И чашка горячего кофе, чтобы согреть его? Боюсь, что сидр весь кончился.
— Может быть, эль? — спросил Джонсон. Вера покачала головой.
— Нет, совсем нет.
Он тяжело вздохнул, обводя кухню бледными глазами, поднял руку и пригладил волосы. Сегодня он был без парика, чего раньше никогда себе не позволял. Вера с трудом узнавала Джонсона. Теперь это был совсем другой человек. Он вовсе не был похож на того выпившего гуляку, который приставал к ней и разглагольствовал о свободе, до тех пор пока не начал говорить. Его тон не изменился.
— Что миссис Эшли, дела пошли плоховато?
— Я бы так не сказала, — ответила Вера с удивлением. — Я никогда не располагала большим состоянием, чем сейчас.
— Да неужели? А я-то был уверен, что Вы достаточно богаты. Судя по пальто, в котором Вы были на обеде, да и по всем Вашим манерам.
— Так Вы из-за этого пришли? — спросила Вера.
— Простите, что такое?
— Я подумала, что Вы пришли сюда за помощью.
— Ничего подобного, миссис Эшли, — возмутился он.
Но несмотря на свой искренний гнев, он не вышел из-за стола. Элизабет поджарила для него яичницу и кусочек хлеба, положила все на тарелку, налила горячей воды из чайника. Не говоря ни слова, подала ему еду, вилку и почти чистую салфетку. Джонсон начал жадно есть. Вере даже стало жаль его.
— Я бы с удовольствием предложила Вам еще чего-нибудь, — сказала Вера, — но, к сожалению, у нас ничего больше нет.
Бетси смущенно опустила глаза, а Чарльз нахмурился.
— Не нужна мне Ваша жалость, — сказал он.
Вера кивнула в знак согласия. Чарльз недовольно шмыгнул носом и отодвинул тарелку, вытирая рот салфеткой.
Джонсон смотрел на Веру тяжелым вызывающим взглядом. В его блестящих бесцветных глазах было столько жестокости и злобы, что даже Бетси заметила это.
Элизабет подошла к своей хозяйке и встала рядом, с ней.
Вера сидела неподвижно, укутавшись в шаль и прикрывая свой выпирающий живот.
— У Вас есть немного денег, миссис Эшли?
— Так Вам все-таки нужно помочь, мистер Джонсон? Вы пришли за подаянием?
— Ничего подобного! — с возмущением отозвался Джонсон.
Эта показная гордость делала его даже привлекательным.
— Я хочу одолжить у Вас деньги. У меня есть собственность в Нью-Йорке, и я хочу только одного — вырваться из этого Богом забытого города и поскорее попасть в Нью-Йорк. Непонятно только, как мне выбраться отсюда. В непогоду ни один корабль не выйдет в море.
Вера наклонилась вперед, прижавшись животом к столу. Малыш в ее утробе шевельнулся.
— Чего ради Вы пришли ко мне?
— Вы женщина, милая моя, а женщины так мягкосердечны!
— Но не миссис Эшли! — неожиданно воскликнула Элизабет.
— А что это за миленькая штучка? — сказал Чарльз, насмешливо разглядывая девушку. — Миссис Эшли, — продолжал он, — что за милый зверек у Вас на плече? Ну и какие фокусы он может показать? Может, мне они покажутся интересными?
Вера не обратила внимания на эти слова и взяла Бетси за руку, призывая ее сохранять спокойствие. Вера дышала медленно, стараясь успокоиться.
— Сколько Вы хотите?
— Миссис Эшли!
— Тише, Бетси, — сказала Вера, глядя прямо в лицо Джонсону, который нервно приглаживал волосы.
В конце концов он решился:
— Достаточно одного соверена, миссис Эшли.
— Соверен! — воскликнула Элизабет, не в силах сдержаться.
— Вы забыли сударь, что идет война. У меня целая шкатулка набита бумагами, которые теперь потеряли свою ценность, но соверена у меня, конечно, нет!
Джонсон мрачно нахмурился.
— Тогда несколько шиллингов. Этого будет достаточно.
Вера помолчала минуту и расхохоталась.
— Вы собираетесь занять несколько шиллингов и после этого пытаетесь убедить меня, что сможете пробраться через расположение британской армии и через лагеря восставших? Вы сторонник англичан и вряд ли сможете рассчитывать на помощь патриотов. Никто из них не поможет Вам выбраться из Бостона. Думаю, что Вы просто решили вытянуть из меня все что возможно. А я-то еще жалела Вас. Конечно, уже все Ваши друзья покинули Бостон, Ваши экстравагантные костюмы пришли в негодность. Ваши шутки иссякли! Бетси, там у нас на камине было полпени. Отдайте мистеру Джонсону, а то он никогда от нас не уйдет.
Бетси встала, чтобы взять монету и передать ее Джонсону. Но он уже вскочил со стула.
— Ну уж нет! Не так плохи мои дела. Заберите-ка эту чертову монету, миссис Эшли! Вы совсем не изменились. Такая же ведьма! Ни разу не встречал такой чертовки! А знаете, моя милая, что бы я сделал, если бы Вы меня удостоили чести провожать Вас в тот вечер до дома? Я бы никому не позволил расстроить нашу компанию или помешать мне.
Джонсон стоял рядом с миссис Эшли, поражаясь тому, что она почти не реагирует на поток его оскорблений. Она не пыталась ни встать, ни уйти.
— Будете кусаться, лапочка?
— До крови, — ответила Вера.
Джонсон совсем обезумел. Он нагнулся и выхватил стул из-под миссис Эшли. Вера вскочила, с трудом удержавшись на ногах. Шаль упала к ее ногам.
Пока Чарльз приходил в себя. Вера схватила кочергу и угрожающе подняла ее.
— Так Вы уходите, мистер Джонсон? — закричала Вера.
Волосы ее рассыпались по плечам, она тяжело дышала, и с каждым вздохом ее живот вырисовывался под платьем. Чарльз нагло уставился на него.
— Ах вот оно что, — медленно произнес Джонсон. — И кто счастливый отец? Он знает? Как Вы думаете, детка? Я мог бы и сам догадаться, — он горько рассмеялся, — я мог бы и сам. Да только зачем? О нем и так уже сегодня упоминали несколько раз.
— Мистер Джонсон! Убирайтесь! — Вера швырнула кочергу в его сторону, но Чарльз отскочил.
— Так ты спала с ним? И где же он теперь? Уж я бы на его месте заплатил за удовольствие и женился бы на тебе.
— Почему Вы думаете, что мы не женаты?
— Я наводил справки.
— Что?!
— Не у него, конечно. У меня есть приятель. Он знаком с твоим любовником и следил за этим сукиным сыном. Ты жила с ним в грехе. Я знаю! А теперь он бросил тебя! А когда собака бросает свою конуру, приходит время волков.
— Убирайтесь! — закричала Вера.
Напоминание о том, что она с Флетчером не виделась несколько месяцев, было невыносимо.
Бетси решила прийти на помощь своей хозяйке. Она схватила горячую сковородку и подняла ее над головой. Чарльз был готов к борьбе, но ему не повезло. Сковородка коснулась его руки, и он с воплем отскочил.
— Бетси, подойди ко мне, дорогая. Поставь сковородку на место, — сказала Вера, пытаясь успокоить разгорячившуюся девушку.
Но Элизабет продолжала стоять в той же позе. Всю свою военную операцию Бетси осуществила быстро, и не произнеся ни единого слова.
— Думаю, что теперь Вам придется уйти, мистер Джонсон, — сказала Вера, подойдя к Элизабет. — Все, что Вы здесь наговорили, — непростительно. Я не знаю, зачем Вы сюда пришли, и мне это безразлично. Убирайтесь, Джонсон.
— Нечего тут скромность изображать!
Джонсон схватил со стола шляпу и нахлобучил ее на голову.
— Не нужна мне женщина с ребенком, да еще от того, кого я терпеть не могу! И не вздумайте молить меня о помощи. Я не откликнусь.
Закончив свой страстный монолог, Джонсон направился к выходу через дворик. Но Вера остановила его.
— Вот тем путем пойдите! Я не хочу больше терпеть Ваше присутствие в моем доме! — закричала Вера, указывая на заднюю дверь.
Миссис Эшли торжественно проводила своего неожиданного гостя до дверей, не выпуская из рук кочерги.
— Никогда больше не смейте переступать порог моего дома! Или, клянусь Вам, я использую вот это. — Вера подняла кочергу.
Она вышла вслед за Чарльзом на улицу и сделала несколько шагов по снегу. Ветер разметал по плечам ее волосы, подхватил юбку, а шаль теперь развевалась, как знамя. Вера следила за Джонсоном до тех пор, пока он не скрылся из виду.
— Миссис Эшли, Вы замерзнете. Идите скорее в дом.
Элизабет взяла хозяйку за руку, и они вместе вошли в дом.
Вера заперла входную дверь и прошла к очагу. Она вся дрожала, не столько от холода, сколько от обиды и возмущения.
Элизабет заботливо укутала миссис Эшли одеялом. Вера завернулась в него с головой, с трудом переводя дыхание. Она присела на колени около горящего очага и положила руки на живот. Там медленно ворочался ее ребенок.
— Что-то не так, миссис Эшли? Вера покачала головой.
— Кто это был?
— Один человек. Мне он никогда не нравился.
— Это и понятно. Опасный тип.
— Да, он может быть опасен, Элизабет. И я очень благодарна тебе за помощь.
— Да ладно уж, — проворчала Бетси и отошла в сторону.
— Нет, не ладно уж! Ты очень помогла мне! — сказала Вера, поднимаясь со стула и поддерживая живот руками.
Элизабет поймала упавшее одеяло и укутала Верины плечи.
— Ах, Бетси, страшно подумать, что может случиться теперь. Бетси, я не хочу, чтобы Флетчер узнал о ребенке от этого ужасного человека. Мне нужно самой поговорить с ним, и чем скорей, тем лучше, даже если он больше не любит меня. Это ведь его ребенок! И он имеет право узнать о нем от меня. Однажды он предложил мне выйти за него замуж. Я отказалась. Тогда он ответил, что если бы знал, что я жду ребенка, он никогда не принял бы моего отказа. Я объяснила Флетчеру, что это невозможно, что у меня никогда не будет детей. И знаешь, что он мне ответил? Он спросил меня:
«Разве тебе известна воля Божия?» Господь простит меня: тогда я думала, что известна. Ведь это чудо, Бетси. Свершилось чудо! Но разве мое поведение достойно его?
Вера попыталась подняться, но Бетси схватила ее и усадила на стул.
— Садитесь, миссис Эшли. Этот человек расстроил Вас. Посидите.
Бетси усадила хозяйку и с удивлением наблюдала, как та, наклонив голову, поглаживала свой округлый живот. Девушке казалось, что Вера нежно беседует с младенцем, прячущимся в ее утробе.
— А почему он перестал присылать нам посылки? — спросила Элизабет.
Вера подняла глаза, но, кажется, не видела Элизабет и не слышала ее вопроса. Она вспоминала, как они с Флетчером танцевали на чердаке, как он спросил ее о ребенке. Ему будет больно, когда он узнает, что Вера скрыла от него это радостное известие. А вдруг ему все уже безразлично? Нет, это невозможно! Она унижает его такими подозрениями.
— Ведь это я попросила его не присылать нам больше посылок. Я не хотела, чтобы он голодал из-за нас и чтобы у него были неприятности, Бетси. Когда я видела Флетчера в последний раз, он стоял перед выбором. Он должен был решить, по какой дороге ему идти, и я не хотела вставать у него на пути. Я не та женщина, которая ему нужна. Он потерял на войне друга и больше не мог идти на компромисс. Знаешь, Бетси, я была не совсем откровенна с тобой в последнее время. Я говорила тебе, что Флетчер не бывает у нас, потому что все время занят на службе. Это только половина правды. Мы расстались, и он ничего не знает о ребенке.
Элизабет не произнесла ни слова, настолько ее поразило услышанное. Огонь в очаге становился все слабее, и девушка обернулась, чтобы разворошить горящие головешки.
— Миссис Эшли…
— Тише, Бетси, я знаю, — Вера говорила почти шепотом.
— Как Вы могли, миссис Эшли, как Вы могли не сказать ему? Ведь он любит Вас?
— Любил. Когда-то. Но разве теперь я могу быть в чем-нибудь уверена? Как знать, обрадуется ли он, когда узнает о ребенке?
Они сидели в тишине. Солнечный луч пробился через заледеневшее окно, и в его свете лицо миссис Эшли казалось перламутровым. Кремовая шаль на плечах и светлое платье удивительно шли ей. Элизабет смотрела, как Вера нежно поглаживает живот.
— Миссис Эшли, — с отчаянием простонала девушка, — что же теперь будет? Ведь если он не женится на Вас, Ваш ребенок будет незаконнорожденным!
Вера сидела выпрямившись, с закрытыми глазами. Сейчас она казалась Элизабет воплощением достоинства и покорности судьбе.
— Я знаю, — тихо сказала миссис Эшли.
Глава 27
Миссис Харт стояла на крыльце с топором в руке и с удовлетворением смотрела на результаты своей работы. У ее ног лежала груда дощечек, которые еще недавно были вывеской адвоката Эзры Бриггса; ветер качал ставшие теперь ненужными цепи, на которых она была укреплена. Миссис Харт собрала деревяшки в охапку и отправилась в контору, где в кресле ее ждал укутанный в одеяло мистер Бриггс. Пока она шла по дому, снег начал таять на ее волосах и на шали, наброшенной на плечи.
— Ну, вот и слава Богу! Теперь хорошо разгорится, — сказала она радостно и положила в камин свою драгоценную ношу.
Языки пламени, которые уже начали исчезать, заплясали с новой силой, и тепло разлилось по комнате. Резкий запах горящей краски напомнил о том, что сейчас пылало в камине, но миссис Харт помахала передником и рассеяла дым.
— Спасибо, миссис Харт.
— О чем Вы сейчас думаете, сударь? — спросила она.
Конечно, экономка знала об этом лучше, чем кто-либо другой. Но чувство жалости охватывало ее всякий раз, когда она смотрела на его больные ноги, печальное лицо, и ей хотелось немного отвлечь своего хозяина от грустных мыслей.
В ответ Бриггс только вздохнул.
— У нее все в порядке, мистер Бриггс. Вы не должны волноваться.
— Я не видел ее с Рождества, — ответил Эзра. Миссис Харт покачала головой.
— А как хорошо мы тогда проводили время, помните? Даже малышка Элизабет приходила. А миссис Эшли все время смешила нас, и мы пели гимны… — миссис Харт замолчала.
Она решила, что такие воспоминания расстраивают хозяина еще больше.
— Ужасная погода, миссис Харт. Нет ни дров, ни еды…
— Если бы миссис Эшли нуждалась в чем-нибудь, она, конечно, дала бы нам знать. Вы ведь все время посылали ей, что могли.
— Да, — ответил адвокат, повернувшись к окну. — Вот теперь хорошо. Гораздо теплее стало.
— Очень хорошо, сударь, — ответила экономка. Она подумала о том, что с каждым днем все труднее и труднее доставать дрова. И где взять их в следующий раз? Они отапливали одну комнату. От самого хозяина теперь было мало проку, так он ослаб. Ноги еле двигались, да и сердце болело.
— Миссис Харт?
— Что?
— Прочтите мне последнее письмо от Веры, будьте любезны.
Он достал из внутреннего кармана сложенный вчетверо листок бумаги, с которым не расставался ни на минуту с тех пор как получил его несколько недель тому назад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37