Ребекка перевела взгляд на Фелис. Та сидела с непроницаемым видом, как будто все это ее совершенно не касалось. Сегодня утром она снова с трудом передвигалась, будто ее поразил приступ ревматизма. Ребекка нахмурилась, пытаясь понять, что же мучает свекровь. И почему эти недомогания возникают у нее только здесь, на острове?После завтрака Эдуард в сопровождении Армана направился в свой кабинет, а Жак удалился в библиотеку, просмотреть прибывшие из Саванны свежие газеты.Ребекка, Фелис и Маргарет вышли на террасу и сели в кресла, нагретые бледным зимним солнцем, проникающим через стекло. Обычно в это время они занимались вышиванием.Путь на террасу проходил мимо кабинета Эдуарда. Когда женщины оказались рядом с ним, оттуда донеслись голоса отца и сына. Они разговаривали на повышенных тонах. Отвернувшись, Фелис ускорила шаг.Солнце уже почти разогнало утренний туман, на террасе было тепло, пьяно пахло зеленью. У каждой из них было свое любимое кресло. Ребекка к своему рукоделию никогда серьезно не относилась. Сейчас она трудилась над ковриком для скамеечки, которая ставилась под ноги. Узор был незамысловатый – бледно-красные розы на белом фоне, – но довольно милый. Ребекка с удивлением для себя обнаружила, что ей нравится вышивать.Фелис в это утро была очень неразговорчивой, Маргарет молчала, как всегда, и Ребекке тоже совсем не хотелось говорить. Так они и сидели, работая в доброжелательном молчании. Ей, конечно, хотелось обсудить с Фелис проблему тайного хода, но она решила, что в присутствии Маргарет этого делать не следует.Перебирая в мыслях события того памятного дня в Ле-Шене, она вспомнила рассказ Жака о владельцах сгоревшего дома. Ей также вспомнилось, что Жак поспешил закончить рассказ, так и не поведав, что стало потом с этой несчастной девочкой, родители которой погибли в огне. Может быть, свекровь знает?– Фелис, у меня к вам вопрос, – неожиданно произнесла Ребекка. – Во время нашего визита в Ле-Шен Жак рассказал нам печальную историю о сгоревшем доме.Фелис подняла глаза, ее лицо стало еще более мрачным.– О, это ужасная история. Очень печальная.– Жак сказал, что человек, который владел плантацией, и его жена – они оба погибли в огне, но уцелел ребенок, девочка. Они с нянькой жили здесь, в «Доме мечты». И она была Эдуарду как сестра.– Да, это правда.Фелис начала беспокоиться, Ребекка не могла понять почему. Неужели с девочкой произошло что-то очень страшное?– Нас потом что-то отвлекло от разговора, Жак так и не закончил свой рассказ, – продолжила Ребекка. – Я вот сейчас вспомнила об этом и решила спросить: так что же все-таки стало с этой девочкой? Вы ее знали?Фелис медленно опустила на колени пяльцы, и Ребекка заметила, что у нее немного дрожат руки.– О да, я ее знала, – заговорила наконец Фелис. Голос у нее был спокойный, но в нем появились странные интонации. – Когда мы с Эдуардом поженились, она еще жила здесь. Это правда, она действительно выросла вместе с Эдуардом, и он считал ее своей сестрой.– А какая она была? Красивая? Фелис сжала губы.– Думаю, что да.Маргарет, которую мало интересовала вся эта история, опустила вышивание на колени и задремала.Чувствуя, что напала на что-то интересное, Ребекка подалась вперед.– А в общении она была приятной? Вы с ней легко ладили?Фелис подняла вышивание и, не отрывая глаз от пяльцев, стала работать иглой.– Несомненно, ее можно было назвать приятной, и мы с ней, пока жили вместе, прекрасно ладили.– А что с ней стало? Она что, вышла замуж и уехала?Фелис как-то странно на нее посмотрела.– Нет. Разве вам Жак не рассказал? Девушка умерла. Она умерла через три года после нашей с Эдуардом свадьбы.– О! – Ребекку захлестнула острая жалость к этой девушке, которую она никогда не знала. – Как это ужасно! Она заболела?– Да. Доктора так и не определили, что это была за напасть.– А ее нянька, она еще жива? Для нее, наверное, это было страшным ударом.– Бесс? Бесс умерла совсем недавно. Она вышла здесь замуж и родила дочку Люти. Может быть, вы видели ее в Ле-Шене. Она там экономка.Ребекка, конечно, помнила Люти. Значит, вот кто эта красивая светлокожая негритянка! Ей начало казаться, что чем больше подробностей она узнает об этом случае с семейством Хантун, тем более сложным все становится. И еще у нее возникло чувство, будто за всем этим кроется нечто темное и запретное.И вдруг Ребекка обнаружила, что ее вновь интересует, является ли Люти любовницей Армана. Неожиданно она представила их вместе, в ее сознании возникла до странности реальная картина: их голые тела, сплетенные в пароксизме страсти. Это воспламенило в ней такой огонь желания, что она даже пошевелилась в своем кресле. А затем картина начала медленно меняться, и на месте Люти оказалась она, Ребекка. Хотя ей никогда не приходилось лежать голой в объятиях мужчины, казалось, все эти ощущения были ей уже знакомы. Ребекка почувствовала, что лицо и тело стали очень горячими.Пытаясь унять свои взбунтовавшиеся чувства, она с силой вогнала в материю иголку. «Будь мое замужество нормальным, ничего подобного я бы сейчас не испытывала. Это ведь как голод. Голод, который грызет тебя так же жестоко, как отсутствие пищи. И я до конца своих дней обречена на такой голод. Как это несправедливо!»Разозлившись на себя, Ребекка отложила вышивание и встала.– Пойду посмотрю, закончил ли Эдуард беседу с Арманом. Я хочу поговорить с ним о… – Она посмотрела на дремлющую Маргарет и понизила голос до шепота. – …о тайном ходе.– О да, моя дорогая. Может быть, вам действительно следует обсудить с ним этот вопрос. – От внимания Ребекки не укрылся тот факт, что Фелис была очень обрадована тем, что Ребекка сменила тему. Какую роль в этой истории с семейством Хантун играет сама Фелис? И почему Жак вел себя так странно, рассказывая о пожаре? Да, во всем этом есть какой-то секрет, но чувствуется, докопаться до него будет не так-то легко.Когда она достигла холла, расположенного рядом с кабинетом Эдуарда, стало ясно, что разговор там еще не закончен. Голоса были громкими и очень возбужденными.Быстро осмотревшись по сторонам, нет ли поблизости прислуги, Ребекка подошла ближе и прислушалась.– Но почему вы никогда не хотите толком выслушать меня? – горячился Арман. – Вам известно, какой доход приносит хлопок по сравнению с индиго и рисом. А теперь, когда появились новые хлопкоочистительные машины, я мог бы в два раза повысить производительность. Вы возложили на меня ответственность за работы на плантации Ле-Шен, но не позволяете воплотить в жизнь мои идеи. Разве моя работа не говорит сама за себя? Почему вам это безразлично?– Арман, у меня нет ни времени, ни желания сидеть тут с тобой весь день и спорить. Я тебе вот что скажу, дружок: никаких объяснений я давать не намерен и не буду. Пока хозяином «Дома мечты» и всей собственности Молино остаюсь я, и ты будешь делать то, что тебе сказано. Понял? А теперь уходи. Разговор окончен, я больше не желаю ничего об этом слышать!Послышались шаги. Ребекка быстро спряталась за пальму, которая стояла посередине холла в большом горшке. Через несколько секунд дверь кабинета распахнулась и вышел Арман, похожий на солдата, поднявшегося в атаку. Его лицо было темным от гнева.Ребекка смотрела ему вслед, пока он не скрылся за углом. Может быть, сейчас, после такой тяжелой беседы с сыном, не лучшее время для разговора с Эдуардом, но ей очень хотелось выяснить, что нового стало известно о потайном ходе.В нерешительности Ребекка постучала в дверь костяшками пальцев. Несколько секунд за дверью была тишина, а затем хриплый голос Эдуарда произнес:– Войдите!Ребекка открыла дверь и увидела его. Сцепив за спиной руки и покачиваясь на каблуках, он стоял у окна.– Дядя Эдуард, я прошу прощения за беспокойство, но мне очень интересно, удалось ли вам узнать еще что-нибудь об этой потайной галерее?Эдуард молчал. Ей показалось, что молчание длится слишком долго. Наконец он повернул к ней лицо, и она увидела, что оно побелело от злости.– А, наша милая Ребекка. – На лице Эдуарда появилась напряженная улыбка. – Прошу вас, проходите и садитесь.Ни проходить, ни садиться ей уже не хотелось, она жалела, что пришла, но, чтобы его не раздражать, села туда, куда было предложено, а именно на небольшой диван, который показался ей еще меньше, как только Эдуард уселся рядом.Ее свекор явно злоупотреблял алкоголем. Она замечала это и раньше, но сейчас, находясь так близко от него, смогла еще лучше рассмотреть, насколько у него одутловатое испитое лицо, а глаза опухшие и с красными прожилками. Эдуард, в свою очередь, тоже с интересом рассматривал ее, и постепенно улыбка на его лице становилась все более непринужденной. Разумеется, интерес этот не ограничивался только ее лицом, свекор не оставил без внимания и другие части ее тела. По-видимому, не стоит перечислять какие.– Поздравляю, у вас такой цветущий вид, моя дорогая, – наконец заговорил он – Впрочем, как и всегда. Надеюсь, Маргарет скоро оправится. Гибель ее отца – такая ужасная трагедия.Ребекка кивнула, давая понять, что принимает сказанное к сведению.– Да. Это все ужасно. Но переживания наши этим не ограничиваются. Ведь неизвестно, что там с матерью Маргарет, с моими родителями.– Понимаю, это действительно тяжело. Но в любом случае для ваших родителей большое счастье знать, что вы находитесь в безопасности. В своем последнем письме ваш отец уделил этому обстоятельству большое внимание.– Я знаю. Я и Маргарет, мы обе очень благодарны вам за гостеприимство.– Не надо никаких благодарностей, моя дорогая. Кроме всего прочего, вы стали полноправным членом нашей семьи. – Он наклонился ближе и погладил ее руку. При этом Ребекка заметила, что в его глазах появился неприятный блеск. Ей очень захотелось отодвинуться, но она силой воли заставила себя этого не делать.– Завидую своему сыну. Вот везунчик. Представляю, как он счастлив. Это же редчайшая возможность – заполучить в жены такую красавицу, как вы.– Благодарю вас, дядя Эдуард.Он был теперь совсем близко: Ребекка могла чувствовать его дыхание, которое никак нельзя было назвать приятным. Рука Эдуарда соприкасалась с ее рукой и буквально жгла ей кожу. Ребекка пребывала в полной растерянности и совершенно не знала, что ей делать. С другой стороны, нельзя сказать, что подобная ситуация была для нее совсем уж непривычна. Ребекка всегда умело пресекала нежелательные поползновения мужчин. Однако сейчас ситуация все же была совсем не та. Совсем не та! Может быть, не надо было вчера так резко выступать по поводу ночного визитера? Но что же делать? Если повести себя решительно, можно обидеть свекра, а это, в свою очередь, испортит дальнейшую жизнь в доме похуже любого ночного визитера.Продолжая улыбаться, она попыталась мягко высвободить руку, но он крепко держал ее, а затем вдруг прижал к сердцу.Ребекку охватила паника. Что делать? Теперь уже было совершенно ясно: если Эдуарда не остановить, сам он не остановится, и не известно, чем все это может кончиться. В любом случае, видимо, придется проявить характер.– Ребекка! – прохрипел Эдуард, прижимая ее руку к своей жилетке. – Чувствуете, как бьется мое сердце? Оно бьется для вас с того самого момента, как вы появились в моем доме. Но тогда вы были девушкой, и я себя сдерживал. Теперь, когда вы замужем и уже ощутили блаженство супружества…Блаженство супружества! Ребекке захотелось рассмеяться ему прямо в лицо.– Если бы вы знали, какую страсть я к вам испытываю! – проговорил он, горячо дыша, а потом неожиданно притянул ее к себе. Внезапность случившегося захватила Ребекку врасплох. Едва она успела сообразить, что происходит, к ее губам уже присосались его губы, а по груди шарили его руки.Его влажные губы и тяжелый запах изо рта вызывали в ней отвращение. Ребекка резко отшатнулась и вскрикнула:– Нет, Эдуард! Пожалуйста, прекратите! Нет!Но никакие мольбы и увещевания на него не действовали. Эдуард распалился не на шутку. С силой, которая ее ужаснула, он снова притянул ее к себе.– Я хочу тебя, хочу, моя нежная Ребекка, – бормотал он ей на ухо, продолжая при этом мять ее грудь, пытаясь под тканью платья найти сосок. – Я уже знаю, каково твое тело, я уже представлял его мысленно. Много раз я воображал, какое оно округлое, мягкое, податливое, как оно загорается страстью под моими руками. Сейчас остается это только проверить. О, Ребекка, я знаю, как доставить женщине наслаждение. Мне известно столько способов, что ты даже не можешь себе вообразить. Жак по сравнению со мной еще совсем мальчишка. Я заставлю твое тело взорваться от удовольствия.Собрав все силы, она снова сделала отчаянную попытку освободиться. Как раз в этот момент тяжелая двойная дверь кабинета скрипнула и начала медленно открываться.Эдуард мгновенно ее отпустил и быстрым опытным движением поправил волосы и скрестил ноги, чтобы скрыть весьма очевидное свидетельство его возбуждения.Это был Жак. Злая и смущенная, Ребекка успела отодвинуться к подлокотнику дивана.– А, сынок! – радостно воскликнул Эдуард. – Мы тут как раз говорили о тебе. Я рассказывал Ребекке о нашем плане обнаружения ночного гостя.Как ни была ошеломлена Ребекка, ее поразила быстрота реакции свекра. Она посмотрела на Жака: его лицо было абсолютно спокойным. Ребекка удивилась: «Разве он не успел заметить, что здесь происходило? И следует ли мне рассказывать ему о происшедшем? Нет, это создаст невозможную ситуацию».– Вот как раз по этому поводу я и пришел поговорить с вами, отец. Думаю, нам следует вместе заняться поиском потайных дверей. Все, какие найдем, мы наглухо забьем. Возможно, ответа на вопрос о том, кто этот ночной гость, мы не получим, но по крайней мере он не сможет пользоваться тайной галереей. – Жак посмотрел на Ребекку: – Что ты так раскраснелась, Ребекка? Может, тебе следует пойти немного полежать? Не дай Бог, еще разболеешься, как Маргарет.Ребекка немедленно поднялась, радуясь возможности уйти.– Да, действительно, меня что-то знобит. Пожалуй, я воспользуюсь твоим советом, Жак.Преисполненная благодарности за его счастливое появление, она подошла к нему и быстро поцеловала в щеку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43