— Хотелось бы, чтобы такая необходимость не возникла. А ну-ка тихо! — прикрикнула она на ребятишек, которые увлеклись игрой и не заметили, как расшумелись. От нее не укрылся изумленный взгляд Шведа, который в первый момент отнес ее окрик на свой счет.
Mapa проспала остаток вечера и всю ночь, а наутро поднялась бодрой и отдохнувшей, со свежей головой, готовой к принятию важных решений. Она испытывала укор совести из-за того, что так надолго оставила без внимания Пэдди. Однако веселые детские голоса, доносившиеся из гостиной, среди которых отчетливо выделялся смех ее малыша, позволили Маре вздохнуть с облегчением.
Она спускалась по лестнице, когда из дверей гостиной вышла Дженни. Невозможно было передать изумление, с которым она смотрела на Мару, натягивающую на ходу перчатки.
— Мне необходимо привести в порядок дела Брендана. Надо сделать некоторые распоряжения, — объяснила Mapa.
— Вы уверены, что в состоянии выйти сегодня из дому? Скоро должен прийти Швед. Не лучше ли вам подождать его? Он вас проводит, — безо всякой надежды на согласие со стороны Мары предложила Дженни.
— Спасибо, я сама справлюсь. Мне хочется разобраться с делами как можно скорее.
Уладить имущественные дела брата Маре удалось гораздо быстрее, чем она предполагала. У Брендана оказалось так мало денег, что из-за них вообще не стоило беспокоиться. От его огромного состояния осталась всего пара тысяч долларов, не считая личных вещей — одежды и безделушек, — которые он приобрел в последнее время.
Mapa возвращалась в пансион, потрясенная до глубины души. Куда же подевались все деньги? Она стала припоминать роскошные обеды, которые устраивал Брендан, наряды, которые он ей дарил, ночи, проведенные им в кутежах и игре в рулетку. Разве вправе она сердиться на брата? Ведь это были его деньги, а значит, он мог ими распоряжаться по своему усмотрению. В конце концов, даже хорошо, что он прожил последние дни как король, а не умер в нищете. Она не может винить его за расточительство.
Mapa задержалась у конца тротуара, прежде чем перейти на другую сторону улицы, и терпеливо ждала, пока неповоротливый фургон, перекрывший ей путь, свернет за угол. Внезапно ее внимание привлекла знакомая фигура, медленно прогуливавшаяся по противоположному тротуару. Она вгляделась в широкий разворот плеч мужчины, остановившегося купить газету — в дни, когда приходил почтовый пароход, свежие газеты продавались на каждом углу, — и узнала Николя. Он постоял с минуту, проглядывая первую полосу газеты, а затем двинулся дальше, даже не бросив взгляда в ее сторону. Mapa отступила ближе к стене дома, чтобы не дать себя столкнуть на грязную мостовую спешащим по своим делам прохожим, грубо прокладывающим дорогу локтями среди толпы. Она нечаянно наступила на ногу какому-то человеку, тут же поморщившемуся от боли, и извинилась. Прохожий заковылял прочь, a Mapa с удовольствием отметила, что столпотворение на улице рассосалось и ничто не помешает ей беспрепятственно перейти на другую сторону. Но стоило ей шагнуть на мостовую, как она почувствовала, что чья-то сильная рука обхватила ее за талию. Возмущенная такой беспардонной наглостью, Mapa свирепо обернулась, приготовившись обрушить на обидчика всю силу своего гнева. Перед ней стоял Жак д'Арси.
— Ты ведь не станешь грубо обращаться со своим другом Жаком, а? — глумливо заулыбался он, нимало не смущаясь тем, что Mapa пришла в ярость. Сжав ее талию сильнее, он угрожающе предупредил: — Если согласишься добровольно пойти со мной, никто не причинит тебе вреда. У меня нет времени на уговоры, моя крошка. Только твой любовник Николя, которым ты любовалась издали всего минуту назад, может позволить себе беспечно слоняться по улицам. А я человек деловой. Так вот, дело заключается в том, что кое-кто хочет поговорить с тобой. Бояться тебе нечего, даю слово джентльмена.
— И многие из тех, кого вы отправили на тот свет, верили вашему слову? — не скрывая отвращения, спросила Mapa.
— Зачем же так жестоко обращаться с Жаком, который хочет тебе только добра, моя крошка? Давай шевелись, мы и так слишком заболтались. А Граф между тем сгорает от нетерпения тебя увидеть. — Он кивнул в сторону элегантно одетого убийцы, который терпеливо наблюдал за ними с приличного расстояния. Холодный взгляд его бесцветных глаз блуждал по перепуганному лицу Мары. — И не думай, моя крошка, что после того как твой друг-громила раздробил Графу ключицу, он стал хуже справляться со своим делом. Ему ничего не стоит левой рукой сделать то, что он привык делать правой. А разозлила ты его со своим приятелем всерьез.
У Мары не было выхода. Мимо спешили ни о чем не подозревающие прохожие, к помощи которых она могла бы обратиться, если бы не чувствовала под ребрами острие стали. Жак ни секунды не станет колебаться, прежде чем ее зарезать, если она вздумает закричать.
Жак кивнул Графу, и тот молча подошел к ним. Втроем они медленно двинулись по тротуару. Вскоре Жак свернул с главной улицы в проулок и подвел Мару к ничем не примечательной двери. Вытащив из кармана ключ, он вставил его в замочную скважину. Дверь бесшумно отворилась. Мару втолкнули внутрь, и ее глаза не сразу привыкли к полумраку прихожей и стали различать в нем отдельные предметы. Сначала она пошатнулась, наткнувшись на какой-то острый угол, но Граф ловко подхватил ее под локоть. Mapa с омерзением вырвала руку.
— Позволь мне сопровождать тебя, моя крошка. — Жак галантно склонил голову и повел Мару вверх по узкой лестнице, прижимаясь к ее боку теснее, чем допускали приличия. Его жаркое дыхание обожгло Маре щеку, когда он прошептал ей на ухо: — Ну вот мы и пришли.
Расхохотавшись, он распахнул перед ней дверь, и Mapa часто заморгала, ослепленная ярким светом после темноты прихожей. Она нисколько не удивилась, застав здесь Молли, одетую в пеньюар. Свободно развалившись в шезлонге, она лениво расчесывала волосы. На ее губах играла высокомерная усмешка.
— Я очень рада, дорогая, что ты любезно согласилась принять мое приглашение, — насмешливо приветствовала Мару Молли. — Присаживайся и давай снова познакомимся. Ведь мы не виделись целую вечность! Сейчас горничная подаст чай, я настаиваю, чтобы ты выпила чашечку.
— Что тебе нужно, Молли? — с подозрением вглядываясь в ее лицо и не двигаясь с места, спросила Mapa.
— Ты всегда была никудышной собеседницей, — резко рассмеялась Молли. — Даже тогда, когда по мановению моей руки готова была бежать куда угодно, чтобы выполнить мое приказание. Я привыкла думать о тебе как о милом послушном ребенке. Что же с тобой случилось, дорогая?
— Я выросла, Молли. Повидала многих людей и научилась отличать бриллианты от фальшивых стекляшек.
— Вы с Бренданом всегда были бойкими на язык, — рассвирепев оттого, что Жак позволил себе улыбнуться в ответ на слова Мары, сквозь стиснутые зубы злобно прошипела Молли. — Жаль только, что при этом у вас не хватало здравого смысла. Именно поэтому я и бросила Брендана. Он всегда был неудачником.
— Ты действительно поступила тогда очень мудро, Молли. Потому что Брендану ты бы очень скоро надоела, и тогда бы он выгнал тебя, а не ты ушла. Он всегда избегал женщин с ограниченными умственными способностями и полным отсутствием вкуса. — Mapa презрительно оглядела комнату, втайне подыскивая путь к бегству.
Молли неторопливо спустила ноги на пол и поднялась. Mapa невольно вспыхнула от стыда, заметив, что под пеньюаром Молли была совершенно обнаженной и что мужчины жадно следят за каждым движением ее бедер.
— Хорошо, Mapa. Значит, от дружбы со мной ты отказываешься? Мыслимое ли дело, чтобы О'Флинны снизошли до кого-нибудь! Они для этого слишком высокомерны и самонадеянны! Но не забывай, что я тоже О'Флинн. И как вдова Брендана я имею право на его состояние.
Mapa в ответ лишь рассмеялась.
— Черт бы тебя побрал! Тебе весело? Осмеивать врага — как это похоже на О'Флиннов! Ну ничего! Посмотрим, как ты посмеешься, когда я заберу у тебя своего сына!
Mapa перестала смеяться, но в лице ее не было испуга, на который так рассчитывала Молли.
— Я смеюсь потому, что ты, как всегда, опоздала с выходом на сцену, — честно призналась Mapa. — Дело в том, что у Брендана нет денег. Он их все потратил. Я только что была в банке, и мне сказали, что на его счете ничего нет. Так что претендовать тебе не на что.
От неожиданности Молли едва не хватил удар.
— Ты лжешь! — воскликнула она, наконец, и в ее взгляде вспыхнул коварный огонек. — Неужели я, по-твоему, настолько глупа, чтобы поверить в эту чушь?
— Это правда, — стояла на своем Mapa.
— Он действительно промотал много денег, Мария, — вмешался Жак, называя любовницу тем именем, под которым узнал ее.
— Заткнись! Если мне будет нужно узнать твое мнение, я сама тебя спрошу, — угрожающе подступила к нему Молли.
— На твоем месте я бы прислушалась к его словам, — посоветовала Mapa, своим невозмутимым тоном намеренно раздражая Молли.
— Тебе нравится издеваться надо мной, да? — побелев от ярости, прошептала Молли. — Ты хочешь убедить меня в том, что денег нет, чтобы забрать все себе! Он не мог так быстро все спустить! У него должны быть сотни тысяч долларов!
— Слухи о состоянии Брендана сильно преувеличены. Теперь же от него осталось чуть больше тысячи, — постаралась убедить ее Mapa. Но доводы разума оказались бессильны. В порыве гнева Молли бросилась на Мару, схватила за плечи и сильно встряхнула, больно поцарапав длинными ногтями.
— Черт побери! В последний раз спрашиваю, где деньги? Не скажешь сейчас, Граф заставит тебя выложить все силой!
Mapa ощутила, прилив сил, оттолкнула от себя Молли и принялась, торопливо расстегивать сумочку, в которой лежал кожаный мешочек с остатками золота Брендана, полученный ею в банке. Она развязала тесемки, зачерпнула пригоршню золотого песка и швырнула его в лицо Молли. Песчинки золота засверкали у нее на щеках и ресницах. Молли готова была ожидать всего, чего угодно, но только не такого поворота событий.
— Забирай это кровавое золото! — воскликнула Mapa. — Возьми его и умойся слезами, Молли. Золотыми слезами! Что посеешь своей злобой и коварством, то и пожнешь. Мечты всех желающих разбогатеть идиотов оборачиваются в действительности отчаянием и смертью. Вот, это все, что удалось найти Брендану… холодная могила в чужой земле.
Молли словно утратила дар речи. Ее лицо и волосы переливались золотистым блеском. Она часто моргала, поскольку глаза ее заволокло влажной пеленой, и, наконец, одинокая слезинка скатилась у нее с ресниц и потекла по щеке, оставляя четкую бороздку в золотой пыли.
Mapa осознала все возможные последствия своего отчаянного поступка только тогда, когда Жак молча встал у нее за спиной и положил ей на плечо тяжелую руку. Mapa чувствовала, что пригибается к земле под этой тяжестью, и голова у нее предательски закружилась, а перед глазами поплыло перекошенное от ненависти лицо Молли, напоминающее ритуальную маску древних племен, выкрашенную золотой краской. В это мгновение дверь открылась и на пороге появилась девушка в наколке и переднике. Она внесла поднос с серебряным чайником и фарфоровым чайным сервизом.
— Где прикажете накрыть, мисс Веласкес? — спросила горничная, беспокойно оглядываясь. Она невольно вздрогнула и попятилась, узнав двух присутствующих в комнате мужчин.
— Нигде не прикажу, безмозглая идиотка! — вскричала Молли, дав волю гневу.
— Но вы же сами сказали… — Эллен дрожала и готова была разрыдаться, в ужасе глядя на покрытое золотой пылью лицо хозяйки. Кулак Молли взметнулся в воздухе и обрушился на поднос, выбив его из рук девушки, Эллен закричала от боли, поскольку кипящий чайник опрокинулся ей на грудь и на обнаженные до локтей руки. Китайские фарфоровые чашки и блюдца, тарелка с конфетами — все разлетелось по полу. Эллен, заливаясь слезами, выскочила из комнаты. Mapa внезапно обнаружила, что ее никто не держит, и, воспользовавшись всеобщим замешательством, бросилась следом за горничной. Захлопнув за собой дверь, она быстро заперла ее на ключ, который, по счастью, торчал в замке.
Едва переведя дух, Mapa с любопытством огляделась. Она оказалась в небольшой гостиной, которой, вероятно, давно не пользовались. Здесь было темно и душно, а мебель и каминную полку покрывала густая пыль. Девушка подбежала к окну, выходившему на задний двор, и выяснила, что в непосредственной близости находится низкая крыша соседнего дома, на которую можно было бы спрыгнуть. Mapa долго примеривалась, прежде чем решиться на такой смелый шаг, убеждая себя в том, что другого выхода у нее нет. Она готова была уже забраться на подоконник, как вдруг услышала тихие всхлипывания, доносившиеся из-за спинки вольтеровского кресла, задрапированного и отставленного в дальний угол комнаты. Mapa заглянула за кресло и нашла там бедную горничную, чье внезапное появление дало ей спасительную возможность бежать. Эллен до сих пор не могла успокоиться, плача то ли от боли, то ли от обиды.
— Ты в порядке? — участливо поинтересовалась Mapa. Эллен прекратила рыдать и нерешительно вылезла из-за кресла. Утерев заплаканное лицо передником, она молча кивнула.
Mapa заинтересованно разглядывала несчастное юное создание, жизнь которого, вероятно, была сущим кошмаром, если зависела от прихотей такой госпожи, как Молли., Mapa достала из сумочки несколько серебряных долларов и почти силой всучила их девушке, которая, не веря собственному счастью, стала любоваться блеском монет на ладони, в то время как ее благодетельница снова бросилась к окну. Медлить было нельзя, и Mapa собрала свою волю в кулак перед прыжком, как вдруг за ее спиной раздался тихий голос:
— Здесь есть черная лестница, мэм.
Mapa резко обернулась и увидела, что девушка указывает на портьеру, за которой скрывается спасительная дверца. Всего несколько секунд потребовалось Маре, чтобы открыть ее и оказаться вне пределов комнаты.
— Спасибо, — сказала она на прощание, и ее голос задрожал, переполняясь искренним чувством. Еще секунда, и силуэт Мары скрылся в темном провале лестницы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75