Ей так часто доводилось сидеть у постели смертельно больного, что она безошибочно могла определить признаки скорого конца. Она понимала, что мистер Браун умирает.
Горькие слезы покатились по ее щекам. Она сползла со стула и, встав на колени, положила руки на край кровати.
– Не забирай его, Господи, – просила она. – Еще одной смерти я просто не переживу. Я так устала, что даже не знаю, смогу ли я жить дальше. Пожалуйста, не забирай его.
Ее молитва, казалось, не была услышана.
Положив голову на руки, Саманта приникла к кровати и зарыдала.
Сейчас она оплакивала не только его, но и себя тоже. Ее жизнь скоро изменится, а ей даже не к кому обратиться за советом. Нет такого человека, которому она могла бы довериться. В юности она мечтала выйти замуж и стать матерью. Теперь она понимала, что ее мечтам не суждено сбыться. Ей было так горько и больно, как будто сейчас умирала ее душа.
И вдруг она почувствовала, что ей на голову положили руку.
Саманта взглянула на мистера Брауна. Он внимательно смотрел на нее своими лихорадочно блестевшими темными глазами. В них была тревога и озабоченность.
– Не плачьте, – прохрипел он.
Саманта в изумлении уставилась на него. Отчаяние, только что переполнявшее ее, мгновенно улетучилось.
Его рука соскользнула с ее головы и упала на матрас. Он снова закрыл глаза.
Саманта положила ладонь ему на лоб. У него все еще был сильный жар, однако у нее появилась надежда на то, что он сможет выкарабкаться.
Встав с кровати, она взяла свой медицинский справочник и еще раз перечитала его. Потом она снова заварила травяной чай и начала новое сражение за жизнь Марвина Брауна.
К полудню следующего дня жар у мистера Брауна несколько спал. Время от времени его бросало в дрожь, но приступы были уже не такими сильными. Саманта упорно продолжала свое лечение.
Она уже знала, что ее пациент говорит на многих иностранных языках. Она смогла разобрать только несколько французских и итальянских слов. Мистер Браун сражался с пиратами и с жестокими морскими штормами, говорил о кораблях и каких-то грузах. Часто звал Билли… Того самого Билли, который так и не вернулся.
Отца своего он больше никогда не звал.
Саманта почти все время сидела рядом с ним. Казалось, что ее присутствие действует на него благотворно, и ей было приятно осознавать, что она кому-то нужна.
Ближе к ночи она поняла, что победила. Ее переполняла такая радость, что она, больше не сдерживая себя, откинулась на спинку стула и улыбнулась несколько глуповатой, но счастливой улыбкой. Она победила болезнь. Теперь он будет жить. И хотя его дыхание стало более спокойным, он все еще был бледен как полотно. Однако его больше не бросало ни в жар, ни в холод.
– Благодарю тебя, Господи, – сказала Саманта, и ее глаза снова увлажнились от слез. Сейчас это были слезы облегчения и благодарности.
Она не спала ни минуты с тех пор, как его принесли в ее дом, и теперь ощущала огромную, прямо-таки смертельную усталость. Остатки горохового супа давно остыли. Огонь в кухонном очаге почти погас. Впрочем, в спальне было довольно жарко, потому что в меднике все еще пылал уголь.
Ей было просто необходимо прилечь. Хотя бы на несколько минут.
Она легла на край кровати рядом с мистером Брауном. Закрыв глаза, она ощутила невыразимое блаженство. Постельное белье было влажным, но она не обращала на это никакого внимания, потому что от его тела исходило приятное тепло.
Свеча, стоявшая на ночном столике, вскоре погасла. После того как утих ветер, во всем мире воцарилась такая тишина, что она слышала, как ровно и сильно бьется его сердце.
Саманта блаженно улыбнулась, радуясь своей победе, и заснула крепким сном.
Ее разбудил громкий стук в дверь. Проснувшись, она начала беспокойно оглядываться по сторонам, пытаясь понять, где она и что с ней. Каково же было ее удивление, когда она увидела, что лежит в кровати. И не в ночной рубашке, а полностью одетая.
Ее черное платье было сильно измято; ей придется долго его отглаживать.
Что же случилось? Неужели у ее матери ночью снова был сильный приступ…
В этот момент она окончательно пришла в себя. Ее мать давно умерла.
Повернув голову, Саманта увидела рядом чье-то лицо. Да ведь это же мужчина!.. И тут она поняла, где находится.
Изумленная Саманта тут же вскочила с кровати. Мистер Браун крепко спал. И хотя он был укрыт одеялом до подбородка, она понимала, что лежащий рядом с ней мужчина совершенно обнажен.
Как же это ее угораздило…
В дверь снова настойчиво постучали.
– Мисс Нортрап! Мисс Нортрап, с вами все в порядке?
Это же голос Берди Седлер! Что ей здесь нужно?
Саманта быстро побежала в кухню, на ходу потирая заспанные глаза. Огонь в очаге давно погас, и в доме было очень холодно.
«И все-таки мистер Браун будет жить», – подумала она, и мир вокруг нее снова стал прекрасным.
Посмотрев на себя в зеркало, она поправила волосы и, переплетая косу, закричала:
– Да, миссис Седлер, со мной все в порядке. Чем могу быть вам полезна?
– Мы пришли навестить вас, но сначала хотим узнать, не опасно ли это.
Саманта осторожно посмотрела в окно и замерла от ужаса. Возле кладбища стояли сани, в них восседала весьма внушительная дама. Это была жена сквайра – миссис Биггерс. Рядом с ней сидели миссис Портер и сестры Дойл. Миссис Биггерс подняла вверх корзину, показывая, что они пришли не с пустыми руками. Дело в том, что в Спрауле было так заведено, – все соседи приносили продукты в дом, в котором находился больной или покойник.
Однако мистер Браун не умер.
Перевязав косу лентой, Саманта открыла дверь.
– Нет, миссис Седлер, это не опасно. Мне удалось победить грипп. Теперь мистер Браун будет жить.
Миссис Седлер от удивления широко раскрыла глаза.
– А я предполагала худшее.
– Этого не случилось, – сказала Саманта. – Хвала Господу нашему.
– О да, хвала Господу, – эхом повторила за ней миссис Седлер и повернулась к миссис Биггерс. – Все в порядке. Идите сюда. Наш незнакомец жив.
– И он уже не болен, – радостно воскликнула Саманта.
– О-о, это прекрасно, – сказала миссис Биггерс, медленно выбираясь из саней. Потом она осторожно двинулась через сугробы к дому.
Открыв пошире дверь, Саманта пригласила в дом миссис Седлер, а сама кинулась к очагу, чтобы развести огонь.
– Мисс Нортрап! – торжественно произнесла миссис Биггерс, и перья фазана, украшавшие ее бархатную шляпу, слегка качнулись. Она вошла в кухню и передала миссис Седлер свою корзину, а потом сняла плащ и отряхнула снег с ботинок. – Мы так беспокоились о вас, дорогая моя! Вы так долго не открывали дверь, что мы уже не знали, что и подумать.
Вряд ли это возможно, подумала Саманта, ведь миссис Биггерс никогда и ни в чем не сомневалась. Обо всем на свете у нее имелось собственное мнение. Устыдившись, Саманта прогнала прочь эти мысли.
Женщины начали раздеваться, снимая плащи и шляпы. В кухне запахло влажной одеждой и знаменитым пирогом с телятиной, фирменным блюдом миссис Биггерс.
– В корзине есть еще сыр и колбаса, – пробормотала миссис Биггерс.
Саманта улыбнулась.
– Благодарю вас. Не соблаговолите ли присесть? – сказала она, понимая, что на всех не хватит стульев и придется принести еще один стул из спальни. Она побежала в спальню и принесла его, после того как растопила очаг. Мистер Браун по-прежнему крепко спал. Выйдя из спальни, она плотно закрыла за собой дверь. А деревенские дамы тем временем рассаживались вокруг стола в кухне.
– Вот, мисс Хетти, – сказала Саманта, заставив себя приветливо улыбнуться, – еще один стул для вас.
– Помочь вам? – спросила Элис Портер.
– Вы можете пока поставить чайник, – ответила Саманта. – В том мешочке хватит чая на всех, – сказала она, указав на один из мешков, в которых миссис Седлер принесла ей продукты.
– Мисс Нортрап неважно выглядит, не так ли? – усевшись поудобнее, сказала мисс Хетти.
Она обращалась непосредственно к миссис Седлер, и та кивнула в ответ.
– Я говорила им, что нам не следует приходить к вам, – сказала она Саманте, – но миссис Биггерс очень настаивала.
– Конечно, настаивала, – сказала миссис Биггерс. – Бедная мисс Нортрап осталась здесь одна в такую ужасную метель, а жители Спраула принесли ей только корзину с провизией и больше ничем не помогают. Вы ужасно выглядите, моя дорогая. От вас остались только кожа да кости! Неужели было так тяжело ухаживать за этим несчастным?
– Я вполне здорова, – заверила ее Саманта. В кухне стало гораздо теплее, потому что в очаге пылал огонь и собралась большая компания.
Но миссис Биггерс все равно ежилась от холода.
– Надеюсь, в приходе найдутся средства для того, чтобы обустроить дом викария на современный манер. Надеюсь также, что сделают это до того, как сюда переедет мой племянник, – довольно бесцеремонно заявила она. – После перестройки гостиную можно будет использовать как кухню, например, зимой.
Отец Саманты просил об этом много лет подряд. Она нисколько не сомневалась в том, что сейчас это, наконец сделают. Еще бы, ведь сюда переедет жить дорогой племянник жены сквайра.
– Этот ваш чай уже готов? – раздраженно спросила миссис Биггерс.
– Вода нагревается очень медленно, – произнесла мисс Мейбл и метнула недовольный взгляд в сторону жены сквайра.
– Чайник уже почти закипел, – сказала миссис Портер.
Саманта открыла буфет и достала оттуда изящный чайный сервиз. Это был свадебный подарок отца ее матери. Ей всегда было приятно прикасаться к этому прекрасному английскому фарфору. В этот момент она вспоминала своих родителей.
– Я была просто обязана прийти сюда сегодня, – сказала миссис Биггерс. – Вы же знаете, как сквайр относится к незнакомцам. Он желает знать все о тех, кто к нам приезжает. И он потребует от меня подробного отчета. Эту привычку он приобрел еще во время службы в армии, – призналась она, глядя на миссис Портер.
– И это очень разумно с его стороны, – с готовностью согласилась миссис Портер.
– О да, – ответила миссис Биггерс, сделав глоток чаю. – Мисс Нортрап, где же ваш пациент? Кажется, вы сказали, что ему уже лучше?
– Так оно и есть. Однако сейчас он спит. Он потратил много сил на борьбу с болезнью, – ответила Саманта. Она стояла возле стола, потому что ей не хватило стула. Ситуация была довольно нелепой. Она чувствовала себя кем-то вроде прислуги. Ей очень хотелось, чтобы все эти женщины поскорее ушли и она смогла еще немного поспать.
– Уж я-то знаю, как много сил требуется для того, чтобы выздороветь, – сказала миссис Биггерс. – Помните, как сильно я простудилась в прошлом месяце? – спросила она, страдальчески закатив глаза и взмахнув перьями фазана, украшавшими ее шляпу. – Мне тогда не хотелось никого видеть, не хотелось ни с кем говорить.
– Я помню, – сказала мисс Мейбл. – О-о, мы все тогда молились за вас. Налейте мне еще чаю, мисс Нортрап.
Саманта была весьма удивлена, уловив в голосе мисс Мейбл приказные нотки. Она быстро огляделась вокруг. Кажется, кроме нее, этого никто не заметил. Все внимательно слушали миссис Биггерс, которая в подробностях рассказывала о перенесенных ею страданиях.
Наливая чай, Саманта задумалась. Кажется, сбывается то, чего она больше всего боялась. Переселившись в дом мисс Мейбл и мисс Хетти, она станет кем-то вроде бесплатной компаньонки, сиделки или служанки.
И только она одна возражала против такого решения. Все остальные, похоже, считали, что это и есть ее предназначение в жизни.
Поморщившись, Саманта попыталась отогнать от себя эти ужасные мысли, но выбора у нее, похоже, не было.
– …и тогда я слегла, – продолжала лепетать миссис Биггерс, – и сказала сквайру, что он может… – Вдруг она замолчала, изумленно уставившись на то, что находилось у Саманты за спиной. Широко раскрыв рот, она замерла от страха. Кажется, с ней это случилось впервые в жизни. Во всяком случае, Саманта не могла припомнить, чтобы эта дама лишалась дара речи.
И не только она одна потрясенно молчала. Все находившиеся в кухне женщины вдруг замерли, удивленно вскинув брови. На их лицах застыло выражение крайнего изумления.
И в этот момент Саманта ощутила его присутствие. Он был здесь, в этой комнате. Он – Марвин Браун.
Медленно повернувшись, она посмотрела на него – и от ужаса у нее прямо-таки волосы на голове стали дыбом. Он стоял, как говорится, в чем мать родила, прислонившись к дверному косяку.
Зрелище было таким, что просто дух захватывало. Его взъерошенные после сна черные волосы торчали в разные стороны, а лицо покрывала густая и уже довольно длинная щетина, ведь он уже несколько дней не брился. Он смотрел на них, тоже вытаращив от изумления глаза. Лицо его было мрачным и злым.
– Где я, черт возьми, нахожусь? – наконец пробормотал он.
ГЛАВА 4
Пошатываясь от слабости, окончательно сбитый с толку, Йель пристально разглядывал пятерых почтенных дам, расположившихся за кухонным столом. Дамы, в свою очередь, тоже уставились на него, широко раскрыв от удивления глаза.
Какой, однако, странный сон ему снится!
Мисс Нортрап, эта упрямая и несговорчивая дочь викария, тоже была здесь. Она стояла возле стола в черном траурном платье и держала в руках чашку с чаем.
Увидев его, она, похоже, окаменела от ужаса.
Ему уже не раз снилось, как он появляется голым на людях, но он до сих пор не мог понять, что это может означать.
На этот раз его сон был очень ярким, почти реальным.
Одна из дам тихо застонала от страха и выронила чашку.
Звук разбившегося фарфора вывел женщин из оцепенения, и за столом поднялся настоящий переполох.
Женщина, разбившая чашку, резко вскинула руки и закрыла ими глаза, чтобы не видеть его. Другая дама завизжала так громко, что у нее даже затряслись ленты на шляпе, и попыталась залезть под стол, который так зашатался, что начали падать и другие чашки. Жена хозяина гостиницы пыталась удержать их. Две чашки она поймала почти у самого края. Как же странно, что и она тоже ему снится…
Мисс Нортрап схватила его за руку и с неожиданной силой потащила назад, в спальню.
От смущения он покраснел до корней волос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40