Этот игорный дом ничем не отличался от прочих, обосновавшихся на площади Портсмут. Будь то «Эльдорадо», «Белла-унион», «Паркер-хаус» или «Веранда» — везде клиентам предлагался один и тот же скудный набор развлечений. И везде в качестве платы охотно принимался золотой песок.
Mapa вздрогнула и отвлеклась от своих размышлений, когда почувствовала, что кто-то поцеловал ее обнаженное плечо. Она резко обернулась, исполненная решимости грубо осадить наглеца, но натолкнулась на ласковый взгляд карих глаз Жака д'Арси.
— Mapa, — усмехнулся он, прочитав недовольство в ее глазах. — Почему ты никогда не улыбнешься бедному Жаку? А между тем щедро расточаешь улыбки этим идиотам?
— Разве вы забыли, что платите мне именно за это? — равнодушно отозвалась Mapa, отнимая руку, которую Жак норовил погладить.
— Я мог бы платить тебе и за другие услуги, моя крошка. — При этих словах голос Жака стал глухим, а глаза заволокла влажная пелена. Его страстный взгляд, казалось, прожигал ее кожу, медленно скользя по груди, выступающей из декольте красного бархатного платья, которое Mapa надела в тот день впервые.
Какая глупость с ее стороны! Ведь это платье приносило ей только несчастья. С того самого дня, когда она получила его в подарок от Джулиана, начались ее страдания. Когда по приезде в Сан-Франциско Джэми стала распаковывать дорожный сундук, присланный, доном Андресом, и достала из него аккуратный сверток с платьем, Mapa застонала от отчаяния. Наверное, платье осталось в ее комнате, и слуги упаковали его вместе с другими вещами. Откуда им было знать, что это платье ей не принадлежит! Каково же было изумление Джэми, которая не видела платья с тех пор, как вернула его прежнему владельцу в Лондоне! Маре пришлось поведать ей историю его чудесного появления, и Джэми, узнав о том, кто такой Николя, лишь без сил опустилась на край кровати. Но в этот вечер Mapa решила надеть что-нибудь новенькое и вспомнила о злополучном платье. Ее повседневный гардероб был довольно скуден, и девушке вдруг захотелось разнообразия. Кроме того, Mapa надела его для самоутверждения. Ей было необходимо доказать себе, что она в состоянии забыть Николя, что трагические воспоминания, связанные с этим платьем, перестали для нее что-либо значить. Но оказалось, что она ошиблась. Одно лишь прикосновение мягкого бархата к коже напомнило ей о руках Николя, ласковых и чутких в ту единственную ночь, когда они любили друг друга, сильных и грубых в тот момент, когда Шанталь в ярости натягивал на нее это платье.
— Благодарю вас, Жак, — как можно более мягко ответила Mapa. — Мне хватает жалованья. И перестаньте называть меня своей крошкой.
— Когда-нибудь ты сама придешь ко мне и будешь лезть из кожи вон, чтобы снискать мое расположение. — Улыбка на его лице тут же сменилась жестокой ухмылкой. — А пока, моя крошка, занимайся делом, а не то мне придется тебя уволить.
— Я хорошо справляюсь со своими обязанностями, Жак, — резко отозвалась Mapa. — И потом, вы же не хотите, чтобы я устроилась на работу в другое казино? Мне без труда удастся переманить туда половину ваших клиентов, и вам это прекрасно известно. Зачем же подрывать свой бизнес?
Жак пристально посмотрел в ее надменное лицо, и гримаса ярости исказила его черты.
— Кому захочется брать на работу крупье женщину с изуродованным лицом? — угрожающе тихо вымолвил Жак, проводя кончиками пальцев по ее щеке. — Она всех клиентов распугает. Как ты считаешь, моя крошка? А твой любовник, который сейчас называет тебя «красоткой», не станет даже смотреть, в твою, сторону. Так что запомни, — работать ты будешь только на меня, и ни на кого другого. Иначе придется разукрасить твое хорошенькое личико, — предупредил ее Жак, но тут же примирительно улыбнулся. — И все же я не понимаю, зачем тебе торчать за этим столом и получать чаевые, если ты могла бы иметь по пятьсот долларов с каждого клиента, работая в номерах на втором этаже. Ты глупая женщина, крошка. К чему такая разборчивость в выборе мужчины?
— Я не проститутка, Жак, — ответила Mapa, отвернувшись. Ее вдруг охватил страх. Когда Mapa начала у него работать, он только что открыл свое заведение и был заинтересован в привлечении клиентов, поэтому сразу же оценил ее, как крупье. Но теперь Жак прочно встал на ноги и стал вести себя наглее. Маре все труднее было удерживать его на расстоянии, и она понимала, что пройдет совсем немного времени, и отвергать его домогательства, сводя все к шутке, станет невозможно.
— Пойдем к столу, где играют в фаро. Там собралось несколько серьезных клиентов. Я хочу, чтобы ты занялась ими, — сказал Жак и сделал знак другой женщине, чтобы та оставалась у рулетки.
Mapa пошла за ним следом, чувствуя на себе скользкие взгляды подвыпивших мужчин, готовых сорвать с нее одежду. Mapa привыкла к тому, что мужчины теряют рассудок в ее присутствии, но даже ей было невдомек, что испытывают старатели, оторванные от своих жен и возлюбленных, истосковавшиеся в горах по женской ласке, когда ее видят. Тем не менее, никому из них и в голову не приходило наброситься на девушку или проводить скабрезным замечанием. Mapa обладала неким таинственным свойством, убеждающим мужчин, что она истинная леди, и вынуждавшим их держаться в рамках приличий.
Mapa села за стол, сделала глоток шампанского из бокала, поднесенного официантом, и, взяв в руки колоду карт, с улыбкой оглядела джентльменов, расположившихся напротив. Она разложила пиковую масть и стала терпеливо ждать, когда игроки сделают ставки на ту или иную карту. Затем, поставив перед собой ящик-фаро, Mapa стала держать банк. Она доставала по две карты разом и выкладывала их на стол, чтобы игроки могли определить, чья карта бита, а чья выиграла. Если ставка сделана на восьмерку пик, а первой выпадает восьмерка червей, игрок в проигрыше. Если наоборот, банкиру приходится расплачиваться.
Mapa провела за этим столом больше двух часов и начала уставать. От духоты и табачного дыма у нее разболелась голова. Кое-кто из ее противников, отчаявшись выиграть, отправился попытать счастья в рулетку. Пока состав игроков менялся, Mapa успела сделать глоток шампанского. Она вернулась к своим обязанностям, даже не взглянув на тех, кто пришел на смену выбывшим из игры.
— Делайте вашу ставку, месье. В этот вечер вам обязательно повезет. Удача капризна и любит подкрадываться незаметно, когда ее совсем не ждешь, — подбадривала Mapa игрока, укладывая новую колоду в ящик-фаро. Она подняла глаза на того, кто занял вакантное место на противоположном конце стола, и зал закачался у нее перед глазами, лица посетителей закружились в водовороте, утрачивая резкость. И только одно лицо оставалось неподвижным — то, на котором насмешливо сияли изумрудные глаза.
— Я и не предполагал, что ты так же хорошо владеешь французским, как ирландским, английским и испанским, — саркастически заметил Николя Шанталь. — По всему видно, что у тебя было колоритное прошлое, Mapa. Или ты теперь носишь другое имя? Может быть, Анжелика или Дениз? — Он рассмеялся, желая скрыть свое удивление. — Похоже, ты не ожидала меня увидеть или рассчитывала, что твой братец меня укокошил? — Николя задал этот вопрос совсем тихо, так что никто, кроме Мары, не расслышал.
— Давайте начинать! — нетерпеливо воскликнул сосед Николя справа.
— Ставки сделаны. Чего ждать?
— Да, мадемуазель, к чему зря тратить время, — согласился Николя. — Если вы хорошо проведете игру, можете рассчитывать на щедрые чаевые.
Mapa ничего не ответила и принялась метать карты на стол, стиснув зубы, чтобы не дать волю негодованию. К ее полному изумлению, Николя раз за разом выигрывал.
— Мадемуазель оказалась правдивой прорицательницей, — сказал Шанталь, поднимаясь из-за стола час спустя и распихивая по карманам выигранные деньги. — Она предсказала мне удачу, так и вышло. — Он неожиданно схватил Мару за руку и добавил шепотом, так чтобы его услышала только она: — А теперь я настаиваю, чтобы мадемуазель поужинала со мной и выпила бокал шампанского за мое здоровье.
— Я думаю, не стоит, — сквозь зубы процедила Mapa и постаралась высвободить руку, оглядываясь на Жака, который с интересом наблюдал за тем, что происходит возле стола для фаро.
— Возникли какие-то проблемы, месье? — поинтересовался Жак, подойдя ближе. — Могу вас заверить, что в моем заведении играют честно и среди моих крупье нет жуликов. Но если вы считаете, что с вами обошлись нечестно, эту женщину ждет серьезное наказание.
Mapa подивилась тому, что в манерах Жака появилась угодливость. Он откровенно раболепствовал перед Николя и, казалось, готов был ползать перед ним на коленях. Маре стало невыносимо противно видеть это, и она отвернулась от них обоих.
— Нет, все в порядке, — великодушно отозвался Николя. — Как видите, мне не на что жаловаться, — с улыбкой добавил он, вынимая из кармана пачку банкнот. — Я просто хочу, чтобы мадемуазель выпила со мной бокал шампанского. Вы ведь не будете против, месье? Насколько я понимаю, вам причитается процент с чаевых?
Жак натужно улыбнулся, стараясь не подавать виду, что взбешен. Он терпеть не мог, когда лезли в его дела.
— Мадемуазель свободна и вполне может составить вам компанию, — сказал он, подзывая на смену другого крупье. Mapa не верила своим ушам, но Жак поспешил рассеять ее сомнения. — Иди с ним, Mapa. Мишель тебя заменит.
Mapa понимала, что выбора у нее нет. Можно, правда, устроить скандал, но разве так избавишься от Николя! Сильные пальцы француза по-прежнему сжимали ей запястье, и Mapa побрела следом за ним к свободному столику. Она наотрез отказалась от шампанского и напустила на себя самый равнодушный и недружелюбный вид, какой только смогла.
— Полагаю, что здесь у стены я буду в безопасности, — язвительно заметил Николя. — Надеюсь, твой брат не прячется под половицами с пистолетом?
— Брендан всего лишь хотел защитить меня. Это вполне естественно, тем более что он действительно мой брат.
— Охотно верю. Вы невероятно похожи друг на друга не только внешне. Хотя, мне кажется, твоему брату недостает силы воли, которой ты обладаешь сполна, К тому же вы e полуслова понимаете друг друга, что просто неоценимо, когда люди промышляют обманом или воровством, — усмехнулся Николя.
— Что ты хочешь этим сказать? — нахмурилась Mapa. — Мы с Бренданом никогда не были ворами.
— Неужели? — вопросительно приподнял бровь Николя. — Оказывается, ты не только воровка, но и бессовестная лгунья. Впрочем, чего еще можно ожидать от О'Флиннов, которым ничего не стоит напасть на человека сзади, оглушить, а потом обчистить, не дожидаясь, пока тот придет в сознание.
Mapa прикусила губу, вспомнив тот день, когда они с Бренданом простились в Сономе. Тогда он дал деньги, а ей в голову не пришло поинтересоваться, откуда они! Mapa покраснела до корней волос и умоляюще взглянула в безжалостные глаза Николя.
— Я… я не знала, откуда у него деньги. Клянусь! Ты должен мне поверить, Николя. Брендан сделал это втайне от меня. Я никогда не взяла бы у тебя деньги.
Николя всплеснул руками и рассмеялся.
— Браво! Оскорбленная невинность в твоем исполнении выглядит очень убедительно, моя дорогая. Особенно трогательно страдальческое выражение золотистых глаз. Если бы я не знал тебя лучше, то, безусловно, поверил бы, что ты не имела никакого отношения к краже. Но сожалею, переубедить меня тебе не удастся.
— Мерзавец! — Ее голос задрожал от ярости. — Кто ты такой, черт побери, чтобы оскорблять меня! — Она достала из сумочки пачку мелких купюр, заработанных за вечер, и швырнула их на стол. — Вот возьми. Это компенсация за причиненный тебе ущерб.
— Тихо, тихо, — сказал Николя с самодовольной улыбкой, даже не взглянув на деньги и игнорируя широкий жест Мары. — Зачем же привлекать к себе всеобщее внимание? Впрочем, продолжай, пожалуйста, демонстрировать передо мной свой необузданный ирландский нрав. Я жажду, наконец, во всей красе увидеть настоящую актрису.
— Николя, оставь меня в покое, — устало вымолвила Mapa. — Разве тебе недостаточно того, как ты отомстил мне?
Николя задумчиво разглядывал ее. Она заметно похудела с тех пор, как он видел ее в последний раз, но стала от этого еще красивее, а главное, ее утонченные черты хранили неизменное достоинство, хотя губы заметно дрожали, а на глаза наворачивались слезы.
— Может быть, мне нужно от тебя нечто большее, чем девственная кровь? — жестко усмехнулся он.
Его слова оглушили Мару, она не успела одуматься, схватила бокал с шампанским и выплеснула в лицо Николя. Словно завороженная, девушка с минуту наблюдала за тем, как с его подбородка на белоснежную сорочку стекает шампанское, затем поднялась, подошла к Николя, не чувствуя под собой ног, и принялась вытирать капли с его лица, которое в это время оставалось спокойным и безучастным.
— Ты не разочаровываешь меня, Mapa, — только и вымолвил он.
Девушка не в силах была дольше сносить его насмешки. Она бросилась прочь через зал, наталкиваясь на посетителей, многие из которых были уже настолько пьяны, что не могли играть, и только бесцельно бродили между столами, не забывая периодически посещать стойку бара. Ей удалось беспрепятственно добраться до двери, когда она почувствовала, что кто-то крепко держит ее за локоть. Mapa вздохнула с облегчением, когда, обернувшись к своему преследователю, обнаружила, что это не Николя, а Жак д'Арси.
— Бог мой! — воскликнул он, выталкивая ее в темноту холла. — Я не поверил своим глазам, когда увидел, как ты выплеснула шампанское в лицо Шанталю. Готов поклясться, что никому еще не удавалось проделать с ним такую штуку… и остаться в живых, — искренне восхищался Жак.
— Вы знакомы с Николя? — спросила Mapa.
— Николя? Ах вот оно что! — понимающе кивнул Жак. — Хотелось бы мне побольше узнать о твоих отношениях с человеком, которого ты так презираешь и, как мне показалось, побаиваешься. А что касается ответа на твой вопрос… — задумчиво протянул он. — Да, я его знаю. Каждый человек, когда-либо бывавший в Новом Орлеане, не мог не слышать о Николя Монтань-Шантале.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75