– Если тебе так нравится обзывать людей, – невозмутимо отметил Хью, – я мог бы научить тебя более действенным словам.
– Лучше не надо, – сказала Джоанна.
Девочка перестала вырываться и подняла на нее изумленный взгляд. Шапка ее сбилась набок, одна коса торчала наружу.
– Мистрис Джоанна.
– Привет, Элис. Я уже начала опасаться, что больше никогда не увижу тебя.
Элис дернулась, пытаясь вывернуться из хватки Хью.
– Не могли бы вы сказать этому… типу, чтобы он опустил меня на землю?
– Типу, – повторил Хью с глубокомысленным видом. – Это лучше, чем урод, но я уверен, что ты способна на большее.
– Этот джентльмен, – с нажимом произнесла Джоанна, – мой брат, Хью из Уэксфорда. Ты можешь называть его сэр Хью. А это леди Маргарет и лорд Роберт. И я не имею ни малейшего намерения просить моего брата поставить тебя на землю, пока ты не дашь мне слово, что не убежишь.
– Даю слово, – быстро отозвалась Элис.
– Поклянись на этом, – сказал Хью, заставляя Элис обхватить грязной ладошкой хрустальный набалдашник на рукоятке его меча. – В этом камне немного сена из Вифлеемских яслей.
Элис уставилась на набалдашник с разинутым ртом.
– Клятва, принесенная на этой священной реликвии, предназначена Богу, – изрек Хью с таким торжественным видом, что Джоанна с трудом удержалась от смеха. – Если ты нарушишь ее, Бог покарает тебя. А теперь отвечай – клянешься ли ты перед всемогущим Господом и всеми святыми, что не бежишь, если я отпущу тебя?
– А что вы со мной сделаете, если я не стану клясться?
– Найдем веревку и свяжем по рукам и ногам. Элис тяжко вздохнула:
– Клянусь.
Хью поставил ее на ноги и отряхнул. Элис шарахнулась от его прикосновений и поспешно спрятала косу под шапку. Однако ее мрачная гримаса исчезла при виде Беатрикс, которая, наконец, проснулась и сонно моргала, склонив головку на плечо Маргарет.
– Какая маленькая! Маргарет улыбнулась:
– Тебе нравятся маленькие дети?
Элис кивнула, не отрывая глаз от Беатрикс.
– Это моя сестра, – гордо объявила Кэтрин. Элис улыбнулась, глядя на девочку.
– Она очень красивая. И ты тоже. Сколько тебе лет? Кэтрин подняла пять пальцев.
– А тебе?
– Десять. Как тебя зовут?
– Кэтрин. А тебя?
– Элис.
Кэтрин озадаченно нахмурилась:
– Ты не похожа на девочку.
Элис помедлила в нерешительности, затем сдернула с головы шапку и сунула ее за пояс. Две растрепанные косицы упали вниз, вырвавшись на волю.
Кэтрин восхищенно хихикнула:
– А почему ты одеваешься как мальчик?
Элис нахмурилась, очевидно, не представляя, как объяснить свое поведение такой малышке.
– Спорим, я знаю. – Роберт присел на корточки рядом со своей дочерью. – Помнишь, как твоя сестра Джиллиан надевала штаны и рубаху, когда собиралась кататься на лошади?
Кэтрин кивнула.
– Мамочка бранила ее за это, а ты нет.
– Мы с мамой иногда расходились во мнениях, когда дело касалось Джиллиан, но мы оба очень любили ее. Джиллиан считала, что в штанах гораздо удобнее ездить верхом, чем в юбке – Бросив выразительный взгляд на Элис, он закончил: – Вот и Элис носит штаны, потому что они удобнее. Уловив намек, Элис закивала:
– Ага, штаны удобнее.
– А можно, я тоже буду ходить в штанах, папа? – попросила Кэтрин. – Ну пожалуйста.
Маргарет многозначительно выгнула бровь и посмотрела на своего кузена, как бы говоря: «Видишь, к чему это привело?»
– Может, со временем, – уклонился от ответа Роберт, выпрямившись. – Когда научишься ездить верхом.
– Ты ездишь верхом? – поинтересовалась Кэтрин у Элис. Та покачала головой.
– Ездила на нашем муле, когда жила в Лейстоуке. У меня была сестренка твоего возраста, она сидела у меня за спиной.
Кэтрин надулась.
– Папа говорит, что я слишком маленькая, чтобы ездить верхом.
– Я всего лишь беспокоюсь о тебе, – сказал Роберт. – Не хочу, чтобы ты упала и… поранилась. – По мрачному выражению его лица Джоанна догадалась, что он думает о жене и дочери, которых потерял.
– А что, если Элис будет ездить со мной? – спросила Кэтрин.
Роберт и Маргарет обменялись печальными взглядами.
– Я живу далеко от тебя, – сказала Элис, обращаясь к малышке.
– А где ты живешь? – поинтересовалась Кэтрин. Элис растерянно молчала, не зная, что ответить.
– Здесь, в Лондоне, – неуверенно сказала она.
– А где в Лондоне?
Элис пожевала нижнюю губу. Пока Джоанна пыталась придумать, как остановить поток вопросов Кэтрин, вмешался Роберт:
– Кто хочет сладких вафель?
– Я! – радостно взвизгнула Кэтрин, хлопая в ладоши.
Беатрикс свела вместе пухлые ручки и ликующе заверещала, подражая старшей сестре.
Элис оживилась и начала что-то говорить, но быстро одернула себя, словно не была уверена, что предложение относится и к ней тоже.
– Элис, – сказал Роберт, коснувшись ее плеча, – почему бы тебе не отвести Кэтрин туда, где торгуют вафлями, – он указал на лоток на противоположной стороне улицы, – и купить по одной для каждой из вас? Справишься?
– Да, милорд!
Когда две девочки, взявшись за руки, двинулись через дорогу, Маргарет повернулась к своему кузену:
– Она даже немного похожа на Джиллиан, правда, Роберт? Роберт медленно кивнул, глядя вслед грязной девчушке, одетой в мальчишескую одежду.
– Немного.
– Можно поговорить с вами наедине, миледи? – тихо спросил Роберт.
Этого момента Джоанна ждала с тревогой весь день. И теперь, когда заходящее солнце окрасило небо в оранжевый цвет, Роберт, очевидно, решил, что наступило время, когда она должна дать ответ.
– Да, милорд. Конечно.
Хью и Маргарет, стоявшие с тремя детьми в толпе, окружавшей пылающий костер, видели, как они с Робертом свернули на боковую улицу. Хью поймал взгляд сестры и подмигнул, явно довольный, что его план выдать ее за Роберта принес свои плоды. Маргарет отвернулась, ее лицо, лишенное всякого выражения, напоминало застывшую маску.
Дома, возвышавшиеся по обеим сторонам грязной улочки, так сильно выдавались вперед, что казалось, будто они поддерживают друг друга. Здесь было сумрачно и намного тише, чем на Олдгейт-стрит. Не считая двух мальчишек, которые промчались мимо них, спеша на праздник, на улице никого не было.
Они молча шагали, пока Роберт не коснулся ее руки, и они остановились, глядя друг на друга. Роберт тяжело вздохнул.
– Вы подумали, – спросил он, – о моем предложений, миледи?
Джоанна кивнула, глядя на свои руки, скрещенные на талии.
– Вы оказали мне честь, предложив стать вашей женой, Лорд Роберт. Вы мне очень нравитесь, а ваши дети восхитительны, но я не могу выйти за вас.
Последовала долгая пауза.
– Могу я узнать, – произнес он наконец, – почему?
Перед мысленным взором Джоанны предстал Грэм Фокс.
Впрочем, дело не в нем. Она не может этого допустить. Из-за Маргарет.
Джоанна подняла глаза и посмотрела на него в упор.
– Из-за вашей кузины.
Роберт на мгновение прикрыл глаза.
– Я говорил вам, что она покинет Рамсуик после того, как я…
– Знаю. – Джоанна положила руку ему на локоть. – И примет монашеские обеты, но вы не перестанете любить ее.
Роберт потрясенно уставился на нее.
– Я… – Он покачал головой. – Вы не понимаете. Между мной и Маргарет ничего не может быть. Она моя кузина.
– Троюродная. И мне известно, что было время, когда вы хотели жениться на ней.
– Римская курия отказалась санкционировать этот брак.
– Тем не менее, вам следовало на ней жениться. И еще не поздно.
На его лице отразились противоречивые чувства.
– Мои родители… Это убьет их.
Джоанна позволила себе ироническую улыбку.
– Сомневаюсь.
– Вы просто не знаете их, миледи. Они ужасно набожные и Даже подумывали о том, чтобы принять монашество. Оба. Если я переступлю через запрет церкви в этом деле, это может убить Их в буквальном смысле.
– Мне казалось, что мой брак с Прюитом Чапменом убьет моего отца. Он разозлился, пришел в бешенство, но до сих пор жив.
И до сих пор не желает вас видеть, – заметил Роберт и добавил с покаянным видом: – Простите меня, миледи, не мое дело.
Джоанна взяла его руки в свои.
– Тот факт, что мой отец отказался от меня, не означает, что ваши родители поступят так же. Уильям из Уэксфорда насквозь пропитан желчью. Он живет злобой. А ваши родители, судя по тому, что я слышала о них, производят впечатление хороших людей. Они простят вас.
– Но они будут обижены… рассержены.
– Вы опасаетесь, что отец лишит вас наследства?
Роберт покачал головой:
– Меня волнует только Рамсуик, а он перейдет ко мне в любом случае.
– Тогда пусть сердятся. Они любят вас, а потому преодолеют свою обиду.
– А если нет?
– Неужели вы никогда ничего не делали против их воли, даже в детстве?
– Никогда. Джоанна рассмеялась:
– В таком случае вы явно переусердствовали в своем послушании и просто должны совершить какой-нибудь значительный проступок, чтобы исправить это. Женитьба на леди Маргарет как раз то, что нужно.
– Если я женюсь на ней, – сказал Роберт, – это будет равносильно предательству по отношению к моему отцу и матери.
– И вы предпочли предать Маргарет. Роберт побледнел и убрал свои руки.
– Предать Маргарет!
– Вы предали ее любовь – любовь, которая никогда не умрет, как бы вам этого ни хотелось. Что, по-вашему, она чувствует сейчас, зная, что вы сделали мне предложение?
– Она смирилась с этим.
– Полагаю, точно так же, как смирились бы вы, если бы она собиралась выйти за другого мужчину.
– Она не намерена выходить замуж. Она собирается стать монахиней.
– И тем не менее. Что бы вы чувствовали, если бы она собиралась выйти замуж – связать себя с другим мужчиной, принести ему супружеские обеты, делить с ним ложе…
– Она не собирается этого делать!
– Бьюсь об заклад, вы бы не были столь благодушны.
– Ради Бога, я совсем не благодушен, – скрипнул он зубами.
– Значит, – сказала Джоанна, с интересом наблюдая, как лицо Роберта наливается краской, а на шее набухают жилы, – вам не понравится, если она согласится принять предложение, скажем… Хью?
– Хью! – воскликнул Роберт с таким потрясенным видом, что у Джоанны возник соблазн – правда, лишь на мгновение – заверить его, что Хью слишком свободолюбив, чтобы связать себя брачными узами с кем бы то ни было.
Вместо этого она продолжила:
– Мне не следовало упоминать об этом. Забудьте, что я…
– Хью? – Роберт схватил ее за локоть с такой силой, что ей стало больно. – Он просил руки Маргарет?
– Пока нет. Милорд, отпустите меня. Вы оставите синяки. Он резко отпустил ее руку и отступил назад с возмущенным видом.
– Но собирается? Джоанна отвела взгляд.
– Мне не следовало ничего говорить. Я поступила неосмотрительно.
– Так он собирается или нет? – Руки Роберта сжались в кулаки. Джоанне оставалось только надеяться, что игра, которую она затеяла, не закончится дракой между Робертом и Хью, но она не видела иного выхода, кроме как довести ее до конца.
– Милорд, прошу вас, успокойтесь, – сказала она, пятясь. – Я не могу вам сказать.
– Ответьте мне!
– Не могу. – Это была чистая правда, поскольку рассказывать было просто нечего.
– Проклятие!
Джоанна удивилась, услышав богохульство из уст Роберта, известного своими высокими принципами и добродушным нравом.
– Нам лучше вернуться, – сказала она.
Он стоял, уперев руки в бока, с закрытыми глазами и бурно вздымающейся грудью.
– Милорд?
– Идите, – сказал он. – Я вас догоню.
Джоанна повернулась и, подхватив юбки, кинулась назад на Олдгейт-стрит.
– Идут! Идут! – завизжали хором Элис и Кэтрин при отдаленных звуках барабанов, которые становились все громче, предупреждая о приближении праздничной процессии. Шествие началось у собора Святого Павла, на западной стороне города, и проследовало на восток по Ньюгейт-стрит. Теперь процессия двигалась по Олдгейт-стрит, чтобы закончиться перед обителью Святой Троицы на восточной стороне.
Ночь уже наступила, и костры не только разгоняли тьму, но и вносили свою лепту в языческую атмосферу празднества. Вино и эль текли рекой. В людских массах, толпившихся вдоль маршрута шествия, сновали проститутки и карманные воришки. Прямо на улицах танцевали парочки, не стесняясь прилюдно целоваться. Те, кому поцелуев было недостаточно, занимались любовью в темных переулках и аллеях. Это была ночь буйных торжеств и необузданных страстей.
Весь день и вечер Элис и Кэтрин были неразлучны. Видя, как Элис возится с малышкой – играет с ней, водит туда и сюда, вытирает лицо, – Джоанна поняла, как девочка тоскует по своим младшим братьям и сестрам и как радуется роли старшей сестры.
Роберт после разговора с Джоанной выглядел очень озабоченным. Выпив две кружки вина, он наградил Хью свирепым взглядом, когда тот пошутил о его невоздержанности. Он не отрывал взгляда от Маргарет и, казалось, потерял всякий интерес к празднествам.
– Роберт выглядит не слишком счастливым, – шепнул Хью на ухо сестре, когда бой барабанов, сопровождаемый звуками флейт, стал громче. Они стояли рядом с Маргарет и девочками в первых рядах, откуда хорошо было видно процессию. Роберт, не выказывавший и тени интереса к происходящему, сидел на ступеньках церкви Святого Андрея со спящей Беатрикс на руках. Ему следует радоваться.
– Чему? – поинтересовалась Джоанна с притворным простодушием.
– Тому, что ты приняла его предложение.
– Ах, это. Ну…
– Джоанна… – простонал Хью. – О, черт!
– Вон они! Смотрите! Гог и Магсг! – завопила Кэтрин, когда гротескные фигуры, изображавшие легендарных исполинов, появились на вершине холма и двинулись по направлению к ним, окруженные барабанщиками, флейтистами и юными факельщиками. Фигуры, вдвое выше людей, прятавшихся под их раскрашенными каркасами, рычали и раскачивались, продвигаясь по улице.
За ними следовали влиятельные горожане во главе с тремя самыми важными персонами, представлявшими интересы Лондона перед королем Генрихом – в лице судьи и двух баронов: Гилберта де Монтфиша и Уолтера фиц Роберта фиц Ричарда. Все они были облачены в роскошные одежды, украшенные драгоценностями и отделанные соболями.
Лорд Гилберт постарел. Он оставался таким же высоким и статным, как в то время, когда Джоанна служила у его жены, но его темная шевелюра стала белоснежной, а лицо избороздили морщины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41