Она опустилась на колени, протянула к нему руки, а он стирал слезы с ее щек. Верины глаза блестели в темноте. Она прижалась к Флетчеру и крепко поцеловала его в губы.
— Мне не нужна твоя жизнь, Флетчер, — сказала Вера. — Мне нужна только твоя любовь. Она одна, и ничего больше. И в этом нет никакого предательства. Каждый из нас знает, чем занят другой вне стен этой комнаты. Но когда мы здесь, — все остальное отступает, и остается только наша любовь.
— Но мир за дверями продолжает существовать, — мягко возразил Флетчер.
— Его не будет.
Вера прижала к себе своего возлюбленного с таким глубоким вздохом, что, казалось, он шел из самого сердца. Флетчер, смущенный и измученный объяснением, почувствовал неистовое желание сжать Веру в своих объятиях, осушить своим дыханием ее слезы, согреть ее и укрыть от всего мира. Не разжимая объятий, он опустил Веру на покрывало и впился губами в ее губы. Они сплелись в страстном объятии, и все тревоги отступили. На время.
Позже, когда обессилившие и счастливые они лежали рядом, Флетчер с нежностью смотрел на засыпающую Веру. Он убирал влажные волосы с ее лба, укрывал одеялом замерзшие плечи и думал о том, что скоро рассвет. Ему нужно было уйти незамеченным. Ради безопасности Веры и, наконец, ради его собственной. Но у Флетчера еще оставалось немного времени, и он наслаждался последними мгновениями близости с любимой.
Он играл ее локонами нежно, стараясь не разбудить, целовал глаза, шею, плечи. Вера крепко прижималась к нему во сне.
— Вера, — тихо позвал ее Флетчер. Она повернулась, но не проснулась.
— Вера, — снова повторил лейтенант. — Ты — моя единственная любовь. Будь моей женой, моя маленькая.
Зная, что она не ответит, он прижался к ней, согревая в своих объятиях.
Глава 13
На город спустился теплый апрельский вечер. Серо-голубые крылья облаков скользили по небу. Воздух был свеж и прозрачен. Прямо за домом Бриггса росла яблоня. Сейчас она была усыпана цветами, и малейший порыв ветра поднимал в воздух тысячи лепестков и снегопадом обрушивал их на мощеную мостовую.
Этот вечер Вера посвятила Эзре Бриггсу. Она сидела за обеденным столом, с удовольствием разглядывая тонкую фарфоровую чашечку, которую держала в руках. Почти прозрачный фарфор был украшен снаружи орнаментом из фиалок и палево-зеленых листьев. Такой же, только уменьшенный, рисунок был изображен на дне чашки.
Вера не изменила своим привычкам. В чашке по-прежнему был сидр. Поставив чашку на стол, миссис Эшли с улыбкой посмотрела на Эзру. Отсветы пламени поблескивали в толстых линзах его очков и делали неуловимым его взгляд.
— Для меня большая радость снова видеть Вас, моя милая, — сказал Эзра и слабо улыбнулся.
— Эзра, милый, Вы уже третий раз за вечер говорите об этом.
— В самом деле? Вы должны извинить меня, Вера. Я стал так забывчив.
— Эзра, я всегда рада посидеть с Вами вечерком, что бы Вы ни говорили.
Вера перегнулась через стол и погладила его по руке. Эзра поразил ее своим усталым и больным видом. Признаки быстрого старения явственно выступали на его лице. Те годы, которые незаметно пролетели для Веры, оказались для Эзры слишком тяжкой ношей. Жизнь Бриггса подходила к закату. Вера смотрела на Эзру с грустью и нежностью, к которым примешивалось сильное чувство вины. Она пренебрегала им в последнее время. А ведь еще недавно именно в нем Вера видела залог своего будущего счастья.
Вера решила больше не думать о причинах, побудивших Бриггса соединить ее с лейтенантом. Теперь это уже не имело значения. Но иногда ей казалось, что он даже хотел получить ее отказ, после того как обдумал хорошенько свое предложение. Скорее всего это было совсем не так. Дальнейшее поведение Эзры никак не подтверждало Вериного предположения. Но на что же он тогда надеялся?
Вера сжала холодную и мягкую руку Эзры. Когда-то она хотела получить спасение из этих теперь таких слабых рук. Она пыталась использовать Эзру, чтобы убежать от роковой страсти, а он был готов защитить ее, чтобы избавиться от собственного одиночества.
А разве сейчас она не пользуется его добротой? Прошло уже две недели с тех пор, как уехал Флетчер, но от него не было никаких известий. Миссис Эшли охватила страшная тоска, и она бежала от одиночества сюда, к Эзре. Да она просто эгоистка! Когда-то Вера гордилась своей независимостью, от которой, увы, не осталось и следа.
Последние дни перед отъездом Флетчер был молчалив и задумчив. Он постоянно задавал ей один и тот же вопрос: «доверяет ли она ему?» Он повторял Вере, что рассчитывает на ее благоразумие, на ее ум и выдержку, которые ей очень пригодятся в ближайшие времена. Вера была уверена, что Флетчер заранее знал о своем предстоящем отъезде.
Он выполнял свой долг. И сейчас находился в провинции, среди ее друзей-патриотов. Но она не могла и не хотела предупреждать их. Ведь жизнь Флетчера была в ее руках — он сам так сказал. И то, что сейчас он служил королю, никак не умаляло ее любви к Флетчеру.
Закрыв глаза, Вера шепотом молила Бога даровать ей силы и не оставлять ее в трудную минуту. Да, она согрешила. Ее связь с мужчиной не получила благословения Церкви, но в душе молодой женщины росло убеждение, что Господь простит ей эту любовь к мужчине, именно к этому мужчине!
Эзра смотрел на спокойное и задумчивое лицо Веры с изумлением. Он редко видел ее такой. Бриггс, конечно, мог бы утешить ее, но не представлял себе, как это сделать, — ведь их отношения так изменились.
Как всегда в затруднительных случаях Эзра прибег к своему испытанному средству: достал флакончик с ромом и сделал большой глоток. Он задремал, свесив голову на грудь. Его парик съехал набок. Адвокат сладко похрапывал, и Вера тихонько вышла из-за стола, встала у окна и погрузилась в воспоминания.
Недавно они с Флетчером гуляли вдоль реки. Был такой же прелестный вечер, как сегодня. Конечно, это было довольно рискованное мероприятие, но Вере так не хватало простых и обычных радостей, что она уговорила Флетчера. Всю дорогу он развлекал ее рассказами о своем детстве и целовал в тени каждого дерева.
Но на другой день Вере уже пришлось лгать своему возлюбленному. Она собиралась покинуть Бостон под предлогом невинной поездки вместе с приятельницами из кружка рукоделия. На самом деле они должны были в своих двойных нижних юбках вывезти пули, отлитые из оловянной посуды.
Флетчер спрашивал Веру, все ли в порядке в Роксберри, и она отвечала утвердительно.
— Поезжай и проверь сам, — крикнула она ему в гневе.
— Я доверяю тебе, — ответил тогда Флетчер. Он потом говорил ей об этом много раз и просил ее так же доверять ему.
— О, Флетчер, Флетчер, что мы делаем? Один Бог знает, что с нами будет, и он один может нам помочь.
Вера со стыдом вспоминала о том, что лгала Флетчеру. Это было ужасно, но неизбежно.
Миссис Эшли подошла к посапывающему за столом Эзре и слегка погладила его по щеке. — Уже поздно, Эзра. Мне пора идти.
— Вы придете завтра? — спросил он с детской искренностью и непосредственностью.
Вера поправила парик Бриггса и слегка коснулась его губами.
— Конечно, я приду завтра. Почему же нет?
Косые солнечные лучи отражались от поверхности воды, проникали сквозь густую листву деревьев и согревали плодородную землю. В этом году рано зацвели колокольчики и белая звездчатка, и сейчас они весело сверкали в зеленой траве. Ветви деревьев низко нависали над дорогой, и полчища мошкары набрасывались на каждого, кто рискнул появиться здесь.
Флетчер ехал шагом по лесной дороге, отбиваясь от мошкары, которая так и норовила забиться в нос и в уши. Шляпу он надвинул низко на лоб, чтобы солнце не било прямо в глаза. Костюм его запылился и запачкался. Это была обычная штатская одежда.
На берегу реки Флетчер спешился, чтобы напоить лошадь и напиться самому. Солнце пригревало все сильней, а трава у берега была такой свежей и мягкой, что Флетчер решил немного отдохнуть. Он присел у реки и, отгоняя надоевших насекомых, смотрел на поверхность воды, в которой отражались серебристые облака и густая зелень леса.
Флетчер думал о Вере. Уже не в первый раз он пытался представить себе, как поведет себя его любимая, если окажется, что их ночь любви не прошла бесследно. Если она забеременеет, ему легче будет уговорить ее выйти за него замуж. Хотя, зная упрямство миссис Эшли, он не был уверен, что она не поступит ему наперекор.
Нет, Флетчер никогда не допустит, чтобы его ребенка считали незаконнорожденным. Он не позволит своим любимым жить в бесчестье. Но больше всего лейтенант боялся, что Вера попытается избавиться от ребенка.
Размышления Флетчера прервал странный звук. Он раздался с той стороны потока, где течение было сильнее. Это не был плеск рыбы, и не успел Флетчер выяснить причину странного шума, как над головой пролетел камень. Флетчер оглянулся. Перед ним стоял паренек лет тринадцати, высокий, ладно скроенный, с мушкетом через плечо и мешочками с порохом и пулями у пояса.
— Здорово! — сказал он грубым голосом. — Издалека?
— Да, — ответил Флетчер.
— Оно и видно. А куда надо-то?
— В Конкорд, — ответил Флетчер. Он считал, что всегда, когда возможно, надо говорить правду. Ложь легко распознать по глазам, а подростки особенно подозрительны.
Паренек прислонил мушкет к дереву и наклонился над водой, чтобы напиться.
— Чудесный день сегодня! — сказал Флетчер, пробуя завязать беседу.
— Неплохой, — кивнул парень, глядя на небо сквозь нависшие ветви.
Флетчер внимательно наблюдал за пареньком. Мальчишка потопал ногами, сбивая грязь с тяжелых башмаков, и поправил ленту, которая стягивала его волосы.
— Это моя милка мне сделала, — удовлетворенно заметил он.
Флетчер ничего не сказал, но ответа и не потребовалось. Этот парень собрался поохотиться с утра, но удача от него отвернулась. Это было совершенно очевидно: сумка для дичи была пустой, и он хотел только одного — немного поболтать.
— Откуда идете? — спросил парень через некоторое время.
— Из Бостона, — без колебаний ответил Флетчер.
— Бостонские девчонки такие отчаянные. Уж они-то не дадут этим британцам запугать себя.
— А ты откуда знаешь? — спросил Флетчер. Колено у него снова заныло.
— Да уж так мне говорили, — ответил парень, крутя ленту между пальцами. Внезапно он нахмурился.
— Я никогда не убивал человека, — неожиданно вырвалось у него.
— Немногие из нас это делали, — ответил ему Флетчер.
— Не знаю, смогу ли, — продолжал юноша.
— Почему тебя беспокоят такие вещи? Ведь ты еще ребенок.
Нескрываемая злоба отразилась на лице мальчика.
— Да ведь это все «красные мундиры», я о них толкую!
Потом он успокоился и поглядел на искрящуюся поверхность воды.
— Господь сказал нам: «Не убий». Так значит, нельзя убивать. А эти придут и начнут стрелять. Говорят, уже скоро. Только когда, никто не знает. Ну и что мы против них, а? Сколько их там, в Бостоне?
— Тысячи, — ответил Флетчер истинную правду, — многие тысячи.
— Тысячи, — повторил мальчик, — много тысяч, а нас так мало, — прошептал он.
— Но если вы не возьметесь за оружие, у них не будет оснований стрелять в вас.
Мальчик некоторое время постоял в задумчивости, а затем резко вырвав пучок травы, швырнул его в воду и проследил взглядом, как он уносится потоком. Откашлялся и резко сказал:
— Не буду же я трусом!
— Нет, об этом я и не говорил.
— Я буду со всеми нашими мужчинами, если придет нужда.
Флетчер кивнул. Ну какой же он мужчина! Он еще слишком юн. Его не примут даже в милицию. Айронс почувствовал, что комок стоит у него в горле. От жалости к этому ребенку у него перехватило дыхание.
— Я уверен, что ты настоящий мужчина, — поддержал Флетчер паренька.
— Расскажи про свою девушку, там, в Бостоне. Она хорошенькая?
— Она прекрасна, как солнце, — неожиданно для себя ответил Флетчер.
— Милая?
— Твоя не хуже, я думаю.
— И смелая, конечно, — это уже было скорее утверждение, а не вопрос.
— Да, — твердо ответил Флетчер, — очень.
— Бостонские девчонки все отчаянные. Они чудо как здорово обвели этих англичан! Зашили пули в свои нижние юбки и привезли нам! Обманули, как последних дураков!
Флетчер уставился на парня, стоящего с гордым видом, и понял, что тот говорит правду. Холодок побежал у него по спине. Значит, все так и было. Флетчер встал.
Окружающие их звуки вдруг стали отчетливее и громче. Он услышал шелест листвы, шум потока, шуршание травы, он слышал собственное дыхание и биение собственного сердца.
Мальчик тоже встал и смущенно смотрел на Флетчера.
— Парень, — резко сказал Флетчер, — бери ружье и марш домой. Есть вещи, о которых нельзя говорить с незнакомыми, а есть вещи, о которых лучше вообще не говорить. Будь я твоим отцом, я бы тебя выпорол! Я бы научил тебя держать язык за зубами!
— Сударь, я же ничего… — пробормотал он.
— Ты откуда? — спросил Флетчер, не обращая внимания на его бормотание.
— Из Лексингтона. Тут рядом…
— Надеюсь, жители Лексингтона хоть ночного поумнее тебя, сынок.
Щеки парня горели от стыда. Он стоял, потупив голову и переминаясь с ноги на ногу.
Флетчер вскочил в седло и пришпорил лошадь, не обращая больше внимания на мальчика. Лошадь, недовольная непривычно грубым обращением, взбрыкнула так, что паренек едва успел отскочить в сторону. Флетчер поскакал в сторону дороги.
Холодная злость овладела им. Впервые за всю офицерскую службу он не сможет выполнить свой долг. Пусть же это будет первый и последний раз.
Он несся галопом подальше от Конкорда, от Уорстера. Скорей в Бостон, к Вере. Он знал, он был совершенно уверен, что это было дело ее рук.
Глава 14
Вера вернулась. Стоя внизу в прихожей, окликнула Элизабет. Девушка не отзывалась. Вера позвала ее еще раз, но никто не отвечал. Она на минутку присела, устало положив голову на руки, затем встала и поднялась наверх в спальню.
Осторожно развязав ленты чепца, она положила его на туалетный столик, скинула тяжелые туфли и с удовольствием вытянулась на кровати.
Вера прикрыла глаза и вспомнила страшный сон, который видела этой ночью. Но теперь, при ярком свете дня, он уже совсем ничего не значил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37