Казалось, это смесь дыма, трав и чего-то еще, о чем Малькольму не хотелось задумываться. Элпин стоял согнувшись у стола в глубине комнаты. Направляясь к нему, Малькольм размышлял, как старик узнал, кто к нему стучит.— Я не слышал стука, — сказал Элпин. — В моем возрасте слух уже не тот, что прежде.Малькольм воздержался от вопросов, не желая услышать, что Элпин восполняет ослабший слух способностью видеть сквозь стены.— Что ты готовишь?— Снадобье от тошноты, — ответил Элпин, бросая в кувшин темные комочки.Заинтригованный Малькольм наклонился:— Что это у тебя?Элпин поднес кувшин к носу гостя:— Помет дикого кабана.Малькольм поперхнулся и отошел от стола.— Я собираю его в лесу и сушу на огне. Если шарики растереть и разбавить водой, они превосходно прочищают желудок.— Еще бы! — Малькольм зажал нос.Элпин накрыл кувшин крышкой и поставил его на полку рядом с другим, полным пиявок.— Итак, Макфейн, — начал старик, сверкнув черными проницательными глазами, — что тебя привело ко мне?Малькольм замялся. Признаться, что ему не дает покоя сон, значило бы выставить себя болваном. С другой стороны, раз уж он здесь, вряд ли стоит скрывать свои тревоги…— Мне приснился сон.Элпин кивнул, ничуть не удивленный его словами.— Это странно уже потому, что мне никогда не снятся сны.— Значит, ты боишься.— Ничего я не боюсь! — возразил Малькольм.— Боишься, и еще как, Макфейн! — Элпин, опираясь на посох, подошел к огню и что-то всыпал в один из кипящих котелков. — Все мы чего-то боимся. Ты, например, того, что может тебе присниться. Это и заставляет тебя напиваться вечерами до бесчувствия.Да, старик прав. Ему могли привидеться Мэриан в луже крови и с перерезанным горлом; Абигейл, умершая на ступеньках лестницы; Фиона, забившаяся в угол; малютка Хестер, погибшая в своей кроватке. У всех у них пепельные, без кровинки лица, ибо кровь вытекла через зияющие раны и пропитала одежду… Он безжалостно напомнил себе, что за одну ночь лишились жизни более двухсот женщин и детей. Виновником Малькольм считал себя.— Мы говорили о твоем сне, — напомнил Элпин.Малькольм тяжело перевел дух, прогоняя ужасные воспоминания.— Мне приснилась женщина, — продолжал он. — Я никогда прежде ее не видел, однако сразу догадался, что это Ариэлла.Элпин, помешивая в котелке, поднял глаза.— Откуда ты знаешь? — спросил он с любопытством.— Я узнал ее лицо — такое же, как у статуэтки в комнате Маккендрика.Старик кивнул и заглянул в котелок.— Она была красавицей, — пробормотал Малькольм, вспоминая видение, освещенное пламенем очага. — Ее не портили ни обгоревшие волосы, ни кровь на подоле.Элпин насупился:— Почему кровь? Она что, порезалась?— Не знаю. Вероятно, это как-то связано с ее ужасным концом.Элпин задумчиво пожал плечами и сосредоточил внимание на другом котелке.— Продолжай.— Она посоветовала мне не винить себя в ее гибели…— Вот как? — Старик с недоумением покачал головой.Малькольм прищурился:— Тебя это удивляет?— Что ты, ничуть! В моем возрасте уже ничему не удивляются. Просто я не предвидел, что Ариэлла тебя простит.— Это было не отпущение грехов, — поправил его Малькольм. — Она просто сказала мне: «Хватит казниться». Это не одно и то же.— Конечно, не одно и то же. — Вернувшись к столу, Элпин начал осторожно переливать в бутыль темную жидкость. — Что было потом?— Мы беседовали, но не помню о чем. А потом я ее обнял и поцеловал.Бутылка упала на пол. Услышав звон стекла, сова расправила крылья и издала зловещий крик.— Ничего страшного, — заверил Элпин собеседника, собирая с пола осколки. — Старики всегда неуклюжи. Не беспокойся. Так, говоришь, ты поцеловал ее?Малькольм кивнул.— Она не противилась этому?— Конечно, нет! — возмутился Малькольм. — Я никогда не навязываюсь женщинам, даже тем, которые существуют лишь в моем воображении.— Долгий ли был поцелуй? — поинтересовался Элпин.Малькольм недоуменно приподнял брови:— Почему ты спрашиваешь?— Просто старческое любопытство. Вспоминаю дела давно минувших дней… Можешь не отвечать дряхлому провидцу, если не хочешь.Малькольм вздохнул:— Бесконечный.— Отлично!— Не пойму, что в этом хорошего, — изумился Малькольм. — Я впервые за много лет вижу сон, и какой! Будто целую мертвую женщину с опаленными волосами, всю в крови! Чему тут радоваться?— Действительно, кошмар! — согласился Элпин и с сочувствием уточнил: — Я хочу сказать: плохо то, что этот сон — если это был сон — так тебя огорчил.— То есть как «если это был сон»? Что же еще, если не сон, черт возьми?Элпин долго его разглядывал, будто размышляя, стоит ли отвечать. Наконец он вздохнул:— Знаю, ты не веришь в то, что не поддается простому объяснению, например, в привидения и провидцев. Вряд ли мне следует тебя переубеждать. Но пойми одно, Макфейн: Ариэлла любила отца и весь клан. Родной дом был для нее дороже жизни. Она не могла вынести страданий людей. Когда на нас напали, девушка была готова на все, лишь бы спасти своих соплеменников. В отличие от всех нас Ариэлла обладала сильным духом.— Зачем ты мне это говоришь? — спросил Малькольм. — Думаешь, я мало страдаю из-за того, что случилось?— Моя цель не в том, чтобы усугубить твои страдания. Просто мне хочется, чтобы ты как следует понял, какую женщину тебе предлагали в жены.— Моей женой должна была стать Мэриан, — сурово возразил Малькольм. — Если ты действительно провидец, тебе следовало бы это знать.— Твоя тропа изменила направление, Макфейн. В ту страшную ночь Мэриан погибла, ты же остался жив. Как тебе ни хотелось умереть вместе с ней, этого не случилось.«Я наполовину мертв», — с горечью подумал Малькольм.— Верно, — молвил Элпин. — Но мертв не совсем!Малькольм изумленно посмотрел на него.— Вероятно, то же самое можно сказать и про Ариэллу, — продолжал Элпин. — Она подожгла башню, и часть ее существа погибла в огне. Но Ариэлла неотделима от клана, от замка, от самой этой земли, поэтому она осталась с нами, наблюдает за людьми, пытается вывести их на новую тропу.— Если ты пытаешься внушить мне, что в замке живет ее призрак, не трать времени понапрасну. — Малькольм направился к двери. — Это был всего лишь сон. Конечно, он очень походил на явь, но виной тому чрезмерное количество выпитого мною вина.— У тебя нет сомнений, Макфейн?— Не верю я во всякие привидения! — С этими словами Малькольм захлопнул за собой дверь.
Он скакал по вересковой пустоши, обдуваемый прохладным ветерком. Погоняя Каина, Малькольм старался не обращать внимания на боль. Скача по сухой траве к сверкающему в отдалении синему озеру, он испытывал наслаждение, хотя мышцы сводило судорогой, а дышать было трудно. И все же прогулка давала ему радость. Он не скакал так быстро с тех пор, как отправился с Гэвином на поиски молокососа Роба и его дружков, не желая, чтобы они погибли от рук грабителей. Сейчас Малькольм понимал, что дорого заплатит за свое легкомыслие, ибо весь завтрашний день ему придется отдыхать. Что ж, возможно, послезавтра он снова поскачет как безумный. А что, если таким образом ему удастся преодолеть постыдную немощь тела?Малькольм натянул поводья, и Каин пошел шагом. Воин решил оглядеться. Замок Маккендриков высился в отдалении. Розовые стены вознеслись над изумрудно-зеленым холмом, поросшим дикими цветами. Сгоревшая башня, еще не полностью восстановленная, напоминала о страшном нападении, однако все прочее радовало взор. Рядом с замком стояли аккуратные белые домики, над ними вился дымок. У подножия холма паслись гуси и куры, играли ребятишки, жены встречали мужей, возвращающихся домой. На сегодня с работой и военными упражнениями покончено; люди посвятят вечер семьям, поужинают и расскажут о событиях истекшего дня. Малькольм с удовольствием наблюдал, как отцы подкидывают в воздух детишек, поправляют им вихры, а потом, взяв их за руки, ведут к матерям.Постояв, он повернул коня и поскакал прочь.Малькольм давно смирился с тем, что лишен простых радостей. Увидев полные ужаса и отвращения глаза Мэриан, он понял, что ему никогда не стать мужем и отцом. Потом на протяжении долгих месяцев она тщательно скрывала свое отвращение к нему. Однако Малькольм чувствовал, чего ей это стоит. Когда выяснилось, что он останется калекой, Малькольм решил отказаться от красавицы Мэриан, ибо не желал ей злой участи. И все же ему недостало мужества объявить помолвку недействительной. Он не перенес бы такого унижения. Как признать, что Черный Волк, лэрд клана Макфейнов, отвергнут невестой? Как отдать Мэриан чужому мужчине? Поэтому Малькольм откладывал свадьбу, твердя, что время еще не настало.Мэриан терпела все молча, не выказывая ни облегчения, ни разочарования. Он кипел от ярости, ибо мечтал, чтобы Мэриан обняла его, мечтал услышать, что его увечья не пугают ее и она ждет не дождется, когда станет его женой! Но Мэриан покорно сидела рядом с ним повесив голову и помалкивала. Пленительная безропотная Мэриан, привыкшая выполнять любые повеления отца и лэрда… Больше года она терпеливо ждала, когда Малькольм назначит день свадьбы. Ей и в голову не приходило поторопить его. После той роковой ночи Малькольм открыто пренебрегал ею, словно их будущее совсем не интересовало его. Однако он постоянно наблюдал за ней украдкой, любовался ее красотой и грацией. Малькольм знал: одно его слово — и эта женщина будет принадлежать ему. Эта мысль терзала его, ибо он подозревал, что Мэриан отдала свое сердце другому. Такая красавица обращала на себя внимание всех мужчин клана — и женатых, и холостых. Уверенный, что она предала его, Малькольм отвергал ее с еще большим ожесточением.Только после гибели Мэриан он узнал от Гарольда, что жестоко заблуждался.Оставив позади пустошь, Малькольм подъехал к глубокому озеру. У самой воды стояла лошадь Роба. Почуяв Каина, она насторожилась. Рядом с лошадью сидела на бревне худенькая фигурка. Роб задумчиво перебирал камешки, опустив босые ноги в холодную воду.Малькольм спешился и направился к нему. Утром он слишком грубо обошелся с парнем и теперь хотел загладить вину.— Не возражаешь?Роб бросил на него угрюмый взгляд. Это было все-таки лучше, чем короткое «нет». Малькольм присел и, подражая мальчишке, подобрал несколько камешков.— Мы жалели, что ты сегодня не занимался вместе со всеми. — Малькольм запустил камешком в воду.Роб даже не удостоил его взглядом.— Кто это «мы»?— Я, — поправился Малькольм. — То ли я был не в духе, то ли клан тренировался из рук вон плохо, но дело не пошло.— Если ты был в таком же дурном настроении, как утром, вини себя самого.— Возможно. — Малькольм бросил в воду еще один камень. — Давай забудем о случившемся.Парнишка удивленно посмотрел на него:— Ты просишь у меня прощения?Его мордашка была, как всегда, чумазой, волосы падали на плечи неопрятными лохмами. Но Малькольм замер, увидев его глаза — огромные, пристальные, серые.— Я… Что ж, можно сказать и так. Роб опять уставился в воду.— Вот и хорошо, — прошептал он. — Я принимаю твои извинения.— Спасибо. — Малькольм удивлялся своей тревоге, не понимая ее причин.Помолчав. Роб спросил:— Скоро ли замок превратится в надежную крепость?Малькольм пустил по воде рикошетом плоский камешек.— Твой клан очень старается, к тому же Маккендрики — умелые строители. Скоро поставят новые ворота. Парапетная стенка на гребне стены тоже растет; Дункан клянется, что к исходу лета будет готова и она. В двух башнях уже прорублены бойницы для лучников. Расширение стены у внешнего основания — кропотливая и долгая работа, но камень уже запасли, и мы примемся за это, как только завершим другие дела.— Когда ты сочтешь, что мы способны обороняться сами, и уедешь отсюда?Малькольм приподнял брови:— Кажется, тебе не терпится спровадить меня.— Ты ведь не хотел ехать к нам, Макфейн, — ядовито заметил мальчишка. — Твое согласие куплено золотом. Ты сам предупредил, что не останешься с нами больше трех месяцев. Думаю, после вчерашнего ты спишь и видишь, как бы поскорее с нами проститься.— Откуда ты знаешь про вчерашнее? — Малькольм густо покраснел.— Вчера в меня попала стрела. Или ты уже забыл?Конечно, стрела! Что это с ним, черт возьми?— Если ты считаешь, что я испугаюсь и сбегу, то успокойся: у меня и в мыслях этого нет.Роб стиснул зубы. Казалось, ответ пришелся ему не по душе. Но Малькольм ничего не заметил.— Что же касается клана, — продолжал он, — твои соплеменники, увы, вряд ли когда-нибудь сумеют за себя постоять. Во всяком случае, с опытным врагом им не справиться. Они хорошо усваивают воинское искусство, потому что у них появилось рвение. Но ярости, необходимой воинам, в них все равно нет. Научить их жестокости я не смогу.— Ты хочешь сказать, что напрасно тратишь время?— Нет. Научить отражать небольшую атаку — одно дело. Если же вам станут угрожать серьезные силы, то без посторонней помощи не обойтись. Придется заранее заключить союз с соседними кланами. Роб покачал головой:— Маккендрики всегда обходились без союзов. Союз означает, что и мы должны воевать на стороне других кланов. Мы всегда вели мирную жизнь. Я никогда не попрошу у своего клана согласия на такой союз.— Это не тебе решать, — возразил Малькольм. — Такой вопрос следует поставить перед советом клана.— Вот и поставь, — Парень передернул худыми плечами. — Они никогда на это не пойдут.Малькольм понял, что в его словах есть резон. Миролюбивые Маккендрики хотят учиться защищать свой кров, но сражаться за чужие интересы — не для них.— Если заключение клановых союзов не ваш путь, значит, вам надо поскорее найти себе нового лэрда с войском, не то на вас, того и гляди, снова нападут.— Это не так просто. Нам нужен подходящий человек.— Подходящий для чего?— Чтобы стать вождем моего клана, — раздраженно ответил Роб.— Думаю, вам сгодится любой более-менее порядочный воин. Главное, чтобы он привел сильный отряд.— Возможно, другим кланам этого и хватило бы, — презрительно возразил Роб, — но у Маккендриков высокие требования. — Он снова уставился на озеро. — Следующий лэрд Маккендрик должен быть очень силен, безоглядно храбр и безупречно честен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38