него, разделила ленты и разложила их ровными рядами.
– Не произошло ничего, о чем стоило бы говорить.
Это означало, что, даже если что-то произошло, она не намерена это обсуждать. Зная по опыту, что выпытывать бесполезно, Хью перешел к делу.
– Ладно, не успеешь оглянуться, как я увезу его отсюда. – Он хлопнул ладонью по стене, чтобы подчеркнуть свою решимость, и направился к задней двери.
– Грэм Фокс останется здесь. Хью медленно повернулся.
– Боюсь, ты зря потратил время, пригнав сюда повозку, – сказала она, выложив на прилавок три вышитые подвязки, и полезла в сундук за шарфом. – Он снял у меня комнату на два месяца за четыре шиллинга. Я не могла отказаться.
– Четыре шиллинга! Это слишком много.
– Знаю, но его, похоже, это не волнует. – Джоанна наконец-то взглянула на брата в упор с упрямым видом, который он очень хорошо знал. – Я взяла деньги. Он останется. Так что тебе придется вернуть повозку. – Она отвела глаза, добавив: – Извини за беспокойство.
Хью прислонился к стене, потирая подбородок с пробивавшейся щетиной.
– Дело не в беспокойстве. Просто мне не нравится, что ты будешь жить в одном доме с мужчиной, которого совсем не знаешь.
Джоанна бросила на него свирепый взгляд, продолжая выкладывать товары на прилавок.
– Надеюсь, ты не забыл, что сам привел его сюда? И уговорил меня позволить ему остаться на ночь.
– Да, но…
– Между прочим, ты сказал, что он приличный парень.
– Я сказал, что он кажется приличным парнем.
– А еще ты сказал, что он совершенно безвреден. А теперь этот приличный безвредный парень предлагает мне четыре шиллинга – четыре шиллинга, Хью, – за то, что будет спать в моей кладовой. И я, черт побери, намерена согласиться.
– Черт побери? С каких это пор моя благородная сестра употребляет подобные выражения?
– С тех пор как я превратилась в жену… вдову торговца шелком. И между прочим, не слишком…
– Знаю, не слишком обеспеченную.
– И вот еще что, – устало сказала Джоанна, – он думает что Прюит жив. Я буду тебе очень благодарна, если ты не станешь его разубеждать.
Хью закрыл глаза и потер лоб, ощутив внезапную головную боль.
– А почему он решил, что Прюит жив?
– Потому что я не сказала ему, что он умер.
– А почему…
– Пусть он думает, будто я замужняя женщина. – Бросив взгляд на кожаную занавеску в дальней части дома, Джоанна добавила, понизив голос: – Помнишь, что ты говорил мне вчера вечером? О том, что мужчины предпочитают не связываться с замужними женщинами? И что брак защищает женщин от нежелательного внимания?
Хью вздохнул:
– Ты полагаешь, что Грэм Фокс станет проявлять к тебе это самое нежелательное внимание, если узнает, что ты вдова?
– Как знать.
Он схватил ее за подбородок и заставил взглянуть на себя.
– Что произошло ночью, Джоанна?
– Ничего существенного, – решительно отозвалась она.
– Он что…
– Нет, ничего он не сделал. Просто я предпочла бы, чтобы у него не возникали на мой счет всякие идеи. Он не тот человек, которого мне следует поощрять.
С этим Хью не мог не согласиться и порадовался за здравый смысл Джоанны. Грэм Фокс, независимо от его человеческих качеств, был простым наемником без видов на будущее и состояния. Совсем не то, что требуется его сестре, особенно в нынешних обстоятельствах. Несмотря на все ее уверения в обратном, было очевидно, что у нее нет ни гроша. Женщина, которая, по ее словам, «прекрасно справляется», не станет освещать свой дом растопленным жиром. И у нее на кухне нашлись бы еда и вино, чтобы угостить брата.
Впрочем, раз она не желает принимать от него помощь – шесть лет назад Джоанна ясно дала это понять, – возможно, не так уж плохо, что Грэм решил снять у нее комнату. Четыре шиллинга существенно облегчат се жизнь, по крайней мере, до тех пор, пока он не выдаст ее замуж за подходящего человека – за Роберта или кого-нибудь вроде него. К тому же, даже если Грэм из тех, кто способен воспользоваться ситуацией – в чем Хью сомневался, – сломанная нога не даст ему развернуться. Но что будет, когда он пойдет на поправку? Придется ему, Хью, побеседовать с доблестным сержантом и прояснить некоторые вещи с самого начала.
– Ладно, – сказал он. – Я поддержу твой маленький обман, только сама не проболтайся. Ты никогда не умела лгать, сестренка.
– Я никого не обманывала, – возмутилась она. – Во всяком случае, я никогда не говорила ему, что мой муж жив. Просто…
– Это обман, Джоанна. – Хью похлопал сестру по щеке. – Будь честной хотя бы с самой собой. – Она открыла рот, собираясь возразить, но Хью опередил ее, сообщив: – Кажется, у тебя покупательница.
Джоанна повернулась к пожилой матроне, изучавшей ее товары, и улыбнулась:
– Доброе утро, мистрис Аделина.
Хью проследовал внутрь и постучал по дверному проему, ведущему в кладовую.
– Можете не опасаться, мистрис, – донеслось изнутри. – На сей раз я одет.
Помедлив секунду. Хью отдернул занавеску и вошел Грэм сидел на кровати и расчесывал влажные волосы. При виде Хью не пришел в восторг.
– Хью, я думал…
– Я понял.
К чести Грэма, он не стал оправдываться. Собственно, у не го был такой вид, словно ситуация представляется ему забавной.
– Вы пригнали повозку? – спросил он.
– Да. – Хью подтащил деревянный бочонок и уселся напротив Грэма.
– Сестра сказала вам, что она не понадобится?
– Сказала.
Грэм поднял с пола свой кошелек, и из-под кровати выскочила Петронилла, пытаясь поймать конец пояса, все еще пристегнутого к кошельку.
– Я хотел бы возместить вам расходы на повозку.
– Я одолжил ее у друзей. Бесплатно.
Грэм устремил на Хью задумчивый взгляд, продолжая расчесывать волосы.
– Вы не одобряете моего пребывания здесь? Хью пожал плечами.
– Даже если бы не одобрял, это бы ничего не изменило Джоанна очень самостоятельная женщина. Она всегда поступала так, как считала нужным. А потом сожалела об этом.
– Значит, не одобряете, – подытожил Грэм. Хью подался вперед, положив локти на колени.
– Сказать по правде, я на распутье. С одной стороны, я беспокоюсь о своей сестре – как о ее счастье, так и о репутации. С другой стороны, вы не производите впечатления человека, способного злоупотребить ее доверием – и моим. Я достаточно долго зависел от своих товарищей по оружию, чтобы научиться отличать порядочных людей от подлецов.
– Насколько я понял, вы участвуете в военных действиях Хью кивнул:
– Я наемник, предоставляю свое оружие тому, кто больше заплатит.
Брови Грэма слегка приподнялись. Нетрудно было догадаться, что он подумал. Как вышло, что сестра рыцаря, пусть даже наемного, живет над лавкой на Вуд-стрит?
Грэм, как отметил Хью, не только вымылся, но и переоделся в просторную белую рубаху и коричневые рейтузы.
– Это одежда Прюита?
– Да. Ваша сестра любезно предложила мне эти вещи.
– Джоанна – отзывчивая женщина. Она и в детстве была такой. Вечно подбирала и выхаживала увечных зверюшек. У нее доброе сердце.
Грэм кивнул, глядя на что-то за спиной Хью. Обернувшись, Хью обнаружил, что при открытой занавеске из кладовой просматривается весь вытянутый в длину дом Джоанны, а через широкое окно, служившее прилавком, можно увидеть лавку аптекаря, располагавшуюся на противоположной стороне Вуд-стрит, где рыжеволосая девушка взвешивала порошки.
Но внимание Грэма было приковано к Джоанне. Освещенная утренним солнцем, она демонстрировала покупательнице ленты: подняла одну, положила, взяла другую. Ее движения были точными и изящными, словно она танцевала гальярду в бальном зале замка Уэксфорд.
Грэм наблюдал за ней, забыв о расческе, которую держал руке.
– Здесь ей не место, – задумчиво заметил он. – Она принадлежит другому миру.
– Чертовски верно сказано, – отозвался Хью. Грэм устремил на него вопросительный взгляд.
– В таком случае как она здесь оказалась?
– Неравный брак.
– Вы имеете в виду Прюита?
– Да.
Грэм медленно кивнул:
– Должно быть, она его очень любила.
Хью уставился на свои переплетенные пальцы, размышляя над причинами, заставившими Джоанну выйти замуж за Прюита. Дело был о не столько в любви, сколько в доверчивости… и отчаянии, ибо она очень нуждалась в тот момент в избавителе. В глазах простодушной пятнадцатилетней девушки Прюит Чапмен, красивый и сладкоречивый, идеально подходил для этой роли. Конечно, со временем его многочисленные недостатки стали очевидны, но вряд ли Джоанне пойдет на пользу, если Грэм Фокс узнает о них.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41