— Пока мной все довольны, Нелл. Мы ведь не захотим обидеть человека, выразив свое недовольство им, верно? — заискивающе проговорил он и сел на скамеечку. Рассмотрев, как устроено вымя, он скривился и протянул руки, чтобы избавить Нелл от молока.Спустя полчаса он решил, что доение, как и кормление, отбросами, на удивление ему удалось — Нелл выразила недовольство всего три раза, но только один раз ей удалось столкнуть его со скамеечки. После этого Артур обнаглел — с серьезной решимостью он сообщил Нелл, что добудет молоко, даже если это будет стоить жизни им обоим, и упрямо продолжал доить до тех пор, пока все сиськи не опустели.Поздно утром, когда все уважающие себя английские джентльмены еще только встают, Керри потащила Артура сквозь густой туман по изрытой колеями дороге. На спине он нес тяжелые инструменты для разбивания камней, для того, как объяснила Керри, чтобы помочь Томасу починить изгородь. Артур с нетерпением ждал встречи с ним, чтобы освободиться от тяжести.Но как выяснилось, у Керри было запланировано несколько визитов, которые необходимо было нанести до встречи с Томасом.Она остановилась у первого коттеджа, и Артура представили Рыжему Доннеру, человеку почти такому же крупному, как и Большой Ангус, чьи ярко-рыжие волосы уже начали седеть. Оказывается, он порезал один из своих похожих на сосиски пальцев, но уперся, когда Керри извлекла из корзинки мазь и хотела помазать порез. Он так испугался этого, что только молча кивнул Артуру огромной головой, а потом опять стал сопротивляться намерениям Керри, выражая свое недовольство то на английском, то на гэльском — то есть на языке шотландских горцев.— Нам не обойтись без твоей скрипки, Рыжий Доннер, — ласково промурлыкала Керри, и не прошло и двух минут, как рука Рыжего Доннера оказалась в ее руке и она уже втирала какую-то вонючую мазь в рану, а могучий горец хныкал, как малое дитя.Второй коттедж стоял в густой рощице у подножия одного из холмов, окружающих Гленбейден. Коттедж был расположен как-то необычно, как будто его хозяин вознамерился отдалиться от всех соседей. Керри не стала стучать, она открыла дверь и, пригнувшись, шагнула через порог.Спустя какое-то время покой долины нарушил ужасный крик. Артур кинулся к коттеджу, но Керри уже вышла; лицо ее сияло.— Это Уинифред, — сказала она, закатив глаза. — Старая, как сама эта долина, она проклинает каждый новый наступивший день и грозится застрелить меня за то, что я приношу ей хлеб. Но ничего, хлеб она съедает, а ружья у нее нет, — хмыкнула Керри и пошла дальше.Последний коттедж, стоявший как раз там, где кончалась изрытая колеями дорога, принадлежал молодой вдове с тремя маленькими детьми. Муж Лорибет, как объяснила Керри, утонул, пытаясь спасти младшенького, который нечаянно упал в озеро. Тела ребенка так и не нашли, и Лорибет с тех пор очень изменилась. Когда она появилась в дверях, Артур увидел осунувшуюся постаревшую женщину, одетую в лохмотья, и сердце у него сжалось. Он задумался — как ей удается прокормить троих детей, но тут понял, как — Керри принесла ей бисквиты и кусок ветчины.Выйдя из коттеджа Лорибет, Керри свернула на луг, заросший высокими травами и казавшийся бесконечным. Она шла туда, где Артур должен был встретиться с Томасом. Мысль о Томасе внезапно напомнила ему о тяжелых инструментах, которые он нес на спине.— Как вы полагаете, Керри, что именно сделает со мной Томас при помощи этих орудий? — ухмыльнулся Артур. Керри весело рассмеялась.— Он вспыльчивый человек, это верно, но он будет благодарен вам за помощь, не сомневайтесь.В этом Артур как раз сомневался. И засомневался еще больше, когда они приблизились к той части изгороди, о которой шла речь. Пока Томас объяснял, что задача Артура — починить старую каменную изгородь, чтобы их скотина не уходила слишком далеко, Артур задавался вопросом: куда может забрести эта скотина, ведь со всех сторон луг окружают каменистые откосы? Но он решил, что, задав вопрос, получит в ответ очередной взгляд, исполненный презрения. Старая изгородь разрушалась, и непонятно было, что изменится, если ее починить именно в этом месте.— Ну ладно, я пошла, а вы работайте, — прочирикала Керри, махнула рукой, нежно им улыбнулась и двинулась обратно через луг.Посмотрев ей вслед, Томас, для начала уронив большой камень к своим ногам, с суровым видом объяснил Артуру, какие камни надо собирать, как их разбивать и как потом использовать куски для восстановления изгороди. Он показал, как орудовать киркой, понаблюдал немного за Артуром, затем круто повернулся и направился к дому.И тут Артур вдруг понял, что Томас собирается бросить его здесь одного.— Эй, мистер Маккиннон! Хотелось бы мне знать, куда это вы идете?Томас, остановившись на секунду, посмотрел на Артура через плечо.— У меня есть другая работа! — крикнул он и пошел дальше, а Артур так и остался стоять, от изумления открыв рот. Ну что ж, теперь все ясно. Томас твердо решил его угробить.И ему это почти удалось.Дробить камни — работа каторжная. И хотя день был прохладный и все время дул ветерок, пот лил с Артура градом. Руки, державшие кирку, болели, мышцы спины горели от усилий, с которыми он поднимал камни на изгородь. Он ощутил наличие у себя таких частей тела, о существовании которых даже не подозревал.С колыбели его растили в убеждении, что аристократ должен избегать физического труда. Так что ничего удивительного, что сегодня этот труд оказался таким непривычным.Господи, до чего же у него все болит!Вскоре после полудня Артур прервал работу, чтобы выпрямить спину. Он оглядел луг, и довольная улыбка раздвинула его губы. Она стала еще шире, когда он увидел, что к нему идут Томас и Керри. На боку у Керри весело болталась корзинка, простое серое платье облегало гибкую фигурку, и Артур вспомнил, как держал ее в объятиях и ее бедра прижимались к нему.Воспоминание об этом поцелуе охватило все закоулки его сознания; сердце у него забилось сильнее, когда он, очарованный, смотрел, как она словно скользит по воздуху. И он подумал, что все, что он сейчас видит, — это ожившая картина великого мастера.— Рубаху вам одолжили, так что постарайтесь не слишком ее марать, — буркнул Томас, проходя мимо Артура, чтобы проверить его работу.Артур кинул быстрый нетерпеливый взгляд на спину Томаса, бросил кирку и пошел навстречу Керри.Она одарила его блаженной улыбкой.— Что у вас там?— Сыр, и яйца, и хлеб, а от Мэй — бисквит. — Она улыбнулась и застенчиво подмигнула. — Кажется, наша Мэй в вас влюбилась.— Вот как? Я бы сказал, что у этой женщины на редкость хороший вкус.Керри засмеялась, показав белые зубы. Артур порывисто схватил ее руку и нежно погладил.— Мне нравится слушать, как вы смеетесь. Ваш смех кажется мне музыкой.Ее улыбка медленно погасла; она открыла рот, чтобы что-то сказать, но это «что-то» так и не было произнесено, поскольку в разговор вмешался Томас.— Вы бы поели, — резко бросил он, забирая корзинку у Артура. — Мы пришли на минутку, не больше. Здесь еще много дела, — сообщил он Керри и Артуру и пошел прочь, унося с собой корзинку.— Он не любит, когда я вмешиваюсь в работу, — шепнула Керри, а потом окликнула Томаса: — Ты ведь оставишь еду мистеру Кристиану, да, Томас?— Ну да, да, — ответил тот, набив рот бисквитом. Она глянула на Артура из-под ресниц и улыбнулась.— Теперь мне нужно идти. — Она покосилась на Томаса и отступила. — Поторопитесь, не то он съест и вашу долю.Артур кивнул. Керри пошла назад; шла она неохотно, походка ее была странно возбуждающей. Он не мог оторвать от нее глаз, он смотрел и смотрел на нее, чувствуя, что улыбается все шире. Но вот она, наконец, обернулась и, бросив на него последний взгляд, пошла по лугу.Он смотрел на нее, пока она не дошла до середины луга, и только тогда отвернулся. Томас кончил завтракать и вновь начал осматривать проделанную Артуром работу, неодобрительно покачивая головой. Черт бы его побрал! Голодный, Артур пошел туда, где Томас оставил корзинку. Одно яйцо, полусъеденный бисквит и маленький кусочек козьего сыра — вот и все, что осталось. Артур бросил взгляд на Томаса.Он мог бы поклясться, что этот старый пес смеется.Обстоятельно покритиковав умение Артура — естественно! — Томас снова оставил его, а вернулся за ним, когда солнце начало клониться к западу. Артур, морщась от боли в непривычных к труду мышцах, собрал свои орудия труда. Он был абсолютно уверен, что ноги ни за что не перенесут его через луг, тем более по изрытой дороге. Но вот в чем он вообще не сомневался — это в том, что Томас Маккиннон никогда не узнает, как ему больно. Ему как-то удалось взвалить инструменты на спину. Ему как-то удалось улыбнуться Томасу с таким видом, будто он мог бы проработать еще не один час. И как-то ему удалось зашагать бодрым — как он надеялся — шагом.По дороге Томас подозрительно поглядывал на него. Артур знал — Томас надеется, что он вот-вот рухнет, и, честно говоря, он и сам ожидал, что так оно и будет. В тщетной попытке скрыть свое состояние он попробовал отвлечь Томаса разговором.— Кажется, земля здесь плодородная. Она может прокормить много голов скота, — весело заметил он.Томас удивил Артура тем, что громко рассмеялся в ответ.— На этой земле не вырастишь и боба, — презрительно процедил он. — Коровы хилые, а ячмень родится раз в пять лет. Да, Фрейзер Маккиннон был дураком — купил много коров, а земля эта может прокормить только овец.Фрейзер… Услышав это имя, Артур споткнулся. Так же звали человека, у которого Филипп купил землю, а потом и скотину. Нет, не может быть… Фрейзер — это Фрейзер, а здесь Маккинноны.— Он покойный муж Керри. Почти год как помер.Смешно предположить, невообразимо просто, что это один и тот же человек! И потом, его Фрейзер жив, здоров и задолжал банку кучу денег.— Небольшая часть земли клана Маккиннонов в этой долине принадлежала моему родственнику Фрейзеру, — начал обстоятельно объяснять Томас. — Он-то и купил коров — таких хилых, что почти все стадо передохло от лихорадки. А те, что остались, до сих пор ни разу не телились. Если рынок позволит, мы продадим коров — если они отелятся — и купим столько «черных морд», сколько сумеем. А до тех пор придется продержаться.Состояние рынка домашнего скота в Шотландии не относилось к предметам, в которых Артур хоть что-то понимал, за единственным исключением — что овцеводство возобладало здесь над большинством отраслей сельского хозяйства. Это он знал потому, что клиенты «Братьев Кристиан» усиленно вкладывали деньги в будущие рынки овец.Артур размышлял над тем, что услышал от Томаса.Если «его» Фрейзер потерял свое стадо, тогда понятно, почему он не выплачивал долги. И если предположить, что для восстановления поголовья требуется два-три года, тем более понятно, почему платежи не поступали в течение нескольких лет. И все же совпадений слишком много. Но как же могло получиться, что он ступил на землю Филиппа таким причудливым способом? Нет, это невозможно.Так просто не бывает.Сначала Томас проверил, положил ли Артур орудия своего труда на место, а потом показал ему насос, где можно вымыться. Только после этого ему разрешили войти в «белый дом» — так он стал его называть, — где его встретил запах свежеиспеченного хлеба, от которого у него потекли слюнки. Желудок его вдруг возопил от голода, он устало побрел на кухню, улыбнулся просиявшей при виде его Мэй и равнодушно пожал плечами, когда явно раздраженный Большой Ангус заворчал, увидев его.Мэй указала ему на деревянную скамью у стола.— Я думала, вы никогда не придете, — весело прощебетала она. — Керри пошла, проведать Филберта Маккиннона — у него зубы болят, — но если хотите, пока съешьте куллен скинк.Артур не имел ни малейшего понятия о том, что такое «куллен скинк», но восторженно воскликнул:— С огромным удовольствием! — И с трудом удержался, чтобы не выхватить из рук Мэй дымящуюся миску.Когда он с наслаждением проглотил — отвратительно быстро — то, что оказалось превосходным рыбным супом, глаза у него начали слипаться, но гордость требовала, чтобы он принял трубку, которую протянул ему Большой Ангус. Он втянул дым, мгновенно позеленел и тут же предположил, что имеет редкое удовольствие вдыхать торф.— Отличная смесь, — прохрипел он, борясь с кашлем.Томас с Ангусом обменялись понимающими улыбками и продолжили свой разговор. Артур вскоре перестал воспринимать его смысл; их речь пестрела гэльскими оборотами и словами, казавшимися ему иностранными. Он слушал прокуренный голос Томаса, и с каждой новой гэльской фразой, проникавшей в сознание, веки его тяжелели. Он спрашивал себя, когда же появится Керри. Последнее, что он услышал, — как Большой Ангус говорит о каком-то бедолаге, которого согнали с его земли овцеводы.Чья-то рука похлопала его по плечу, и он, встрепенувшись, поднял затуманенные глаза. Это, конечно, Томас, и на лице его он увидел то, что иначе как кривой ухмылкой назвать было нельзя.— Ступай-ка ты спать, малый. Завтра у нас работы больше обычного.Рывком Артур принял сидячее положение и скривился, потому что все его мышцы обожгло точно огнем.— Наверняка все опять начнется в какое-то несусветное время.Большой Ангус фыркнул; Томас с ухмылкой откинулся назад.— Да уж, придется встать пораньше.— Великолепно, — протянул Артур и, неожиданно поняв, что ноги вполне могут выдержать его вес, встал из-за стола. С каждым шагом он все крепче сжимал челюсти — больше из-за смешков, которые слышались у него за спиной, нежели от боли во всем теле.Он дотащился до узкого коридора, остановился, чтобы потереть спину, и тут заметил тонкую полоску света, проникавшую в коридор из отведенной ему комнаты.Керри.Она по-прежнему оставалась в его мыслях, маячила в углах сознания. Деревянной походкой он направился к приоткрытой двери и остановился там, с облегчением прислонившись плечом к косяку. Из последних сил он сложил руки на груди и уставился на изысканное зрелище, которое предстало его взгляду.Керри стояла на четвереньках, подняв вверх свою круглую попку и сунув голову под кровать, на которой он спал предыдущую ночь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44