Нет – пока, во всяком.
Грэм облегченно вздохнул.
– Она разговаривала со мной вполне непринужденно, – сказала Джоанна, методично работая иглой. – И она безропотно приняла свое лекарство, хотя ей не нравится, как она чувствует себя после этого.
– Вот как? Вы случайно не знаете, что входит в его состав? Джоанна бросила на него короткий взгляд.
– По словам Олив, это всего лишь настой тысячелистника.
– Тысячелистника, – повторил Грэм. – Вряд ли это может навредить ей.
– Но и пользы не приносит, раз она по-прежнему так больна, как мне кажется.
Грэм задумался. Болезнь Ады может создать проблему.
– Она встает с постели? – спросил он.
– Сомневаюсь.
– Но если бы ей пришлось… – начал он. – Если бы ей пришлось, скажем, куда-нибудь поехать…
– Поехать? Куда?
– Не знаю, куда-нибудь. Например, чтобы подлечиться, tax вы думаете, она в состоянии совершить путешествие?
– На той верховой лошади, что вы купили для нее?
– Хью продал ее. Мне придется… О, черт!
Джоанна воткнула иглу в шелк и повернулась на своем табурете лицом к нему.
Грэм закрыл глаза и откинулся на стену.
– Похоже, я проговорился.
– И не в первый раз. Грэм открыл глаза.
– Вы хотите сказать, – начал он, – что и раньше подозревали…
Джоанна сняла наперсток с пальца и принялась играть с ним.
– Да нет, вы были очень убедительны. Некоторые люди искусны в обмане. Вы один из них.
– Мистрис…
– Однако были отдельные намеки, что все не так просто как кажется на первый взгляд. Например, та кобылка, которую вы хотели продать. Ни один мужчина, да еще военный, не станет ездить на лошади, предназначенной для женщины, еще раньше мне показалось очень странным, что вы искали гостиницу в этом районе, хотя уже устроились в церкви Святого Варфоломея, и утверждали, будто вы в Лондоне проездом на пути к родственникам. Но ведь у вас нет никаких родственников, так ли?
Грэм взъерошил пятерней волосы.
– Нет.
– Вы появились здесь из-за Ады Лефевр. Да и в Лондон приехали ради нее.
– Да, – отозвался он после короткой заминки, не желала открывать ей больше, чем необходимо.
– Вы приехали, чтобы увезти ее с собой. В Бове?
– В Париж.
– Вы влюблены в нее? Грэм подался вперед.
– Нет!
– Вы пересекли пролив, чтобы увезти ее от мужа, – бесстрастно констатировала она. – И все еще пытаетесь найти способ сделать это, несмотря на… – Ее глаза сузились. – Вот почему вы пожелали жить в моем доме. Вот почему вы не пожалели четырех шиллингов. Вам требовалось удобное место, где можно было затаиться, строя планы, как похитить Аду Лефевр из ее дома. Вы использовали мою кладовую как наблюдательный пункт!
– Мистрис…
– Это так? – яростно спросила Джоанна. – Вы можете хоть раз сказать мне правду, черт бы вас побрал!
Грэм тяжело вздохнул:
– Не считая ваших несколько зловещих намеков, да вы правы. Я наблюдал за этим домом по причинам, о которых вы догадались. Мне действительно нужно вызволить Аду Лефевру оттуда. Но не потому, что я влюблен в нее.
Она не сводила с него недоверчивого взгляда.
– Я ее даже никогда не видел. – Грэм потер затылок, размышляя, что можно ей сказать. – Меня послал сюда, – осторожно сказал он, – ее родственник, опасающийся за ее благополучие. У него есть основания полагать, что муж плохо обращается с ней.
– Почему?
– Она перестала писать ему письма месяцев шесть назад.
– Когда заболела. – сказала Джоанна. – Наверное, у нее просто не было сил.
– Ситуация не была бы столь тревожной, если бы не сам Лефевр. Он сожалеет об этом браке и не нашел ничего лучшего, как жестоко обращаться со своей женой после того, как привез ее в Лондон.
– В каком смысле? Он что, бил ее?
– По всей видимости, нет. Во всяком случае, не сильно. Но он оскорблял ее, угрожал ей.
– Как угрожал?
– Говорил всякие слова, которые можно трактовать как угрозы, – уклончиво ответил Грэм.
– И что такого он сделал, – осведомилась Джоанна с мрачным юмором, – что отличало бы его от большинства мужей?
– Вы прекрасно знаете, что он не пропускает ни одной юбки.
– Я по-прежнему рассчитываю на правдивый ответ.
Что там Леода сказала о Прюите Чапмене? «Его зарезал прошлым летом какой-то итальянец за шашни с его женой». Грэм начал подозревать, что брак, ради которого Джоанна стольким пожертвовала, явился для нее горьким разочарованием.
– Рольф Лефевр устраивает свидания с другими женщинами в пределах слышимости Ады, – сказал он. – Похоже, ему доставляет особое удовольствие соблазнять жен влиятельных персон, и он не особенно стесняется этого. Я сам видел, как он привел женщину в свою спальню и… развлекался с ней, когда его жена спала наверху. Судя по одежде, я бы сказал, что она важная матрона.
– Как она выглядела?
– Блондинка с очень светлыми волосами и довольно пышной фигурой.
– С оспинками на лице?
– Да.
– Это Элизабет Хаксли, жена олдермена. Джон Хаксли тот человек, с кем можно шутить. Если он узнает об этом примет меры.
– Он мог бы убить Лефевра, как вы считаете?
– Или как минимум кастрировать, – сказала Джоанна – Лефевр должен понимать это – он не дурак.
– Мужчинам свойственно терять голову из-за сердечных дел.
– Скорее женщинам, – сухо отозвалась она. – Мужчины подчиняются причудам совсем другого органа.
Грэм кивнул в знак согласия, подавив улыбку. Учитывая ее настроение, ему лучше вести себя сдержанно.
– Кто этот родственник, что прислал вас сюда?
– Я не вправе открыть его имя. Он просил привезти ее в Париж, – сказал Грэм – И я намерен выполнить его просьбу, несмотря на свою ногу. Это все… что вам нужно знать.
Ее брови взмыли вверх.
– Вы полагаете, что вправе решать, что мне нужно знать о заговорах, которые плетутся в моем доме?
– Я не плету заговоров, мистрис. Я пытаюсь спасти больную женщину от несчастного брака.
– Почему?
– Я уже объяснил, – нетерпеливо отозвался Грэм. – Муж плохо обращается с ней, она больна… и кто знает, насколько далеко он может зайти.
– Я спрашиваю, почему вы это делаете? Почему вы проделали весь этот путь, чтобы выполнить поручение таинственного родственника Ады? Почему это так важно для вас?
Грэм молча уставился на нее, сожалея, что она так чертовски проницательна.
– Что вы получите, – осведомилась она – привезя Аду Лефевр в Париж?
Он пожал плечами, отведя взгляд.
– Удовлетворение оттого, что помог женщине в беде. Разве этого недостаточно?
– Вы настолько галантны, что не ждете никакой награда за свои усилия?
– Возможно. – Если он расскажет ей о предстоящем браке и поместье, которое прилагается к нему, то предаст доверие лорда Ги. Это была не единственная причина, почему Грэму не хотелось рассказывать Джоанне о Филиппе, но он предпочитал держаться за нее, убедив себя, что она достаточно важна, чтобы оправдать паутину лжи, которою он продолжал плести вокруг себя и Джоанны.
В конце концов, она тоже обманула его, утаив смерть мужа. Правда, то была невинная ложь – и в некотором смысле даже разумная. А он сплел целый клубок ради собственной выгоды. Это большая разница.
– Я не знаю, каковы ваши мотивы, но не сомневаюсь, что у вас есть личный интерес в этом деле, – заяви па Джоанна. – Иначе вы не стали бы жертвовать своей честью, чтобы добиться успеха.
– Жертвовать честью?
– Вы проникли в мой дом обманом, – тихо сказала она.
– Мистрис…
– И что хуже всего, вы использовали меня. Эта ваша грандиозная идея насчет поиска заказов у жен торговцев. Все было затеяно только для того, чтобы я попала в дом Лефевра и шпионила для вас, не так ли?
Грэм молчал, не находя слов. Почему, черт побери, он становится таким косноязычным в ее присутствии?
– Я была вашей сообщницей, – продолжала Джоанна. – Ничего не подозревающей пешкой, которая должна была оценить ситуацию в доме и доложить вам Должно быть, вы неплохо позабавились, когда я с такой готовностью откликнулась на ваш план.
– Это не так, мистрис…
– Вы отрицаете, что отправили меня туда в качестве своих глаз и ушей? Что использовали меня втемную, без моего ведома и согласия?
Грэм запустил обе руки в волосы.
– Я не видел другого способа, – сказал он и раздосадовано добавил: – И сейчас не вижу. Я понимаю, что вы ненавидите меня за то, что я ввел вас в заблуждение.
– Вы обманули меня.
– Обманул, – согласился Грэм, огорченный, что Джоанна не опровергла его утверждение, будто она ненавидит его. – Я понимаю ваши чувства, но я по-прежнему нуждаюсь в вашей помощи. Мне нужно, чтобы вы вернулись туда…
Она открыла рот от удивления.
– Вы, наверное, шутите.
– Прошу вас, – сказал Грэм. – Ради Ады Лефевр. Помогите спасти ее от этого животного, за которого она вышла замуж.
– Вы очень убедительны, сержант, но не настолько, чтобы я плясала под вашу дудку.
– Мистрис…
– Вначале вы лгали мне. Затем у вас хватило наглости рассуждать о том, что мне можно знать, а чего нельзя. А теперь вы рассчитываете, что я вернусь в этот дом…
– Неужели вам все равно, что станет с этой женщиной? Лефевр однажды сказал ей, что хотел бы избавиться от нее. Исходя из того, что мы знаем, вполне возможно, что он замышляет именно это.
– Как ни отвратителен Рольф Лефевр, нет оснований думать, что он намерен причинить вред своей жене. Ему просто наплевать на нее. Он даже не виделся с ней последние три месяца. Пока она чахнет, он развлекается с местными матронами. Если бы он хотел жениться снова, то, полагаю, нашел бы способ… покончить с ней. Ну а так… – Она пожала плечами. – Я не буду участвовать в вашей игре.
– Прошу вас, не отказывайтесь так сразу, – взмолился Грэм. – Подумайте…
– Я уже подумала. – Джоанна встала и отряхнула юбку. – Мой ответ – нет.
Грэм схватил ее за руку, когда она повернулась к выходу.
– Мистрис…
– Отпустите меня, сержант. – Джоанна попыталась вырвать у него руку, но он только крепче сжал пальцы.
– Я всего лишь хотел…
– Использовать меня и дальше? Я сыта по горло честолюбивыми мужчинами, которые пытаются манипулировать мной. Отпустите меня. Сейчас же!
Грэм усилил хватку, не позволяя ей отвести взгляд.
– Я сожалею, что утаил от вас правду, – сказал он, больше всего на свете желая, чтобы ему впредь никогда не приходилось обманывать ее.
– Конечно, сожалеете, – ядовито отозвалась Джоанна. – Теперь, потому что навсегда лишились моего доверия. Если бы не это, вам было бы гораздо легче вовлечь меня в свои хитроумные планы.
Кожа ее руки была шелковистой, за исключением огрубевших от работы кончиков пальцев, и очень горячей. Грэм обнаружил, что гладит ее ладонь, упиваясь ее теплом и неотразимой женственной мягкостью.
– Пожалуйста, – промолвил он. – Вы нужны мне. Джоанна закрыла глаза. Грудь ее бурно вздымалась и опускалась в одном ритме с его участившимся дыханием.
– Не бросайте меня, – тихо произнес Грэм. – Я наделал массу ошибок. И, возможно, продолжаю их делать. Просто… я в отчаянии.
Джоанна открыла глаза и покачала головой.
– Вы нужны мне, – повторил он, глядя ей в глаза.
– Я не могу… – Ее голос прервался. – Не могу этого позволить.
– Джоанна…
– Я не могу позволить вам использовать меня, сержант, – сказала она дрожащим голосом. – Это выше моих сил. Прошу вас, отпустите мою руку.
Грэм медлил, почти физически ощущая потребность в ней, вгрызавшуюся в его внутренности, как ненасытный голод. Джоанна была необходима ему, и не только из-за Ады Лефевр.
– Пожалуйста, – тихо сказала она. – Позвольте мне уйти.
Грэм отпустил ее руку. Джоанна повернулась и вышла в гостиную. Спустя мгновение он услышал ее шаги на лестнице.
Этой ночью он лежал без сна, прислушиваясь к приглушенным звукам наверху, когда она ворочалась на своей постели, и гадая, как вышло, что все так усложнилось.
Глава 15
На следующий день Грэм со своего ложа наблюдал через заднее окно, как Джоанна занимается еженедельной стиркой под жарким полуденным солнцем.
Она закатала рукава, повязала вокруг бедер фартук, поставила на огонь чайник и натянула веревку от дома до кухни. Наполнив корыто горячей водой, она принялась стирать, полоскать и развешивать выстиранное белье. Грэм, успевший изучить эту процедуру за предыдущие три раза, знал, что она займет у Джоанны всю первую половину дня.
Интересно, знает ли она, что он наблюдает за ней? А может, ей теперь нет до него дела?
После памятного объяснения Джоанна держалась с ним подчеркнуто холодно. Грэму не хватало ее улыбок, жестов и пьянящего ощущения близости, которое возникало у него в ее присутствии. Он наслаждался этим чувством. И ненавидел его. – Ну почему все так чертовски сложно? – прошептал он, глядя на Джоанну.
Проклятие! Он не должен предаваться любовным фантазиям, особенно если учесть, что никогда не сможет дать выхода своей страсти. Джоанна Чапмен не для него. Он никогда не будет обладать ею.
И это к лучшему.
Утихомирив свое непокорное тело, Грэм взял «Историю королей Британии» Джеффри Монмаута, нашел страницу, заложенную тесемкой – которую он предпочел бы никогда не видеть, – и прочитал несколько страниц, не запомнив ни единого слова.
Сдавшись, он снова обратил внимание на окно. Джоанна вытащила мокрую простыню из корыта для полоскания и скрутила ее в жгут, отжимая воду. Завиток бронзовых волос выбился из-под вуали и упал ей на лоб. Он выглядел таким очаровательно непокорным, что Грэм улыбнулся.
В переулке за ее спиной показался молодой человек в черном, по-видимому, священник. При виде Джоанны его лицо просияло.
Впрочем, когда он подошел ближе, стало видно, что туника у него темно-фиолетовая, а короткие песочного цвета волосы не выбриты на макушке, как полагалось духовным лицам. К тому же он оказался старше, чем Грэму показалось вначале.
Помедлив у края пустыря, он вытер лоб рукавом и подбоченился, наблюдая за Джоанной, которая, стоя спиной к нему, выжимала простыню. Он улыбался, не сводя с нее заинтересованного взгляда.
Грэм ощетинился. Подхватив костыль, он вскочил на ноги, но в этот момент незнакомец весело сказал:
– Я полагал, что воскресенье предназначено для отдыха. Джоанна стремительно обернулась, чуть не уронив влажную простыню.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41