Подходя уже к дому Дахира, мужчина остановился и вытер струившийся по лицу пот.
– Не могу больше… Надо отдохнуть, устал, – проговорил он.
– Вот у дома скамья, присядь на ней, – ответила женщина и оба сели, прислушиваясь к продолжавшемуся звону колокола.
– Где звонит этот колокол? Не видно ни церкви, ни часовни, – заметил мужчина.
– Да и дома этого я никогда не видала. В последний раз, когда мы ходили в клинику, я помню, что его не было; вероятно, он только что построен, – сказала женщина. – Посмотри, посмотри. Из-за дома выходят мужчина и женщина; это, должно быть, какой-нибудь священник, у него на шее крест.
– Женщина должна быть добрая, попрошу-ка я у нее напиться, – вполголоса проговорил мужчина.
Но прежде, чем он успел встать, Дахир и Эдита, выходившие из часовни, подошли к скамье. При виде двух больных с печатью смерти на лице, маг многозначительно переглянулся с женой.
– Я принесу молока для вас всех, милая моя, – сказала приветливо Эдита и побежала к дому.
Тем временем Дахир нагнулся над ребенком.
– Бедняжка очень болен.
– Умирает, сударь, и мой бедный сын также очень болен, а дома жена да еще четверо детей. Что с нами будет, если он умрет? Еще недавно мы были так счастливы!… Он – электротехник, хорошо зарабатывал, а потом жестоко простудился и схватил эту страшную болезнь, которая убивает его в 27 лет!…
Слезы помешали ей продолжать, но, преодолев себя, она с усилием прибавила:
– Мы идем в городскую клинику, попросить какого-нибудь лекарства, чтобы облегчить страдания наших бедных больных, но наука бессильна для них.
– Да, наука человеческая бессильна, но почему не обратитесь вы к истинному целителю тела и души, к Богу?
– Ах, добрый мой господин, разве Он существует? Никто уже не верит более в Него, потому что Он ничем не проявляет себя. В прошлые века в Него верили и много молились Ему, но Он никогда никому не помогал.
– У людей не было истинной веры, а преступления отделяли их от Бога, потому именно Он и не помогал им. А вы попробуйте горячо молиться. Пойдемте, здесь есть часовня. Падите ниц, молите Бога и надейтесь, что Он поможет вам, – серьезно и убежденно сказал Дахир.
Во время разговора Эдита принесла молока и напоила всех троих. Мужчина, видимо, почувствовал себя крепче и сказал после минутного колебания:
– Как думаешь, мать, ввиду того, что мы ни во что не верим, можно рискнуть сходить в часовню, если, конечно, это не очень дорого стоит.
Дахир улыбнулся.
– Это стоит только одного искреннего порыва к Создателю всего сущего.
Сильные, пронизывающие ароматы часовни так подействовали на вошедших, что они зашатались и упали бы, не поддержи их Дахир и Эдита.
Как только они несколько оправились, маг подвел их к алтарю и приказал преклонить колени. В ту же минуту послышалось нежное пение; это был усовершенствованный инструмент, помещенный в углублении скалы. Музыка эта, в связи с ароматами, произвела сильное действие па нервы бедняков; оба они дрожали и плакали, растерянно бормоча, что никогда не молились и не знают, как это делается.
– Повторяйте за мной! – сказал Дахир, становясь также на колени и вздымая сложенные руки. – Боже всемогущий и милосердый, Отец всего сотворенного Тобой, не отврати милости Своей от нас, несчастных. Никто не учил нас молиться Тебе, пользоваться этим великим благодеянием, этим порывом души, соединяющим нас с Отцом нашим небесным. Рассей мрак, в котором мы коснеем.
Пока он говорил, ребенок поднялся на руках бабушки. Глаза его, мутные перед тем, широко раскрылись и удивленно блестели; вдруг он потянулся исхудавшими ручками к изображению Искупителя и громко воскликнул:
– Ах, как красиво!…
– Видите, – сказал на это Дахир, – детям открыто царствие Божие, они видят небесные красоты.
Потрясенные и взволнованные, мать с сыном стали горячо молиться, повторяя: «Боже мой, помилуй нас».
Дахир взял ребенка, раздел его и окунул в бассейн. Вынутый из воды ребенок был как будто в обмороке, но не обращая на это внимания, маг передал его Эдите и приложил руки к головке и груди. Затем он взял чашу, а Эдита, опустясь на колени, подняла к нему ребенка и Дахир влил в его ротик несколько капель пурпуровой жидкости из чаши, а потом накрыл его золотой скатертью с престола и погрузился в горячую молитву.
Наступила глубокая тишина, нарушаемая только легкой, гармоничной вибрацией. По прошествии минут десяти Дахир приподнял покрывало и в ту же минуту ребенок открыл глаза.
Отец и бабушка онемели от удивления и не верили себе, глядя на ребенка. Легкая краска сменила мертвенную бледность, валившаяся раньше от слабости голова выпрямилась, полуоткрытый ротик весело улыбался, стал свежим и розовым и ребенок, протягивая ручки к бабушке, закричал:
– Я хочу есть, дай мне есть!
Эдита поцеловала его, потом протянула его родным и весело сказала:
– Пойдемте, милая моя, мы переоденем его в чистое белье и накормим.
Дахир благословил ребенка и надел на его шею золотой крест с цепочкой, взятый с престола.
Когда женщины вышли из часовни, мужчина вдруг бросился в ноги Дахиру.
– Вижу, что ты – святой, что Бог существует и велико могущество Его. О! Спаси же и меня! – восторженно воскликнул он.
– Я такой же грешник, как ты, и только простой ходатай перед Отцом небесным; спасение же исходит от Него. Преклони там колени, – он указал на крест, – исповедуй открыто свои прегрешения и проступки, раскайся и прими твердое решение начать новую жизнь. Тогда ты удостоишься получить божественную милость.
Сломленный душевным волнением, тот опустился перед престолом и дрожащим голосом начал исповедь. Несмотря на молодость, он совершил много грязных, бесчестных поступков. Когда он умолк, Дахир положил руку ему на голову и сказал:
– Раскаяние твое искренне, как и желание жить в будущем по закону Божию; прими поэтому здравие телесное для того, чтобы поддержать душевное. Теперь окунись трижды в этом бассейне; хрустальная вода его не иссякает, как и милосердие Божие, которое только что снизошло на тебя.
Как только больной вошел в бассейн, над головой его вспыхнул светящийся крест, а из тела начал выступать густыми клубами черный пар, исчезавший вверху.
Затем Дахир дал ему чистое белье, надел на него крест и напоил из чаши, наказав жить честно и молиться Богу, если не желает возврата своей болезни.
Со слезами радости тот объявил, что чувствует себя возрожденным. Дышалось ему свободно, боль в груди прошла, новая сила жизни разливалась по жилам, а согбенная спина выпрямилась.
– Боже великий и милосердый. Ты существуешь!… А мы ничего не знали о Тебе. Но я до конца дней моих буду веровать в Тебя и поклоняться.
С признательностью и смирением благодарил он также Дахира и просил разрешения ходить к нему учиться молиться.
– Не только можешь, а ты должен приходить сюда укреплять свою душу в этом святом месте, – ответил маг.
Он дал ему книгу благочестивых размышлений и научил древней молитве, которая будет вечно нова, благодаря заключенной в ней таинственной силе: «Отче наш, сущий на небесах».
Увидав чудесную перемену в состоянии своего сына, старуха едва не помешалась от счастья и умоляла Дахира указать ей также путь к бесконечному Существу, истинному Подателю жизни.
Дахир уважил ее просьбу; он омочил голову ее водою из бассейна, дал ей крест и причастил. Затем они вознесли последнюю горячую благодарственную молитву, и трое счастливых направились домой, восторженно повторяя, что будут теперь говорить всем страждущим о том, что есть всемогущий, благой Бог для тех, кто с умилением и верою обращается к нему.
Дахир и Эдита сели на скамью и провожали глазами уходивших.
– Первый шаг сделан, – с улыбкой сказал Дахир. – Теперь к нам повалят толпы, потому что горе и страдания лучшие средства, чтобы привести людей на путь истинной веры.

Глава восьмая

Предсказание Дахира быстро исполнилось. Со всех сторон шли больные, калеки, слепые и скоро целые вереницы народа уже с самой зари тянулись по дороге к его домику. Дело становилось тяжелым, но Дахир с женой казались неутомимыми и без устали, горячо и бодро трудились они над расширением воинства Христова. Дахир исцелял не одно только тело, но и душу. Эдита утешала, поддерживала, услуживала больным, раскидывая помощь свою и утешение далеко в окрестностях. Никакая нищета или болезнь, как бы отталкивающе они не были, не устрашали ее; наоборот, именно наиболее несчастные и погрязшие в пороке были ей всего ближе. Когда один из таких уходил исцеленный от недуга и с обновленной душою, сердце славной Эдиты преисполнялось великой радостью.
Под вечер закрывались наконец двери домика, и Дахир, утомленный напряжением воли в течение долгих часов, опускался на стул. Эдита весело подавала ему вкусный ужин и своим разговором и добродушием, меткими и часто остроумными замечаниями подкрепляла его почти лучше, чем магическое лекарство, присланное ему Эбрамаром.
Однажды, тронутый ее преданностью, он признательно обнял ее.
– Не знаю, как благодарить Бога за такой неоцененный дар, как ты, кроткая моя и мужественная подруга, – сказал Дахир, целуя жену. – Никогда я не вижу у тебя слабости или недовольного, угрюмого взгляда, всегда наготове добрая улыбка и веселое слово. Ты действительно – моя радость и опора.
– Твои слова – лучшая награда за то немногое, что я делаю, – отвечала Эдита, краснея от счастья и нежно целуя его.
Однажды вечером, когда наплыв больных окончился несколько ранее обыкновенного, и супруги завершали свой скромный ужин, Дахир сказал весело:
– Знаешь, Эдита, нам следует поздравить Супрамати; у него родился сын. Хочешь взглянуть на маленького мага?
– Конечно, хочу. Я очень люблю твоего брата и Ольгу. Но можно ли нам отлучиться? Мне сказали, что завтра придет много больных.
– Да нам незачем уезжать; мы поздравим отсюда. Заметив удивление Эдиты, он прибавил, смеясь:
– Пойдем в мою лабораторию. Ведь я говорил тебе, что я тоже – немножко маг.
Дахир стал перед магическим зеркалом и, откинув закрывавшую его завесу, поднял магическую палочку и произнес следуемые формулы. Зеркальная поверхность инструмента сделалась серою, густой пар вырвался из рамы, за которой как будто кипели пенистые волны. Вдруг яркая молния зигзагом прорезала волнующуюся массу, разорвав точно туманную завесу, и перед ними открылась спальня Ольги.
Молодая женщина крепко спала, и в тени кружевной занавеси чарующее личико ее казалось чрезвычайно бледным.
В ногах постели стояла колыбель, в ту минуту пустая. Несколько впереди, у стола, стоял Супрамати, бледный и сосредоточенный; из открытой перед ним шкатулки он достал небольшой флакон с золотой пробкой и капнул в ложку, которую держал в другой руке. Около него стояла женщина со строгим лицом, держа на подушке спящего ребенка, окруженного голубоватым светом.
Дахир узнал в этой женщине одну из сестер братства, также бессмертную, но низшей степени; вероятно, она приставлена была ухаживать за ребенком мага, которого не могли доверить рукам обыкновенной женщины. Дахир понял также, что Супрамати давал своему сыну эликсир жизни и, едва малютка проглотил содержимое ложки, как тело его судорожно передернулось и вытянулось.
«Бедный малютка бессмертный», – подумал Дахир, в глубокой задумчивости наблюдая, как женщина укладывала ребенка в колыбель и прикрывала одеялом.
В эту минуту Супрамати поднял голову и увидал Эдиту с мужем.
– Прими наши поздравления, брат, – сказал Дахир, – и передай своей жене лучшие пожелания.
– Благодарю, друзья. Этот дар Божий – великая радость для меня, – ответил Супрамати. – Надеюсь, скоро и мой черед придет поздравить вас, – прибавил он, улыбаясь.
Предсказанию этому суждено было исполниться. Несколько месяцев спустя в бедном домике появилась на свет Божий голубоглазая девочка и у ее колыбели заняла место сестра, чтобы смотреть за ребенком и помогать молодой матери по хозяйству.
В ночь после этого радостного события Дахир принимал в своей лаборатории гостей. Эбрамар и Супрамати явились поздравить его, и никогда еще друзья не видали его таким сияющим, таким счастливым, и только когда Эбрамар влил в ротик ребенка каплю первобытной эссенции, лицо Дахира подернулось на мгновение облаком грусти. Но эта мимолетная печаль быстро прошла, и Дахир снова стал весел и оживлен.
И он, и Супрамати рассказали своему руководителю различные эпизоды из их тяжелой миссии, а от него получали советы и указания!
Дахир и Эбрамар заметили, что друг их был грустен, словно что-то тяготило его, и догадались, что его мучает предстоящая разлука с Ольгой и он силится побороть свою слабость.
После рождения дочери, озарившей новым счастием скромное жилище мага, Дахир и Эдита с новым жаром принялись за свое дело, а возраставший успех увенчивал их труды.
Обращенные насчитывались сотнями: горячие, деятельные последователи сплотились вокруг миссионера и урон в «армии зла» был настолько ощутим, что сатанисты всполошились.
Очевидно, столь долго молчавшее и равнодушное, казалось, небо начинало действовать и оспаривать у них добычу; поклонники же сатаны не таковы были, чтобы сдать без боя поле сражения, где они считали уже себя победителями.
Чтобы пробудить усердие своих сторонников, сатанисты организовали ночные празднества, на которых справлялся самый разнузданный шабаш, а вместе с тем. попутно щедро раздавалось золото, вино, лакомства, и все низменные инстинкты человека доводились до исступления. На улицах горели треножники с вредоносными курениями, люцифериане нагими бегали по улицам, разливая возбуждающие чувственность ароматы, и затаскивали людей в сатанинские вертепы, где материализовались ларвы и другие нечистые духи, и справлялись неслыханные оргии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49