Но что касается Саманты…
Громкий вопль Чарли вывел его из задумчивости. Посмотрев на него, Йель понял, что все еще держит своего племянника на предусмотрительно вытянутых руках.
– Что случилось с Чарли? – спросила Саманта. Она подошла к Йелю и взяла у него ребенка. Было видно, что она умеет обращаться с маленькими детьми.
Йель просто не знал, как ее благодарить за то, что она вовремя пришла к нему на помощь.
– Ему нужно поменять подгузник, – признался он, – а я не могу найти чистые. Ты поосторожнее с ним. Он может испачкать твое платье.
– Фу-у! Как тебе не стыдно! – сказала Саманта, посмотрев на Чарли. – Я поменяю ему подгузник, – сказала она, обращаясь к Йелю. – Ты можешь не волноваться по поводу моего платья.
Чарли радостно улыбнулся ей.
Она подошла к пеленальному столику и положила на него малыша. Йель следовал за ней по пятам.
– Смотри, как он радуется! – сказала она, глядя на Чарли. – И это потому, что ему удалось спасти своего дядю Йеля от самого неприятного!
Засмеявшись, Саманта подняла платьице Чарли и принялась развязывать подгузник. Сняв его, она вытерла попку малыша влажной салфеткой.
Йель стоял рядом с ней. Ему было явно не по себе.
– Ты настоящий красавец, – сказала Саманта Йелю, печально улыбнувшись. – О, ты даже подстригся, – добавила она. На столике лежала целая стопка запасных подгузников. Протянув руку, Саманта взяла один из них. – Мне нравится твоя прическа.
Еще час назад ему не терпелось поразить Саманту своим сногсшибательным видом, но сейчас это желание напрочь исчезло. Вместо того чтобы красоваться перед ней, Йель теперь сам пристально разглядывал Саманту.
– Честно говоря, это ты у нас изменилась просто до неузнаваемости.
– Ты имеешь в виду мою новую прическу? – тихо засмеявшись, спросила она.
– Нет, то есть да, – пробормотал он и встряхнул головой, пытаясь оправиться от смущения. – Мне нравится твоя прическа, и платье у тебя тоже очень красивое.
– Под платье я надела нижнюю юбку, – сказала Саманта, и ее щеки покрылись прелестным румянцем.
Теперь Йель покраснел от смущения. Он понимал: ему нужно что-то сказать для того, чтобы выйти из этого неловкого положения.
– Я сморозил глупость. Увидев тебя, я просто растерялся. Ты очень удивила меня.
– О-о, ты удивишься еще больше, когда получишь счет от портнихи. Марион заказала для меня столько платьев, что я даже не знаю, когда я успею их надеть!
– Марион абсолютно права. Ты должна одеваться подобающим образом. Прошу тебя, не думай о счетах от портнихи. Ты можешь заказать себе хоть сотню платьев. Я ничего не имею против.
– Боюсь, что именно столько Марион и заказала.
Йель весело засмеялся.
– И все-таки в тебе что-то изменилось. Я не имею в виду платье или прическу, – тихо сказал он. Взяв Саманту за подбородок, он слегка приподнял ее голову и буквально впился взглядом в ее лицо. Некоторое время он молча разглядывал ее, а потом сказал: – Ты стала более спокойной, что ли.
– Так и есть, – ответила Саманта. Она взяла Чарли на руки и осторожно сжала его маленький кулачок. – Я, наконец, смирилась со своей судьбой, – сказала она, поцеловав крошечные пальчики малыша.
– Со своей судьбой?
– Я не хочу принуждать тебя остаться в Англии. Что обычно говорят мужчины, когда женятся? Они говорят, что надели на себя кандалы, ярмо, что их связали по рукам и ногам, и так далее и тому подобное. Я не хочу ограничивать твою свободу.
Йелю сначала показалось, что он ее неправильно понял. Неужели она действительно собирается предоставить ему полную свободу? Вот так просто – без упреков, обвинений и слез?
На какое-то мгновение ему даже почудилось, что пол уходит у него из-под ног, и он машинально схватился рукой за пеленальный столик. Йель был в полной растерянности. Он не знал, что ей ответить.
Она улыбнулась.
– Мне тоже очень нравится твой новый костюм, Йель. Ты в нем выглядишь как мужчина, который готов занять свое место в этом мире.
Йель вспомнил о той новости, которую он собирался сообщить Саманте.
– Я сегодня ужинаю с премьер-министром, – сказал он и понял, что для него это уже не имеет никакого значения.
– Я слышала об этом. Когда я шла сюда, то встретила на лестнице Фенли. Он и рассказал мне. Жаль, что сегодня вечером ты не сможешь быть с нами. Нам тебя будет очень не хватать. Однако я понимаю, что ужин с премьер-министром – это важное событие.
– Он хочет услышать мои соображения по поводу торговли с Индией.
Саманта качала Чарли на руках, и малыш улыбался ей, радостно воркуя.
– Твой брат будет гордиться тобой.
Йель гладил рукой деревянные перила пеленального столика и молчал.
– А ты, Саманта? Ты гордишься мною? – спросил он.
Она улыбнулась. Ее улыбка была похожа на яркий луч солнца, пробившийся сквозь кромешную тьму.
– Да, Йель, я горжусь тобой. Даже несмотря на то, что мы с тобой вступили в брак при несколько необычных обстоятельствах, я рада, что стала твоей женой.
Йелю показалось, что время остановилось.
– Почему? – спросил он, пристально глядя в ее честные и чистые золотисто-карие глаза.
– Потому что… – произнесла она и, отвернувшись, замолчала. «Интересно, о чем она сейчас думает?» – спросил себя Йель.
– Почему? – настаивал он.
– Потому что теперь у меня есть дом, – ответила она, посмотрев ему в глаза.
– О! – воскликнул Йель, отступив назад. Он был явно разочарован. Он сам не понимал, что хотел от нее услышать или на что надеялся. Однако теперь это было совершенно не важно, потому что она уже ответила ему.
– И это все? – спросил он, прислонившись к столу. Она улыбнулась снова, однако улыбка на этот раз была совсем невеселой.
– А что еще?
А еще потому, что у меня теперь есть ты.
Йель встряхнул головой, отгоняя эту мысль. Ему казалось, что он сейчас идет по тонкому и хрупкому льду. Действовать нужно очень осторожно, чтобы впоследствии не пришлось ни о чем жалеть.
– Нет, ничего.
Она кивнула. Казалось, что именно такого ответа она от него и ждала.
– Я объяснила Марион, что мы с тобой вступили в брак не по любви.
– Она сказала мне об этом.
– Да. Я объяснила ей, что ты хочешь купаться в водопаде.
– В водопаде?
Она смущенно улыбнулась.
– Помнишь, ты мне рассказывал о том, как плавал в озере, расположенном у подножия водопада? Мне кажется, на свете нет ничего прекраснее этого. Марион тоже со мной согласна.
Йель не ответил ей, не находя нужных слов. Он смотрел на Чарли, который пытался засунуть в рот собственную пятку, чувствуя себя таким же глупым и несуразным.
В этот момент открылась дверь, и в комнату впорхнула Марион.
– Прошу простить за то, что вам пришлось так долго меня ждать. Надеюсь, мой Чарли хорошо себя вел? – спросила Марион и, взяв у Саманты ребенка, крепко прижала его к себе и поцеловала.
Чарли же, не обращая никакого внимания на нежные поцелуи своей матери, с любопытством уставился на Йеля. Он как будто хотел сказать: «Вот мой дядя Йель. Он очень смешной».
И это чистая правда. Йель сейчас чувствовал себя полнейшим болваном.
– Саманта прелестно выглядит, не правда ли? – сказала Марион, обращаясь к Йелю.
– Да, – охотно согласился он. – Просто прелестно…
И в этот момент он кое-что понял. Это новое открытие очень взволновало и встревожило его. Перед ним сейчас стояла не прежняя Саманта, а совершенно незнакомый человек. У него появилось какое-то странное ощущение, ему казалось, что она уплывает от него все дальше и дальше.
– Она станет главной сенсацией сезона. О ней будет говорить весь Лондон, – уверенно заявила Марион.
– Меня сразу же назовут неотесанной деревенщиной с севера, как только услышат мой акцент, – сказала Саманта.
– У тебя прелестный акцент, – успокоила ее Марион. – Такая мягкая мелодичная речь. Она совсем не похожа на грубый шотландский говор. Тебе не стоит волноваться. Ты согласен со мной, Йель?
– Да, согласен, – пробормотал он, живо представив себе Саманту в великосветском обществе Лондона. И ему стало как-то не по себе. Мужчины будут толпиться вокруг нее, потешаясь над ее забавным акцентом. Они сразу поймут, что она неопытная наивная девушка, выросшая в деревне.
И это чистая правда. Она понятия не имеет о том, что в высшем обществе под личиной изысканных манер таятся такие пороки, как подлость, обман и предательство. Мужчины не преминут воспользоваться ее наивностью и неопытностью.
А может быть, она знает об этом? Может быть, именно поэтому решила предоставить ему полную свободу действий?
Однако он не может остаться в Англии. Ему необходимо уехать. У него просто нет выбора. И он постарается не проявить своей ревности, чтобы не оказаться в глупом положении.
– Саманта, хочу тебе напомнить, что через час подадут сигнал к началу ужина, – сказала Марион. – Йель, я сказала Вейланду, что ты удостоился чести быть приглашенным на обед к лорду Гренвиллю. Вейланд не разделяет политических взглядов этого человека, однако он надеется, что ты замолвишь перед ним словечко о нашей семье.
– Непременно.
– Я знала, что ты не откажешь Вейланду, – радостно проворковала она и поцеловала Йеля в щеку. – Ты хороший брат, и я просто счастлива, что ты вернулся к нам хотя бы на такое короткое время.
– Благодарю тебя, Марион, – ответил Йель. И его благодарность была совершенно искренней.
– А теперь пойдем, Саманта. Нам нужно в последний раз проверить, все ли внизу готово к приезду гостей.
– Я уверена, работа еще найдется, – ответила Саманта. – У меня просто в голове не укладывается, как за столь короткое время можно подготовиться к приему такого огромного количества гостей.
– О, у меня много помощников! Я знаю, что тебе, Саманта, не раз приходилось устраивать праздники для всех жителей Спраула, и тебе при этом никто не помогал, – сказала Марион. Обе женщины вышли из комнаты, забрав с собой маленького Чарли, который сидел на руках своей матери.
Йель остался один. Выходя из комнаты, ни Саманта, ни Марион не обернулись, чтобы попрощаться с ним. И только Чарли, продолжая пускать пузыри, повернул свою маленькую головку и посмотрел на него.
В полном замешательстве, обуреваемый противоречивыми чувствами, Йель пошел в свою комнату. Ему всегда удавалось сохранять спокойствие и ясность ума. Он ведь мужчина, а мужчины всегда точно знают, чего они хотят.
Однако сейчас ему было известно одно – он очень жалел о том, что Саманта так быстро ушла.
Камердинер Йеля ждал его в комнате. Дворецкий уже сообщил ему о том, что Йель приглашен на ужин к премьер-министру, и он старался сделать все возможное для того, чтобы его хозяин выглядел как можно лучше. Он уже привел в надлежащий порядок весь новый гардероб Йеля, который тот прислал со своего корабля.
Скрепя сердце, Йель отдал себя в руки камердинера. Рот у этого маленького человека не закрывался ни на минуту. Он начистил сапоги Йеля и подшил его рубашку, при этом постоянно что-то рассказывая ему. Йеля совершенно не интересовал весь этот лепет. Окно его спальни выходило прямо на улицу, и он внимательно прислушивался к стуку колес экипажей.
Если учесть всех двоюродных и троюродных братьев и сестер, то семью Кардерок смело можно было назвать огромной. Слушая приветствия прибывающих гостей, он понял, что абсолютно все члены их семейства прибыли, чтобы представиться Саманте.
Отослав камердинера, Йель сам завязал шейный платок. Ему до смерти надоела болтовня этого человека.
Завязывая узел, он услышал какой-то шорох в гостиной. Открыв дверь, он увидел Саманту. В этот момент она как раз протянула руку, собираясь взять со стола пресс-папье из зеленого стекла.
Подняв голову, она удивленно посмотрела на него.
– О, я думала, что ты уже ушел, – сказала она. На ней была шаль кремового цвета, прошитая золотыми нитками, и длинные, до самых локтей перчатки из тонкой кожи.
– Я скоро уйду.
– Жаль, что сегодня вечером тебя не будет с нами. Я немного волнуюсь, но думаю, что все будет хорошо, – заверила она его. – Мне пришла в голову мысль, что было бы неплохо потереть рукой это пресс-папье, в котором живут эльфы. Мне сейчас необходима помощь волшебников.
– Тебе не нужны волшебники, Сэм. Ты сегодня просто прекрасна.
Услышав его слова, Саманта улыбнулась, и ее глаза засверкали от радости.
– Благодарю тебя, – прошептала она.
Они стояли и смотрели друг на друга. Молчание нарушила Саманта.
– Мне пора идти вниз, – сказала она и вернулась в свою комнату.
Йелю очень хотелось окликнуть ее, и все-таки он удержался от этого соблазна. Наверное, ему, как всегда, помог его природный здравый смысл. Он спокойно проживет свою жизнь без этой женщины.
Однако почему же тогда он чувствует себя таким одиноким и покинутым?
Йель смотрел ей вслед до тех пор, пока она не закрыла за собой дверь своей спальни, а потом, вернувшись к назойливому камердинеру, он довольно быстро закончил свой туалет.
Он надел официальный вечерний костюм – белые бриджи до колен, темно-красный бархатный пиджак и белый шерстяной жилет. Взяв из рук камердинера шелковую шляпу, Йель велел тому не ждать его и пошел вниз. Войдя в фойе, он услышал смех, доносившийся из гостиной.
Отражаясь от мраморных стен, этот звук громким эхом разносился по всему фойе. Почти все приглашенные уже прибыли. В фойе остались только он, Фенли и еще несколько лакеев, ожидающих прибытия последних гостей.
– Ваша лошадь оседлана, милорд, – сказал Йелю Фенли. Один из лакеев уже держал в руках его пальто.
– Да, благодарю, – ответил Йель. Он не стал надевать пальто. Его мысли сейчас были заняты совсем другим. Йель некоторое время неподвижно стоял, прислушиваясь к голосам, доносившимся из гостиной, а потом подошел поближе.
Дверь была открыта, и он увидел, что в гостиной яблоку негде упасть. Отыскав взглядом Вейланда и Марион, он крайне удивился, увидев рядом с ними двух старших сыновей. Йель сразу вспомнил свое детство. После шести часов вечера ни ему, ни его брату и сестре не разрешали выходить из детской. Нужно сказать, что Мэтью и Джон вели себя вполне достойно.
Его сестра Твайла тоже приехала. Он узнал ее по белокурым волосам, голубым глазам и фамильному носу Кардероков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40