Черное бархатное небо было усеяно звездами. Замок наконец затих после долгого пира. Ариэлла встала со скамьи и оперлась о низкую ограду, с наслаждением ощущая холод камня. Здесь парапетная стенка еще не достигла положенной высоты, поэтому именно с этой стороны замок был особенно уязвим, но зато отсюда по-прежнему можно было любоваться пейзажем. Перед ней раскинулся темный спящий лес. На западе поблескивало в серебряном лунном свете озеро, изобилующее рыбой. Должно быть, в его глубинах обитал и водяной.За озером возвышались горы. Больше всего девушка любила их великолепные загадочные вершины, закрывающие горизонт. Благодаря этой естественной защите ее клан много лет был отрезан от мира. Теперь этому пришел конец.Как наивны, как простодушны Маккендрики! Клан провел в дремоте целое столетие, укрывшись за вершинами, поросшими вереском. Что они все знали об окружающем мире? Да почти ничего. Конечно, их просвещали странники, изредка забредавшие в замок, и Элпин, знакомивший соплеменников с легендами, именами вождей и хронологией войн. От него они узнали и о Черном Волке. Но Маккендрикам всегда казалось, что все события происходят где-то за тридевять земель и не имеют к ним никакого отношения. Имея собственных вождей, они блаженствовали, уверенные, что бесчестие и жестокость и впредь будут обходить их стороной. Эти люди мечтали об одном — научиться понимать окружающую красоту и приумножать ее. Потому они и сложили низкую каменную ограду, не загораживающую вид. Маккендрики не ведали, что рано или поздно нагрянет беда и их попытаются лишить всего их достояния. Появятся люди, считающие, будто они обладают правом присваивать чужое, захватывать власть по праву сильного, владеть древним мечом, которого недостойны.Вот к этому и стремился Родерик, мечтавший получить не только Ариэллу, но и ее земли, замок и людей. Но больше всего он желал стать непобедимым. Родерик верил, что древний меч дарует ему власть, хотя никто не знал доподлинно, правдива ли старая легенда.Значит, Родерик обязательно вернется.Девушка услышала какой-то звук и, быстро обернувшись, увидела Малькольма. Вероятно, он давно уже стоял здесь и ждал, когда Ариэлла заметит его.— Я не хотел тебя беспокоить, — тихо молвил он.— Мне казалось, все уже спят, — отозвалась она так же тихо.— Так и есть. — Малькольм приблизился к ней. — Люди опьянены победой больше, чем элем и вином. Я не жду Родерика так скоро, иначе посоветовал бы им не увлекаться выпивкой.Она улыбнулась.— Что в этом смешного?— Меня позабавило, что ты укоряешь других в невоздержанности к вину.Малькольм кивнул, оперся на ограду и устремил взгляд на пейзаж, озаренный луной.— Какая красота! — прошептал он, удивляясь, что не замечал этого прежде.Ариэлла не ожидала, что Макфейн восприимчив к прекрасному. Ведь он смотрит на все глазами воина. Неужели в нем сохранилась способность восхищаться великолепием звездной ночи?— Спасибо тебе. Ты защитил все это. Он покачал головой:— Благодари не меня, а свой клан. Я лишь показал людям, как это делается, остальное они взяли на себя.— Нет, ты привел нас к победе, — возразила Ариэлла. — В первый момент, узнав о штурме, люди ударились в панику. Но ты успокоил всех, вселил в нас уверенность, что мы сумеем нанести поражение Родерику и его сообщникам.Некоторое время Малькольм молчал, погруженный в свои мысли. Неужели он и впрямь привел Маккендриков к победе? Ему очень хотелось поверить в это, особенно после похвал, расточаемых Маккендриками. В короткое, но невыразимо сладостное мгновение, когда они подняли его на руки и начали качать, Малькольм вспомнил пьянящий вкус славы. Он снова ощутил прежнюю силу, целеустремленность, бесстрашие, опять почувствовал себя нужным. Но сейчас, ночью, у него опять заныли раны, и он с отвращением понял, что не прочь погрузиться в пьяное забытье. Раз так, какой он воин?— Родерик не ожидал встретить сопротивление, поэтому его удалось без труда одолеть, — проговорил он. — В следующий раз он прибегнет к хитрости. И проявит гораздо больше жестокости.Ариэллу поразили эти трезвые и безжалостные слова.— Вдруг он больше не вернется? — предположила девушка, сама не веря этому.Малькольм пристально посмотрел на нее:— Он вернется, Ариэлла. Когда-то Родерик был Макфейном. Я сам учил его боевому искусству, как и других своих воинов.— Он — твой ученик? — Ее охватил ужас. Малькольм кивнул:— И прежде Родерик не скрывал, что желает властвовать. Он попытался свергнуть меня и был с позором изгнан. Думаю, этот человек по-прежнему ищет клан, которым можно управлять. Сила, внезапно обретенная твоим кланом, неприятно поразила его, но он все равно не оставит вас в покое. Однако меня беспокоит другое: что он имел в виду, сказав, будто ты чего-то мне не отдала?Она потупилась:— Не знаю.В свете луны ее лицо походило на портрет, написанный замечательным художником. Девушка держалась так же спокойно, но Малькольм сразу догадался, что она прекрасно знает, о чем говорил Родерик. Черный Волк пожирал ее глазами, восхищаясь высокими скулами, длинными ресницами, упрямым подбородком Ариэллы. Ночной ветерок чуть шевелил ее золотисто-каштановые волосы. Щеки девушки зарделись. Она казалась ему совершенством. Однако за этой женственной внешностью таились беспредельная отвага и несокрушимая воля. Дочь лэрда, выросшая в роскоши, Ариэлла обрезала себе волосы, вымазала лицо золой, надела лохмотья грязного мальчишки — и все ради того, чтобы защитить свой клан! Перед Малькольмом стояла женщина, которую нельзя покорить без борьбы, даже если под угрозой ее собственная жизнь. Сейчас, наблюдая, как она любуется лесом и далекими горами, Малькольм понял, почему Родерик непременно вернется.Если бы он сам хоть на минуту мог вообразить, что достоин этой девушки, то отдал бы все, чтобы завоевать ее.Эта мысль испугала его. Малькольм ведь давно решил, что забыл о женщинах раз и навсегда. Это произошло на поле битвы, среди потоков крови, когда прежний непобедимый воин исчез, а вместо него за жизнь уцепился калека, неспособный и дня протянуть без выпивки. Если в нем тогда и сохранилась крупица гордости, то он утратил ее в ту роковую ночь, когда спьяну увел своих воинов из замка, оставив женщин и детей на растерзание Родерику. С тех пор на его душе лежал такой тяжкий груз вины, что Малькольм не мог распрямиться. Он и не мечтал замолить свой главный грех. Ни одна женщина на свете не проявит благосклонности к мужчине, сотворившему со своими соплеменниками подобную низость. И уж тем более Ариэлла Маккендрик, питающая отвращение к подлости и уродству.— Необходимо найти для вас лэрда с обученным военным отрядом, — сказал он неожиданно для самого себя. — Я уже не могу здесь задерживаться.— Почему? — испугалась она.Как объяснить ей, что ему все труднее оставаться здесь, в чужом клане, и принимать незаслуженные похвалы людей? День за днем подниматься чуть свет и лезть из кожи вон, невзирая на боль и похмелье. Приносить пользу вместо того, чтобы влачить бессмысленное существование. Чувствовать, что необходим другим. Страдать всякий раз, видя перед собой совершенную девушку, которая никогда не сочтет его достойным. На все это существовал только один ответ: бежать без оглядки, и скорее, пока он еще в силах принудить себя к бегству!— Я обещал остаться с вами до тех пор, пока не исчезнет угроза нападения, и выполню свое обещание. Беда в том, что в клане есть предатель. Он сообщил Родерику, что ты жива. Теперь, увидав тебя своими глазами, негодяй не станет мешкать и нанесет новый удар. Твои соплеменники теперь несравненно сильнее, чем прежде, но этого мало, чтобы одолеть Родерика. Необходимо мощное войско во главе с лэрдом, а также соглашения с другими кланами, что придаст вам уверенности.Девушке нечего было возразить ему. Но почему мысль о скором отъезде Макфейна вселяла в нее такую тоску? Разве она когда-нибудь сомневалась, что рано или поздно простится с ним? Три месяца — вот срок, о котором они условились с самого начала. Надо вручить меч новому хозяину до следующего нападения, иначе клан снова подвергнется истреблению. Когда она найдет нового лэрда, Макфейну будет незачем оставаться с ними. Разве его дом здесь? Но ведь у Макфейна вообще нет дома. Что ж, она расплатится с ним золотом, после чего все это закончится.Ариэлла обхватила себя руками. Ей вдруг стало холодно.— Завтра я поговорю с Элпином. Надеюсь, он поможет мне найти человека, достойного стать вождем моего народа.— Человека огромной силы, неукротимой отваги, безупречной честности и благородства, — подхватил Малькольм. Так она представляла себе будущего лэрда. «А ведь прежде ты воображала, что я обладаю всеми этими качествами», — подумал он.Она кивнула.— Да, таков настоящий лэрд, — заключил Малькольм. Был ли он сам когда-нибудь таким? — А что скажешь ты сама, Ариэлла? Каким ты хотела бы видеть своего будущего мужа? Ведь тебе придется разделить жизнь с этим человеком, рожать от него детей, стариться вместе с ним.— Мои желания здесь ни при чем, — ответила она, глядя в темноту. — Мало ли, каким я его вижу! Главное, чтобы он подходил клану и оберегал его от бед.Казалось, Ариэлла не видит здесь темы для обсуждения, однако Малькольм сомневался в ее искренности. Она обхватила себя руками, а этот жест означал неуверенность и страх.— Нет, Ариэлла, — возразил он — твои желания — закон. Твой будущий муж должен быть храбр и честен, как ты и говорила. — Малькольм не удержался и дотронулся до ее нежной щеки, хоть и знал, что не имеет на это права. — Еще он должен уважать и боготворить тебя, — продолжил он ласково. — Заставь его поклясться, что он всегда будет бесконечно нежен с тобой…Ариэлла смотрела на него, боясь пошевелиться. Прикосновение Малькольма обожгло ей щеку. Рука воина, разившая врагов в бесчисленных битвах, была не только сильной, но и трепетно нежной, горячей, как огонь. Синие глаза Макфейна прожигали ее насквозь и выражали горькое сожаление. Его пальцы, скользнув по щеке, взяли ее за подбородок. Девушка догадывалась, что в душе Макфейна совершается непривычная борьба. Его терзали раскаяние и желание. Она вспомнила, что видит его таким уже не в первый раз, и ее сердце неистово забилось. Конечно, Ариэлла знала, что ей не следует позволять ему трогать ее подбородок. Она должна возмутиться и оттолкнуть этого человека, прильнувшего к ее губам.«Перестань, Макфейн!»Но Ариэлла, обхватив его шею, припала к могучей груди, отвечая на его поцелуи с невообразимым и непонятным отчаянием.«Пожалуйста, не надо!»Но нет, он не слышал Ариэллу, а со стоном впирался в ее рот, заставлял раскрывать губы, упивался ее языком.«Прошу, умоляю! Пора остановиться!»Мольба звучала у нее в душе, сама же девушка прижималась к Малькольму все теснее, словно искала защиты, спасения от Родерика, от незнакомого мужа, от страшной ответственности за весь клан.«Мы не должны так забываться!»Этот крик тоже не вырвался наружу. Она отчаянно цеплялась за Малькольма, позволяя ему гладить ее по волосам, плечам, спине, прикасаться к ней с неутолимым голодом, похожим на страдание. Казалось, он давно мечтал об этом мгновении и знал, что оно уже на исходе.«Я имею право отдать себя только следующему лэрду Маккендрику!»Почему он не слушает ее? Задавая себе этот вопрос, она исступленно запускала пальцы в его густые волосы, вбирала всем телом его тепло и силу, изнемогала от нежности. Никогда в жизни она не чувствовала себя в такой безопасности, как сейчас.Целуя Ариэллу, Малькольм сгорал от нестерпимого желания. Он наслаждался прохладой и сладостью ее рта, вдыхал упоительный аромат девушки, торжествовал, ощущая под ладонями волнующие изгибы ее тела, обтянутого зеленым бархатом. Он убеждал себя, что происходит невозможное, но не мог положить этому конец. В ее ответных поцелуях Малькольм ощущал отчаянный голод — такой же, как у него. Она тоже стонала и прижималась к нему, словно желая слиться с ним в одно целое. Она пробуждала в нем вожделение, какого он не испытывал еще никогда в жизни. Да, все это безумие, безнадежная нелепость, но как оторваться от нее? Разве можно снять с неба освещающую их луну? Он гладил как одержимый трепещущую девушку, скользил ладонями по ее тонкой талии и изгибам бедер, прижимал Ариэллу к себе все сильнее, запоминая все, чтобы потом, вернувшись к одиночеству и безнадежности, тешить себя воспоминаниями. Она вызывала в нем такое желание, что ему делалось страшно. Будь на то его воля, он сорвал бы с нее платье, опустил на гладкие каменные плиты и овладел ею под черными небесами в окружении того, что она так любит, — гор, озера, леса! Но разве одна ночь принесла бы ему желанное насыщение? Нет, владеть ею всего раз, зная, что никогда больше не сможет к ней притронуться, было бы невообразимой пыткой. Лучше сдержаться, тeм более что и Ариэлла отдалась бы ему только сейчас и никогда потом, какими бы страстными ни были ее объятия.Собравшись с духом, Малькольм отстранил девушку.— Прости меня, Ариэлла, — хрипло прошептал он, сам не зная, за что просит прощения. За свою страсть или за то, что не соответствует ее представлению об идеальном воителе? Да, этой девушке нужен Черный Волк, а Малькольм чувствовал себя побитым псом.Ариэлла ошеломленно глядела на него. Его лицо было сурово, но она знала, что причина этого не злоба. Мгновение — и девушка вспомнила все: и кто она такая, и какая тяжкая ответственность гнетет ее. Опомнившись от безумия, Ариэлла испытала ужас и сделала шаг назад, словно надеясь погасить пламя страсти.— Я… Мне надо идти… — пролепетала она, желая поскорее удрать, избавиться от чар, преодолеть унизительное желание, лишившее ее сил. Раньше она считала Макфейна слабым, сломленным физически и духовно, много претерпевшим и продолжающим топтать землю только по привычке. Но сейчас он возвышался как скала, и, озаренный светом луны, взирал на нее с неприкрытым вожделением. Макфейн оказался не просто могучим, но и опасным! Она подумала, что это иллюзия, но на сей раз ей не удалось убедить себя в этом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38