Ну и как же часто ей придется встречаться с этим заносчивым футболистом? При таком образе жизни он вряд ли будет интересоваться новыми работниками своего заведения. Она же с огромной радостью будет работать с приятной сестрой этого слишком самонадеянного человека.
Однако сейчас, когда он смотрел на нее, все эти надежды показались Лейси несбыточными. Чувство разочарования и досады пронзило ее, что было ей привычнее, чем не покидавшее на протяжении всех дней пребывания здесь ощущение, будто она наконец может быть счастлива.
– Если вы хотите, чтобы я восхищалась вами, – сказала Лейси с наигранным весельем, – я буду восхищаться. Если вы хотите, чтобы каждое утро я просила у вас автограф, нет проблем. Я намерена угождать вам.
Едва слова сорвались с ее губ, как она ахнула и хлопнула себя ладонью по губам. Бах! Что с ней происходит? Ее рот действовал сам по себе, независимо от мозга. Хуже того, Лейси осознала, что повела себя недостойно. Она знала о присущих ей недостатках, но никогда не подозревала, что может вести себя недостойно.
– Извините, – спохватилась она.
Но было слишком поздно. На лице Бобби не осталось и тени от ироничной усмешки, оно окаменело и потемнело, и Лейси поняла, что спокойствие, которое он до сих пор пытался сохранять, покинуло его.
– Я получу огромное удовольствие, миз Райт, если вы упакуете свой портфель, положите туда тот идиотский карандаш, что втыкаете в свою прическу...
Рука Лейси метнулась к волосам.
– ...и уберетесь вместе со своей чопорной задницей из моей жизни.
– Что? – У Лейси глаза полезли на лоб.
– Плевать на то, что говорила Бет, – пробормотал он не столько ей, сколько себе самому. – Вы уволены.
– Вы не можете уволить меня!
– Да ну? Почему же?
– Потому что Бет дала мне обещание.
Бобби холодно рассмеялся:
– Она дала обещание, да? Хорошо, можете представить его в письменном виде?
Лейси зажмурилась, но тут же открыла глаза.
– Да, могу.
– Да что вы? – изумился Бобби.
Несколько посетителей повернули головы в их сторону, и в этот момент официантка принесла заказанные ими блюда. Пока Мария расставляла тарелки, Бобби сидел неподвижно, с трудом сдерживая гнев. Заказанные Лейси энчилада без соуса и капустный салат красовались на одной тарелке.
Мария уже отвернулась от стола.
– Извините, мисс. Вы не дали мне отдельную тарелку для... Бобби оборвал ее:
– Забудьте об энчилада. Скажите, что вы подписывали, когда Бет нанимала вас?
– Контракт по личному найму, гарантирующий мне работу, пока я соответствую ожиданиям или превосхожу их.
– Менеджеры бара не нанимаются по контракту.
– Но не в данном случае. Я поставила такое условие. Без контракта я не стала бы браться за эту работу. – Лейси до сих пор не знала, как у нее хватило смелости выдвинуть такое требование. – Ваша сестра была твердо уверена, что я самый подходящий кандидат на эту должность.
Бобби холодно посмотрел на нее.
– Ясно, что моя сестра хотела нанять именно вас. Вопрос в том – почему?
Он сверлил ее взглядом, будто хотел проникнуть внутрь и найти там ответ. Лейси стало не по себе. Ресторан заполнился до отказа, и было трудно продолжать разговор, когда столько людей вокруг смотрят и показывают на тебя пальцем. Лейси видела, что Бобби старается изобразить улыбку, и тут ее окликнули:
– Мама!
У Лейси замерло сердце. Она медленно повернулась и увидела свою пятнадцатилетнюю дочь, пробиравшуюся к ним меж столами. Свою милую, заботливую дочь, которую она любила всей душой. Единственный человек, ради которого она готова была делать что угодно – даже переезжать из города в город, только бы ее ребенку было хорошо. И, судя по появившемуся впервые за многие годы счастливому выражению на ее личике, Робин наконец нашла такое место.
– Мам! – Робин подбежала к кабинке, но едва удостоила взглядом Лейси. – Ох ты! Это же Бобби Мак!
Девочка взвизгнула, и посетители ресторана снисходительно заулыбались.
Бобби недоуменно переводил взгляд с Робин на Лейси.
– Ваша дочь?
– Да, это Робин.
Лейси опасалась, что Бобби перенесет враждебное чувство, испытываемое к ней, на ее дочь, однако он удивил ее тем, что выказал явное расположение к Робин и расплылся в своей знаменитой улыбке.
– Питер сказал, что ты здесь, – пояснила Робин.
– Что-то случилось, дорогая?
– Нет-нет, – захихикала Робин. – Мне просто хотелось познакомиться с Бобби Маком.
– Нам с твоей мамой нужно обсудить кое-какие дела, – сказал Бобби с приветливой улыбкой. – Это займет всего несколько минут. Может быть, ты вернешься в бар и подождешь там в кабинете? Я подойду через пару минут и подпишу для тебя несколько своих плакатов.
Робин снова взвизгнула, наклонилась к матери и прошептала:
– Это так клево! Спасибо, мама. – Поцеловав мать, она ушла.
Лейси смотрела ей вслед с чувством безграничной любви. Она испытывала огромную радость оттого, что видела свою дочь по-настоящему счастливой.
– Мне показалось, что вы назвали себя мисс, – сказал Бобби. Его голос прозвучал угрожающе.
Лейси тяжело вздохнула:
– Это так.
Она знала, что за этим последует. Так было раньше и будет всегда – даже в наше просвещенное время.
– Вы хотите сказать, что вы не замужем?
– Я не замужем.
Бобби помедлил в нерешительности, он, должно быть, понимал, что ступает на зыбкую почву. И все же Лейси знала, каким будет следующий вопрос.
– Вы когда-нибудь были замужем?
Лейси вжалась со своим стулом в стенку кабинки востром желании исчезнуть.
– Нет, мистер Макинтайр. И в ответ на вопрос, который сейчас, вне всякого сомнения, уже крутится в вашей голове, готова сообщить, что я незамужняя мать, как меня называли в высшей школе. – Она почувствовала, как к горлу подкатывает комок, и ощутила злость из-за того, что с самого начала беременности ей приходится сталкиваться с одними и теми же проблемами.
Лейси часто задумывалась над тем, отчего людей так волнует этот вопрос. Но он действительно волновал их, она постоянно убеждалась в этом. К тому же Лейси пришла к выводу, что попытка скрыть правду давала людям повод использовать ложь против нее, поскольку раньше или позже, но правда неизбежно открывалась из-за какой-нибудь ее оговорки. Робин, например, могла забыть, что прежде говорила, будто ее отец был блондином, и называла его шатеном, или директор школы обнаруживал какое-то несоответствие в документах и просил Лейси прояснить это. Так что какой бы горькой ни была правда, с ней жить было легче, чем с ложью.
– Итак, – сказала Лейси, аккуратно складывая салфетку, – полагаю, мы пришли к тому, что независимо от того, есть контракт или нет, я уволена.
Облокотившись на стол, Бобби долго и пристально смотрел на нее, буквально пронизывая взглядом. Тень набежала на его лицо, и Лейси готова была поклясться, что на нем промелькнуло выражение трогательной ранимости. А когда он наклонился к ней, она уже вообще не могла понять, что он чувствовал и что собирался сказать.
Глава 3
– Черт, Бет действительно знает, как добиться своего.
Лейси недоуменно округлила глаза. Она ожидала от него чего угодно, но не этих слов.
–Что?
Бобби равнодушно пожал плечами, что никак не вязалось с промелькнувшими на его лице эмоциями.
– Ничего, – ответил он и, взяв вилку, принялся постукивать ею по столу, словно бы забыв о существовании Лейси.
– Мистер Макинтайр?
Бобби взглянул на нее.
– Ешьте ваш обед, миз Райт. Похоже, нам никуда не деться друг от друга. По крайней мере на данный момент.
Лейси смотрела на него, пытаясь осмыслить произнесенные им слова.
– Вы не увольняете меня?
– Нет. – Радости в его голосе слышно не было. – Но держитесь от меня подальше. Если осмелитесь стать у меня поперек дороги, я уволю вас так быстро, что вы не успеете понять из-за чего.
Лейси испытала такое облегчение, что даже не обратила внимания на то, что он снова повел себя грубо и неучтиво. Ее это не беспокоило, поскольку у нее все еще была работа. То, что она работает на высокомерного, проницательного и грубого футболиста, не имело значения. Лейси с самого начала знала это. Это не было для нее новостью. Она могла стерпеть грубость. Могла смириться с неучтивостью. Проницательность Бобби оказалась для нее неожиданностью. Но главным сейчас было то, что ей не нужно уезжать и снова начинать все сначала.
Лейси испытала огромное облегчение и чувство благодарности к Бобби. В импульсивном порыве она подалась вперед и схватила его за руку. Но как только их руки соединились, Лейси замерла. Бобби с некоторым недоумением и несколько смущенно посмотрел на накрывшую его пальцы руку. Лейси, как и ранее, почувствовала идущий от него поразительный жар, увидела блеск в его глазах. Губы сами по себе раскрылись, и она судорожно вздохнула. Налицо Бобби набежала тень озабоченности, и, когда он медленно поднял на нее глаза, у Лейси перехватило дыхание. У нее мелькнула мысль, что за его грубостью скрывается что-то не поддающееся определению, и это выбивало ее из колеи. Она убрала свою руку и, смущенно посмеиваясь, схватила бокал с водой.
– А-а... м-м... да, я все понимаю. Всего один неверный шаг, и на моей работе можно ставить крест. – Она произносила эти слова, чтобы как-то восстановить утраченное самообладание. Как ни странно, Лейси всегда терялась, когда дело доходило до проявления простой, неприкрытой радости. – Благодарю вас за то, что не уволили меня.
Бобби откинулся назад, убрав руку со стола.
– Рано благодарить меня, миз Райт. У меня такое ощущение, что скоро вы пожалеете о том, что получили работу в баре «У Бобби». – Лейси не понравился тон, которым он сказал это, но прежде чем она нашлась что ответить, Бобби продолжил: – Мне нужно вернуться в бар. – Он подозвал официантку. – Мария, заверни нам еду с собой.
Пару минут спустя Бобби подписал несколько представленных счетов, потом наклонился и подхватил костыли, собираясь покинуть кабинку. К счастью, к тому моменту, когда он поднялся, официантка принесла упакованную еду. Поскольку у Бобби руки были заняты костылями, дополненную картофелем фри и сальсой еду взяла Лейси.
Несмотря на травму Бобби, Лейси едва поспевала за ним. Неожиданно ее посетила новая тревожащая мысль.
– Мистер Макинтайр, а почему вы сразу не уволили меня?
Бобби хмыкнул, не сбавляя шага.
Тогда Лейси просто остановилась и отстала от него. Он прошагал несколько метров, прежде чем понял, что ее нет рядом. Устало вздохнув, Бобби повернулся.
– Если вы терпите меня только по той причине, что я мать-одиночка, то я не нуждаюсь в вашей жалости, – заявила она с вызовом.
Бобби оглядел ее, и снова на какую-то секунду непонятная тень промелькнула на его лице.
– Прекрасно, потому что если кто-то и заслуживает жалости, так это я. Ведь это мне приходится иметь дело с сотрудницей с чопорной задницей, не имеющей даже понятия, как угодить мужчине.
Лейси ахнула.
– Нравится вам это, дорогуша, или нет, но «У Бобби» – заведение мужское.
Лейси открыла было рот, собираясь съязвить, но тут же спохватилась:
– Я... я... я не чопорная. – Неужели это все, что она могла сказать?
– Как же, как же. Вы самая что ни на есть чопорная и зажатая. Все ваше поведение свидетельствует об этом.
Бобби вернулся назад и остановился в нескольких дюймах от нее. Лейси могла ощущать исходящий от него жар, от него полыхало, как от яркого техасского солнца за его спиной. Он остановил взгляд на ее губах, и на какую-то секунду ей показалось, что он сейчас коснется пальцем ее рта. Она затаила дыхание.
– Но даже не вздумайте менять что-либо в моем баре, – прошипел Бобби.
Лейси судорожно втянула в себя воздух.
– Что?
– Ваша работа заключается лишь в том, чтобы все бумаги были в порядке и чтобы держаться от меня подальше.
После этих слов Бобби повернулся и не оглядываясь заковылял к входу в бар. Ошеломленная его натиском, Лейси продолжала стоять на месте, пока он не вошел в свое заведение. Ею овладело странное чувство: отчасти нервы, отчасти возмущение... отчасти неосознанная тревога.
Лейси сказала себе, что у нее начинается горячка. Но независимо оттого, было ли это проявлением болезни или нет, ясно было одно – она ничего не могла понять. Бобби Макинтайру было присуще все, что она ненавидела в мужчинах. Он обладал самоуверенной несгибаемой силой и дремлющей страстной чувственностью, сочетавшимися таким образом, что она испытывала жгучую неудовлетворенность. По крайней мере именно так Лейси объяснила себе то ощущение жара, языки пламени которого вспыхивали в ней.
Лейси вошла в бар и тут же увидела Робин, которая протягивала Бобби на подпись его фотографию. Подросткам не разрешалось посещать бары типа «У Бобби», но Лейси решила, что краткое пребывание дочери здесь с целью получения автографа допустимо.
Бобби улыбался и шутил таким образом, что одновременно и очаровывал Робин, и удерживал ее на расстоянии. Лейси сразу поняла, что, как бы плохо она ни думала о нем, он не из тех мужчин, что соблазняют молоденьких девочек.
В голову полезли недобрые мысли в отношении тех женщин, которыми он увлекался, но они тут же улетучились, едва Лейси взглянула на восторженное лицо своей дочери. Радость девочки читалась в морщинках, собравшихся вокруг лучистых глаз, что делало ее старше, чем она была на самом деле.
Лейси знала, что Робин хорошо успевает в школе и что ей нравится ее класс. Она была уверена, что дочери понадобится совсем немного времени, чтобы завести друзей.
У нее защемило в груди при мысли о том, что ее дочь наконец-то счастлива после долгих лет постепенного разочарования в их образе жизни. За одну эту улыбку Лейси готова была терпеть наглые насмешки и высокомерное отношение к себе – лишь бы им действительно удалось обрести здесь свой дом.
Когда Робин увидела Лейси, ее карие глаза округлились.
– Смотри, мама, Бобби Мак подписал ее мне!
Лейси подошла, положила на стол пакет с едой и обняла дочь за плечи.
– Родная, его зовут мистер Макинтайр.
Робин залилась краской, а Бобби попытался что-то возразить. Однако Лейси опередила его:
– Вы взрослый человек, а моя дочь ко всем взрослым обращается со словами «мистер» или «миссис».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40